Телега времени и другие новогодние истории

Игорь Фарбаржевич

Однажды под Новый год известный Сказочник Егорий оказался в Германии во Франкфурте-на-Майне. Здесь он помогает овчарке Розалине спасти сына её хозяев от злого волшебника Шварцхунда. Победив волшебника, Егорий находит украденные тем сказки. Рукописи находятся в ужасном состоянии. И восстановить текст Сказочнику помогут главные действующие персонажи этих самых историй – самые настоящие сказочные животные. Кот Мурильо из Испании, летучая мышь Виолетта из Палермо, попугай Арчибальд из Швеции, голубь Гурьян из Франции, пес Святик из города Зуева. И вот наш мир получает новый сборник волшебных историй.

Колдун Чёрный Пёс

Немецкая история

1

Однажды под Новый год, во время одного из своих путешествий, известный московский сказочник Егорий очутился в Германии, на каменном мосту во Франкфурте-на-Майне.

Следует добавить, что немецкие реки, в отличие от российских, имеют обыкновение не замерзать зимой, поэтому холодные воды Майна плавно текут по городским каналам, а Егорий любовался ими с высоты старинного моста.

Шёл мокрый снег. Молодой человек огляделся и вдруг увидел под рассеянным светом фонарей странную фигуру. Она натягивала на шею верёвку с камнем, явно собираясь прыгнуть вниз.

Такого поступка не одобрило бы ни одно здравомыслящее существо, а тем более сказочник. В его сердце застучал тревожный колокол.

— Эй! — что есть силы, завопил Егорий и помчался к самоубийце.

Подбежав, он с удивленьем обнаружил, что странная фигура была собакой из породы немецких овчарок. Просто она стояла на задних лапах. Завидев спасителя, овчарка поторопилась завершить начатое. В самый последний миг Егорию удалось ухватить незнакомку за задние лапы. Та отчаянно сопротивлялась. Сказочник тянул её, выбиваясь из сил. Наконец, он сделал рывок, и вместе они кубарем покатились по настилу моста.

— Зачем?! Кто вас пррросил?!.. — рычала овчарка, а камень на верёвке, всё ещё привязанный к шее, больно стукал и её, и его.

Наконец они встали на ноги.

— Глупая затея, — скептически заметил сказочник. — Я не выношу, когда при мне делают глупости. А вы?

— Глупая? — возмутилась овчарка. — Знай, вы, из-за чего я на это пошла, говорили бы по-другому!..

— Всё равно, глупость! — стоял на своем Егорий. — Ни одно обстоятельство на свете не заставит меня бросаться в воду с булыжником на шее! Зимой! Это же верная простуда!

— На моём месте вы бы сделали то же самое, — упрямо заявила несостоявшаяся утопленница.

— Чем же так плохо ваше место? — поинтересовался начавший замерзать сказочник.

Спасенная тоже дрожала, то ли — от того, что все закончилось благополучно, то ли — от того, что ничего не вышло.

— Давайте найдем местечко посуше. Нам надо согреться, — предложил Егорий.

Тут он заметил на ней дорогой кожаный ошейник, украшенный клёпками, и вслух догадался, что её, наверное, выгнал хозяин.

— Никто меня не выгонял! — возмутилась овчарка.

Егорий стал допытываться.

— Долгий разговор, — уклончиво отвечала собака.

— Может, я смогу помочь?

— Мне уже никто не поможет, — она говорила хоть ещё и обречённо, но уже спокойнее. — Я потеряла доверие хозяина.

— А что случилось с вашим хозяином?

— Послушайте! — рассердилась спасённая. — Это переходит всякие границы! Нельзя же быть таким любопытным!

— Я русский, мне — можно, — ответил Егорий. — Тем более, когда при мне делают глупости. Кстати, именно благодаря любопытству сделано огромное количество открытий!

— Вот-вот! — впервые согласилась с ним овчарка.

Её затрясло снова, и Егорий окончательно взял инициативу на себя:

— Давайте спустимся под мост, там найдётся безветренное место, и вы мне всё расскажете, — деловито предложил он.

На этот раз собака послушно дала освободить себя от верёвки и камня и понуро поплелась следом. Спустя несколько минут, они уже сидели в нише каменной опоры моста.

— Так что же случилось? — вновь полюбопытствовал молодой человек, вычищая из шерсти овчарки налипший снег.

