Иллюзия одиночества

Игорь Фёдоров

Одиночество – это иллюзия. Нечего ныть и жалеть себя. Реализовывай потенциал, ходи на дискотеки, влюбляйся! Пригласил девушку на свидание, и хоп – ты уже не одинок! Это же так просто!

Взрослый сектор

Не обижайте ангела-3

Мой нынешний Ангел не летает. Летать-то он может, но предпочитает ходить по земле. А точнее, бегать. И это не он, а она.

В коридоре послышался жуткий шум.

— Здасте, Наталья Сергеевна! А где этот?

— Спит ещё, — с радостью сдала меня мама, — заходи.

— Спи-и-ит? — голос звучал нарочно громко, — Семь утра, и спи-ит?

— Он твой, — засмеялась мама-предательница.

Ангел ворвалась в мою комнату и стащила одеяло.

— Подъём, гиппопотамище! — весело орала она, — Здесь тебе не толерантная Европа, жирдяй! Это Россия!!! Мощная, сильная, как Юрий Власов, Россия!

— Отстань, — всё, что мог сказать я после вчерашней утренней пробежки, а точнее, изматывающего марафона по парку.

— Что, хочешь врезать мне? — не унималась Ангел, — Тогда придётся встать! Вставай, дохляк!

— Иди… отсюда.

— Сам напросился! — Ангел уже хозяйничала в ванной.

Вчера был первый день нашего знакомства, в знак приветствия она окатила меня холодной водой из ведра, и сделает это снова. И плевать, что обои над кроватью пошли «пузырями». Вот только вчера ведро было на семь литров, а сегодня на двенадцать. Мамулечка купила. Эти женщины всегда заодно. Поэтому, когда вода была доставлена в комнату, я уже тянулся за штанами.

— Ну, вот видишь, как всё просто! — обрадовалась Ангел, — А ты — «отстань», да «я маменькин сынок», да «я не пригодный к жизни элемент»!

— Я такого не говорил.

— Но подумал. Футболка на полу. А быстрее не можешь, размазня?

— А не можешь в коридоре подождать? Я, так-то, не одет! Сама размазня.

— На улице, через две минуты.

— Я не успею.

— Ведро успеет.

— У меня всё болит после вчерашнего.

— Пить надо меньше.

— Я, вообще-то, бегал.

— И это ты называешь бег? Вот эта размеренная, — она похромала по комнате, — перестановка заплетающихся ног, это бег? Не помню, чтобы в нормативах лёгкой атлетики произошли изменения.

— Как мог, — пробурчал я, ища под кроватью носки.

— Ути-пути! Как мог! Да ты даже не представляешь, какая энергия скрыта в тебе, надо только её разбудить! Побежишь быстрее самого Усейна Болта¹!

— Скорее сердце остановится.

— У Болта не остановилось и у тебя всё будет отлично! — она склонила голову на бок, — Вот смотрю на тебя и думаю, а ведь ты запросто можешь «взять» Россию.

— Вот уж нет, — отрезал я, — со спортом я не хочу иметь никаких дел.

— А придётся.

— Мы договорились на зарядку и бег в парке.

— Я передумала.

Я не успел ничего сказать, а Ангел уже хлопнула входной дверью.

Есть две причины, по которой ангел может отказаться от человека. Первая, когда этот человек во всём идёт против — не слушается, игнорирует, делает плохие вещи, в общем, с такой охотой опускается на дно, что удержать его не получается. И тогда с человеком, одиноким во всех отношениях, может подружиться какой-нибудь чёрт, а это уже начало конца. И есть вторая причина, когда ангел не справляется с человеком в какой-то определённой области. Тогда он передаёт своего подопечного другому ангелу, более продвинутому и умеющему убеждать. Так сказать, на перевоспитание.

Вот у меня именно так и получилось. Моя неистребимая лень стала неподъёмной силой для первого наставника. Я пытался делать зарядку по утрам, есть больше салатов, но как-то неискренне и скорее — показушно. Но согласитесь, котлета всегда лучше укропа. И вот, когда после окончания девятого класса, сразу после экзаменов, которые я отмечал пирожками с газировкой, был пойман с поличным, он грустно сказал «пока» и улетел. И тогда появилась она — чемпионка по всем видам спорта, фитнес-инструктор в третьем поколении, будильник сладко спящих и, если надо, садист и мучитель толстых и слабых.

Я уже говорил, она облила меня холодной водой, даже не представившись и не объяснив причину появления ранним утром.

— Скажи спасибо, что подъём не в шесть, — ответила она на вопрос «это как понимать?», — встал с кровати, тюфяк!

Я увидел крылья за её спиной и понял, мне конец. Для начала пытался перенести первую пробежку на завтра, ссылаясь на отсутствие кроссовок.

— Держи! — она бросила мне коробку, — Сорок третий, как записано в личном деле.

— Мне же надо как-то настроиться, — не отступал я.

— На гамбургеры с тортиками тоже настраиваешься?

— Да! — с вызовом ответил я.

— Поэтому и в дверь еле пролазишь, — Ангел посмотрела на часы, — жду на улице через две минуты с олимпийской улыбкой на лице.

— Это как? — крикнул я уже хлопнувшей двери.

Вообще-то, я не толстый. Полноватый, да. Но не толстый. И всё бы ничего, но у меня слабое сердце, которое с возрастом может доставить массу проблем. Поэтому за меня и взялись серьёзно, и я даже благодарен в какой-то степени. Но не так же радикально!

— Шевелись, бегемот! — бодро командовала Ангел в парке, опережая меня, причём спиной вперёд, — Раз-два, раз-два! Не вижу олимпийской улыбки, как у Василия Анисимова!

И если бы я мог что ответить!

Навстречу нам бежали две девушки. Увидев эту картину, они рассмеялись, а мне стало стыдно.

— Эй, девчонки! — крикнула им вслед Ангел, — Жирный парень не интересует?

В ответ те рассмеялись ещё больше, прямо закатились от хохота.

— Вот видишь? Никому ты такой не нужен. Даже своему Ангелу.

А вот это было зря. Я остановился, сжал кулаки. На глазах стояли слёзы, но это были слёзы гнева и ненависти. Я даже не замечал, что мне катастрофически не хватало воздуха, а сердце сходило с ума.

— Пошла на хрен! И ты, и твой спорт и Анисимов тоже! Кто ты такая, чтобы командовать тут? Ты мне вообще никто! Пусть уж лучше чёрт!

А после развернулся и пошёл домой, держась за бок и дыша учащённо, как собака в жару. Ангел осталась стоять. Я не видел её лица, но надеюсь, она поняла, что перегнула палку до хруста в сердцевине. А может, довольно ухмыльнулась.

На завтрак у нас был творог со сметаной и молоко — белковая пища во всём разнообразии, только без мяса. Овсяные печенья прилагались, куда без них!

— Прости, что наорал, — признался я нехотя, так как Ангел, вообще-то, тоже виновата.

— Про Анисимова, — строго ответила она, — больше так не говори, а вообще — не ты первый, не ты последний.

— Ещё кого-то достала?

— О! Да рай просто переполнен бывшими нытиками, теперь благодарными моей многовековой оздоровительной методике.

— Известные нытики есть среди них?

— Да сколько угодно! Ты ешь давай. Вот, например, Санёк Суворов, один из моих любимых протеже.

— Суворов? Сам Суворов?

— А что такого? Он тоже человеком был. И такой злобный оказался. Всю богатую русскую ненормативную лексику услышала в свой адрес, даже кое-что архаичное на данный момент. Пришлось запастись терпением, крепкий орешек попался.

