Тузуклейская мозаика. Наш край астраханский

Игорь Попов

Книга состоит из трёх частей.Первая часть кратко повествует об истории возникновения нижневолжского села Тузуклей, расположенного в дельтовой части реки Волги.Вторая часть рассказывает о семье купца Мочалкина из села Черепаха (Началово) и судьбе его потомков с дореволюционного царского периода до наших дней.Третья часть – сборник небольших новелл, затрагивающих период советской эпохи, навеянный рассказами непосредственных участников описываемых событий.

2. ИСТОРИЯ ОДНОЙ СЕМЬИ

В Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (1890—1907) есть запись о красивом русском селе Началово: «Черепаха, селение Астраханской губернии. (Началово) — селение, состоящее из двух сёл Началово и Анютино, Астраханской губернии и уезда, в 12 верстах от города, на реке Ч. 2 церкви, 2 министерских училища, церковно-приходская школа, библиотека-читальня, 14 лавок, 3 питейных заведения, 4 кузницы, 1 рыболовная ватага и 1 кирпичный завод; жителей 3255. Садоводство; из роз приготовляется розовая вода; садов и огородов до 300». Но даже в документах порой писали «село Началово Черепаха тож» потому, что второе название было скорее прозвищем. Обязательно прочитайте книгу Бориса Меркулова, которая так по-старинному и называется «Село Началово, Черепаха тож». Вот талантище проницательный, такой пласт истории провернул, с такой любовью к астраханскому краю написал!

Так вот, в этом селе жил славный купец 2-й гильдии Мочалкин Василий Федотович, человек богатый, проницательный, как все торговые люди, знающий цену деньгам и поступкам людей. Имел огромный дом с террасой и прислугой, к дому примыкал сад, в котором легче перечислить чего не было из всевозможных пород деревьев и кустарников, купленных у хороших людей в хороших местах. За садом ухаживал садовник, поэтому многочисленным гостям было что показать и чем похвастаться. А гости — друзья непростые, купеческого звания в основном, но были, конечно, люди из власти, куда же без них.

Уделим немного нашего времени на понимание сословного характера российского общества при царе-батюшке. Интересовать нас будет купечество — полупривилегированное сословие в России в XVIII — начале ХХ века. Так называемое «третье сословие» — после дворянства и духовенства. В справочниках описывается: «Купцы 1-й гильдии обладали правом заграничной торговли, могли владеть морскими судами; купцам 2-й гильдии, как и первогильдейским, разрешались внутренний оптовый и розничный торг, владение фабриками и заводами, а также речными судами; купцы 3-й гильдии производили мелочную торговлю „по городу и уезду“, содержали трактиры и постоялые дворы, занимались ремеслом». Купцы должны были иметь необходимый капитал для записи в гильдию с получением гильдейских свидетельств и платить в казну гильдейские сборы. Чем выше гильдия купца, тем, соответственно, выше процентная ставка. В 1863 году, вскоре после отмены крепостного права, третья купеческая гильдия была упразднена, а все приписанные к ней купцы были определены в мещанство. По сути, осталось только две гильдии: первая и вторая. (Если подходить без пристрастия, с финансовых позиций: всё состояние и характер торговой деятельности Мочалкина Василия Федотовича соответствовало 3-й упразднённой «купеческой гильдии». ) Было ещё одно неформальное сословие — торговцы, которых в наше современное время выдают за представителей купечества амбициозные потомки. Этому явлению способствовало «Положение о государственном промысловом налоге» от 8 июня 1898 года, которое разрешило заниматься коммерцией без

получения гильдейских свидетельств. Поэтому не будем путать божий дар с яичницей.

В хозяйстве Василия Федотовича значились две бойни, два ледника, постоялый двор (их Брокгауз и Ефрон в своём словаре не учли, так как раньше по времени его составляли), несколько лавок по продаже мяса и мясных продуктов в г. Астрахани. Имел Василий Федотович 4 детей: двух дочерей Ефросинью и Татьяну и двух сыновей Степана и Василия. Дети как на подбор работящие, родителям не перечащие, местные традиции знающие и людей уважающие. Женой бог купца не обидел, имела она добрый и весёлый нрав, прислугу не обижала, упаси бог! Называла детей уменьшительно-ласкательными именами, баловала их и никогда не обижала. Все звали такого ангела Ганей. Очень необычное имя, надо признать.