— То, что с хозяином произошло, до сих пор не поддаётся никакому разумному объяснению. Этого просто не может быть! — ответила она.

— ВСЁ МОЖЕТ БЫТЬ!.. Как говорит один мой знакомый Старый Лис, — успокоил её Егорий. — Потому не упрямьтесь. Кстати, меня зовут Егорием. Я — сказочник.

— Розалина! — угрюмо представилась собака. Она уже поняла, что легко отделаться от Егория не удастся. Кроме того, почему-то рядом со сказочником ей стало спокойней. — Начался этот кошмар неделю назад.

…Неделю назад я проснулась за полночь от беспокойных шагов господина Генриха. Он ходил по комнате и громко звал хозяйку. Дело в том, что она… Её не было ни в спальне, ни в ванной, ни на кухне! Нигде! Я-то сплю чутко. Все воры, что живут в округе, знают об этом: за десять лет моей безупречной службы (и это не похвальба, уважаемый герр Егорий!) ни один не только не влез в наш дом, но даже не попытался!.. Так что пройди она возле меня — непременно бы проснулась! Если вы подумали, будто она ушла из дома, то ошибаетесь — входная дверь была заперта изнутри!..

— Это уже кое-что!.. — глубокомысленно заметил Егорий, — А дальше?… Что было дальше? Вы нашли её или нет?

— В этом — вся тайна, — сказала собака. — Хозяин обыскал дом от подвала до чердака. А когда вернулся в спальню, госпожа Моника, как ни в чём не бывало, спала в своей постели! Следующей ночью произошло то же самое. На третью ночь господин Генрих позвал на помощь меня.

— Вы сами видели её исчезновение? — прервал Егорий.

— Своими глазами! На третью ночь, как только она уснула, хозяин зажёг ночник, впустил меня на порог их спальни и сел в кресло… Ждать пришлось долго. Господин Генрих стал тихо похрапывать… Вдруг комната осветилась яркой голубой вспышкой, исходящей от головы фрау Моники! И она тут же исчезла!

— Её голова?!

— Да нет же! — раздраженная непонятливостью слушателя, ответила Розалина. — Вся хозяйка! Знаете, как в кино: рраз! — и пустая постель!..

— Странно… — изумился сказочник, а сам давно уже поглядывал на перстень.

— Ещё бы! В тот день хозяин от отчаянья даже хотел вызвать невропатолога или гипнотизера.

— А что хозяйка?

— Отнеслась к этому весьма серьёзно, тоже хотела вызвать доктора или экстрасенса, только не к себе, а для господина Генриха… — Розалина замолчала, опустив голову и лишь изредка потряхивая ушами — будто вновь прислушиваясь к разговору хозяев. Потом взглянула сказочнику прямо в глаза и продолжила срывающимся от отчаянья голосом: — Вчера утром он накормил меня свиными сосисками, чего с ним никогда прежде не бывало… Так вот, накормил меня ими хозяин и стал умолять помочь раскрыть эту тайну, убеждая, что я его последняя надежда. Я сдуру согласилась! Всю прошлую ночь просидела на крыльце дома, но так ничего и не учуяла. И вот теперь, от бессилия и стыда, хотела… но вы мне помешали…

— Значит, хозяин вас не выгонял, а вы, бессовестная собака, решили покинуть его в столь трудный для семьи момент? — спросил Егорий.

— Да… Нет… Я… — смутилась Розалина. — Он объявил, что я перестала быть полезной!

— А госпожа Моника, конечно же, исчезла опять, — подытожил Егорий.

— Как вы догадливы! — горько сострила овчарка.

— Я догадлив от природы, — парировал он, пропустив насмешку Розалины. — Ответьте-ка лучше ещё на один вопрос: как звали сына хозяев?

— Людвиг. Он пропал семь лет назад. Ему было бы сейчас десять… Откуда вам известно, что у них был сын?

— Сказочникам всё известно, — сказал Егорий. — Продолжайте.

Овчарка рассказала ещё одну странную историю.