— А нас учили, что он сам занимался собой.

— Что? Сам? Не смеши мои крылья! Какой здравомыслящий человек начнёт бегать зимой и в мороз обливаться ледяной водой сам? М-м, сметанка какая вкусная! Да он умолял всё отложить до весны. Кидался поленьями и обещал обрезать крылья.

— А ты?

— А я сказала, пусть обрезает, но сначала догонит на ста метрах для начала.

— Догнал?

— Как видишь — нет, но втянулся, проникся, пошёл на поправку. Даже подружились. Это я его научила в шахматы играть, а через год вернула законному Ангелу. И в итоге сам знаешь, кем он стал.

— В смысле, вернула? — насторожился я.

— В прямом. Я свою миссию выполнила и полетела дальше искать хлюпиков вроде тебя. На мой век хватит.

— Так значит, мой Ангел отказался не навсегда?

— Он не отказывался, просто отправил тебя в интернат для трудновоспитуемых. Скажу больше, он ждёт, когда ты придёшь в хорошую физическую форму. Ему не очень-то охота нянчится с тобой всю твою недолгую жизнь, выслушивать жалобы на боль в области груди и летать по аптекам. Вот для таких целей я идеально подхожу. В моей книге отзывов слово «спасибо» является самым частым.

— Что ещё писали?

— Что я чудо, само совершенство и много чего ещё. Обиженных не было.

— И все вернулись к ангелам?

— Ну, немного плакали, обнимались на прощанье и физкульт-привет. Разлетались по своим делам.

Ох ты, блин! Я уже и не надеялся увидеть моего Ангела.

— А это… Ну, как-бы… Ты его иногда видишь? Он скучает хоть немного? А то я его подвёл.

— Об этом ты сам спросишь, когда начнёшь бегать не из-под палки, — громко объявила она и добавила шёпотом, — ещё как скучает.

— А когда мы с тобой закончим? — в нетерпении заёрзал я.

— Когда по физ-ре будет пятёрка с плюсом за год.

— Так летние каникулы только начались!

— Вот видишь, времени впритык, а работы очень много. Кстати, замечу, что ошиваешься у «Макдональдса»… Лучше не надо. Я работала с Виктором Михайловым.

— Это ещё кто?

— Боксёр в прошлом. Его легендарный хук слева от меня. Так что…

Она положила посуду в раковину.

–… завтра в семь у нас бег и зарядка.

— А нельзя попозже? Каникулы же.

— Все недовольные моей квалификацией встают в шесть. И не забудь..

— Олимпийскую улыбку.

— Точно! Кстати, на следующей неделе добавим турник.

— Но…

— Хочешь уже завтра?

— Нет!

— Смотри, желание клиента — закон!

И вот сегодня второй день моего истязательства. Только второй! Тело болит, мышцы болят, душа стонет. Но у меня есть финишная лента, это встреча с моим Ангелом-хранителем и я её пересеку, даже если моя тренерша будет сидеть на шее, а дистанция пойдёт в горку. Даже если придётся выучить фамилии всех наших чемпионов.

А может, действительно, запишусь на лёгкую атлетику и «возьму» Россию.

В Изумрудный город за хлебом

Не всем гостям бываешь искренне рад. Это такой же факт, что ожидаемых гостей приходится долго упрашивать и уговаривать заглянуть на вечерний уютный огонёк. Мироновы фиг когда заглянут, чем не заманивай. Гуруновичи тоже, а с ними всегда приятно побеседовать за кружкой чего угодно, хоть чая, хоть вина. И дети наши дружно играют. Но приходят эти люди крайне редко. Настолько все заняты, что и к нам не идут, и к себе не ждут.

Но вот Ватрушкины (дал же бог фамилию!), запусти их в дом на час, вообще не уйдут, дай волю. И дети наши настолько разные, что даже в компьютер не играют. Сидят у телевизора и смотрят мультики. А с маленькими Мироновыми такие бои подушками бывают, что вся квартира в перьях, как в снегу. Да, несколько накладно, зато весело! А тут?

Итак, Ватрушкины. Папа, мама, сын и дочка. Крепкая, хорошая и неимоверно нудная семья. И да простят меня татары (люди, между прочим, с отличным чувством юмора), но Ватрушкины реально хуже. И даже тот факт, что приходят не с пустыми руками, особой чести им не делает.

А отказать нельзя. Гости же!

Вот и сейчас они всем семейством забрели на огонёк тёмным зимним утром в субботу, то есть в день, когда нормальные люди отсыпаются после рабочей недели. Даже не позвонили, дабы не испортить сюрприз! Ну, хоть коробку конфет принесли.

Супруга, хмуро оценив содержимое холодильника, размер угощения и степень своего гостеприимства, бросила:

— Мужики, дуйте за хлебом.

— Магазин закрыт ещё! — громко объявил я, намекая, что визит оказался очень ранним.

— До Изумрудного города сходите!

Ватрушкины переглянулись. Ещё бы! Откуда им знать, что Изумрудный город не один в своём роде! Только мозги, храбрость, сердце и чувство такта там не продадут. А хлеб можно.

Демонстративно зевая и протирая глаза, я вышел с Ватрушкиным во двор.

— Это далеко? — спросил он.

— Ближе, чем в книге, — пространно ответил я и побрёл по усыпанному снежной крошкой асфальту, меньше всего похожим на жёлтую дорогу. Но мы и не за чудесами собрались.

— Это магазин такой?

— Ну, конечно.

— Ха! А я уж подумал!

Подумал он…

— Раньше магазин назывался Кладбище драконов, но потом переименовали.

— Почему? Хорошее название. И книга классная.

— Плохая книга.

Пятнадцать минут под еле светлеющим небом, вместо тёплой постели, ради хлеба, с не самым приятным человеком на пару — что может быть нелепее! И не предупредил, не позвонил! Припереться с детьми, чтобы хозяева не имели морального права отказать! Но это в доме. Теперь я был готов высказаться, чем бы это не обернулось в будущем.

— Послушай…

— Вон он! — закричал Ватрушкин, — Изумрудный город!

Магазин, действительно, был прекрасен снаружи. С вывески улыбались классические изображения советских Страшилы и девочки с собакой, не помню, как зовут.

— Элли и Тотошка! — радостно объявил Ватрушкин.

Точно!

Я посмотрел на его улыбающееся лицо и даже немного проникся такой искренности. Ещё чуть-чуть, и он запоёт ту самую песенку, а я, не в силах устоять, подхвачу. А следом присоединятся все люди, из окон будут выглядывать удивлённые лица и мощных нестройный хор накроет город.

Мы в город Изумрудный

Идём дорогой трудной,

Идём дорогой трудной,

Дорогой не прямой!²

Мы вошли внутрь уже в приподнятом настроении. Что-то из далёкого детства включило в наших взрослых душах волшебный фонарь, тёмные углы очистились, плесень просохла, пыль выветрилась.

Мы купили только хлеб, но это была самая лучшая покупка за последние лет тридцать, будто два друга-школьника, не спешащие домой после уроков, сейчас будут идти по солнечной улице и поедать мякиш, попутно споря о чём-то своём. А дома вечером будет мультик. Да-да, тот самый.

— Погоди, я сейчас, — Ватрушкин, с лицом, расцвеченным детской улыбкой, повернул назад.

— Зачем?

— Хочу сфотаться! На память!

— Вот делать нечего, — пробормотал я, улыбнулся и достал телефон, отчитаться перед супругой о покупке.

И тут позади послышался визг тормозов, удар и крики.

— Алло! — послышалось в трубке.

