Свет! Камера! Хоррор! Книга первая

Ииро Тихонен

Роман «Свет! Камера! Хоррор!» – это смесь оригинальной карельской мистики и весьма редкого литературного жанра – научного фэнтези.История начинается с того, что на одной из загородных баз отдыха в Карелии сооружают каменный саамский лабиринт, необходимый для съёмок художественного фильма. Вокруг лабиринта тут же начинает твориться необъяснимая чертовщина. Герои книги пытаются разобраться в причинах происходящих мистических событий.

Глава третья

КАМЕШКИ

1

Утром следующего дня я проснулся только в начале десятого. Володи в домике, разумеется, уже не было. Убежал Володя куда-то. Тоже мне, деловая колбаса! Даже не разбудил!

Я прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Добыл из холодильника комплектующие для парочки бутербродов. Раздернул шторы на окне и выглянул наружу.

Намечался погожий денек! Солнце, как ему и было положено в середине июня под Питером, было уже высоко. Из окна открывался роскошный вид на лесное озеро под горой. Вся вчерашняя мистическая история казалась придуманной и абсолютно нереальной.

Выпив кофе и съев бутерброды, я вдруг понял, что меня тянет обратно к разрушенному лабиринту! Нет, в этом моем желании не было никакой внешней воли, как в случае с подростками. Просто во мне внезапно проснулся Шерлок Холмс. Иногда он во мне просыпается. «Это чертовски запутанное и интересное дело, — сказал я сам себе внутренним голосом, — и я возьмусь за него, Ватсон»!

Ватсон мне ничего не сказал в ответ. Моего «Ватсона» где-то носила нелегкая.

Закрыв директорский домик и спрятав ключ в условленном месте, я вышел с территории базы и направился в лес. От внешней стоянки начиналась хорошая тропа, отсыпанная свежей древесной щепой. Лес я знал не так хорошо, как Володя, поэтому я решил идти по тропе. Конечно, это будет не так быстро, как прямо по лесу, но зато куда надежнее. Метров через триста я вышел к перекрестку. Рядом с перекрестком был вкопан столб с навигационными стрелками. Стрелка с надписью «реконструкция древнесаамского лабиринта» указывала налево.

Тут в моем кармане внезапно активизировался телефон. «Я же Наде не позвонил!» — тут же спохватился я.

Но это была не жена. Звонила Светлана, мой офис-менеджер. Интересовалась, во сколько я буду в офисе. Оказалось, что кто-то там сегодня очень хочет обсудить со мной перспективы возможного сотрудничества. Я предупредил, что буду к двум, не раньше, а сейчас немного занят и перезвоню позже. Отключившись, я задумался о том, что же я сейчас насочиняю жене?

Скорее всего, Надя уже успела и рассердиться, и надуться. Ее женская чуйка, я уверен, сразу же просекла какую-то тайну во вчерашнем загадочном Володином звонке. А информации-то у нее по этому поводу до сих пор — ноль без палочки! Что же стряслось в Вовкином «туманном раю»? Интересно же! Даже утренний бутерброд, вероятно, у супруги в рот не лезет.

Вот что мне ей сейчас рассказывать-то? Даже если я абсолютно честно и конфиденциальным шепотом поведаю супруге про летающие тут по лесу камни, она просто бросит трубку и обидится на меня еще сильнее! Подумает, что мы вчера с Володей коньяку перепили, вот меня до сих пор и плющит! А если я совру что-нибудь более правдоподобное — значит, я совру! А врать во взаимоотношениях между близкими людьми — это же очень и очень плохо! Любая, даже самая страшная правда — она всегда лучше какой-нибудь спасительной лжи. И моя Надежда во всю эту чепуху до сих пор как-то там верит.

Но, в конце-то концов, это же не только моя тайна! Тут карьера друга на кону. Так что, Надя, прости! Это все мужская дружба виновата, будь она неладна. Да и «летающие камни», я думаю, ты все равно не переваришь. Я бы сам в это не поверил, если бы не Вовкино авторское кино.

