Пятая раса

Игорь Николаевич Диянов

Всю жизнь Астрания Доусон считала, что быть человеком – самое сложное, пока не узнала, что принадлежит к другой расе. К одной из 13 рас, населяющих галактику. Ей придется пройти через боль и страдания, чтобы узнать, что она последняя из своего рода и что теперь на нее открыла охоту раса темных, которая желает доминировать над всеми в галактике. В поисках ответов на свои вопросы она не одна. Древний союз 5 самых сильных рас готов помочь ей понять, кто она и какая роль отведена ей в грядущей войне.

Глава первая. Пробуждение

Большой шумный мегаполис. И почему именно мегаполис? Почему такое название, я не понимаю. У людей, что ли не было фантазии или причина в чем—то другом. Такому месту надо было дать название более подходящее. Например «муравейник», народу много, места мало, идеально подходит. Эх, Нью—Йорк. Если бы ты не был таким большим и душным, то я бы любила тебя еще больше чем сейчас.

За окном уже утро, и я прекрасно понимаю, что мне придётся встать с постели. Принять душ, позавтракать и вернуться в этот ад который все называют учебным заведением. Боже как я не хочу этого делать, но такова жизнь подростка, делать то, чего он не хочет. Быть как все, являться частью общества, которое диктует свои правила это самое сложное, что я когда—либо делала. Меня зовут Астрания Доусон, и мне восемнадцать лет, я обожаю крутую музыку, боевики и гонки.

Ненавижу подчиняться правилам или кому-либо. Каждый, кто захочет заставить меня сделать то, чего я не хочу, сильно об этом пожалеет. Но это все не самая лучшая моя сторона. Она нужна мне, чтобы защитить себя, и людей, которые мне дороги. Другая моя сторона, не настолько плоха как может показаться. Я стараюсь помочь всем кому могу, но это не всегда в моих силах. С самого детства меня было сложно назвать нормальным ребенком. От нормальности меня отделяло много странностей. В детском саду у меня было не так много друзей, точнее их не было вообще. Кому захочется общаться с девочкой, которая каждый момент своей жизни ведет себя иначе, чем большинство. Родители специально отгораживали своих детей от меня, что бы я ни дай бог повлияла на них дурно. Все свое свободное время я проводила в компании животных, с собаками, кошками и другой живностью. Не знаю, почему, но в окружении их я чувствовала себя лучше, чем в обществе людей. В средней школе все изменилось. Я смогла найти друзей, таких же ненормальных, как и я. Моя страсть к животным поутихла, но от этого меня не перестали считать не такой как все. Окончив школу на отлично, мы с друзьями решили, что не расстанемся и поступили в один колледж, я благодаря своим мозгам они благодаря своим связям.

Моя семья не самая богатая в городе и все чего я добилась, я добилась благодаря своему интеллекту. Мне повезло, и меня приняли в Нью—Йоркский университет. Это конечно не колледж лиги плюща, но для таких как я, это было еще, то достижение. Мои же друзья имели фору передо мной благодаря своим родителям, у которых везде есть ниточки за которые можно подергать. Они поступили со мной в это учебное заведение, и поначалу все было хорошо, но потом все изменилось и уже не смогло стать прежним. Вернуться в эту дыру будет самым сложным для меня делом на сегодня.

Старые воспоминания всплывают в моей голове, пробуждая былую рану, но я отмахиваюсь от них как от назойливой мухи. Я снова оказываюсь в своей комнате, в комфортной для меня обстановке. Слышу, как моя мама зовет меня снизу к завтраку, а моя младшая сестра вбегает в ванну и запирается там. Мой отец что—то читает за столом, слышно как он перелистывает страницы газеты, а я валяюсь в постели и не хочу покидать ее. Здесь так удобно и тепло. Но мне приходиться собраться с силами и я, отдергиваю одеяло прочь, встаю с кровати и спускаюсь вниз завтракать.

— Как спалось, детка? — спрашивает меня мама.