Я смотрел на экран телефона, молчал и боялся обернуться назад. Знал, что ничего хорошего там нет. Знал, что жизнь — стерва жуткая и управляет людскими судьбами, как игрушками. Что жизнь человеческая хрупка, как ёлочная игрушка. Знал, что у нас дома есть хлеб, купленный вчера вечером.

— Алло! Ты где там?

Я молчал.

Моя капитанша

Июльская ночь разлилась по небу, звёзды отразились в озере, луже, в которой я промочил ноги и в её глазах.

Её глаза, это вообще отдельная тема и даже использование затёртого до дыр шаблона «бездонные», в данный момент является не грехом, а констатацией факта, что такие глаза есть не у каждой девушки, а только у особенной. В чём её особенность? В том, что я на неё запал, а я через чур разборчив. Такие парни, как я, зачастую долгое время остаются без пары, выявляя среди прекрасной половины человечества самую-самую прекрасную. И если поиски затягиваются, то после 30—40 лет им приходится довольствоваться тем, что осталось, потому как более расторопные расхватали всех, что были рядом. Но мне, кажется, повезло. И не потому, что Валя кандидат на мисс Мира, а потому что она моя девушка. Хочется постоянно быть с рядом и слушать её с открытым ртом. И даже ручная крыса, что бегает у неё по плечам, не особо смущает. Не могу ничего хорошего сказать об обратной связи, я не идеальный мужчина для Вали, но с этим мы ещё поборемся.

Сегодня я приехал на базу отдыха, где работала Валя, дочь начальника и водитель прогулочной моторной лодки. А вечером выследил и подсел к ней на скамейку возле пляжа и тут же пригласил в кино. Валя долго обдумывала предложение, или просто игнорировала, и молча смотрела на огни Яблогорска, посёлка на дальнем берегу и эти огни блестящей цепочкой отразились в её глазах, так же как и капли воды, стекающие с листьев берёзы и падающие в лужи, и круги в этих лужах и звёзды, выступившие из-за туч, ещё недавно принёсшие дождь на базу отдыха и отправившиеся дальше. Мне показалось, что она уже забыла обо мне, задумавшись о своём. Вот сейчас обернётся и вздрогнет от неожиданности. Я подумал о промокших насквозь кроссовках, не заболеть бы. А вот Валя была босиком. Всю жизнь на озере, как ещё ходить тёплыми июльскими вечерами?

— В кино, значит, — очнулась она от своих дум.

— Или на танцы. Мне не принципиально.

— Тебя интересует не столько мероприятие, сколько попутчик?

— С тобой хоть на край света. Лишь бы это было похоже на свидание.

— Даже так, — улыбнулась она, — а чем здесь тебе не свидание? Ночь, звёзды, романтика. Что ещё надо?

Молодец! И не отказывается, и не соглашается. Будто хочет разговорить, вытащить все потаённые мысли и страшные тайны. Значит, будет действовать открыто.

— Ты мне нравишься. Вот, приглашаю. Куда-нибудь.

— Ладно. Пригласил. Что дальше? Я к тому, что ты уедешь, я останусь. Что нам делать с нашей огромной любовью, кроме как посылать сердечки в соцсетях?

Прямолинейные прагматичные девушки всегда вызывали у меня лёгкую тревогу. Они обладают даром задавать неудобные вопросы в тот момент, когда к этому не готов. То есть, всегда.

— Не ты первый, — продолжала она, — кто обещал мне достать звезду на этой самой скамейке. Но никто не захотел забрать отсюда в качестве законной жены или остаться ради меня. В прошлом сезоне чуда тоже не произошло.

— Значит, ждёшь принца на белом коне?

— Скорее капитана под алыми парусами. Я больше на Ассоль похожа, чем на принцессу.

Я ничего не знал про Асоль. Кто или что это. Про алые паруса слышал, но какое отношение это имело к Вале, не понял, а спрашивать не стал, чтобы не прослыть тупым.

— Ну, так что? Может ты — тот самый, а я вместо слёз радости корчу из себя не пойми кого?

Что тут скажешь? Парни вообще не заглядывают так далеко, и я не исключение. Отношения должны развиваться плавно, без напряга. Свидание, значит — свидится. Встреча на один раз. Если первый поход в кино прошёл хорошо, двигаемся дальше. Потом ещё и ещё. Это же так просто. Но некоторые любят усложнять. Надо было что-то отвечать и желательно умное. Но где я, и где умное.

— Для замужества мы мало знакомы.

— Вообще незнакомы.

— Вот именно! И сейчас столько разводов, всё из-за спешки. А кино или танцы, да хоть что, помогут лучше узнать друг друга.

— Согласна. Мы сходили на это «хоть что», между нами вспыхнули самые высокие чувства. Твой отпуск закончился. Берёшь меня в жёны?

— Легко!

— А серьёзно?

— Да я откуда знаю, что там будет в конце отпуска!

— Высокие чувства, я же сказала.

Неправильно она реагирует на предложение свидания. Обычно — «да» или «нет», иногда — «посмотрим», но не так. Всё равно, что пришёл в магазин за хлебом, а продавец тебе — «слышь, ты кто по жизни, ровный пацан или мутный фраер?». Да и Валя поняла, что загонят меня в тупик, поэтому решила проявить милосердие.

— Ты кажешься мне нормальным, и даже верю, что нравлюсь, поэтому объясню свою позицию. Три года назад, когда уже выросла из детских платьешек, меня так же звали на танцы. И я соглашалась. Это не постель, это танцы! Три сезона, три кавалера. Не любовника, просто сопровождающих. Они уехали, я осталась и слёз не лила. И знаешь, какие слухи пошли по дачам и деревням! Заслушаешься! Не удивлюсь, если там, — она указала на огни Яблогорска, — обо мне наслышаны!

Она погрузила пальцы ног в сырой песок и отправила его в сторону озера, как футбольный мяч.

— А ведь даже за руки не держались! Какого мне было, представляешь? Папе пришлось одному морду расколотить за высказывания в мой адрес! Его чуть не уволили, но, слава богу, нашлись нормальные люди, из постоянных, кто знал меня с детства. Быстро объяснили, что верить слухам не надо, а жаловаться, если вздумает судиться, не стоит, ради своего же благополучия.

Она повернулась ко мне, вызывая на прямой ответ. Ах, какие у неё глаза!

— Так что насчёт взять замуж? Или конфетно-букетный период и по домам?

Она выглядела раздражённой, но, наверное, имела на то причины. Пришло время держать ответ добру молодцу. Но ответа не было.

— Знаешь, я абсолютно не готов к такому разговору.

— А я никуда не спешу, думай. Но если найдётся кто порешительней, с радостью кинусь на шею.

Я пытался сесть поудобнее и непроизвольно поморщился.

— Спина затекла?

— Поясницу потянул немного. Тяжелое таскал.

— Бывает, — кивнула она, — у нас массажист хороший. Занудный, но специалист что надо.

— У меня как раз к нему направление от врача есть.

— Тем более.

— Значит, ты хочешь свалить отсюда?

— Хм, — она посмотрела на меня с удивлением, видимо я понял, что творится у неё на душе, — да, это единственный выход. Знаешь, что я делаю зимой?

— Катаешься на коньках?

— Смотрю фильмы целыми днями, десятками, до тошноты. Так что в кино точно не пойду. Летом я на кухне с девчонками ем, в августе они уедут и опять эти семейные сборы за столом и никуда не смыться, не отдохнуть. Хоть повесься в своей комнате!

На озере показался свет, послышался шум мотора.

— Папа с Леонидычем возвращаются. Говорила им в дождь не кататься!

