Завтрак с Машиахом

Илья Николаевич Баксаляр, 2020

Перед силой стихий и трудностью жизни люди всегда искали спасение в высших силах. Обращаясь к небесам, человечество искало избранных Богом посланников и находило пророков. Многие века и тысячелетия устами Всевышнего избранные Богом вели людей к священной цели. В их знаниях хранилась великая тайна всего человечества, дар Всевышнего людям, Ковчег Завета, обладающий самой огромной силой во Вселенной, способный изменить жизнь на Земле. История уходит корнями в глубокую давность и неожиданным образом врывается в современность своеобразным открытием, несущим угрозу существованию человечества. Желая сковать весь мир в своих коварных цепях, могущественные кланы жаждут овладеть величайшей тайной. Волею судьбы обычный молодой человек оказался на их пути. Чем закончится это борьба, можно узнать, прочитав роман "Завтрак с Машиахом". Только тебе, читатель, удастся заглянуть в тайну дара Бога и открыть самый могущественный подарок людям, посланный нам высшими силами.

Глава 5

Эфраим Галиви, сидя за массивным дубовым столом, со своими помощниками и заместителями слушал доклад руководителя управления Кейлы Овальской. Позади него на стене красовалась надпись на иврите: «Хитростью и обманом ты должен вести войну». Этот лозунг появился еще на этапе зарождения тайной разведки в одна тысяча девятьсот сорок восьмом году, когда судьба еврейского государства повисла на волоске. Все арабские соседи, объединившись в один мощный кулак, пошли войной на только что появившийся Израиль, но Бог благоволил сынам Иудеи, и враг был разбит. И в этом была большая заслуга «Моссада», который смог найти слабые места в боевой мощи недружелюбных соседей. Потом были еще войны и победы, но самой важной всегда оставалась первая битва, в которой укрепился дух еврейского народа. Со временем «Моссад» из небольшого управления разведки превратился в самую могущественную в мире спецслужбу, которая пустила свои незримые щупальца по всему миру. Сначала выискивая нацистских преступников во всех уголках земного шара, потом помогая бежать в Израиль всем евреем, которых угнетали правительства тоталитарных стран, и, конечно, борясь с палестинцами, не желавшими признавать оккупацию евреями их земель.

Эфраима Галиви не особо любили сотрудники «Моссада» за его замкнутость и нелюдимость, но больше всего — за странную привычку долго молча смотреть на человека немигающим взглядом, выворачивая все внутреннее содержимое наружу. Однако все знали, что скрыть что-либо от директора «Моссада» было невозможно, он замечал малейшее изменение в поведении человека и обладал уникальным даром читать мысли людей. Несмотря на невзрачную внешность, даже можно сказать серость, Эфраим Галиви был человеком с незаурядными способностями, он в совершенстве владел десятью языками, при этом умудрялся говорить на разных диалектах. Обычно таких людей относили к гуманитариям, но директор «Моссада» был одним из лучших математиков, хотя открыто никогда не демонстрировал свои способности. Молчаливый, замкнутый, всегда внешне спокойный, Эфраим Галиви никого не допускал в свой внутренний мир, в эту сверхсекретную лабораторию, где с грохотом и неимоверной скоростью все двадцать четыре часа в сутки без выходных работали самые мощные в мире компьютеры. Ни один факт, слово, жест — ничто не проходило мимо директора «Моссада». Мелочей для него не существовало. Если в его мозг попадала хоть одна, даже самая ничтожная деталь, включалась мощнейшая аналитика, и тут же запускался скрупулезный поиск всего остального, что должно было создать единую картину. Она формировалась из множества хаотично разбросанных образов, которые при умелом подборе давали ответ на любой вопрос.

Эфраим Галиви немигающим взглядом смотрел прямо в глаза Кейлы, невольно читая мысли одного из лучших специалистов «Моссада»: «Как же одиноко этой женщине сейчас. Надо ее хоть с кем-то познакомить, а то ведь так и умрет от тоски. Таких спецов надо беречь». Галиви опомнился и переключился на доклад Кейлы:

— Так вы утверждаете, что рисунки нашли под полом в мечети?

Неожиданный вопрос привел Овальскую в замешательство.

— Да, так говорит мой агент, которому можно доверять. Косвенным подтверждением являются также убийства рабочих.

— Но как они могли оказаться в Аль-Аксе? — Эфраим Галиви опять устремил свой немигающий взгляд на Кейлу.

— Я не знаю, — полковник Овальская беспомощно развела руками, а потом опустила их на стол.

— Странно, — директор «Моссада» посмотрел в сторону человека в светлом костюме, сидящего напротив него. — Совсем забыл, коллеги, — обратился он к своим подчиненным и руководителям главных управлений. — Хочу представить вам ведущего специалиста по истории иудаизма, профессора Иерусалимского университета Арона Дьяху.