Я позвонил жене. Жена «дулась», но не сильно. Я рассказал супруге версию про «киношников». Это была вполне себе рабочая версия. На базу к Володе вот уже какой день грозились нагрянуть киношники, которые ездят-выбирают натуру для съемок какого-то своего очередного шедевра. С киношниками не так давно где-то познакомился-пересекся хозяин базы, который посчитал, что съемки фильма на его объекте станут неплохим рекламным ходом. Поэтому он рекомендовал Владимиру отнестись к данному проекту максимально благосклонно и всячески, так сказать, способствовать!

С Володей мы этих самых киношников обсудили еще пару недель назад, во время партии в теннис. Володе эта инициатива не нравилась совершенно! Мало того, что ему в разгар сезона придется отдать им один из своих «сараев». А может быть, и не один! Возможно, и не совсем бесплатно, конечно, но со значительной скидкой — это уж и к гадалке ходить не надо! К тому же кинотворчество — это ведь такой процесс, который имеет неприятное свойство постоянно растягиваться во времени. То актер опоздал-проспал-заболел-не приехал, то натура в нагрянувших дождях растворилась, то еще что-нибудь типа: мы же с вами это согласовывали, просто вы забыли, а ну-ка срочно давайте нам это сюда!

К тому же во время съемок обязательно начнется: «Туда, пожалуйста, не ходите, здесь не стойте; а можно нам завтра это кафе на целый день от клиентов освободить?» Вплоть до полного беспредела, типа: «Покормите нашу массовку, плиз!» или: «Срочно дайте ваш автобус, потому что наш сломался!»

И как все это местным респектабельным постояльцам объяснять? Им-то зачем этот геморрой за их деньги? А виноват кто в итоге окажется? Ну-ка, угадайте! Кому все последующие претензии предстоит тут стоически выслушивать? Володеньке, кому же еще!

А еще их киношные понты всегда безумно раздражают-вымораживают! Приедет какая-нибудь откровенная бездарь, ничего толкового за свою жизнь не снявшая, а гонору столько прет, что и на десять «оскароносцев» с избытком хватит!

Ну вот зачем нам с Володей эти киношники с их перманентными проблемами? У нас тут и у самих кино о-го-го какое получается! Авторское!

Разумеется, Наде я немножко не так все рассказал. Про киношников она уже и так знала. Я добавил только, что кино намечается с мистическими нотками, и что срочно потребовался консультант по всяким историко-легендарным вопросам. Чтобы мистическо-этнографической жути в канву сюжета грамотно впрыснуть! То есть именно я им внезапно и потребовался. А почему все так срочно и таинственно? А кто же их, людей искусства, поймет?

И ведь почти ничего не соврал же! Мистическое кино? Так вон же оно, видео на Володином компьютере! Чем вам не мистика? А исторический аспект где? Так мы же вчера про эту самую финскую кирху, которую черти тут по бревнышкам в позднем Средневековье раскатывали, полночи трепались!

2

С этими мыслями я и сам не заметил, как очутился на капище. Точнее, на поляне, где капище должно было быть, но его тут уже не было. И опять — как-то тихо вокруг сразу стало и неуютно! Только что в лесу вовсю щебетали птицы, а тут — тишина! Интересно, а если прийти сюда в ветреную погоду, во время какого-нибудь ураганчика, тут все равно будет наблюдаться кладбищенский штиль? Почему именно «кладбищенский»? Ага! Вот, опять появилось это дурацкое ощущение, будто за мной кто-то пристально наблюдает! Что, Андрюшенька, страшновато становится?! Опять по сторонам озираешься? Ох, непростое это место! Совсем непростое! И зачем, дорогой «Холмс», вы сюда, спрашивается, приперлись? Так ведь любопытно же, уважаемый гипотетический «Ватсон», хоть и жутковато, конечно!

