Военный преступник

Илья Деревянко, 2003

Есть области, куда лучше не заглядывать и дороги, по которым не стоит ходить. А у того, кто нарушил это неписанное правило – заканчивается нормальная жизнь! Потусторонние, тёмные сущности начинают проявлять себя самым неожиданным и жутким образом. Кошмарные сны превращаются в реальность. Тени оживают и становятся чудовищами. Страх делается постоянным спутником. А за каждым поворотом, этого несчастного подстерегает кое-что похуже, чем смерть…

Глава I

Июльское солнце палило нещадно, столбик термометра показывал 32 градуса в тени, в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка, и в результате настежь распахнутое окно комнаты совсем не спасало от жары. На лбу сидящего за столом Кощея поблескивали мелкие капельки пота. Редкие волосы на голове слиплись. Распаренное лицо покраснело. На легкой хлопчатобумажной футболке виднелись большие влажные пятна. Я, расположившийся в кресле напротив, выглядел ничуть не лучше. Словно полностью одетый в сауну залез. На верхнюю полку.

Однако в данный момент нам обоим было не до того, поскольку тема обсуждалась весьма и весьма щекотливая.

— Признаться, Володя, я очень разочарован и, не стану скрывать, встревожен! — угрюмо катая на скулах желваки, говорил Бессарабский. — Своим отказом замочить Мухачева ты поставил меня и себя в на редкость скверное положение. Ребята откровенно ропщут, упрекают тебя в ненадежности, а кое-кто (согласно оперативной информации) мечтает о твоем устранении. Они же, если помнишь, изначально тебя недолюбливали, посматривали косо. Для них-то ты по-любому «мент» (Уголовники называют «ментами» не только сотрудников милиции, но и всех без исключения военнослужащих Внутренних войск.). (Бывший, не бывший — роли не играет!) А теперь… Ладно бы только отказался! Ты же вдобавок предупредил Аркашку о грозящей ему опасности, и он, падла, моментально слинял в неизвестном направлении.

(Аркадий Васильевич Мухачев трудился в «хозяйстве» Кощея в качестве адвоката, в чем-то крупно подвел шефа и, соответственно, заработал смертный приговор, привести который в исполнение поручили мне.)

— Выходит, ты нас конкретно подставил! — продолжал между тем Кощей. — А что, если поганый адвокатишка записал твое предупреждение на диктофон? А?! Ведь это голимая (Голимая (жарг.) — означает полная, законченная. В данном контексте, неоспоримая.) улика!!! — В глазах авторитета-«предпринимателя» сверкнули недобрые искорки, острый кадык передернулся, костлявые кулаки стиснулись.

— Ни фига он не записал, — спокойно возразил я. — Предварительно я тщательно обыскал Мухачева, ощупал каждую складку одежды и ничего похожего на диктофон не обнаружил. А встретились мы неожиданно, в городском парке, и никаких других записывающих устройств в окрестностях быть не могло. Более того, сказал-то я всего-навсего следующее (цитирую дословно): «Уматывай в темпе от греха подальше. Неохота об тебя руки марать». Подобную фразу к уголовному делу не подошьешь! (Может, я ему просто морду желал набить?!) Короче, ни тебе, ни твоей конторе она абсолютно ничем не угрожает!

Бессарабский задумался, подперев ладонью резко очерченный подбородок, а я неспешно прикурил сигарету и принялся выпускать дым кольцами.

Беседа происходила в рабочем кабинете загородного дома Анатолия — монументального, четырехэтажного особняка, выстроенного в Ближнем Подмосковье, в пятнадцати километрах от Кольцевой дороги. Кабинет был отделан и обставлен с аляповатой безвкусной роскошью. Обшитые красным шелком стены нисколько не гармонировали с черной, кожаной, с серебряным тиснением обивкой мягкой мебели. Тяжеловесная золоченая люстра смотрелась довольно неуклюже на фоне покрытого изящными лепными узорами потолка. А уж пушистый, желтоватый ковер на полу оказался здесь вовсе не к месту!

В резиденцию Кощея меня доставили двадцать минут назад трое сотрудников его «Службы безопасности». Доставили вежливо, но вместе с тем не спуская ни на секунду пальцев с курков спрятанных под пиджаками пистолетов. (Я, впрочем, притворился, будто ничего особенного в их поведении не замечаю.) Любезные конвоиры проводили меня до дверей кабинета, учтиво пропустили вовнутрь, а сами остались снаружи в коридоре. Надо полагать, для подстраховки босса. Вот так и начался наш с Толей последний разговор…

Думал Кощей долго. Не менее получаса. Наконец, лицо Бессарабского немного подобрело, глаза прояснились, кулаки разжались.