Худощавый мужчина встал и слегка кивнул всем в знак приветствия. На вид ему было лет пятьдесят, приятной внешности, с пышной шевелюрой, которую слегка посеребрила благородная седина. Он немного нервничал, поэтому часто поправлял очки на тонком длинном носу. Собравшиеся повернули головы в сторону ученого. Профессор сел, еще больше смутившись из-за внимания столь серьезных людей. Он долго не мог понять, почему его пригласили на встречу в «Моссад», в столь закрытую организацию, про которую ходят не самые приятные слухи. Эфраим Галиви тоже кивнул в знак приветствия и передал ученому несколько листков бумаги, на которых были изображены какие-то странные рисунки.

— Скажите, вам знакомы эти символы?

Профессор взял рисунки и стал внимательно рассматривать их, его руки внезапно затряслись, а глаза расширились и заблестели. Он попытался овладеть собой и поправить очки, но у него ничего не получилось. От взгляда директора «Моссада» не ускользнуло крайнее удивление ученого.

— Это… ммм… как вам сказать… это закодированные древние писания. Они относятся к эпохе правления царя Соломона, десятый век до нашей эры.

— Вы не ошибаетесь, профессор? — в разговор вмешалась Кейла. — Почему вы решили, что надписи относятся к этому периоду?!

Арон Дьяху вспыхнул от возмущения:

— Вы разве не видите, что на рисунке изображен вот этот знак! — он ткнул пальцем в рисунок. — Это символ царя Соломона, а теперь взгляните на буквы, даже невооруженным глазом видно, что это закодированная древняя информация именно того периода, скрывающая какой-то очень важный секрет.

— Вы можете его расшифровать, профессор? — директор «Моссада» оживился, разгадывать сложные шрифты и тайны было его коньком.

— Скорее всего, нет! Но зато я точно знаю, о чем идет речь! — ему наконец удалось поправить очки, и Арон Дьяху пальцем ткнул в рисунок под буквами. — Здесь изображен первый храм, вы видите?

— Первый храм? — хором переспросили все собравшиеся в кабинете.

— Он был построен при царе Соломоне, а после его смерти разрушен.

— Мы это знаем, он исчез очень давно! — перебила его Овальская. — Я много слышала о нем, но большинство историков считают, что это всего лишь миф, как и то, что самого царя Соломона никогда не существовало. Никто и не видел ни храма, да и про сына Давида рассказывается только в Библии. Это мифы древних евреев, чтобы выделить себя на фоне всех остальных народов.

— Да что вы говорите, уважаемая! — профессор сердито фыркнул на руководителя управления, будто в этот момент задели его честь, а не царя Соломона. — Царь Соломон — мудрейший правитель всех времен и народов. Именно он построил первое культовое сооружение на Храмовой горе, на которой сейчас размещена мечеть Аль-Акса. А знаете, для чего был построен первый храм?

— Для чего? — Кейла под горящим взглядом всемирно известного ученого почувствовала себя неловко.

— Вот то-то и оно. В нем хранился под неусыпной охраной Ковчег Завета, — ученый сделал паузу, углубляясь в символы на листке. — Мне что-то подсказывает, что в этих надписях содержится разгадка самой большой тайны древнего мира, — он опять увлекся чтением, не обращая внимания на собравшихся. — Скажите, а где находится оригинал рисунка и можно ли мне хоть мельком взглянуть на него?

Овальская бросила вопросительный взгляд на директора. Тот едва заметным кивком головы дал добро.

— Оригинал находится под полом мечети Аль-Акса, — сказала Кейла.

— Здесь, в Иерусалиме?! — руки Арона Дьяху снова задрожали, но уже от радости. — Дозвольте мне посмотреть на них.

— А вот этого мы не можем вам позволить, — Эфраим Галиви сразу остудил пыл ученого. — Территория мечети — достояние мирового ислама, и любое проникновение туда вызовет настоящую войну.

— Эта находка представляет важнейшее значение для всего мира!

— Вы действительно так считаете, профессор? — директор «Моссада» буквально впился в глаза профессора.

— Вы атеисты и не веруете в Бога. Вам этого не понять. А без веры величайшую тайну мира вам не разгадать.

Эфраим Галиви, перекинувшись взглядами с Кейлой Овальской и поняв, что дальнейший разговор стоит перенести на потом и провести его в другом формате, закрыл совещание, предварительно взяв с профессора подписку о неразглашении содержания проведенной беседы.

***

Голос, доносившийся с неба, затих, пустыня погрузилась в зловещую тишину. Все кругом было окутано пеленой. Евреи с трепетом в душе замерли, ожидая свое будущее, которое теперь полностью зависело от одного человека, который возвышался посреди пустыни над необъятным морем покорно приклонившихся голов. Моисей смотрел на небо, ожидая чего-то. Но небеса молчали. Пророк не мог сдвинуться с места в ожидании знака свыше. В это время в глухой тишине раздался слабый детский плач. Моисей очнулся. Малое дитя призывало его к действию. Первым к нему подполз на коленях Исхак, он с умоляющим видом смотрел на пророка:

— Помоги нам, дети умирают, они хотят есть. Они не виноваты в наших грехах. Бог сможет нас простить, Он Великодушный, и мы обязательно искупим вину, будем выполнять любую волю Всевышнего и твою, но спаси наших детей.