— Может, дела срочные?

— Конечно! Они часто в это чёртов Яблогорск мотаются, выпить и поиграть в карты. Ладно, хоть не на деньги, но столько путёвок ушло! Скоро базу пропьют! Две недели назад не смог остановиться, выехал на берег! Как мотор не угробил, диву даюсь! Мы с братом подъехали, да хорошо кто-то из местных помог. И так постоянно. Мать орёт на отца, брат орёт на всех. Так что обещаю быть хорошей женой любому, кто предложит.

— Вот прям-таки любому?

— В пределах разумного. Давай, иди, наверное. Не надо тебе начальника видеть в таком состоянии. Мне ещё лодку затаскивать и мотор снимать.

— Помочь?

— С твоей-то спиной? Толпой справимся как-нибудь.

— Могу крысу подержать.

— Ты лучше думай, как мне сделать предложение, чтобы я не отказалась.

— Тогда, до завтра.

— Тебя как звать-то?

— Коля.

— Пока, Коля.

Я пошёл в гостиницу, хлюпая водой в кроссовках. Валя рассмеялась вслед. Можно сказать, разговор окончился на позитиве.

Не смотря на позднее время и усталость от новых впечатлений, я не лёг в постель. Меня интересовала «Асоль» и её связь с алыми парусами. Отзывчивый Интернет поведал сокращённую историю о девушке, что ждала капитана под этими самыми парусами. Все, конечно же, сочли её полоумной, не верили, смеялись. А оно-то вон как оказалось! Взял и приплыл! Не знаю, по мне так победить дракона и вызволить несчастную красавицу из темницы более достойный поступок, чем строчить на швейной машинке шелковые простыни огромных размеров. Но раз произведение… как его там… Александра Грина, да, его… стало достоянием нашей литературы, пусть будет так. В конце концов, это романтическая сказка для детей. Да и что я понимаю в литературе!

Необычная история, и мне даже захотелось прочитать её полностью, но какой смысл, если финал уже известен.

Утро следующего дня было солнечным, а небо безоблачным — то, ради чего люди стремятся на всякие базы отдыха. Каменные дорожки уже просохли, песок нагревался, волны ласкали берег, а ветер гонял по озеру, как на водном скутере. Возможно, для остальных отдыхающих всё было более прозаичным, но я проснулся в хорошем настроении. А что, симпатичная девушка не против выйти за меня. Правда, она не против вообще выйти, хоть за кого, но остальные этого не знают, а значит, мои шансы достаточно велики. Кто владеет информацией — владеет миром. Главное, правильно подобрать слова — эта Валя, девушка со своим взглядом на жизнь. Ещё не видел, чтобы кто-то так легкомысленно относился к замужеству. Да, бывает, что брак становится единственной возможностью решить свои проблемы или повысить статус, брак по расчёту, например, или фиктивный брак. Но всегда должны быть какие-то разумные рамки. Думаю, что Валя тоже не теряет голову в погоне за мечтой, но такая решимость — за любого, лишь бы отсюда, меня настораживает. Но — это тема отдельного размышления.

Лодка начальника была на берегу, привязанная к своему именному столбику, как спящий пёс к конуре. Скоро она проснётся, и будет гонять наперегонки с ветром, подпрыгивая на волнах и пугая чаек. Любят они бегать, что моторки, что собаки. А как у собаки должна быть любящая хозяйка, то и моторке она необходима.

Валя в одиночестве, без крысы, наливала в бак бензин, и, признаться, впервые видел девушку с канистрой возле подвесного мотора. Заметив меня, она улыбнулась, её глаза сверкнули.

— А вот и мой возлюбленный! Извини, свидание отменяется. Погода солнечная, люди хотят кататься. Буду работать.

— Не всем же отдыхать, — согласился я, — тебе помочь?

— Да успокойся ты со своей спиной! И вообще, отдыхающим запрещено вмешиваться в работу сотрудников базы, даже если это возможная благоверная. Не простыл? После вчерашнего?

— Не думаю, что тебе нужен больной муж.

— Тоже верно. Но, как было сказано, мне подойдёт любой.

— Значит, у меня есть шанс.

— Как и у всех остальных. Звучит фривольно, но ты знаешь условия. Не думаю, что они очень обременительны.

Не знаю, что значит «фривольно», мой словарный запас не такой большой, а спрашивать не стал. Тем более, к нам подошёл мужчина с детьми, и тема замужества любой ценой была закрыта. Он поздоровался и поинтересовался насчёт прогулки по озеру.

— Только с десяти лет!

— Ну-у! — послышалось недовольство детей.

— Могу посоветовать катамаран. Он тоже пользуется популярностью.

— Как насчёт катамарана? — спросил отец.

— Да! — запрыгали дети, привлечённые новым словом, но не знающие, что по скорости катамаран серьёзно уступает моторке. Зато там есть педали и лопасти по бокам, что булькают воду.

— В прокате спросите. Знаете, где?

— Знаем, — и семья оставила нас.

— Что за лодка? — спросил я, не давая Вале вернуться в любимой теме.

— «Южанка». Скорость до сорока. Двадцать пять «лошадок». Хочешь заказать экскурсию?

— Дорого?

— Прилично и скидок не делаем.

— А тут есть, что посмотреть?

— Не изучал флаер?

— Нет.

— Нет? Приехал наобум? Какой же ты Коля после этого? Короче, в наличии имеются исаевские горы, но советую подняться вместе с инструктором, так очень красивый вид на озеро.

— Учту.

— Ещё руины старого замка, водопад, ну и круг по озеру. Можно несколько кругов, но это будет…

— Водопад? Здесь есть водопад?

Валя удивлённо посмотрела на меня.

— А ты не знал?

— Нет! Давай сейчас поедем!

— А развалины старого замка, внесённого в список достопримечательностей нашего края, не прельщают?

— Да на фиг мне эти камни! Водопад, это же круто!

— Ты только в обморок не упади!

Валя заметила, что до сих пор держит пустую канистру. Поставив её возле лодки, потёрла ладони.

— Он же не Ниагарский. Так, небольшой водопадик.

— Но на озере!

— Я боюсь спросить, ты откуда такой появился?

— Из Серебряных Руд.

— Из Ру-уд! Вон оно что! Это же самый север?

— Северо-восток, если быть точным.

— Так ты у нас, получается, горняк.

— Ну, почти. А это плохо?

— Да нет, мы всем рады. Просто сюда в основном городские приезжают, иностранцы могут заглянуть, думают, мы тут матрёшками торгуем. И что ты тут забыл, горняк?

— Командировка.

— Понятно.

— Обмен опытом. И спину подлечить.

— Ага. Значит так. Чтобы не было разочарований, объясню сразу. Водопад высотой в метр, шириной в двенадцать с половиной. Миниатюрный такой водопадик. Одно название.

— Каким бы не был, водопад на озере это редкость. Они в основном на реках бывают. Понимаешь?

— Я-то понимаю, но заявляю официально, там ничего интересного нет. Руины, кстати, тоже популярностью не пользуются. Один фундамент остался. Туда лучше на автобусе приехать, а уж экскурсовод интересную историю расскажет.

— Тогда зачем эта экскурсия?

— Чисто покататься с ветерком. Главный закон экономики — закон спроса и предложения. Народ требует скорость, мы можем её предоставить. Плати и катайся. Просто ты в таком восторге был, не дай бог, разочаруешься в жизни. Как в Руды вернёшься?

— Сломленным и убитым горем.

Валя засмеялась.

