Наследница магов. Концы в воду

Иллирика Тень (2024)

Девственница, похищенная директором цирка и проданная за долги. Я росла сиротой, считая семьей нашу труппу: сборную солянку из клоунов, акробатов, фокусника, гимнасток и дрессировщика. Моей ближайшей подругой была белая кобыла по кличке Астрея. Я считала старого директора своим спасителем. 15 лет назад он не бросил грязную и голодную малышку на улице, а приютил и дал вырасти на цирковой арене. Я стала балериной-канатоходцем, парящей под куполом на тоненькой натянутой струне. Но недавно у нас появился новый директор. И однажды бархатной южной ночью в портовом городке он продал меня. Я очнулась в трюме потрепанной шхуны, среди крыс и бочек с солониной. Радужный пузырь моего всегда праздничного мира лопнул. Все оказалось ложью. Под ногами плескалась тухлая, застоявшаяся вода. Над головой над чем-то ржали пьяные голоса. Кажется, я скоро утону вместе с этой дырявой посудиной. Уже и вся жизнь промелькнула перед глазами, и завещание мысленно успела написать…

Немного пиара

Месяц серпентарий, 7530 год

Розово-сиреневое утро заливало улицы приморского городка. Цирк гостил тут уже неделю. Артисты маленькой пестрой группой двигались на рынок, развлекая горожан.

Лошадь лениво переставляла стройные забинтованные ноги по брусчатке. Тоненькая балерина сидела на потертой пурпурной попоне боком, перекинув ноги в атласных туфельках на одну сторону и в полусне старалась не упасть с колышущейся спины. Перед ней мерно покачивался плюмаж из изрядно ощипанных старусиных перьев. Балетная пачка топорщилась пеной кружев. Позументы на корсаже потускнели. Белые колготки были искусно заштопаны на правом колене.

Вчера вечером на арене, в свете софитов, все это ярко сияло и слепило публику своим блеском. Ранним утром юное и беспощадное весеннее солнце выставило напоказ облезающую фальшивую позолоту, истертую вышивку. Только помутневшие маленькие зеркала, по вечерам игравшие роль бриллиантов на сбруе, еще пытались производить впечатление и пускали солнечные зайчики в редких по раннему времени прохожих.

Балерина подремывала, кобыла тоже. Оборванные уличные мальчишки крутились рядом.

— Спорим, она свалится прямо тут!

— Не похоже, давай дерну за ногу — вихрастый сорванец протянул руку к атласной туфельке.

— Дай я, ты криворукий! Так она до самой площади проспит!

— Нет, я первый — мальчишка оттолкнул приятеля, сунулся вперед и получил по лицу лошадиным хвостом, заплетенным в мелкие косички. Его приятели обидно засмеялись и тут же началась потасовка в уличной пыли. Из-под ног ребятни выскочила лохматая темная тень, зашипела и метнулась в подворотню.

Иззи усмехнулась, не открывая глаз. Они отлично понимали друг друга с красоткой Астреей. Балерина всегда охотно угощала любимицу морковкой, а шалости и проделки обожали обе.

Клоуны время от времени надсадно орали, зазывая зрителей на вечернее представление. Фокусник жонглировал мячиками, завернутыми в серебристую фольгу. Впереди неторопливо двигалась пара тощих девиц в трико — они вели дрессированных собачек. Завершали шествие братцы-акробаты на ходулях и человек-оркестр с трубой, гитарой и барабаном.

Малышка Иззи, сидя на лошади, краем сознания ловила издаваемый ее свитой шум, видела из-под ресниц любопытные взгляды кумочек, спешивших мимо — на рынок за свежей зеленью. Ей хотелось выспаться. Утренняя прохлада раздражала, мешала забыться и погрузиться в мягкую темноту без мыслей и сновидений. Легкий бриз поднимался по узкому проулку со стороны моря и холодил обнаженную спину.

Усмешка пряталась в уголках ее пухлых со сна губ. Широкий, победный и блистающий оскал она наденет на лицо вечером, стоя в кулисах перед выходом на арену. Иззи любила эти секунды затишья между суетой закулисья и хмельным азартом выступления. Как будто делала глубокий вдох — и выдыхала только сделав финальный поклон под аплодисменты толпы. Улыбка была ее щитом и маской. Когда Иззи переодевалась в обычное платье и переставала скалиться, ее не узнавали.

Правда, вчера толпы они не собрали. Половина мест в зале осталась свободна. Именно по этой причине поздно вечером, точнее ночью, новый директор обругал артистов и объявил, что нужна реклама.

Утром все они отправятся в город — завлекать публику. Кроме Ольгинды — дородная грудастая ассистентка фокусника уставала больше других, развлекая по ночам самого директора. Фокусник терпел и мечтал, что однажды она перепьется, пропустит выступление и сама уйдет, хлопнув дверью. Тогда он с чистой совестью наконец-то возьмет себе нормальную, бойкую и стройную девочку, которая будет помещаться в ящике для распиливания и спать с ним, а не со старым лысым скупердяем.

Клоуны — злой рыжий и нытик белый — радостно поддакивали директору, но за спиной кривлялись и передразнивали красномордого толстяка. Они тоже были фокусниками (в своем роде) и здорово недолюбливали новичка — отставного полицейского. Утренняя прогулка позволит им потренировать руки и немного разжиться мелочью из карманов зевак.

Рыжего подобрал когда-то на улице Аркадий Францевич, прежний владелец цирка, ныне, увы, покойный. Пацан запустил руку к нему в карман и, выбери он другую цель, стал бы богаче на пару серебряных. К победе шел, не подфартило. Францевич крепло ухватил воришку за шиворот и забрал с собой. Ему понравился бойкий карманник и, выяснив что родители мальца умерли уже года два назад, он предложил ему выбор — стать клоуном или сдаться полиции. Из чумазого недокормыша вырос мускулистый стройный брюнет приятной наружности с аристократически безупречным носом и выразительным жестким ртом.

Альбинос Пьеро пришел к ним сам. Кем он был до цирка, никто толком не знал. Высокий, всегда невозмутимый, молчаливый подросток, он идеально вписался в образ белого клоуна. По вечерам он покрывал лицо белым гримом, вставлял в глаза невиданную редкость — темные линзы, надевал парик и становился неузнаваем. Никто не знал ни его настоящего имени, ни причин, по которым он каждый вечер безропотно терпел на арене пинки и затрещины от своего веселого собрата в рыжем парике.

Вместе эти ребята были отличной слаженной командой. Со временем белый научил рыжего читать, а тот, в свою очередь, обучил друга навыкам карманника.

Акробаты — веселая семейка прибившихся к ним не то цыган, не то друидов — бросили жребий и, как всегда, не повезло младшим, кудрявым и носатым Ярику и Войцеку. Они тоже с утра, не позавтракав, отправились со всеми.

Дрессировщик никого ни о чем не спрашивал, улегся спать между клетками с тигром и медведем. Будить его утром не решились.

Иззи и девочки-гимнастки вдохновляющий нагоняй пропустили. Они в это время ужинали в ближайшей таверне, где красоток по вечерам поджидали поклонники-студенты. Место считались элитным — каким может быть в приморском городке чуть более чистый кабак, чем забегаловки в порту. Представления студиозусы смотрели с галерки, куда пробирались бесплатно, за что вечером расплачивались более или менее сытным ужином.