Основным делом купца Мочалкина была закупка скота в соседних селах, с последующим забоем на продажу в г. Астрахани. Большую часть скота он закупал в Калмыкии, а меньшую — в дельтовых селах, особенно в с. Тузуклей, так как имел там своих проверенных друзей-приятелей: помещика Семена Яковлевича Григорьева, Ковылина (Имярек) и других уважаемых людей. По воспоминаниям моей бабушки Савельевой Галины Гавриловны, внучки Василия Федотовича, степень доверия была такова между партнерами, что давали деньги в долг друг другу, если случалась необходимость, без расписок, скрепляя сделку крепким пожатием руки. Суммы доходили порой до несколько тысяч рублей — такова была сила слова и вера друг в друга. Для сравнения: корова стоила тогда 5—7 рублей.

Для перегона больших стад крупного рогатого скота купец нанимал местных молодых ребят, желающих подзаработать. Шли к нему охотно, знали, что не обманет, в деньгах нежадный, на слово негрубый и незлобливый. А Василий Федотович, платя хорошие по местным расценкам деньги, таким образом, точно знал, что табунщики скот не покалечат, при преодолении водных преград его не потопят, будут относиться к скотине как к своей

собственной. Каждый год перегонщики ждали, когда Мочалкин приедет в Тузуклей с визитом, чтобы, как в прошлый год, без потерь и приключений перегнать скот в Черепаху. Мясо с собственных боен Василий Федотович возил в г. Астрахань на мясокомбинат (был и такой в городе), и там ему делали колбасу высшего императорского качества, которую ценили горожане и которую мог позволить себе купить простой рабочий люд. В Черепахе имелись также магазины по продаже мяса и колбасы. Продавал прадед и молоко, содержа породистых дойных коров. Молоко никогда не разбавлялось, ибо копеечный барыш срамом честь купеческую задеть может. Как сказали бы сейчас — нашёл свою нишу и в ней закрепился.

А теперь поговорим о детях купца Мочалкина, и нас интересует, прежде всего, старшая дочь Ефросинья 1889 года рождения. Умная, волевая, мастерица на все руки: и шить, и вязать, и готовить, всё могла, всё умела и делала это с душой. Но гимназического образования в отличие от младшей сестры Татьяны не имела. Отец почему-то считал, что получить достойное образование ей не к чему, к жизни она готова, а это главное. Девок раньше при царе-батюшке рано выдавали: как зардеются щёки алые на улицу глядючи, и глаза с поволокой стали — мигом замуж, породниться значит с семьей хорошей и справной. В этом плане у Василия Федотовича выбор был огромен: многих богатых сынков что из Астрахани, что с Черепахи знал лично, ко многим присматривался, да и намёки от солидных друзей о кандидатах в мужья дочери примечал, да отшучивался. Не лежала душа к ним, деньги к деньгам, понятное дело, да всех не заработаешь, а родную кровь несчастной делать грешно. Но в семье Мочалкиных, видно, демократия в отношениях среди домочадцев была, либо границы свободной воли детей были расширены, а может, глаза суетой повседневной были закрыты — проведал он

случайно, от людей посторонних, что между Ефросиньей и перегонщиком скота из Тузуклея симпатия вышла.

Перегонщики в сезон останавливались на ночь на хозяйском постоялом дворе, где молодые впервые увидели друг друга. И другом милым у богатой купеческой дочери стал простой житель села Тузуклей, незнатного роду-племени Савельев Гаврила Яковлевич. Был он старше Ефросиньи на 5 лет, 1884 года рождения.

Что предпринял Василий Федотович? Взял плеть и давай ею лупить в обе стороны, дабы разговоры ненужные не потекли мутным потоком к компаньонам да к купцам одногильдейским? Нет, он взял да пригласил на беседу с глазу на глаз Гаврилу, испытать его словом, так как в деле его он уже видел. Раньше было в ходу слово «ловкий», оно означало «делать дело играючи, не запинаясь». Ловкость благороднее грубой силы. Так вот, Гаврила был ловкий парень во всех отношениях, и работать умел, и голову любовью купеческой дочери забил.