Радовало меня только одно обстоятельство: по данным многовековых наблюдений мистическая активность наблюдалась в этих местах исключительно в ночное время, а сейчас у нас — ясный солнечный день! Сам себе я тут же предложил считать этот факт правилом, в котором не бывает исключений. Кто «за»? Единогласно! Ну, вот и хорошо.

На поляне, если немного приглядеться, четко проступали контуры «демон (т) ированного объекта»: от тяжелых камней в земле были заметны ямки, а строители и посетители капища успели оставить после себя чуть заметную стежку следов на лужайке, по которой теперь легко можно было представить себе всю конфигурацию бывшего лабиринта.

По краям поляны я насчитал пять сломанных деревьев. Макушки двух из них еще каким-то чудом висели на стволах и могли вот-вот упасть. Было очевидно, что сломаны они «летающими камнями». Это же с какой силой надо было запустить каменюгу, чтобы дерево такое сломать! Еще три дерева, но уже потолще, стояли с отметинами от угодивших в них булыжников. Камни валялись неподалеку.

Больше на поляне не было ничего примечательного, и я, опасливо оглядываясь по сторонам, отправился в лес. В моей груди, в районе солнечного сплетения, все сильнее и сильнее противно щекотался растущий во мне страх.

В лесу я стал обходить поляну по кругу, пытаясь обнаружить разбросанные камни. Вон же он, один из них — ударился о ствол мощной сосны в двух метрах от земли (на стволе видна отметина) и валяется рядом в кустах! А вон, в зарослях малины — еще три! А вот «летающий камень» попал в большой, вросший в землю, валун и раскололся от удара на две половины! Очень много камней упало прямо в мох, утонуло в мягкой лесной почве, только макушки теперь кое-где торчали.

Я и сам точно не знал, что же я ищу, просто пытался собрать хоть какую-то информацию для дальнейшего анализа. Получалось пока что как-то не очень. Сильно мешал своей противной щекоткой рефлекторный страх, который мне все никак не удавалось обуздать. А еще все чувства, все рефлексы под воздействием обстановки у меня тоже сильно обострились. Мне даже стало мерещиться, что я слышу разговоры людей там, на базе, до которой отсюда, напрямую через лес, было более полукилометра! А может быть, это я слышал голоса гуляющих по лесным тропкам отдыхающих? Или же это были звуки из той, другой реальности?

Итак, все увиденное мной пока что не спешило хоть как-то раскладываться по полочкам и анализироваться. В голове царил хаос. Случившееся никак не хотело вживляться в привычную для меня картину мира. Здравый смысл протестовал против увиденного глазами.

Ух! А тут камень угодил прямо в большой муравейник! Бедные мураши! Разом лишились половины своего загородного строения. Вон теперь как суетятся! Нет, ребята! Вам эту махину отсюда никогда не сдвинуть! Давайте-ка я вам лучше помогу! И я взялся за край лежавшего в муравейнике камня…

3

Далее последовало сразу несколько событий одномоментно. Это сейчас, чтобы как-то описать пережитое, я буду перечислять случившееся в каком-то определенном порядке, а тогда все произошло разом! И от этого обстоятельства получился очень даже впечатляющий эффект для моей и без того изрядно накрученной психики!

Смотрите сами: я взялся за камень и с заметным усилием его перевернул; в тот же миг по кронам деревьев рванул неожиданно сильный порыв ветра, а со стороны капища раздался треск упавшего дерева. Похоже, это одна из сломанных макушек все-таки оторвалась от ствола и рухнула вниз. Одновременно со всем этим у меня в кармане как-то неестественно громко заорал телефон. А мелодия у меня там — очень уж металлическая! Натуральный качественный тяжеляк. Наследие боевой рок-н-рольной юности. Кстати, мелодию, в связи с последними нагрянувшими в мою жизнь событиями, следовало бы поменять. «С такими звоночками, да в нужную минуту — так ведь и до остановки сердца совсем недалеко!» — мелькнула мысль у меня в голове, а мои глаза в этот самый момент разглядели на ровной поверхности перевернутого камня какие-то высеченные знаки!