— А ты не промах! Но от нас уезжают в хорошем настроении. По крайней мере, те, для кого водопад не является смыслом всей жизни. О, шухер! Клиенты на подходе! Я их уже приметила, богатые и нежадные. Так что, хочешь заполучить главный приз, придётся побороться.

Наверное, это и есть фривольность.

К нам подошли три парня в спасательных жилетах. Они были в подозрительно хорошем настроении, так как комплименты вперемешку с перегаром посыпались щедрые:

— А мы думали, будет дед в матросской фуражке, а тут вон, какая красавица нас ждёт!

— Дед в фуражке, это наш массажист, — улыбнулась Валя, — очень рекомендую.

Они протянули квитанцию.

— Мы уж лучше к вам.

— Экскурсия? Всего-то? — Валя изобразила разочарование, но лёгкий показной флирт был на лицо, — А я надеялась на лыжи. Для настоящих мужчин, рискованно и травмоопасно.

— Для лыж мы слегка нетрезвые, — виновато признался один, — отмечали приезд. Это не противоречит правилам?

— Мы не хотели, нас заставили, — засмеялся другой.

— Руки в воду не совать, из лодки не высовываться, к мотору не лезть, — строго отчеканила Валя, — и прошу на борт.

— А вам фуражка была бы к лицу.

— Значит, заберу у деда.

— А можно к вам в юнги податься?

— Думаете, мне нужна команда?

Дальше произошло нечто удивительное. Валя в одиночку столкнула лодку в воду, и пока четверо мужчин беспомощно махали руками и бегали вокруг, пытаясь хоть как-то помочь, транспорт для морских прогулок был готов отчалить.

— Вот это да! — уважительно посмотрели парни на Валю.

— Запрыгивайте, — приказала она, — а обувь советую скинуть.

— Да мы так!

— Простынете, претензии не принимаются.

Пока парни рассаживались в лодку, споря, кто сядет с пилотом, Валя подошла ко мне.

— Мне пора. А ты развлекайся. И сходи на массаж со своей спиной.

— Так он твой дедушка?

— Это не мой дедушка, я просто зову его «дедом», но специалист он классный.

— У-у, — послышалось из лодки, — врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!

— Весело у вас тут, — заметил я, пытаясь скрыть одновременно досаду, зависть и недовольство, — не страшно, одна с таким контингентом?

— А, нормальные парни. За три года я только одному нос разбила, остальные просто веселятся, как могут. Для этого сюда и приезжают. Не переживай.

— А бить отдыхающих это нормально?

— Да он потом всю дорогу просил прощения, а друзья его чуть самого не утопили рядом с руинами. Так что, давай, мне работать надо. Деньги заплачены.

— Удачи, — понимающе улыбнулся я.

Валя подала канистру.

— Отнеси на склад, пожалуйста!

— Я отдыхающий, — напомнил я, но принял ёмкость.

— Да по фиг, — улыбнулась она, — спина не подведёт?

— Не дождёшься.

— Водопад за мой счёт!

Она надела жилет, вошла в воду, повернула лодку носом от берега, оттолкала на достаточную глубину, легко запрыгнула внутрь и опустила винт. Несмотря на кучу людей на борту, грациозно проскочила к своему месту, завела мотор, и парни отправились смотреть никому ненужный фундамент замка.

Маленький юркий зверёк из породы ревнивых проник в мою грудную клетку и давай там фыркать, ёрзать и топтаться, выискивая место для сна. Но будучи от природы непоседливым, он не даст покоя ни мне, ни моему сердцу, которое само занимает приличное место. И сколько не убеждай, что «это её работа», что «она не твоя собственность», что «всё нормально, братан», эти мантры не помогут.

Но чем изводить себя, почём зря, лучше заняться полезным делом. У меня в руках была канистра, мне надо на массаж, и мне надо отдыхать, в конце концов.

Ах да! Серебряные Руды — это шахтёрский посёлок. Самый, что не на есть северо-восток нашего края, ассоциирующийся с захолустьем, где медведи ходят по улицам, во дворах стоят языческие истуканы, а Интернет провели только в прошлом году, да и то мимо. Люди, живущие там, не отрицают, что это действительно захолустье и на все издёвки отвечают с юмором. Кстати, медведи действительно иногда заглядывают в окна, смотрят, как люди пьют чай. На них даже собаки не лают.

Пик расцвета посёлка пришёлся на шестидесятые годы, когда в этих краях нашли серебряную руду, богатую по содержанию, но, как после оказалось, скудную по запасам. Министерством геологии было принято решение срочно осваивать территорию. Вместе с геологами приехали комсомольцы. С энтузиазмом и песнями они с поистине комсомольским усердием принялись прокладывать дороги, осваивать целину и создавать семьи. И край стал процветать, надежды были радужными, перспективы многообещающими. Но внезапно серебро закончилось. Эксплуатационные запасы оказались гораздо ниже прогнозных, такое бывает. Целина тоже не оправдала ожиданий, короткое лето не способствовало хорошему урожаю, а дожди здесь льют, как им вздумается, или заливают всё или их нет. И самое главное — возобновилась стройка БАМа и комсомольцы поспешили туда, где их неиссякаемая энергия была нужнее. В полупустом посёлке остались только геологи, осваивающие остатки серебра и несколько уже обжившихся семей — сереброрудчан, которых в шутку стали называть бессребрениками.

Какое-то время жизнь в посёлке была вполне сносной — что-то добывалось, что-то плодилось, что-то колосилось. Но вот девяностые годы прошлись по этим местам бульдозером. Тем, кому угораздило родиться в это время, не пришлось ходить в школу. И первоклассники и выпускники посещали один дом с единственным преподавателем. По этой причине дети не изучали географию, химию и литературу. Оценки были, а предметов нет. Как думаете, согласилась бы Валя променять свою роскошную базу отдыха на этот бесперспективный посёлок с красивым названием? Нет, конечно. И слава Богу, что не здесь моя родина.

Почему я соврал Вале? Так получилось.

Всю информацию о Рудах я узнал от университетского товарища, с кем вместе обучался и соседствовал в общежитии.

— В Рудах может выжить только тот, кто там родился, — преисполненный гордостью говорил он за стаканом пива, — остальные ломаются. Вот тебе там точно делать нечего.

Ну что я могу сказать на это? Аминь!

Я постучался в массажный кабинет, который являлся, по сути, стоящим в дальнем закутке вагончиком для дорожных рабочих, но с отличной отделкой как снаружи, так и внутри. Одна из причин моего прибытия здесь был именно массаж спины, поэтому я заранее спросил администратора гостиницы, иначе пришлось бы изрядно поблуждать по базе, расспрашивая таких же, как я, отдыхающих.

— Войдите, — отозвался тихий измученный голос.

За столом сидел тот самый дед, по крайней мере на нём была примечательная морская фуражка, надвинутая на глаза. И он не столько сидел, сколько полулежал, откинувшись на спинку стула. Вид у него был далеко не рабочий. Я не нарколог, но могу точно сказать, что массажист был пьян в дугарину.

Он посмотрел на меня мутными глазами.

— Проблемы?

Я положил на стол квитанцию и заключение врача. Дед поднёс бумаги к лицу и прищурился.

— Та-ак, ротация позвоночника… понятно, мануальная терапия… а тут что… пишут, как курица лапой…

— При ходьбе проблем нет, а вот когда сижу или нагибаюсь, там что-то как-то…

— Тянет?

— Ага.

Дед посмотрел на меня, как тяжелоатлет на штангу, которую сегодня поднимать не намерен.

— Слушай, давай завтра, — он отложил бумаги и тут же забыл о них.