— Дождливым осенним днем госпожа с сыном поехала в гости к сестре фрау Моники на день рождения Курта — племянника фрау Моники. Он старше Людвига всего на год. Господин Генрих не смог их сопровождать. Вечером, когда собрались домой, у госпожи Моники не завелась машина. Как потом рассказывали очевидцы, мальчик заметил на автобусной остановке большую чёрную собаку с белым пятном на боку. Людвиг пошёл за ней, когда фрау покупала рейсовый билет. Вот и всё. С тех пор ни она, ни мы его больше не видели… Мальчика искали несколько месяцев. Из детских домов и приютов господин Генрих получал списки всех детей его возраста. Людвигов оказалось двенадцать. Ни один из них не был Людвигом Нойбертом…

— Вспомните, не упустили ли вы ещё какую-нибудь важную деталь?

Розалина задумалась:

— Как будто нет… Правда, третьего дня госпожа Моника сказала за обедом мужу, что видела сына во сне… что он помнит их и ждёт… Мистика какая-то!

— Нужно начать с Людвига! — сказал Егорий.

— Но ведь его не нашли.

— Плохо искали.

— Ну, знаете ли! — возмутилась Розалина.

— Искали, может, и тщательно, да не того, кого нужно.

— Как это — не того?! — удивилась она. — Мы искали Людвига Нойберта!

— А нужно было искать Курта.

— Какого Курта?!.. — вышла из себя овчарка. — При чем здесь Курт?!

— Позвольте мне объяснить, — успокаивающе сказал Егорий. — Я предполагаю вот что… В тот злосчастный вечер, когда потерялся Людвиг, шёл дождь. Ведь так?

— Ну, шёл… — согласилась Розалина.

— Была холодная осень… — продолжал сказочник.

— Да, дул сильный ветер.

— А на Людвиге был лишь костюм, не так ли?…

— Действительно, новый серый костюмчик.

–…Потому что в гости они поехали на машине.

— Верно, на машине, — словно эхо повторяла Розалина.

— Ведь зачем для поездки в машине надевать ещё и пальто?

— Действительно, незачем.

— Но вот на обратном пути мальчику понадобилась куртка!

— Так оно и было!.. — вздохнула Розалина.

— А так как дул сильный ветер, сестра госпожи Моники одолжила племяннику куртку своего сына.

— И что из этого?… — насторожилась овчарка.

— А то, что предусмотрительные родители пришивают к подкладке одежды бирку с именем ребенка. На случай, если он потеряется. Вот я и предполагаю, что тот, кто его нашёл, подумал, будто зовут мальчика Куртом.

— Браво! — в восторге вскричала Розалина. — Но тогда осталось только найти Людвига-Курта!

— Не спешите! Боюсь, что в этом городе его давно уже нет.

— Откуда вам известно?…

— Смею также предположить, — не отвечая на вопрос, продолжил Егорий, — что и фамилия у вашего Людвига совсем другая: например, Шварцхунд. Улавливаете связь?

— Не-а… — честно призналась Розалина.

— Тот пес, за которым пошёл мальчик — вовсе не пес, а очень могущественный колдун. В «Энциклопедии Сказок» есть его имя: Шварцхунд, или Чёрный Пес. А живёт он во Франкфурте…

— Ну, вот! — обрадовалась овчарка Розалина.

— Во Франкфурте, что на Одере, — уточнил сказочник. — Шварцхунд набирает мальчиков в свою Школу Чёрной Магии, — объяснил он. — Дети, попавшие туда, навсегда забывают дом, где родились, и становятся злыми волшебниками. Боюсь, что и ваш Людвиг уже стал таким.

— Поберегитесь! — зарычала овчарка. — Наш Людвиг был очень добрым мальчиком!

— Будем надеяться, что доброта его не исчезла окончательно.

— Тогда — к нему!

— Погодите! — остановил её сказочник. — Всё не так просто, как вам кажется. Вы не отыщете колдуна по имени Шварцхунд. Скорее всего, никто ничего не слышал ни о нём, а тем более о его Школе… Так что ехать во Франкфурт-на-Одере бессмысленно.

— Как же тогда быть?… — растерялась Розалина.

— Представьте меня господину Генриху и его супруге, — попросил сказочник.

2

Спустя полчаса они пришли к дому, в котором жили Нойберты. Господин Генрих и фрау Моника слушали Егория, широко раскрыв глаза. Он говорил недолго, но обстоятельно, в основном повторив то, что мы уже знаем. А в конце обратился к фрау Монике:

— Как я понимаю, эти исчезновения начались ещё давно. Именно в те ночи, когда неосознанное желание Людвига увидеть мать было особенно сильно, — именно тогда вы пропадали из вашей комнаты и появлялись в его снах. Господин Генрих долго не замечал этого. — Сказочник поклонился хозяину. — Лишь сейчас, перед Новым годом, вы, герр Нойберт, стали свидетелем удивительных исчезновений и внезапных появлений жены! Я надеюсь вернуть вашего сына.

