Спектакль

Игорь Туманов, 2019

После самоубийства мужа Аделаида замыкается в себе и перестает разговаривать. Чтобы как-то помочь родственнице, кузина Кира отправляет её в пансион, где обещают восстановить душевное состояние девушки. Там Аделаида познакомится с другими жителями и поймёт, что не только она должна нести своё бремя.

3. Ужин

Столовая располагалась на первом этаже особняка, ближе к берегу. Часть стены отведена под стеклянную раздвигающуюся дверь, которая выводила на ещё одну маленькую террасу с потрясающим видом на реку.

Само помещение похоже имело площадь всей квартиры Аделаиды в Городе. Во всяком случае, ей так показалось. Прямо по центру стоял огромный изысканный стол, с закругленными краями, рассчитанный на десять персон. Сверху его покрывала белоснежная скатерть, на которой уже выставлены тарелки, приборы, большие блюда с салатами и закусками, кувшины с водой и, по всей видимости, соком.

Ада сразу оценила выбор еды, хотя горячее ещё даже не принесли. “Если тут такие закуски, что же дают в основном меню?” — подумала она, оценивая пищу на столе. Она медленно подошла к столу, коснувшись рукой скатерти — мягкая и приятная на ощупь. Аккуратно переступая с ноги на ногу, Ада шла вокруг стола, рассматривая окружение. В дальнем углу стоял небольшой круглый столик, на котором лежал сильно устаревший телефон, рядом — на вид удобное кресло. Серванты с сервизом расположились у двух стен из четырех. Выглядели они старыми и пыльными, явно не из этого века, да и посуда внутри, хоть и оказалась в отличном состоянии с витиевато исписанными разнообразными узорами, на скромный взгляд Аделаиды являлась совершенно безвкусной и вышедшей из моды лет сто назад. В углу комнаты у телефона едва приоткрытая дверь, судя по запаху, ведущая на кухню. Пустых стен практически не было, в некоторых местах висели картины, разной степени паршивости. Ада никогда не считала себе ценителем такого искусства. Ужин был накрыт на семь человек, один из которых во главе стола и по три человека с каждой стороны. На тарелочках лежали бумажки с именами. Своё Ада нашла с правой стороны, самым крайним. Обычный и непримечательный шрифт, без всяких узоров и крючков, ничего интересного, подумала она, держа бумажку в руках.

Она прошла мимо стола и подошла к стеклянной двери. На улице почти стемнело. В столовой и на террасе горел приятный теплый свет, совершенно не яркий. С той стороны двери стояла высокая худощавая девушка с длинными волосами, одетая в платье похожего покроя, как у Аделаиды, но без крапинок и узоров, цвета крем-брюле. Ада взялась за ручку и отодвинула створку двери вправо. Девушка на улице от неожиданности слегка подпрыгнула и обернулась на вошедшую гостью, схватившись за сердце. У неё были маленькие испуганные глаза, с тонкой линией бровей. Казалось, она едва сдержала крик.

— Ой! Вы напугали меня! — пропищала она тоненьким голоском.

Аделаида жестом поздоровалась и извинилась. Девушка сразу успокоилась и смущенно закивала. Так обычно бывает, когда до людей доходит, что человек перед ними не может разговаривать.

— Простите, я не знаю этого языка. Тут его только директор Клэтуотер знает и несколько сиделок. Вы должно быть новенькая, которая сегодня приехала? Как вас зовут? Ой, что я несу. Вы же мне не сможете ответить. Меня зовут Виктория, я тут уже некоторое время. Больше года, мне кажется. Когда я приехала было практически такая же погода, — она сделала короткую паузу. — С реки дует такой приятный ветерок. Я очень люблю выходить сюда перед ужином. Окунуться в свои мысли. Предаться приятным воспоминаниям, которых не очень-то много. Хах, да и если бы их было много, вряд ли бы я была тут, да? Хах!

“Господи, дорогуша, ты все свои мысли озвучиваешь?” — Ада едва заметно саркастически улыбнулась и протянула девушке бумажку со своим именем.

— Аделаида Эстер. Приятно познакомиться, — они пожали друг другу руки. — Тебе здесь понравится. Тут действительно можно отдохнуть от всего, что произошло с тобой за стенами этого пансиона. Даже несмотря на наш коллектив, — последнее слово она взяла в кавычки и почему-то слегка дернула голову, скорчив странную гримасу.

Ада кивнула. Она уже привыкла кивать в ответ на монологи людей, общавшихся с ней в последнее время. Хотя не отвечает она всего полгода.

“Мда. Ни слова за полгода. Полгода с тех пор, как этот придурок решил попрактиковаться в полётах”.

Она обернулась. В столовой уже собирались люди. Виктория тоже это заметила и предложила отправиться к столу.