В принципе я бы не доверил свою спину пьяному специалисту, даже с многолетней практикой и с десятком сертификатов, что висели на стене кабинета в рамочках.

— Вчера неправильно отпраздновал день рожденья.

— Поздравляю.

— Да не свой, — он положил фуражку на стол и вздохнул, — не рассчитал сил, сам понимаешь.

— Понимаю, как никто другой, — постарался я скрыть сарказм, — сам, бывает, вхожу в «пике».

— Так может?

И тут на столе появилась бутылка, а сам дед расцвёл ярче июньской сирени. Он смотрел на меня с такой надеждой, что было бы просто бесчеловечно отказать. Мы же не фашисты, в конце концов.

— Только по чуть-чуть, — предупредил я, — мой отдых не предусматривает налитые до краёв стаканы.

— О чём, речь! Мне и самому нельзя.

— Пью через раз.

— Верное решение, напарник.

Я даже не заметил, как на столе появились две стопки, и пришёл к выводу, что дед профи не только в массажном деле.

— Леонидыч, — представился дед.

Ха! Оказывается Леонидыч и дед с фуражкой, одно и тоже лицо. Ну и работники здесь, ошалеть можно. На работе пьют, играют в карты на путёвки, бьют морды отдыхающим, даже если это было обосновано… Надеюсь, вчера действительно было день рожденья и загулы здесь не являются чем-то бесконечно постоянным. Сам-то я не любитель выпивать, ещё в школе понял, что это кривая дорожка. Но мне сегодня за руль не садиться, а друзей заводить надо.

— Саня.

— Ну, Саня… — тут он внимательно посмотрел на меня, — а мы раньше не встречались?

— Исключено, я на массаже впервые.

— Ладно. Ну, Саня!

Мы исполнили ритуал застольного знакомства, и пока Леонидыч готовился выплеснуть на голову случайному слушателю тонну ненужных воспоминаний об армии и первых трёх жёнах, я спросил:

— Валентина отзывалась о вас как о хорошем специалисте.

— Кто? Ах, Валька. Ну, она врать не будет.

— Что-то она сегодня грустная.

— Валька? Значит грустно ей.

— Она здесь всю жизнь?

Я вырыл для мысленного потока Леонидыча хороший широкий канал. Теперь перед его глазами стояла исключительно невесёлая история девушки с озера. Всё, что он хотел мне поведать, было благополучно забыто. Вот теперь я готов стать внимательным слушателем и при наличии ручки и тетради вёл бы конспект.

Леонидыч достал из ящика сигареты и на правах хозяина закурил.

— Не желаешь? — он указал на пачку.

— Только-только бросил, — соврал я.

Я, вообще, часто вру.

— Угу, — кивнул Леонидыч.

Он всё ещё не наполнил стопки, видимо разговор будет долгим.

— Валька, понимаешь… она как птица в клетке. Кормят хорошо, а свободы нет. То есть, свобода есть, а перспектив никаких.

— Мечтает улететь?

— Это единственная возможность для неё. Вот ты откуда будешь?

— Из Москвы!

— Ух ты! А тут что забыл?

— Приехал к родне. Дядя, брат отца, приобрёл путёвку, а поехать не смог. Так как я всех успел достать своим занудством, семейным советом решили послать меня. И спину подлечить заодно.

— Занесло, однако. Вот меня однажды…

— Валентина мечтает улететь, — напомнил я.

— Да, свобода.

Леонидыч наполнил стопку и вопросительно посмотрел на меня.

— Пропускаю.

— Хочет на свободу, — он выпил, не морщась, — но никто не спешит открыть клетку.

— Нет желающих?

— А кому она нужна? Нет, Валька невеста, что надо. И умная, и фигура отличная. Видел её в купальнике?

— Нет.

— Увидишь, ахнешь. Но таких девушек много. Просто завались. Мужики приезжают сюда отдыхать, а не искать вторую половину. Зачем кого-то куда-то вести, если там таких парочка точно будет? Курортный роман, это здорово, но Вальку такой расклад не устраивает. В соседних деревнях женщин тоже хватает, даже больше чем нужно, опять облом. Ей бы в городе обустроиться, но там ни родных, ни друзей. А тут…

Он обречённо развёл руками.

— Мёртвая зона?

— Мертвее не бывает. В принципе, всякое может случиться. И на Вальку найдётся управа. Когда-нибудь потом.

— А пока не везёт?

— Не везёт, — грустно сказал Леонидыч, — будь я лет на тридцать моложе, я бы ею серьёзно занялся. А так… Она же мне как племянница, почти родная. Вижу, как рассекает по озеру, аж сердце сжимается, вдруг перевернётся. Что тогда?

— Она же проходила курсы вождения, знает технику безопасности. Или нет?

— Какое там! Восемь классов образования, водит с двенадцати. Людей возит с шестнадцати.

Сложно было представить девочку за штурвалом моторной лодки.

— Но ничего же не случилось?

— Как это не случилось? Ещё как случилось. Очень даже случилось. До сих пор руки трясутся.

— Рассказывайте.

Леонидыч улыбнулся.

— А как рассказывать, если ты пропускаешь?

Вот ведь хитрый дед, подумал я. Языком еле ворочает, а соображает.

— А как не пропускать, если вы не наливаете, — парировал я.

И пододвинул свою стопку. Леонидыч заботливо наполнил ёмкости.

— Твоё здоровье, напарник. Уф! Значит, так… авария. Валька поехала на лодке, только не на этой. Тогда тоже «Южанка» была, только другая. У них всегда «Южанки».

Рассказ начинался сбивчиво, с ненужными подробностями и мне даже захотелось выпить, но пока держал стопку в руке. Пить с утра ужасно неперспективно.

— А утро выдалось туманное…

Он замолчал, видимо подыскивая нужные слова, чтобы в ярких красках описать то происшествие. Но пустые глаза не обещали продолжения, пациент был безнадёжно потерян.

— Потом до-а-аскажу, — всё, чем мне пришлось довольствоваться.

Леонидыч встал, покачиваясь, как пизанская башня, которой надоело стоять, еле доковылял до кушетки, где обычно лежат пациенты, и рухнул на неё. Какое-то время доносилось бессвязное бормотание, а затем храп. Презентация захватывающей истории закончилась.

Я поставил стопку на стол с ощущением, что меня обманули и вместо оскароносного фильма подсунули бездарную дешёвку, да и та оказалась «экранкой». Теперь сиди и думай, что же случилось с Валей туманным утром на озере? Не исключая, что ничего такого интересного могло и не быть, я решил, что ещё вернусь по возможности к этой теме. А пока, повесив на дверь вагончика вывеску «закрыто», пошёл к себе в номер. Весь день меня не покидало ощущение, что я что-то забыл.

Валя ворвалась ко мне в номер, и если бы я закрыл дверь на замок, дверь бы пришлось вставлять.

— Где канистра?

Канистра! Точно! Совсем из головы вылетело. Ещё не женился, а первое же обещание нарушил, что не прибавит мне очков. С другой стороны, злость придавала Вале особую красоту, а её движениям — изящество пущенной стрелы. Согласитесь, стрела в покое не так прекрасна.

— С самого утра занесу, — дал я второе обещание и тут же подстраховался, — если не просплю.

— Я не собираюсь утром время терять! Мне сейчас надо!

— Она у Леонидыча.

— А почему она у Леонидыча? Сложно было отнести? Отец ждал, не закрывал склад. Изматерился на меня! Попросила же по-людски!

— Я же не знал, что ждут, а Леонидыч был ближе.

— Ты попёрся на массаж с канистрой?

— Ну да.