— Насчет отсутствия улик ты прав, — медленно произнес он. — Но дальше работать вместе мы не сможем! Ты откровенно бойкотировал мой приказ, а подобные проступки нельзя спускать на тормозах. Иначе создастся крайне опасный прецедент для прочих ребят. — Толик горестно вздохнул, пожевал узкими губами и добавил хрипло: — В то же время я не могу ни убить тебя (как обычно поступают при таких раскладах), ни «выбросить на помойку». Совесть не позволяет! Я все-таки обязан тебе жизнью!!! Кстати, — вдруг встрепенулся он, — до сих пор не возьму в толк — почему ты отказался убрать Аркашку?! Тебе ж не привыкать!!! Три войны прошел! Только не заливай, пожалуйста, насчет «кодекса воинской чести»! Чеченке, помнится, ты шеенку свернул запросто! Словно курице. Чем поганец Мухачев лучше той девки?!

— Мусаева была вражеской снайпершей, — глухо ответил я. — У нее на руках кровь двадцати русских пацанов. В основной массе первогодков-срочников, недавно из-под мамкиной юбки вылезших. А прикончил я стерву случайно. Бойцовский рефлекс сработал. Если бы она на меня не бросилась, то осталась бы жива и отправилась, как положено, на фильтрационный пункт.

— Па-а-а-ня-ятно, — протянул Кощей. — Теперь все ясно, но, к сожалению, суть проблемы от этого не меняется. Расстаться нам придется однозначно, но… Я, кажется, могу предложить тебе хорошо оплачиваемую работу на стороне!

Тебе доводилось слышать о «черных» археологах?! (Люди, производящие археологические раскопки без разрешения государства, на собственный страх и риск и, соответственно, присваивающие себе все найденные ценности.)

Я утвердительно кивнул.

— Так вот: вчера со мной общался Лешка Константинов. Он издавна (еще с советских времен) увлекался антикварным бизнесом (Кощей имеет в виду, конечно же, нелегальный антикварный бизнес. Главным образом — тайную продажу иностранцам исторических и культурных ценностей.). Сколотил на нем стартовый капитал. В течение девяностых годов здорово поднялся и стал владельцем целой сети процветающих фирм самой различной специализации. (От производства дешевой водки до изготовления дорогой женской косметики.) Однако прежних увлечений не оставил. Сейчас Константинов снаряжает собственную археологическую экспедицию на окраину Московской области: раскапывать неизвестный доселе погребальный курган вятичей (Вятичи — древние славянские племена, населявшие земли, разделявшие Северную и Южную Русь. (В первую очередь — современную территорию Москвы и Московской области.) Отличались крайней агрессивностью, с соседями не ладили. Летописные источники рассказывают о многочисленных походах киевских князей (от Святослава до Владимира Мономаха) с целью освободить дороги, соединяющие Киев с Новгородом, и взять под контроль непокорное племя. Кстати, знаменитая речка Смородина (на которой былинные русские богатыри бились с многоглавым чудовищем) — не что иное, как современная Москва-река, а прототип побежденного Ильей Муромцем Соловья-разбойника, «мимо которого ни одна птица не пролетит», — кто-то из особо отличившихся в злодействах вятических вождей. Кроме того, именно вятичи дольше всех (аж до 12-го века!) сопротивлялись принятию Христианства. [Подробнее см.: Юрий Воробьевский. Точка Омега. М., 1999, с. 6–25].). Леша рассчитывает на богатую поживу, а посему хочет обеспечить найденные в кургане ценности небольшой (из двух человек), но сверхнадежной охраной. Одного крутого типа он подыскал через какого-то знакомого армяшку. За вторым обратился ко мне. Я обещал подумать. За ответом Константинов приедет, — Бессарабский покосился на часы, — гм! Приблизительно через полчаса. (Сколько-нибудь существенные разговоры о делах Лешка по возможности ведет не по телефону…) Итак, Володя, ты согласен стать вторым?!

— А что еще остается? — криво усмехнулся я. — Разумеется, согласен!..

* * *

Леша оказался низкорослым, жирным, пузатым мужчиной лет пятидесяти, с абсолютно лысым, лоснящимся черепом. Одетый по случаю жары в шорты да рубашку с короткими рукавами и основательно вспотевший, он напоминал мокрый футбольный мяч. Развалившись в кресле, любитель антиквариата изъяснялся торопливой, шепелявой скороговоркой. Константинов много разглагольствовал о предстоящих раскопках кургана вятичей, заранее предвкушал богатую добычу, безудержно нахваливал набранных им сотрудников (особенно руководителя экспедиции, некоего профессора Сперанского), но обращался исключительно к Бессарабскому, а на меня лишь изредка посматривал. С откровенным неодобрением. Видимо, внешность моя сразу разочаровала потенциального работодателя. Между нами, я действительно не выгляжу богатырем: средний рост, среднее телосложение, мышцы буграми не выпирают. В общем, не Шварценеггер, на подобие которого он, очевидно, рассчитывал.

— Чего ты косишься на моего человека, как теща на зятя?! — не выдержал наконец Толик. — Али не нравится? Тогда скажи прямо, не стесняйся!

— Э-э-э, — замялся пузатый Леша. — По-моему… э-э-э… твой протеже… э-э-э… как бы слабоват!

— Слабоват, значит?! — хитро прищурился Кощей. — Гм! Ход твоих мыслей мне достаточно ясен. На «терминатора» он впрямь не похож!.. Кстати, ты приехал с охраной?