Говорили долго. Один — матёрый купечище, внутренним зрением видевший людей насквозь, кожей чувствующий их тайные помыслы и желания, другой —

25-летний сельский парень, кроме перегонов из одного села в другое, жизни не видевший.

Я думаю, что Гаврила осознавал уязвимость в своем незавидном материальном положении и месте на сословной лестнице того времени. Что он мог дать, какой мир показать богатой невесте, которую деньги и выгодный брак могли поднять на вершину жизни? Истинно говорят: богатый от слова «бог», бедный от слова «беда». Достоверно известно, что сказал Василий Федотович после беседы с претендентом на сердце его дочери: «Бедность не порок, была бы голова на плечах и сноровка». Сильный шаг с его стороны: не побоялся косых взглядов друзей и торговых компаньонов, не посчитал упущенных барышей от выгодного замужества дочери, он, по сути, пошёл на поводу старшенькой. В то время любовные терзания прекрасной половины человечества никого не трогали — читайте классическую литературу на эту тему. Право напрасно — самые крепкие и умные дети рождаются в браках по любви.

Далее судьба Гаврилы Яковлевича круто поменялась. Свадьба молодых состоялась в селе Старый Тузуклей в 1910 году, подробности торжества неизвестны. Знаем лишь, что Василий Федотович благословлял молодых иконой Николая Угодника, которая и по сей день висит у меня в красном углу и строго взирает на нынешних домочадцев.

Первые полгода молодожёны жили в селе Черепаха у родителей невесты, а затем переехали в Старый Тузуклей. За эти полгода Мочалкин построил там дом, даже наличники привёз издалека. Дом был огромен — достаточно сказать, что, чтобы помыть окна на улице, надо было использовать длинные морские шесты, иначе никак. Дом имел парадную для встреч гостей, большую территорию под сад и огород. По образу и подобию, значит, черепахинского дома. Приданое было богатым: кроме дома, дорогая импортная мебель вишнёвого цвета, швейная машинка «Зингер», разнообразная посуда фарфоровая, серебряные и золотые (!) столовые приборы, племенные корова и лошадь, лодка морского исполнения с парусом. Из городского питомника были завезены уже взрослые сортовые плодовые деревья

с проверенной родословной и посажены в глубокие лунки. Прижились все. Живи и радуйся, племя младое!

Забегая вперёд, а делать это придётся постоянно, чтобы связать повествование в единое целое, отмечу, что простоял дом до 1942 года, когда на семейном совете было принято решение отделить жену, а теперь вдову Алексея Гавриловича, внука Василия Федотовича, Анну с сыном Александром («Боярином», как звали его за глаза впоследствии односельчане за изысканный стиль в одежде и работе). Красавец-дом наполовину разобрали: из большей части сделали дом Анне, а другая осталась в ведении Савельевых.

Теперь кратко о судьбах детей Гаврилы Яковлевича и Ефросиньи Васильевны.

В 1911 году родился сын Виктор, человек интересной судьбы, участник Великой Отечественной войны, с потрясающей жизненной историей, достойной отдельной увлекательной повести. Умер в возрасте 90 лет, никогда ничем не болел, постоянно бывая на ногах, и проходившим в день более пресловутых «10 тысяч шагов».

В 1913 году родился сын Алексей, прекрасный человек, с тонкой душевной организацией, умевший превосходно готовить, особенно так называемые «черепашинские» пельмени (рецепт расскажу, если не забуду). Погиб в 1942 году, перевозя боеприпасы на полуторке под Харьковом, прямым попаданием с немецкого «мессера». Свидетелем описываемых событий был односельчанин Алексея — Сажнев Василий Иванович. Я видел фотокарточку Алексея, на обороте которой он написал: «Война продлится недолго, победа будет за нами. Я обязательно вернусь».

В 1914 году началась война России с Германией, и Гаврилу Яковлевича призвали на фронт, а в 1915 году, 11 марта, родилась моя бабушка Савельева Галина Гавриловна. На дореволюционной фотографической карточке 1915 года изготовления на высокой подставке сидит вся в кружевах полугодовая Галина Гавриловна, рядом с матерью и родной теткой Татьяной Васильевной. Жить бы ей всю жизнь в шоколаде и есть с посуды с золотой каёмочкой, но жизнь распорядилась иначе. Бабушка прожила неимоверно тяжёлую жизнь, одна поднимала двух дочерей: Зинаиду, 1939 года рождения, и мою маму Екатерину, 1941 года рождения, никогда не роптала и власть советскую не ругала. Умерла в 2001 году в возрасте 86 лет, слепая, с отменной памятью на даты и фамилии и рассуждением о жизни. Я, будучи подростком, часами беседовал с нею о «той жизни» и теперь использую в своей книге эту драгоценную информацию, которую сейчас днём с огнём не сыщешь.