Моисея окружили тысячи людей, они в отчаянии протягивали к нему руки, моля только об одном — о спасении малышей от страшной мучительной смерти. Моисей по-прежнему стоял, глядя на небо, он не знал ответа на просьбы людей. Неожиданно яркий ящик загудел. Евреи насторожились, услышав странные звуки, затем начали боязливо отходить как можно дальше от небесного подарка, ниспосланного самим Богом. Шум усилился, едва заметное свечение расходилось кругами от ящика. Женщины подхватили детей на руки и в испуге бросились в разные стороны, они бежали не оборачиваясь назад, спотыкаясь и падая, и даже мужчины попятились, готовые в любой момент поддаться панике. И только Моисей равнодушно смотрел на сияющий ящик.

Внезапно херувимы на крышке ожили и подняли крылья вверх, а затем снова застыли. В пространстве между ними образовалось горящее облако, вращающееся по кругу с огромной скоростью, оно медленно поднялось на несколько метров над землей и замерло. Моисей не отрывая глаз наблюдал за чудом, которое совершалось на его глазах. Горящий шар вращался, разбрызгивая в разные стороны яркие огни. Потом он замер и с шипением начал затухать. Евреи отступили еще дальше от ящика, опасаясь, что сейчас произойдет нечто страшное. И только Моисей бесстрашно стоял рядом с облаком.

Облако стало светлым, как вата, и из него мощным потоком полилась белая вязкая жидкость. Пророк подставил руку и набрал полную ладонь неведомой кашицы. Моисей осторожно понюхал жидкость, она приятно пахла. Затем он, закрыв глаза, медленно прошептал про себя: «На все воля Божья» и прикоснулся языком к неведомому посланию. Только сейчас он понял, что это была пища, больше похожая на хлебную похлебку. Пророк воскликнул:

— Люди, ваши молитвы услышаны! Отец послал нам еду. Мужчины, берите свои котлы и подходите ко мне, каждому из вас теперь будет даваться три литра еды в день. Накормите в первую очередь своих детей, стариков, женщин, а потом подкрепитесь и сами. Голод вам больше не грозит. На то воля Бога. Ешьте манну небесную, прославляя Отца нашего небесного.

Насытившись, евреи двинулись дальше на восток в поисках Земли обетованной, обещанной им Моисеем, которому путь освещал сам Бог. Длинная процессия растянулась на несколько километров по раскаленным пескам пустыни. Первым шел Моисей, за ним — Аарон в белых одеждах первосвященника, далее двигалась процессия из четырех священников, избранных людей, которые несли тяжелый ящик на двух длинных жердях. Они были одеты в специальные блестящие серебристые плащи, закрывавшие их с ног до головы, и такие же перчатки. Ковчег весил почти три тонны, а несущие его четверо священнослужителей были не самого крепкого телосложения. Но, к удивлению странствующих людей, избранные, держа на плечах жерди с тяжелым грузом, передвигались с такой легкостью, что едва касались ногами земли. Евреи, глядя на эти чудеса, не верили своим глазам, они называли хранителей Ковчега левитами — людьми, способными парить над землей, уверовав в исключительные, чудотворные способности священнослужителей. Когда останавливались на стоянки, Ковчег размещали вдалеке от поселения, в большой палатке под названием «Скиния», вокруг которой по периметру на приличном расстоянии сооружалось специальное защитное ограждение, не пропускавшее ничего: ни людей, ни звуки, ни даже свет, вокруг круглосуточно стояла бдительная вооруженная охрана. На то у Моисея была причина.

Поначалу Ковчег размещали в центре лагеря, рядом с палатками простых евреев. Под утро люди, жившие по соседству с подарком Бога, просыпались с легкими ожогами на коже и слабостью в теле. Однажды один любопытный юноша в тайне ото всех пробрался к святыне и хотел открыть крышку, чтобы заглянуть внутрь. Земля задрожала, поднялся вой, хлынул яркий свет. Моисей в панике выскочил из палатки. Он бросился к парню, чтобы его остановить, но было поздно. Страшный душераздирающий вопль раздался над пустыней. Нарушивший запрет юноша в одно мгновение превратился в небольшую кучку пепла, которая предстала перед глазами изумленных и потрясенных до глубины души евреев. «Что ты наделал?! — пророк с перепуганным видом упал на колени. — Не гневите Бога! Нельзя подходить к Его образу. Поймите, Ковчег — это часть духа Всевышнего». После этого случая Ковчег взяли под неусыпную охрану, и только избранные могли находиться около таинственного ящика.