Соседи

Игорь Warg, 2021

Многие были бы рады, чтоб их жизнь кто-то резко поменял, и неважно, в лучшую ли сторону или наоборот. Многие не терпят влияния со стороны, кропотливо рисуя собственную судьбу.У Игоря выбора не было: в его жизнь влетели соседи, снеся дверь и навсегда меняя его привычную, скуч… спокойную жизнь. Но что самое «веселое» – это то, что были они из тех, кого просто так не выгонит даже психиатр.Этот рассказ является вольной фантазией, родившейся благодаря книгам Андрея Васильева, чьим миром ночи я сильно увлечен. Спасибо Андрей за музу.

Самая страшная вещь у сумасшедшего — это то, что он думает, будто здоров. Кажется, что мир вокруг него сходит с ума. И чтоб как-то выжить в этом мире, Игорю пришлось научиться жить в нем, как в сумасшедшем доме.

1 Глава

Егор

…Он бежал по мокрой траве, спешил, опасаясь, что чернокнижник, обвисший на его плече и трясшийся от каждого шага, проснется. Да, тот был связан как положено: кляп во рту, заговоренная ткань на глазах и надежно обмотанное цепью тело — все так, как его учили, но все же Егор опасался, что действие зелья пройдет и могут начаться проблемы. Все же этого чернокнижника нельзя было назвать «зеленым»: это был матерый, хитрый и готовый на многое зверь. Человеком после стольких загубленных им ритуальными убийствами и издевательствами душ язык его назвать не поворачивается. И даже в это время, когда страна только отходила от пяти лет всех зверств и горя, что принесла война, когда люди привыкли к виду смерти, — то, что творил этот гад, никак, кроме зверства, назвать нельзя.

Но сейчас Егор со своими товарищами, пусть нелегко, но все же схватили его. И осталось только закончить начатое, а именно уничтожить это зло. Потому он и спешил, и бежал, не жалея ног. Силы ему придавало то, что он бежал в кругу своих коллег, своих товарищей, своих друзей, своих братьев, с которыми он был знаком с самого первого появления в отделе, с которыми, даже за то короткое время пребывания в Москве, он уже многому научился, и с которыми они через многое прошли. Работы отделу хватало; хоть мировая война и закончилась, но осталось закончить еще и внутреннюю войну, ту, о которой обычные люди не должны были знать, но которая началась, чтобы именно их и защитить. Товарищи Егора бежали сейчас с уже взведенным оружием в руках на безопасном от него расстоянии, с опаской следя за каждым движением как чернокнижника, так и его самого, готовые в любой момент пристрелить Егора в первую очередь. Но он не был в обиде, по-другому после того случая, когда в схватке с бандой волкодлаков, в которой он, весь изорванный, все-таки выжил, и не могло быть,

В то время поступила сводка, что нарушившая все законы, — как СССР, так и Ночи, — стая не оставляла выживших, и, по словам сотрудников НКВД, банда была многочисленной. Потому отдел «15-К» в полном составе, невзирая на опыт, отправили к месту сбора. Видно было, что контрразведка недовольна тем, что в данной операции их поставили в подчинение отделу милиции, но все же они выполняли все указания. Тем более что деваться им было некуда, так как эту банду контрразведка упускала уже не раз, и каждый раз с потерями. Банду прижали возле одной из деревень, которую она недавно вырезала и подожгла. Собственно, зарево от пожара и привлекло внимание местной милиции. В скором порядке к месту пожара была собрана и отправлена группа, состоящая из милиции и контрразведки. Банду окружили на окраине леса. Нюх у этих тварей был хоть куда; сотрудники отдела прекрасно понимали, что банда знала об их приближении задолго до того, как они вышли из леса. Осталось неизвестным, хотели волкодлаки таким образом покончить сразу со всем отделом или все же были загнаны в угол, но факт остается фактом — ловушка сработала, и теперь стае деваться было некуда.

Но, как оказалось, ловушка была построена не только отделом — волкодлаки также установили свою.

Как только группа вышла из леса, им ударили в спину. Ратислав, отец этой стаи, спрятал в лесу часть своих детей, рассчитывая на внезапность и желая внести в строй законников суматоху. Так и получилось. Завидев оборотней, солдаты стали стрелять во все стороны, крики перебивали приказы, началась паника. Хоть в числе группы были бывалые бойцы, видавшие на поле боя разное, вид обернувшегося волкодлака по-прежнему вводил многих в ужас. И хоть численный перевес был на стороне собранной группы стражей порядка, дезорганизованность свела все на нет.

Сам бой Егор помнил отрывками. Вот какого-то солдата разрывают двое волкодлаков, а он при этом не перестает стрелять и попадает очередью по своему сослуживцу. Вот Анатолий Максимович, прослуживший в подобном отделе где-то на Урале, больше даже, чем начальник отдела «15-К», товарищ Артов, с отгрызенной рукой кричит солдату, стоящему в оцепенении: «По шее очередь, огонь!». Солдат в замешательстве открывает огонь по шее волкодлака, сшибая тому голову. Вот Надя, совсем молоденькая девчонка, переведенная около месяца назад в отдел как и все мы, дружинником, с ужасом в глазах стреляет сразу в двоих бегущих к ней оборотней. И он помнит глаза — ярко-желтые, полные ненависти, — которыми на него смотрел Ратислав. Он бежал на Егора, выцепив его взглядом из толпы. Возможно, он дал приказ для своих сыновей вырезать сначала всех судных дьяков и их помошников, а уж после заниматься остальными. Толчок, вспышка боли, земля вперемешку с кровью во рту, чувство, как входит клинок в тело оборотня, тяжесть его тела, тепло от собственной крови на груди, удар клинком под ребра Ратиславу, осознание своей скорой гибели, вспышка ярости. Вот все, что успел запомнить Егор, но самое главное — это радость от того, что он все же пронзил сердце Ратислава заговоренным клинком. А после — тяжесть тела Ратислава, упавшего на Егора, выбившая последние остатки воздуха и погрузившая оперативника в беспамятство.