В 1924 году родилась Екатерина, дотошная во всех отношениях женщина, гордившаяся всю жизнь своим мужем, главным зоотехником совхоза «Семибугоринский» Зубковым Алексеем Михайловичем. Детей не нажила, умерла позже мужа, тихо и не мучась, в 2008 году.

И наконец, в 1930 году родился у четы Савельевых самый младший и любимый сын Валентин. Будучи подростком, испытал на себе всю тяжесть военного и послевоенного времени, был единственным мужчиной во всех смыслах этого слова среди бабьего «савельевского» царства. Научился рано принимать решения, имел повышенное чувство ответственности за слова и поступки, за что впоследствии и поплатился здоровьем. Будучи грамотным специалистом, руководителем овощеводческой бригады совхоза «Семибугоринский», оспорил решение руководства об ограничении своевременного подвоза деревянной тары под томаты. В итоге — инсульт, вертолёт в областной центр, отказ от инвалидности и, после недолгой реабилитации, — капитан разъездного баркаса. Не потерялся, не скис, получил и освоил, уже будучи взрослым человеком, новую специальность. Умер в 1995 году. Единственный сын — Алексей, 1956 года рождения, сварщик от бога, штучного исполнения.

Так вот, после отступления вернёмся назад. Гаврила Яковлевич, как я уже упоминал, в 1914 году призвался в ряды царской армии на войну с Германией, попав сразу на фронт, в зону боевых действий. Прислал домой фотографию, где он во весь рост и внизу надпись «Самара 1914». Остался жив, собирался домой, а тут подоспела Гражданская война. Воевал на стороне красных, вернулся он домой в 1922 году. Все эти нелёгкие годы жену Ефросинью с детьми содержал её отец, Василий Федотович. Сведений о том, что Василий Федотович затаил злобу на советскую власть и, соответственно, на «красного» зятя не было. Что-то их объединяло, на мой взгляд. Пара воссоединилась и стала жить-поживать. Гаврила работал по хозяйству, возглавлял в Тузуклее комитет бедноты, так как ясно мыслил, многое видел, имел заслуги перед новой властью. Вот такой неожиданный симбиоз новой семьи — представитель трудового крестьянства и дочь царского купца. И никаких антагонистических противоречий!

Курил Гаврила много, самый что ни на есть первейший самосад, который до «нутрей доставал», дома возле печи. Тогда было можно, мужское население на 90 процентов уважало табачок, и он был неотъемлемой частью мужской культуры. Прабабушка незлобливо ругала его за клубы дыма, но он не обижался. Жили они хорошо, душа в душу. Не ошибся старый купец в Гавриле.

Умер Гаврила Яковлевич 2 декабря 1941 года, в день рождения моей матери Савельевой Екатерины. Представьте такую картину. Тузуклей, декабрь 1941 года. Немец стоит под Москвой, мужиков в селе нет, все на фронте. Электричество отсутствует, продуктов питания нет. В один день родился новый человек, а другой умер. Какие антидепрессанты надо было пить, к кому психологу идти людям того поколения в конкретной жизненной ситуации? Каким-то чудом уговорили двух подростков, погрузили тело Гаврилы на сани и повезли на погост. В тот день мороз был под 30 градусов, мела позёмка. Вырыть бабам и подросткам полноценную, глубиной 2 метра, могилу не получилось. Максимум, что удалось сделать, это вырыть сантиметров 40 и прикрыть тело комьями мёрзлой земли. После окончания войны могилу Гаврилы Яковлевича не нашли.

В послевоенный период семья Савельевых не сдалась перед судьбой, не спасовала перед трудностями. «На судьбу накинь узду», — любила говорить Ефросинья Васильевна и вела семейный корабль твердой рукой купеческой дочери.