Фрау Моника заплакала. Герр Генрих сжал её руку.

— Дай-то Бог! — сказал он.

— Вечером, ложась спать, — продолжил Егорий, — вы, дорогая фрау Моника, должны настроиться на то, что во сне увидите Людвига. Остальное я беру на себя. Кстати, мне кажется, он здесь недавно побывал.

— Как?! После исчезновения?! — вскрикнула мать.

Розалина тоже потянула воздух носом и кивнула головой, соглашаясь со сказочником:

— Да, он дал о себе знать, — добавил Егорий.

— Каким образом?! Неужели это правда?… — взволнованная мать не находила себе места.

— А ведь верно! Его серебряная цепочка нашлась!.. — вскочил Господин Нойберт в сильном волнении.

3

Новогоднюю ночь решили коротать скромно — за бутылкой рейнского с бутербродами. Слишком многое должно было проясниться в эту ночь.

После выпитого вина и съеденных бутербродов, хозяйку отправили спать. Хозяин и сказочник сели в гостиной играть в шашки, а Розалина с тревогой ждала раскрытия Тайны…

За окном слышались чьи-то песни, на город падали искрящиеся лепестки фейерверочных букетов, хлопали петарды.

— Не проснулась бы! — обеспокоено сказал господин Генрих и поднялся на второй этаж, но тут же вернулся расстроенный: — У жены — бессонница…

— Это от волненья, — заметила Розалина. — Может быть, дать снотворное?

— Ни в коем случае! — замахал руками Егорий. — Сон должен быть естественным и спокойным. Сидите, я всё улажу… — И он отправился к фрау Монике.

— Ах! — простонала та. — Именно сегодня я не могу заснуть!

— Успокойтесь, дорогая фрау Моника, — ласково попросил её сказочник. — Закройте глаза и слушайте.

И он спел колыбельную:

Трудно заснуть в эту зимнюю ночь.

Там, за окном — молодое веселье.

Санки и хохот, любовь и похмелье!

Трудно заснуть. Я сумею помочь.

Спите. Вам надо увидеть во сне

Сына, которого вы потеряли.

Он не вернётся к вам прежним. Едва ли…

Вырос ваш мальчик в чужой стороне.

Падает снег, и теряется след…

Город не дремлет в огнях фейерверка.

Тише!.. Вот-вот приоткроется дверка,

И на пороге — родной силуэт.

Спите. И явятся вещие сны

По материнскому Вечному Зову.

Чтоб ощутить себя матерью снова —

Сына увидеть во сне вы должны…

4

Фрау Моника крепко спала. Лицо её было спокойно, словно она знала: сегодня непременно маленький Людвиг возвратится домой.

Сказочник прислушался. Было тихо.

«Верно, и Розалина, и господин Генрих тоже задремали», — подумал он. У него у самого отяжелевшую голову клонило набок.

И тут Егорий увидел слабое свечение, идущее от головы фрау Моники.

Свет из белесого стал голубым, затем засверкал позолотой и вдруг вспыхнул так ярко, что сказочник на мгновенье зажмурился! А когда открыл глаза, то увидел в световом луче мальчика лет десяти. Мальчик казался прозрачным и двигался навстречу Егорию с закрытыми глазами.

Фрау Моника шевельнулась во сне. Егорий направил на Людвига луч волшебного перстня. Два сияния скрестились, засверкали всеми цветами радуги и медленно погасли. Тело ребенка обрело человеческую плоть.

Мальчик раскрыл глаза и огляделся. Он с удивленьем посмотрел на Егория, потом на фрау Монику. Брезгливая гримаса появилась на его детском лице. Фрау застонала во сне, проснулась, села в постели.

— Людвиг! — тихо позвала она сына. — Как ты вырос!..

— Это вы мне? — удивился мальчик. Он сделал шаг назад. — Вы ошибаетесь, фрау! Меня зовут Курт. Курт Шварцхунд.

— Нет! — улыбнулась мать. — Ты, Людвиг, мой сын!