Предварительно разогретый страхом организм ответил на произошедшее несколькими секундами качественного столбняка. Сердце колотилось как бешенное! Казалось, что-то неуловимо изменилось в окружающем меня мире! Еще казалось, что этим своим действием, этим «переворачиванием камня», я где-то что-то сейчас сломал или нарушил. Что-то важное и непоправимое! Что-то настолько грандиозное и всеобъемлющее, что и осознать-то куцему и конечному человеческому мозгу не под силу! А в кармане у меня все это время продолжали бесноваться искаженные фуззовым перегрузом электрогитары.

Трясущимися руками я не без труда выудил телефон из кармана. Звонил Володя:

— Ты где? — спросил у меня приятель как-то слишком уж буднично и равнодушно. «Где-где?! Какой у тебя голос-то спокойный! Тебя бы сюда!» — подумал я с легким раздражением. Тем не менее этот будничный голос подействовал на меня успокаивающе. Даже руки стали трястись заметно меньше.

— Я на капище, камешки тут хожу рассматриваю! — ответил я по возможности ровным голосом. Но голос мой все равно предательски дрогнул!

— Что там? Все в порядке? Камни больше не летают? — быстро спросил Володя, очевидно, почувствовав этот мой мандраж.

— Камни, слава богу, не летают. Тут теперь деревья падают! — ответил я, нервно хихикнув.

— Сейчас приду, — обеспокоенно бросил Володя, — ты только там ничего не трогай!

«А я уже потрогал! — подумал я про себя. — Я уже все, что надо, тут потрогал!»

Убрав телефон в карман, я присел над камнем, рассматривая высеченные на нем знаки. Я немного разбираюсь в скандинавских рунах и родственных им славянских «чертах и резах». Это было ни то, и ни другое. Это было вообще ни на что не похоже. Ни на латиницу, ни на кириллицу, ни на руны, ни на иероглифы! Впрочем, не такой уж я и специалист. Я так увлекся камнем, что не обращал внимания даже на болезненные укусы забравшихся на меня муравьев.

Было видно, что этот камень — только осколок чего-то гораздо большего. Часть какой-то огромной каменной плиты с надписью. Знаки на камне были крупные, высотой сантиметров в десять. Собственно, на моем камешке уместилось только одно целое «слово» (если это было слово) из шести символов. Слева от слова был пробел и еще один знак, должно быть, от предыдущего слова. Справа тоже был пробел, а потом еще три знака, оставшихся от слова последующего. Было видно, что сверху тоже была строка, от нее сохранилась только самая нижняя часть символов, примерно четверть, если принять для расчета высоту «букв» около десяти сантиметров.

Володя появился как-то слишком быстро и незаметно для меня. Будучи погруженным в свои мысли, я даже вздрогнул от неожиданности. Я посмотрел на телефон — и трех минут ведь еще не прошло! Получается, бежал Володя. Ну да, бежал — дышит глубоко, и лицо краснеть начинает.

— Что тут у тебя? — спросил сразу. Я молча показал ему на камень с высеченными на нем знаками. Володя присел рядом со мной.

— А где вы камни для капища брали? — спросил я у него.

— Да тут, недалеко… Могу показать. А что это? На каком это языке?

— Понятия не имею! Удивительно, как вы это не увидели, когда капище строили! — я достал телефон и сфотографировал камень.

— А камень точно с капища?

— Он в этом муравейнике лежал и явно откуда-то совсем недавно прилетел.

— Понятно… Странно, что рабочие не заметили! — Володя выпрямился и задумчиво почесал макушку. — Как думаешь, эта надпись на камне может быть причиной всей этой чертовщины?