Напротив них, у входа на кухню, сидел молодой человек, младше Ады, в очках, с толстыми бровями, длинными непослушными волосами, немного походивший на персонажа старой книжки про волшебника, которую Аделаида читала в детстве. Ей не понравилось.

Парень сидел ссутулившись, исподлобья осматриваясь вокруг. Заметив вошедших девушек, он не поздоровался, лишь продолжал методично оглядываться, как будто выявляя опасность.

— Кевин, — поприветствовала его Виктория. Кевин строго посмотрел на неё, кивнул и вновь отвернулся. Виктория недовольно выдохнула, а потом медленно, стараясь его не напугать, облокотилась руками на спинку стула и добавила: — А эту девушку зовут Аделаида. Она будет с нами жить. Не переживай, она не разговаривает. Ада — это Кевин Доннелли.

Почему-то Кевина это обрадовало. Он слегка расслабился, разомкнул руки, которые до этого держал на груди, и правой помахал Аде, улыбнувшись. Ада натянула улыбку ему в ответ и то же помахала. Кевин успокоился и откинулся на спинку, сделал глубокий вздох, положив руки на колени, и, видимо, окончательно расслабился, насколько мог.

Аделаида села за свое место, Виктория расположилась рядом. Она слегка наклонилась к ней и шепотом пояснила:

— У Кевина небольшая паранойя и обсессивно-компульсивное расстройство. Лишь из-за него вещи на столе разложены таким образом, и еду подают в исключительно одобренном им порядке. Поначалу это казалось странным и неудобным. Приемы пищи у нас, зачастую проходят, скажем так, наоборот. Например, на обед мы сначала едим салаты, потом второе блюдо и лишь потом суп. На ужине же, как ты могла заметить, салаты и закуски сразу на столе, а подают нам сначала и вовсе десерт, а потом гарнир. Питаемся мы тут, к слову, как в хорошем ресторане. Поверь, еда тебе понравится. Она одобрена Кевином, — последнюю фразу она сказала то ли кокетливо, то ли с сарказмом.

В проходе показался ещё один человек. Мужчина был старше Кевина, может даже чуть старше Аделаиды. Высокий, опрятный, с гладко выбритым лицом и черепом. От этого он выглядел слегка пугающе, однако взгляд его хоть и был недружелюбный, казался сильно уставшим. Кожа немного обвисла. Это не было заметно, если не вглядываться, но Ада привыкла внимательно рассматривать черты лиц собеседников. Он быстро прошел от входа и сел рядом с Кевином. Быстро, как показалось Аделаиде, не потому что он такой торопливый, а потому что стоять на ногах ему было тяжело. Он с трудом сдержал громкое приземление на стул, едва слышимо выругавшись.

— Что, ещё одна девка в нашу и без того бабью компанию? — прохрипел он.

“А это что ещё за говнюк?”

— Реджи, это — Аделаида. Да она будет с нами жить. Аделаида, это — Реджи. Он немного придурок, — представила их Виктория.

— Вообще-то, Реджинальд, — поправил он её, затем перекинул взгляд на Аду, оценивая её. Это было неприятно. — А ты что, язык проглотила? Сама за себя говорить не можешь?

— Да, Реджи, она не может, — пояснила Виктория, затем она вновь наклонилась к ней и добавила: — Не переживай на его счет. Он скоро умрет, вот и злится на всех подряд. Но иногда он нормальный.

— Оу. Я… Извините. — Реджинальд слегка покраснел и отвел взгляд в сторону. Решив чем-то заняться, он взял со стола одно из полотенец, которые стояли в форме конуса рядом с каждой тарелкой, и положил его себе на колени.

— Говорила же, — вновь шепотом сказала Виктория.

В столовую вошла Бриттани Клэтуотер, а за ней ещё одна девушка. На вид ей было никак не больше двадцати лет, немного похожая на Бриттани. Темные волосы в стиле каре, глубоко посаженные глаза, немного удивленные, слегка вздернутый нос, широкий рот с тонкими губами, и острые скулы. Девушка села рядом с Викторией, а Бриттани расположилась во главе стола.

— Ну, Аделаида, вижу, вы уже со всеми познакомились, — она бросила взгляд на последний пустой стул прямо напротив Ады. — Ладно, почти со всеми. Это моя дочь — Стефани. Она тоже живет с нами в этом доме. Ваши комнаты, кстати рядом. — Бриттани взяла полотенце и положила его себе на колени, поправив чутка сползшие строгие прямоугольные очки в черной оправе. — Пока мы ждем последнего члена нашего коллектива, расскажу кое-что вкратце. Завтра ты начнешь работать над собой. Мы не очень любим слово реабилитация, это именно работа. Но делать её тебя никто не заставляет. Ты в любом случае проведешь здесь свое время, но лишь от тебя зависит: потратишь ты его в пустую, или возьмешь себя в руки и будешь работать. От любого принятого решения к тебе не станут относиться лучше или хуже. У всех тут свои проблемы, и все остальные хотят их решить. А наш пансион им в этом помогает. Так что выбор целиком и полностью за тобой. Но это будет завтра. А сейчас — ужин. Во время приема пищи есть лишь одно правило: никаких проблем. Мы собираемся, чтобы отведать вкусной еды и приятно провести время. Так ведь?