— Вот ты придурок!

Я вообще-то не терплю подобных высказываний в свой адрес и почти открыл рот, чтобы поставить Валю на место, но тут она расхохоталась. Я всегда считал, что у меня хорошее чувство юмора, но сейчас не видел ничего смешного, и пока она заливалась от представленной картины, успел послать сообщение двум друзьям и проверить почту.

Наконец, она стала успокаиваться.

— Извини, но… ты с канистрой… ох… заходишь к деду!

— Она в коридоре стоит.

— Ну всё равно!

— Ты, может, присядешь?

— Да я уже ухожу. Уморил, зачёт. А ты что такой серьёзный? Это что я на тебя наорала?

— Нет, у меня биполярное расстройство.

Валя нахмурилась, её веселье испарилось.

— Не поняла, это как?

— Смена настроения без причины.

— Ох ты, блин! И… и что? Это серьёзно?

— Если не веселюсь, не рассказывай анекдотов.

— А что будет?

— Не засмеюсь. Это тебе.

Я протянул ей фуражку.

— На хрена она мне? И почему мокрая?

— Постирал.

— Ну, точно дебил! Я не ношу чужие вещи!

— Леонидыч сказал, что ты ему как племянница.

— Он тоже дебил!

Я решил не обижаться. Если сейчас отвечу грубостью на грубость, то подарок потеряет всю привлекательность, учитывая Валину реакцию.

— В ней ты будешь сногсшибательна.

— Да как-то не жалуюсь, — её голос стал чуть мягче.

— Ну, выкини, если не хочешь увеличения количества потенциальных мужей.

— Мне и одного хватит, лишь бы не таскал чужое.

— Я честно выиграл в карты.

— О, боже! — она хлопнула себя по лбу.

— Кстати, Леонидыч одобрил мою идею.

— Два дебила играют в карты на фуражку, — начала она заводиться по новой, — что может быть глупее?

— Извини, хотел сделать приятное. Ты примерь сначала, потом ругайся.

— Приятное, ага!

Валя обречённо взглянула на фуражку, опёрлась на дверной косяк и смерила меня с ног до головы, будто собираясь купить в качестве манекена.

— А это очень серьёзно? Твоя болезнь.

— В каком плане?

— В плане жизни. Поедем на водопад, ты разочаруешься и придушишь меня.

— Максимум огорчусь. По приезду успокоюсь.

— Интересный ты человек. Признаться, впервые вижу психа. Это же психическая болезнь?

— Да, но у меня лёгкая форма, даже таблетки пить не надо.

— Ну, всё равно, тебе же тяжело.

— Не более, чем тебе.

— В смысле?

— Леонидыч про тебя рассказывал.

— И что же рассказывал этот Леонидыч?

— Что у тебя классная фигура и тебе надо валить отсюда.

— И всё?

— И что ты птица в клетке.

— Ну, это одно и тоже. Больше ничего?

— А должен?

Туманное утро пока оставалось тайной, меня не касающейся.

— Пьяный Леонидыч хуже бабки у подъезда. Мелит всё подряд.

— Так ты поедешь со мной? — спросил я внезапно, — Беру в жёны в болезни и здравии, пока смерть не разлучит. Я созрел.

Валя засмущалась. Он хотела что-то сказать, и даже приготовила руки для жестикуляции, но передумала.

— Пока решаешь, я сгоняю за канистрой.

— Там уже закрыто, — сказала Валя тихо, теребя фуражку, — просто… меня сватает псих из Руд. Не о таком я мечтала сегодня утром.

— Ситуация нестандартная, согласен. Но в Рудах не так уж и плохо.

— В Рудах нет ничего хорошего, кроме названия, уж извини.

— Не хуже чем здесь.

— А может, ты говоришь под своим настроением?

— Моё настроение не влияет, на то, как ты обворожительна.

— Да ну тебя.

— Ты заочно согласилась.

— Ситуация нестандартная.

— Если тебя на улице ждёт толпа мужиков с цветами…

— Не дави, — Валя посмотрела на время, — уже поздно, а у меня завтра много дел из-за одного некомпетентного человека. Я подумаю, хорошо?

— Конечно, я тут ещё на две недели.

— Тогда… — она махнула фуражкой, и вышла в коридор, — спасибо за подарок, но я верну его деду.

— Тебя проводить? — крикнул я.

— Чтобы ты меня на берегу закопал? — засмеялась она, — До завтра, псих!

Если недовольная девушка смеётся, значит, не всё потеряно.

— И ты пришёл сюда с канистрой?

— У дверей оставил.

— Ну ты даёшь!

Утром меня истязал пришедший в себя Леонидыч, имея на то две причины. Первая профессиональная — поясницу надо приводить в порядок. Вторая уже личная.

— Я понимаю, хотел осчастливить Вальку моей фуражкой, — слышал я сквозь боль, — но нельзя было просто спросить? Мне же не жалко.

— Ай! — ответил я, когда его пальцы нашли что-то неправильное.

— Я бы понял, если бы деньги своровал. Не одобрил, но понял. Но стащить фуражку! На базе это первый случай воровства.

— Мы в школьные годы магазин обчистили, вот это было настоящее воровство.

— Да по тебе и видно.

— Ой!

— Не то, чтобы она мне была дорога как память, но брать чужие вещи без спроса, не дело. Особенно мои вещи.

— Я же вам взамен канистру оставил, — выдавил я.

— И где она?

— У Вали.

— Подведём итог.

— А!

— У Валюхи фуражка и канистра, у меня ничего. Неравноценный обмен какой-то, не находишь?

— Жизнь вообще несправедлива.

— Вы, москвичи, все такие наглые?

— Пятьдесят на пятьдесят.

Я приготовился к самой бесчеловечной боли, и заранее поклялся больше не ходить ни на какие массажи, но на небесах решили, что с меня хватит.

— На сегодня всё, — Леонидыч сел за стол и достал сигареты, — ещё два сеанса.

— Обойдусь!

— Тебе надо лечиться, а мне чем-то заниматься. Клиентов мало, зарплата идёт, а на халяву жить не намерен, в отличие от остальных.

— Спасибо и на этом, — я еле встал с кушетки и начал одеваться, — но у меня много дел, на водопад надо ехать, причём срочно.

— Как хочешь, но не придёшь завтра, фуражку заберу, расскажу про воровство и ещё добавлю от себя. Усёк, напарник?

— Бесчеловечно с вашей стороны.

— Жизнь несправедлива, а спину запускать нельзя. Кстати, Валюхе идёт. Ходит, вся из себя такая. Смотри, уведёт её какой-нибудь отдыхающий.

— У меня своя стратегия.

Не знаю, что я такого смешного сказал, но Леонидыч так закатился, что закашлялся.

— Стратегия у него! Вы посмотрите на этого Кутузова! Ты же не в шахматы играешь, а пытаешься подмазаться к девушке. Пока рассчитываешь хитроумные ходы, кто-то другой говорит комплимент, берёт за руку и уводит в сторону, а ты стоишь, хлопаешь глазами и соображаешь, где оплошал. А я знаю.

— И где же?

— Медлительность, вот враг всех влюблённых стратегов. Поверь опытному пенсионеру, жизнь коротка, и ходить надо с козырей, причём, самых крупных. Скажи Вальке, что она твоя, и на все брыкания отвечай — «не волнует». А не ты, так другой и не быть Вальке москвичкой.

— Вот мне и надо на водопад!

— А после водопада что? Романтический ужин? Да он у вас года через три будет. При таком-то рвении. Говорю же, за руку и в постель. Девушки хотят, чтобы их не только любили, но и желали.