Она вскочила с кровати и, раскинув руки, бросилась к нему. Но мальчик успел нырнуть ей под локоть и отскочить в сторону.

— Я не ваш, фрау, не ваш! — закричал он, дрожа от возмущения. — Не подходите! Если вы дотронетесь до меня — я превращу вас в крысу!

Потрясенная фрау Моника остановилась посреди комнаты.

— В крысу?!.. — беспомощно прошептала она. — Вы слышите, Егорий, он меня ненавидит!..

— Он ещё не ваш, фрау Моника, — промолвил сказочник. — Пока жив колдун, Людвиг не вспомнит, кто он такой.

— Молчи, глупец! — повелительно приказал тот Егорию. — Я могучий Курт Шварцхунд! Сын колдуна! Ученик колдуна! И сам колдун!..

В спальню ворвались господин Генрих и Розалина.

— Сынок! — воскликнул герр Нойберт.

Но тот ловким движением увернулся и от его объятий.

— Я не ваш сын! — заорал он на отца. — Вы семья сумасшедших! Выпустите меня! Отец! Отец!!!

— Я ЗДЕСЬ!!! — раздался громовой голос, и посреди спальни возник страшного вида старик. Его глаза были обведены чёрными кругами, а лицо почти скрывала седая борода. Но если присмотреться получше, то можно было разглядеть, что это не волосы, а тонкие развивающиеся черви.

Он взмахнул руками и превратился в чёрного пса с белым пятном на боку.

— Ко мне, мой мальчик! — проревел колдун. Людвиг вскочил на него верхом.

— Он хочет снова забрать его! — закричала фрау Моника.

Ещё мгновенье — и чета Нойбертов окончательно потеряла бы сына.

Но Розалина как молния бросилась на Чёрного Пса и вцепилась тому в глотку. Шварцхунд заорал от боли и резко дёрнулся. Людвиг слетел с его спины. Господин Генрих, не теряя времени, подхватил сына на руки и выбежал с ним из комнаты. Шварцхунд с неимоверным усилием вырвался из пасти Розалины и бросился вслед. Овчарка кинулась за колдуном.

— Нужна сажа! Хоть один скребок! — потребовал сказочник у фрау Моники и помчался на помощь Розалине.

Воинственно настроенная мать поспешила вниз, где шёл настоящий бой за её ребенка. Теперь Чёрного Пса было уже невозможно захватить врасплох: он уже не оборонялся, а сам нападал на отважную овчарку. Господин Генрих схватил тяжёлые каминные щипцы и тоже храбро кинулся в драку. Невообразимое рычанье и лай неслись по всему дому. Прохожие удивлённо говорили: «Впервые так разгулялась семья Нойбертов!».

Шварцхунд, хорошенько получив щипцами по спине, раскрыл свою чёрную пасть и дохнул на нападавших синим огнём и серой. Огненные языки долетели до штор на окне, и те сразу занялись пламенем!

— Пожар! — захохотал Чёрный Пёс. — Спасайся, кто может! — И дохнул ещё и ещё раз: на шёлковый абажур и на ковёр.

Густой дым потянулся по всему дому. Господин Нойберт сбивал огонь с одежды, потом настежь распахнул окна, а огонь уже двинулся от ковра к дверям гостиной. Тогда хозяин кинулся звонить в пожарную часть.

— Спасайте мальчика через чёрный ход! — крикнул Розалине Егорий. — Что вы медлите, госпожа Нойберт? Где сажа?

— Скоро в саже будет весь дом! — в панике ответила она. — Надо тушить пожар!

— Потушат без вас, фрау Копуша! — закричал Егорий. — Делайте то, что я вам велел, если не хотите потерять сына навсегда!

Внизу стали собираться любители подобных зрелищ.

— Это от бенгальских огней, — говорили одни.

— От хлопушек, — настаивали другие.

— От ёлочных свечей! — со знанием дела утверждали третьи.

А Шварцхунд разбушевался не на шутку: от его дыхания и рычания всё в доме кружилось и вылетало из окон на улицу. Он крушил всё, что попадало под руку. Наконец, к Егорию подбежала запыхавшаяся фрау Моника, с полным скребком сажи.

— Отвлеките Чёрного Пса! — тихо приказал ей сказочник.

— Эй, господин Шварцхунд! — позвала колдуна фрау Нойберт. — А Людвиг со своим отцом уже на улице!