Они тогда потеряли многих товарищей, Егор получил сильные раны, в госпитале его с трудом выходили, но когда он, еще весь в бинтах, пришел обратно в отдел, радости товарищей не было предела; он и сам был счастлив снова увидеть всех. Но радость была недолгой, ровно до тех пор, пока не появились первые симптомы. Те, что появляются у молодых оборотней. Возможно, от того, что его кровь смешалась с кровью отца-волкодлака, или повлиял тот факт, что Егор убил Ратислава в полную луну. Но симптомы были однозначные. Сначала — чересчур острый нюх, на который он не обратил внимания. Но когда Егор порезался во время бритья и от неожиданности смял кистью левой руки умывальник, это ясно дало понять о том, что у него появилась сила, во много раз превышающая прежнюю. Но откуда ей было взяться? После госпиталя ему нужно было еще много месяцев восстанавливаться, а он через три дня был как огурец. Сложив два плюс два, он понял, в чем дело. И с этого момента ему была закрыта дорога в отдел, и он это знал, потому сразу написал заявление об уходе и объяснил все сослуживцам. По правилам, они должны были «устранить угрозу», так это называл Артов, но все его товарищи единогласно решили, что было бы правильнее ограничиться присмотром за ним. Егор ушел, ушел в лес, но дело свое не забросил; он так же искал и наказывал по всей строгости закона тех, кто выбрал темный путь, и иногда даже работал в команде с бывшими коллегами, теми, кто бежал сейчас рядом и внимательно следил за каждым его движением.

Они добежали до старого дома, который они заранее подобрали, он подходил для задуманного. Спустившись, Егор забежал в подвал, и с Василием, с которым был знакомцем еще с фронта, они быстро уложили на подготовленный стол все еще спящего чернокнижника, а двое других товарищей уже замешивали раствор у входа. Они размотали цепь и сложили руки чернокнижника вдоль тела ладонями вверх. Ритуал требовал прибить руки и ноги железными гвоздями, пробить сердце колдуна заговоренным ножом и, отрубив голову, сжечь останки. Быстро вбив гвозди, Василий взял в руки топор, а в руках у Егора уже был кинжал, специально приготовленный и заговоренный для того, чтоб в ритуале убить не только тело, но и душу жертвы. Они коротко переглянулись и одновременно ударили: Василий — по шее, а Егор — в грудь.

Кинжал с хрустом пробил грудную клетку и с легкостью вошел в грудь, пронзая сердце чернокнижника. Егор глянул на Василия, и понял, что топор не смог прорубить ничего, кроме кожи, упершись в какой-то металл. В этот момент чернокнижник резко дернулся, и в мгновение его окровавленные руки схватили оперативника и волкодлака за горло, будто даже с завязанными глазами он видел их. Егор вцепился обеими руками в пальцы чернокнижника, сомкнутые на горле Василия, и начал их изо всех сил разжимать. Он не беспокоился за себя, с ним было все решено, он сам предложил план с замуровыванием себя, если что-то пойдёт не так.

Василий вдохнул и рывком освободился из лап чернокнижника. Егор глазами показал ему на выход, тот коротко кивнул и выскочил из подвала. Двое оперативников уже докладывали кирпичи, и Василий присоединился к ним.

Егор взглянул на шею чернокнижника, под кожей блеснула сталь. Он понял, что это была предосторожность от обезглавливания. На такие вживленные обручи у многих жителей ночи тогда мода пошла, все боялись попасть под снаряд и случайно потерять голову. Хотя торчавший в груди кинжал и забирал львиную долю силы, но чернокнижник все еще был сильнее даже самого подготовленного человека, так что Егор, уже задыхаясь, понимал, что проигрывает. Пальцы колдуна, вооруженные острыми когтями, все глубже проникали в шею, и у Егора оставалось не так много времени для принятия решения.

«Человека. Он сильнее любого человека. Но ты больше не человек», — пронеслось у него в голове. Егор глянул в сторону прохода, увидел глаза серьезного Василия, которые почти сразу скрыл последний кирпич, и в тот же миг вся стена как бы подернулась жаром, этот жар быстро охватил всю комнату и исчез. «Ну, вот и все, теперь отсюда не выберется ни одно существо. Прощайте, товарищи», — подумал Егор, и только тогда он обратился к своей звериной сути. Он не хотел, чтоб его друзья видели его таким, потому и тянул время, пока они не закроют ловушку для них.

Мышцы налились силой, ногти превратились в когти; хоть все и происходило быстро, но именно этим он и воспользовался, не дожидаясь полного превращения. Руки, нет, теперь уже лапы Егора воткнулись между ключицей и обручем чернокнижника и прошли дальше. Колдун хрипел, кровавая пена лилась из его рта. Егор нащупал позвоночник и со всей силы рванул его, кости затрещали, и не сразу, но голова отделилась от тела, и одновременно с этим руки чернокнижника упали с шеи волкодлака.

Егор быстрыми движениями вбил гвозди в ладони и стопы чернокнижника, положил голову ему в ноги, схватил канистру, заранее принесенную сюда перед началом операции, облил тело бензином, и, стараясь четко выговаривать слова заклятья изменившимся ртом, поджег спичку и, не опасаясь, что сам сгорит, запалил тело. Огонь вспыхнул мгновенно и был очень ярким, белым — это все, что успел увидеть Егор, пока его сознание не кануло во тьму.