— Не знаю! Может быть. Я ведь не специалист по оккультным наукам, — сказал я, поднимаясь с корточек.

Потом я подробно рассказал Володе о событиях пятиминутной давности. Добавил и о навязчивом страхе, который буквально пульсировал во мне с момента моего появления в этом месте, и о необычной кладбищенской тишине, и о постоянном чувстве, будто за мной кто-то постоянно присматривает. Эта часть леса, судя по моим субъективным ощущениям — она действительно какая-то аномальная! Проклятая, что ли. Как бы дико это в нашем двадцать первом веке ни звучало.

Конечно, существовала вероятность того, что все случившееся со мной было простым стечением обстоятельств. И переворачивание камня, и порыв ветра с упавшим деревом, и Володин звонок — все произошло само собой, случайно сложившись в одной пространственно-временной точке. А если нет? А если нет, тогда надпись на камне — это еще одно звено в происходящих здесь мистических событиях! Возможно — одно из основных звеньев!

И тут я обратил внимание на то, что чувство страха, сопровождаемое таким противным щекотанием под грудиной, куда-то уже исчезло! Как и исчезло впечатление, будто за мной кто-то пристально наблюдает. Появление Володи, видимо, как-то разрушило ту мистическую связь, которая успела сформироваться между мной и этой частью леса.

— Так где вы брали камни? — повторил я свой вопрос.

— Здесь недалеко. Метров сто. Пойдем, покажу, — и Володя отвел меня на местные «каменоломни».

Это была длинная гряда, высотой примерно в полметра, сплошь поросшая толстым слоем мха и уходящая от тропы куда-то вглубь леса. В месте пересечения с тропой гряда была разобрана. Собственно, только благодаря этому и было понятно, что гряда сложена из камней. Здесь каменное нутро гряды хотя бы было заметно. Где-то в этой гряде, укрытой вековым мхом, лежат, возможно, и другие камни с таинственными знаками! Из этих камней Володя и собрал свое капище.

— Здесь у финнов были поля, — напомнил Володя, — ты мне сам, помнишь, когда-то старую довоенную финскую карту привез, на ней и видно, что в этом месте в начале двадцатого века были поля. Камни с полей собирали и складывали по периметру пашни. Со временем вокруг полей образовывались такие вот каменные гряды. А сейчас тут сосны-великаны растут! Если бы не старая финская карта да эта каменная гряда, никогда бы не подумал, что стою сейчас на бывшем поле!

— А сам хутор? Он же южнее находился?

— Да. Примерно в двух километрах отсюда. Ближе к поселку. Видимо, на Чертовой горе даже в двадцатом веке финны предпочитали не селиться.

— Несмотря на роскошные панорамные виды! — добавил я.

Мы вернулись к таинственному камню с письменами.

— Что нам с ним теперь делать? — спросил Володя.

— Даже не знаю… Спрятать бы его надо. От греха подальше. Но только, если честно, я как-то опасаюсь его теперь трогать!

— Давай я потрогаю! — смело предложил Володя. — Вон в ту ямку надо его закатить и ветками замаскировать. Надеюсь, духами леса это не будет воспринято как какое-то ужасное святотатство.

— Восхищен вашим мужеством, коллега! — с пафосом сказал я. — Надеюсь, духи леса смогут оценить всю степень вашего безрассудства!

Володя наклонился над камнем, крепко взялся за край и, напрягшись всем телом, перевернул его. Ничего страшного не случилось! Дальше пыхтели-катили камень уже вдвоем. И только в тот момент, когда холодное замшелое тело камня окончательно скрылось под ворохом собранных нами веток и мха, по кронам деревьев неожиданно промчался еще один сильный порыв ветра и лес вокруг нас рассерженно зашумел!

— Это нам вместо «спасибо», — предположил Володя.

— Пожалуйста! — ответил я лесу.