Все закивали. Особенно активно это делал Кевин. В столовую, наконец, вошел последний член коллектива. Точнее даже влетел, перепрыгивая с ноги на ногу, и звонко плюхнулся в свое кресло. Это была ещё одна девушка, с непослушными кудрявыми, цвета бескрайнего космоса, волосами, в одежде близкого цвета. Яркая черная подводка под глазами, тушь на ресницах, нарисованные карандашом брови (свои похоже отсутствовали), кофта с длинными рукавами, которые цеплялись за большой палец, и с глубоким вырезом, не демонстрирующим, впрочем, ничего. Лишь рот не был выделен никаким цветом, но все же он имел любопытную особенность. Правая часть верхней губы оказалась чуть-чуть выше её левой части, в то время как нижняя имела единую форму. Внешний вид девушки отдаленно напоминал бы давно исчезнувшую субкультуру, но если её представители раньше в основном поклонялись смерти, то эта особа, по всей видимости, восхваляла хаос, во всяком случае, такое впечатление складывалось. Асимметричный рот сверкал белыми зубами в яркой улыбке, а черные глаза игриво поглядывали на всех собравшихся. Кевин лишь мельком взглянул на неё, когда она вошла, а потом вновь вернулся в свою закрытую позу.

— Ребекка, ты опять опоздала, — спокойным тоном высказала директор Клэтуотер, кладя руки на стол.

— Да, моя госпожа, я опять провинилась, — ответила Ребекка и рассмеялась. Её голос, высокий и звонкий, бил по самым барабанным перепонкам. Она достала изо рта жвачку и прилепила её к своему полотенцу. Клэтуотер пропустила этот жест.

— Ребекка, это — Аделаида. Наша новая подруга. Аделаида, это — Ребекка. Головная боль и живое проклятие этого места, — саркастически подчеркнула она.

— Здоровки! — сказала Ребекка, бросив безразличный взгляд на Аду, и подняв правую руку, сложив вместе указательный со средним пальцем и безымянный с мизинцем.

— Раз все в сборе, думаю можно начинать. Приятного аппетита, леди и джентльмены.

Бриттани два раза хлопнула в ладоши, и из кухни через секунду вышли два повара в белых передниках с подносами на руках. Они расставили всем тарелки, на которых оказалось мороженое, поданное как будто в дорогом ресторане. Аделаиде принесли фисташковое. Удивительно, но её любимое. Она бросила удивленный и полный непонимания взгляд на Клэтуотер. Та, видимо, ждала этого, и, удовлетворенная, закивала головой, заливаясь довольной улыбкой. Ада ложкой взяла маленький кусочек замороженной радости и попробовала.

“Твою то ж мать, оно великолепно!”

— Ох, все такое приторное. Да и вы такие ми-ми-милые, аж противно что-то стало, — недовольно фыркнула Ребекка.

Прежде, чем кто-либо успел что-то высказать в ответ, она насадила на ложку большой кусок своего шоколадного мороженого, развернула его от себя, отогнула ложку и запустила прямо в Аду. Шоколадное мороженое отпечаталось на её груди, измазав белое в красную крапинку платье и упав на полотенце на коленях. Она раскрыла рот от изумления, а Ребекка лишь громко засмеялась. Все вокруг молчали, смотря то на Аделаиду, то на Ребекку.

Ада была в таком шоке, что даже не могла собраться с мыслями. Она чувствовала, как напряжение в ней нарастает, и она вот-вот сорвется вновь, как сегодня днем. Но удар пришел откуда никто не ожидал. Кевин внезапно встал, взяв тарелку с четырьмя шариками клубничного мороженого и перевернул её прямо Ребекке на голову, прижав сверху. Клубничные капли медленно стекали с её волос, окрашивая в милый розоватый оттенок. Теперь уже она застыла с открытым ртом, вскинув руки в стороны, а Аделаида беззвучно смеялась. Потом засмеялись и все остальные, а Ребекка непонимающе оглядывалась.

Затем она сняла со своей головы тарелку, стараясь не шевелиться и начала втирать себе в волосы подтаявшее мороженое, придавая тем самым себе новый оттенок. Громче всех заливались смехом Виктория и Стефани. Даже Реджинальд едва сдерживал улыбку. Бриттани прикрывалась ладонями, но тоже потешалась вместе со всеми, а за всем этим гордо наблюдал Кевин.

Мороженое окончательно стало частью волосяного покрова Ребекки. Она вскинула руки, как бы демонстрируя результат:

— Ну что, как вам? Может мне сменить стиль? — и громко засмеялась со всеми.