— У меня есть одна проблема…

— У другого её не будет, — оборвал Леонидыч, — всё, до завтра! И давай без проблем, я не психолог.

Я вышел в коридор, с удовольствием заметив, что спина чувствует себя лучше, будто позвонки смазали и подтянули гаечным ключом. А раз так, то можно и ещё два раза потерпеть.

— Придёшь к себе, полежи с часик, — послышалось сзади, — а будет канистра, тащи сюда!

Видимо, на этой базе не принято долго обижаться. Святые люди!

Видели когда-нибудь женщину за рулём? Конечно, видели. Летит к своей цели, плавно объезжая автомобили — грациозный лебедь в стае неуклюжих бакланов! Изящество без напряга, твёрдость без мускул. Красота! А если какой мужик разорётся, не простив невинный подрез: куда (непечатное слово) прёшь (очень непечатное слово) корова! — просто отмахнётся, как от надоедливого комара, опрометчиво рискнувшего сесть на руку богини. Прелесть! А видели женщину за рулём моторной лодки? Вообще отпад! Особенно в фуражке, позаимствованной у массажиста.

Недолго Валя кочевряжилась. Поскрипела зубами, примерила подарок, оценила новый прикид в зеркале и не расстаётся с фуражкой даже… всегда. Её подруги из столовой тоже положительно оценили обнову. Теперь, рассекая волны пополам, наверно, чувствует себя Ахавом, высматривающим в просторах озера белый хвост Моби Дика. Про него я тоже узнал вчера вечером, ища в сети «популярных капитанов», чтобы при возможности блеснуть эрудицией. Опять захотелось прочитать книжку, но история этого противостояния мне уже известна. А жаль. Нашему поколению сейчас нелегко в плане литературы. Ой, нелегко!

Так вот, Валентина. Плывёт в фуражке вглубь озера в компании тех самых парней. Опять они рядом с моей девушкой. И довольно-таки активные ребята — играют в биллиард, волейбол, ходят в тир, покорили исаевскую гору, поучаствовали в конкурсе чтецов и опять штурмуют водное пространство, причём один из них на лыжах. Сегодня они трезвые, но опять осыпали Валю нештампованными комплиментами с головы до ног, как бриллиантами Екатерины Второй. И про фуражку не забыли. Вот они-то, наверно, любят читать, раз такие красноречивые. Я как раз проходил мимо, и новоиспечённая наисчастливейшая капитанша мне улыбнулась и даже козырнула, но на этом наше общение закончилось. Её ждала работа, а меня бессердечный Леонидыч, потирающий руки в предвкушении изощрённой пытки. Клиентов у него мало, а тут провинившийся «напарник», которого сам бог велел лечить и от воровства тоже. И это вместо водопада с девушкой.

Второй день массажа был ещё хуже. Кожа будто обзавелась аллергией на чужие пальцы, они обжигали, но, как сказал Леонидыч, это нормально. Дело идёт на поправку, и не таких на ноги ставили. А вот лёгкое искривление позвоночника для молодого человека недопустимо.

— Как вообще можно так всё запустить? Спина прямая, расстояние до парты пятьдесят сантиметров. Школа, родители. Сам должен знать, в конце концов.

— Моя работа за рулём, что вредно для спины.

— Ну, хоть на турнике повиси, в самом деле. Смотрю на вас, молодых, и плакать хочется. Или твоему поколению прямая спина мешает смотреть в ваши гаджеты?

— Ну конечно, — начал я защищать своё поколение, — вы все много чего прошли с красивой осанкой, а мы ничем не интересуемся, нам всё по фигу.

Тут Леонидыч нажал на что-то такое в спине и у меня аж в глазах вспыхнуло.

— Не буду брюзжать, что молодёжь сейчас не та. Она всегда та, и всегда замечательна. А мы не паслись в сетях, потому что попросту не было этих сетей, так что лицемерить не буду. Сейчас всё по-другому и с этим приходится мириться. Но когда старший товарищ от чистого сердца предлагает бесплатный совет, обязательно идти поперёк?

— Да нет, я так.

— Ну, вот и виси. Одна минута в день не украдёт лучшие мгновения твоей жизни. Одна минута, твою мать!

— Да понял я. Одна минута. Замётано.

— На детской площадке есть турник. Там никого не бывает, никто не помешает.

— Сегодня повешу.

— Только после обеда. А приедешь домой… в Москве есть турники?

— В Москве всё есть.

— Счастливчик, судьба благоволит тебе, — Леонидыч оставил мою многострадальную спину в покое, — на сегодня всё, завтра будет легче, честно.

Он сел за стол и закурил. На мой взгляд, непростительная вольность, даже при открытой форточке, но оставил мнение при себе, опасаясь завтрашнего возмездия.

Я надел футболку и сел напротив. Мы долго молчали, рассматривая летящий по кабинету табачный дым. Было тихо, каждый погрузился в свои мысли. Никто никому не мешал. Радовало, что Леонидыч не прогонял меня. Казалось бы, сеанс окончен, все по домам. Но почему-то уходить не хотелось, в моё присутствие не напрягало хозяина. Клиентов и у него мало, а помолчать с хорошим человеком завсегда приятно.

— О чём задумался, напарник? — наконец спросил Леонидыч.

— Размышляю, как мне увидеть водопад, если постоянно лечу спину. Пока я тут, на лодку выстраивается очередь до самого вечера. Заранее записи нет, даже для своих.

— Выбирай сам, что тебе важнее, спина или этот водопад, было бы на что смотреть. Но ты же переживаешь не за водопад?

— Угадали. Мне надо с ней поговорить, с Валей. Кое-что рассказать о себе, объяснить одну вещь, а потом, если прокатит, можно за руку и в постель. Днём она работает, вечером занята, время идёт. Разговор не на пять минут, а меня на работу могут вызвать в любой момент.

— Чтобы быть рядом с Валюхой, не обязательно сидеть рядом. Так ты не отличаешься от других, даже даря её головные уборы.

— Дорогие серёжки и серенада под окном тоже не годятся?

— Только если хочешь основательно её выбесить. Если надо поговорить… Попробуй попасть к ней на ужин. Там у кого-то сегодня день рождение. Выпьете, расслабитесь, и — всё в твоих руках.

— Напрашиваться не стоит?

— Ни в коем случае.

— Это будет сложно.

— На то тебе голова и дана. Могу подсказать.

— Буду обязан.

— Начальник хочет убрать сарай со своей территории, на его место поставим мою хибару. Пока у Васьки дойдут руки, я отойду от дел. А Валюха любит работящих. Как тебе?

— Мне надо разобрать сарай, чтобы произвести впечатление?

— Ну да. Звучит глупо, но только поначалу и это имеет смысл. Не знаю, что ты там хотел рассказать о себе такого важного, но кажется, это не самая приятная информация, так?

— Всё зависит от того, как она воспримет.

— А вот как ты думаешь, Валя тебе будет благоволить на водопаде, или после работы? Настоящей, физической, мужской работы! И подзаработаешь малость.

— Хотите решить свои проблемы с моей помощью?

— Да и ты не останешься внакладе.

Я призадумался. В принципе, не обязательно вешать лапшу на уши девушке, особенно если она уважает дело, а не болтовню.

— Начальника знаешь? Могу договориться.

— Знаю, я же регистрировался.

— С другой стороны, можешь послезавтра с утра пораньше прибежать на берег со здоровой спиной и квитанцией на морскую прогулку. Тоже вариант. Не думаю, что за это время что-то произойдёт.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Самый быстрый человек

2

Автор текста Ирина Токмакова