Надо сказать, что организацией хозяйства занималась Ефросинья единолично. Под её руководством была организована практически женская артель, в которой у каждого была своя трудовая функция. Имели небольшую отару овец, приплод продавали или обменивали на вещи или услуги. Ефросинья была сторонницей нанимать специалистов, знающих своё дело, а не «колхозить» своими силами. Стрижкой овец занимались казахи, мастера своего дела. Ворота, забор, баню восстановили плотники, которые охотно шли, зная, что Савельевы не обидят с оплатой. В послевоенное время в семье никто не голодал — в доме постоянно пироги с мясом, рыбой, картофель по трудодням. Все обшиты и обуты. Вот так купеческая дочь организовала советскую модель частнособственнической артели. О своём сословном происхождении бабушка открылась внучкам, когда те в разум вошли да в комсомол вступать надумали, чтобы знали своё происхождение да язык за зубами держали. Тогда и рассказала им, в каком доме жила, чем папенька занимался и с кем общался, о Черепахе-родине. Тогда и прозвучали с её уст старорежимные слова: «купец», «гильдия», «лавка», «оборот», «расписка», «вексель», «прислуга» и т. д. И все эти слова когда-то имели отношение к их бабушке и были частью её жизни. Диво дивное!

И если же окончательно оформить образ моей прабабушки Ефросиньи Васильевны, надо вспомнить её любимые, ещё «из того царского времени» пословицы и поговорки. Например: «Нашёл — молчи, потерял — молчи», «Что осудишь, в том и побудешь», «„Знай“ в город бежит, а „незнай“ на печке лежит», «Не думай о селе, а думай о себе», «Женские слёзы не вода, а невода», «Какой сам — такие сани», «Вилкой как удой, ложкой как неводом» и т. д. Хотя всех домочадцев научила есть именно вилкой и, когда была не в духе, говорила им: «У-у-у, бурлАки!» А транжирам и безалаберным ставила диагноз: «Ишь, какой купец Иголкин выискался!» Или ещё шедевр: «Никогда не говори сокровенное людям, даже своим, настанет час, когда они этим знанием тебя и побьют». Ефросинья Васильевна планировала действия «артели» на месяц вперед, держа все намеченные пункты в голове, имела запасы на «чёрный» день, откладывала около 10% от всевозможной прибыли на развитие домашнего хозяйства. Всё в духе сегодняшних современных капиталистических реалий и межличностных тренингов по коучу.

А теперь обещанный рецепт «черепашинских» пельменей. Растапливаем русскую печь до среднего прогрева, ориентируясь на высоту пламени от красных углей и рукой пробуя температуру каменной кладки. Варёное в печи до готовности и посоленное ещё в бульоне мясо прокручиваем через мясорубку (до революции измельчали в маленьком деревянном корытце специальной тяпкой). В большую сковороду с высокими бортами к жаренному на сливочном масле луку выкладываем рубленное варёное мясо, добавляем на кончике ножа душистый «немецкий» молотый перец и ставим на тихий огонь в русскую печь, чтобы мясо слегка подрумянилось. Раскатываем круг из теста, чайной чашкой вырезаем кружки, вынимаем из печи сковороду с готовым, дивно пахнущем фаршем и формируем крупные пельмени. Защипываем края особым образом, оставляя сквозное отверстие на конце, для поступления бульона. В кипящий мясной бульон опускаем готовые пельмени, солим по вкусу и через 15 минут подаём в одной посуде пельмени, в другой — вторично настоянный при варке пельменей прозрачный бульон. Каждый проглоченный кусочек «черепашинского» пельменя в собственном бульоне после минутного смакования обязательно запивать бульоном из чашки… Не спеша, вдыхая настоянный в русской печи мясной аромат. Попробуйте!