Чёрный Пес стряхнул с себя Розалину, освободился из рук Егория и кинулся к окну.

А под окном собралась приличная толпа зевак. Весь квартал с тревогой следил за страшными событиями, не вполне понимая, что же происходит. Пожарные раскрутили брезентовые рукава для подачи воды.

Шварцхунд не успел даже повернуться, как Егорий мазнул его сажей прямо по белому пятну на боку. Чёрный Пёс дико завыл, шкура его задымилась и вспыхнула.

Толпа ахнула. На её глазах огромный лохматый пёс превратился в старика, полыхавшего синим пламенем. И — не успели пожарные направить на окно струю воды — огонь во всем доме внезапно погас, а сам старик исчез.

5

Стало тихо и странно. Сами по себе все вещи и утварь, выпавшие на снег, словно в обратной киносъемке, влетали назад в окна. Вновь заколыхались сгоревшие шторы. Всё, что было разбито, сломано или сожжено — как ни в чем не бывало, являлось в своём первозданном виде. И вскоре от пожара не осталось не только следа, но даже запаха гари.

Растерянный брандмейстер никак не мог взять в толк: был пожар на самом деле или его не было. Наконец, уяснив, что помощь не понадобится, он принял решение оштрафовать семью Нойбертов за ложный вызов. И господин Генрих с радостью выложил 500 евро. Еще бы!

Зеваки разошлись, а чудеса не кончились. Как снег из облака, с потолка в доме Нойбертов, стали плавно опускаться и ложиться с шуршаньем на пол, на стол, на постели и подоконники страницы неизвестных сказок. Они были на разных языках. Одни были напечатаны на пишущей машинке, другие написаны то пером, то карандашом, тритьи на компьютере. Понять, какая страница — от какой сказки, не было никакой возможности, их просто собирали и складывали на столе в лаковый чемоданчик.

Одни листки были мятые, другие обгорелые, третьи разорванные, попадались даже исписанные маленькие клочки.

Утром, когда городские гуляки ещё спали крепким сном, а над Майном встало январское холодное солнце, и Людвиг проснулся в своей семье, и в доме Нойбертов воцарилось веселье, а редкие прохожие, заслышав смех из окон, удивленно качали головой: «Ишь, ты! Не нагулялись ещё!..» — страницы продолжали падать и падать, как падают с тихим шелестом при ласковой погоде осенние листья…

6

Спустя сутки, в одной из газет Франкфурта-на-Одере, появилась сенсационная заметка. В ней сообщалось о том, что «на окраине города — в старом парке — были обнаружены дети, пропавшие в разное время и разных городах Германии. На вопросы полиции и врачей, как они туда попали и где были до этого момента, дети не могли ответить. Они абсолютно ничего не помнили. Сейчас найденыши находятся в больнице. Их фотографии разосланы во все города, с целью установления точных имён и адресных данных, — писала газета.

Но всё это будет спустя сутки.

А пока с потолка в доме Нойбертов, словно голуби, слетали сказки.

Только на третий день можно было с уверенностью сказать: кажется всё.

— Кажется всё… — сказал господин Генрих.

— Пожалуй, всё, — подтвердил Егорий. — Вот неожиданность!

На некоторых страницах налипла противная чёрная шерсть.

Господин Генрих и овчарка проводили Егория к каменному мосту, к тому самому, где так печально началась эта история.

— Зря вы без шапки, — сказал Егорий господину Генриху. — У вас волосы в изморози!..

— Это не иней, — герр Нойберт улыбнулся. — Я поседел в ту ночь… Ну, прощайте?!.. Может, ещё встретимся!

— Всё может быть! — сказал Егорий и заговорщицки подмигнул Розалине.

Светящийся перстень на безымянном пальце правой руки был повёрнут три раза в сторону Солнца. Когда луч погас — Егория на старом мосту уже не было…

…Сказки, упавшие с потолка, были в ужасном состоянии. Когда Егорий дома, в Серебряном Бору, разобрал давно знакомые страницы, то воскликнул почти со слезами:

— Как он смел так с ними обращаться!

У побывавших в плену колдуна сказок листы были и оборваны, и скомканы, и замараны. Многого недоставало. Кто-то ещё что-то зачёркивал, а потом чёрным дописывал грубые слова.

Конец ознакомительного фрагмента.