— Конечно! — с достоинством кивнул Константинов. — С тремя отборными парнями. Тяжеловесами!.. Только зачем они тебе?!

— А вот зачем! — ухмыльнулся Бессарабский. — Зови сюда своих «отборных», и пускай они втроем попробуют справиться с этим «слабоватым». Если сумеют — с меня десять тысяч долларов. Если нет — платишь ты! Надеюсь, наличные при тебе? А то кредиткам я принципиально не доверяю! (И правильно делает! Банк в любой момент может заблокировать вашу кредитную карточку, и она мгновенно превратится в никчемный кусок пластика. Для примера вспомните конец лета — начало осени 1998 года у нас в России. Или посмотрите фильм «Враг государства». Наличные же отобрать у человека значительно сложнее!)

— При мне, — буркнул любитель антиквариата, глянул на Толика с жалостью, словно на умалишенного, и, набрав номер на мобильнике, велел прогуливающимся во дворе телохранителям немедленно явиться в кабинет Кощея…

* * *

Как я и подозревал, «отборные парни» были обыкновенными «качками» с раздутыми от анаболиков мышцами и никакой серьезной угрозы из себя не представляли. Поэтому я решил драться в полсилы, избегая эффективных, но вместе с тем смертельно опасных приемов.

Тем временем, повинуясь команде босса, бугаи вразвалочку двинулись ко мне. Ну и началось! Легко увернувшись от заторможенного (Культуристы только выглядят устрашающе. На самом деле удары у них медленные, довольно слабые, да и силы настоящей в мышцах нет. (О причинах можете спросить любого тренера по боксу или борьбе.) А настоящие спортсмены в шутку называют «качков» «резиновыми мальчиками».), неуклюжего свинга (Свинг — размашистый удар кулаком сбоку.) первого, я всадил ему кулак в солнечное сплетение. (С храпом согнувшись, «качок» завалился на бок). Погасив коленом нацеленный мне в живот удар ноги второго, резко сорвал дистанцию и залепил ему в челюсть раскрытой ладонью. (Мордоворот медузой шлепнулся на пол.) А третьего, испуганно попятившегося к дверям, я просто настиг в длинном прыжке и ненадолго «усыпил», перекрыв большими пальцами рук сонные артерии. Вся схватка заняла от силы несколько секунд.

— Еще кто-нибудь есть в запасе? — лениво спросил я ошалевшего, беззвучно хлопающего губами Константинова. — А то ваши хлопцы какие-то квелые. Я даже разогреться толком не успел!

Поверженные охранники между тем более-менее очухались, поднялись на ноги и сгрудились возле двери, стараясь держаться от меня подальше.

Кощей бешено расхохотался.

— Ну, как на проверку мой «слабосильный»?! — сквозь смех выдавил он. — По-прежнему не внушает доверия?! Или ты передумал? Ладно, давай гони обещанные бабки!!!

Растерянный Леша безропотно извлек из барсетки пухлую, перетянутую резинкой пачку, механически пересчитал, молча протянул ее Толику, затем громко икнул и вялым мановением толстой руки приказал сконфуженным «качкам» удалиться.

— Ну так как?! — настойчиво повторил Кощей.

— Превосходно!!! Обалденно!!! Выше всяческих похвал!!! — по-куриному заквохтал опомнившийся бизнесмен. — Вы, молодой человек, великолепный боец!!! Профессионал экстра-класса!!! Я, естественно, принимаю вас на работу. Жалованье — пять тысяч долларов в месяц. Прямо сейчас мы проедем в мой офис, я выплачу причитающийся вам аванс (две с половиной тысячи), проинструктирую насчет обязанностей и познакомлю с профессором Сперанским, а также с некоторыми другими коллегами. Потом начинайте, не мешкая, готовиться в дорогу. Экспедиция отправляется на место раскопок завтра утром.

Утерев носовым платком взопревшее лицо, Константинов грузно поднялся с кресла.

— Прощай, Толик, — сказал я, крепко пожимая протянутую недавним шефом руку. — Не поминай лихом!

— Прощай, — тихо отозвался он и сунул мне в карман полученную от Константинова пачку. — Твое «выходное пособие», — в ответ на мой недоуменный взгляд пояснил Бессарабский. — Невзирая на недавние разногласия — давай расстанемся друзьями!!!

— Давай! — охотно согласился я и… внезапно замер, пораженный дурным предчувствием. Почудилось мне, будто не увижу я больше Анатолия живым. Перед помутившимися глазами мелькнули расстрелянная машина, лужа крови на асфальте и…

— Идемте, молодой человек! Время поджимает! — приглушенно, как сквозь вату донесся до моих ушей голос Константинова. Я встряхнул головой. Наваждение исчезло.

Вместе с жирным Лешей я вышел из дома и, уже садясь в машину, зачем-то посмотрел на окно Толикова кабинета. Навалившись грудью на подоконник, Бессарабский неотрывно глядел мне вслед…