Для полноты картины вновь вернёмся к детям Мочалкина Василия Федотовича и проследим их дальнейшую судьбу. Про старшую, Ефросинью, вы уже изрядно знаете. Теперь о младшей — Татьяне. Татьяну выдали замуж за богатого вдовца с двумя детьми. Решение странное со стороны «дедыньки», как потом домочадцы называли Василия Федотовича. Что не нашлось нормального парня для купеческой дочери? Но не нам решать. Жила она с этим вдовцом, как говорили люди, очень хорошо. Чтобы не мешать «молодым», воспитанием детей занимались специальные няньки, за хозяйством ухаживали работники. Она с мужем ходила по местечковым астраханским балам, которые устраивал местный истеблишмент, принимала знатных гостей. А затем случился пожар. Муж Татьяны бросился в дом за деньгами, которые хранил в потаённом месте. В это время горевшая крыша обрушилась. И вот ни мужа, ни денег. Отец, Василий Федотович, покупает Татьяне квартиру в Астрахани. Татьяна повторно выходит замуж с мыслью о счастье. Но детей она не могла иметь, и новоиспечённый муж ушёл к женщине с тремя детьми. У предателя от этой женщины родилось ещё двое детей. Жили они бедно, практически в нищете, и он решил вернуться к Татьяне. Но надо отдать ей должное: она его не приняла и не простила. Вскоре он заболел, опухла нога, получилась гангрена, и он умер. Татьяна делала, что умела больше всего — работала надомницей. Шила спальное бельё (простыни, пододеяльники, наволочки) для производственных нужд, не чуралась и частных заказов. Натерпевшись от мужчин, жила одна, замуж больше не выходила.

Теперь о сыне Мочалкина Василия Федотовича — Василии. Умер молодым от непонятной болезни, которые часто посещали Россию. Ветреная жена Василия тут же нашла себе мужика (везёт же таким) и, бросив родных сыновей, поехала искать счастливую жизнь. Что сделала родня? Всех сдали в детдом? Нет. Старшего сына Василия забрала сестра Татьяна, а младшего Александра взяла другая сестра Ефросинья. Оба парня в 1941 году ушли на фронт, старшего убили, а младший Александр вернулся живым и здоровым. И после войны стал жить в г. Реутове Московской области и работать в системе спортивного футбольного клуба СКА. Несколько раз приезжал к тётке Ефросинье и Савельеву Валентину Гавриловичу в село Старый Тузуклей.

И наконец, четвёртый ребёнок «дедыньки» — сын Степан. Известно о нём мало. Жил в г. Астрахани, его единственная дочь работала врачом.

Подытоживая вышеизложенное, скажем несколько слов о конечном этапе судьбы самого «дедыньки» —

Мочалкина Василия Федотовича. Его личная купеческая мини-империя, построенная на его уме, интуиции, навыках, связях с «хорошими» людьми, по сути, рухнула в 1917 году. Друг Ковылин предлагал ему до предполагаемых репрессий скрыться, пока не поздно, от новых властей, благо деньги у обоих были. Василий Федотович предложения друга отверг и остался там, где родился и вырос, наперекор судьбе. Хотя мог уехать и за границу. Перед смертью, в 1929 году, привёл в дом новую молодую жену (в чём была его большая промашка), с которой прожил до своей недалёкой кончины. Законная жена купца прошла незаметно на свадебную церемонию новоиспечённых «молодых» и облила платье невесты кислотой. Свадебное платье истлело за секунды, и осталась новобрачная в чём мать родила. Разговоров да пересудов-то было! После похорон отца сыновья вызвали извозчика, погрузили в бричку вещи новоиспечённой матери и её саму и приказали извозчику со всей силы стегнуть коня…

История не терпит сослагательного наклонения, но эволюционное развитие Российской империи было восходящим и прогрессивным, несмотря на весь негатив так называемого царизма и ввязывание страны в продолжительную и ненужную для России империалистическую бойню 1914 года. Не наша это война была, прости Господи. Солдат должен понимать, за что и кого он воюет.

Один пресловутый 1913 год, с которым советская власть любила сравнивать свои трудовые успехи, чего стоит. Колоссальная экономическая сила зрела в Российской империи, мы входили в пятёрку лучших экономик мира. При благоприятном развитии ситуации в России жизнь описываемых людей была бы более счастливой и яркой. И не надо было бы в 90-е годы прошлого века воссоздавать с нуля класс предпринимателей, который бы накормил и обул страну, создал рабочие места в самых удаленных уголках страны.

Мочалкин Василий Федотович, при всех своих достоинствах и недостатках, был предтечей таких людей, имел свои принципы и не менял как флюгер своих убеждений. Закваска таких человечищ, называемых ныне генами, должна забродить в нынешних поколениях, чтобы научиться создавать вокруг благоприятную социальную среду как для себя, так и для живущих рядом людей. А иначе никак!