Хотя она не совсем моя мама. То, что Доусоны не моя семья я узнала еще в восемь лет. Разные цвет глаз, у меня нет аллергии на то, что есть у них, я брюнетка, а они все светлые, да и моя младшая сестренка когда повзрослела, стала, обращаться со мной как с чужой. Она младше меня всего на год, но уже успела стать занозой в моей заднице. Родители все еще думают, что я в неведение насчет своей непричастности к ним, а я не разрушают их иллюзий насчет идеальности нашей семьи. Я не задаю вопросы насчет того почему мои родители оставили меня, неужели я им не нравилась или им просто было наплевать на меня.

Нет, мне нравилась эта семья, они, по крайней мере, любят меня и взяли к себе, хотя порой так и хочется закричать, чтобы они отстали от меня и перестали сдерживать и указывать, что мне делать. Я сажусь за стол и говорю, что у меня все хорошо. А Саманта, младшая сестренка спускается с лестницы уже вся в своем макияже и с серьгами, торчащими из ушей и пупке. Ее образ вызывает у меня смех, и она злобно смотрит на меня. Сегодня ее первый день в моем колледже.

С небольшой помощью школьного совета и моими занятиями с ней, ее приняли в НЙУ. Не то чтобы я была очень рада, что она снова будет рядом со мной, но семью ведь не выбирают особенно в моем случае. Мы все вместе завтракаем в лучших традициях семьи, хотя Саманта считает, что это как то по—детски, и начинает собираться по своим делам. Родители едут на работу, а мы с ней, на моей машине в университет. Теперь мне вновь каждый день придется ее возить туда и обратно.

Можно было бы устроиться жить в общежитие, как делают все нормальные студенты, но родители были против этого. Быть рядом с семьей самое важное в жизни, так сказал Джон, мой приемный отец. Лишь одно радует меня, еще два года и я смогу покинуть родной дом и вырваться в большой мир возможностей и приключений. Мы с Саманной едем в машине, она как всегда слушает музыку в плеере и делает вид, что меня не существует.

А я вглядываюсь в дорогу и вижу неприятные ряды машин. Как бы в пробке не застрять думаю я. Ненавижу стоять в пробке. Каждый день, каждый год ученные что—то изобретают, так почему бы им немного отойти от своих привычных занятий и потратить время на то чтобы решить проблему пробок, придумать какой-нибудь выход из этой всем поднадоевшей ситуации. Ну, вот, как и предполагалось, мы застряли в этой куче машин, и это же в первый день занятий. Я крохотными шагами еду вперед, а Саманта не слыша шум гудящих машин, что—то шепотом говорит.

Наверное, посылает проклятья на мою голову. Хотя ее можно понять, быть подростком, да еще и популярным, очень не просто. В отличие от меня она была еще той оторвой в школе. Ее звали на вечеринки, к ней клеились красивые парни из группы поддержки, а я была тупоголовым ботаном и членом шахматного и театрального кружка, к тому же водилась со всякими неудачниками, по мнению большинства в школе. Если бы все только знали что, даже находясь среди умников, я ощущала себя в окружении глупых. Казалось, словно я знаю что—то, о чем они даже не подозревают. Какую—то истину, которая скрыта от их взора и почему—то доступна мне одной. Всю свою жизнь я ждала и до сих пор жду чего—то большего, чем мне может дать мое обучение, чего—то особенного. Но все это лишь мои несбывшиеся мечты.

Я вновь проклинаю Нью—Йорк за его население и машины, и отворачиваю голову к боковому стеклу, а снаружи на меня смотрит молодой парень моих лет примерно, и смотрит, не отворачиваясь именно на меня. В его взгляде есть что то, что заставляет меня уважать и одновременно бояться его. Я чувствую с ним какое—то родство, словно мы давно знакомы, но я не помню, откуда я его знаю. Я на секунду закрываю глаза, а открыв их, не обнаруживаю его. Он сквозь землю провалился. Я ищу его взглядом, но не впереди не сзади его не видно. Может быть, мне все это показалось, может у меня уже галлюцинации от выхлопов машин. Неуверенна, но я продолжаю движение и обнаруживаю, что пробка быстро испаряется. За то время что я вожу машину в этом городе, я еще никогда не видела, чтобы так быстро разъезжались машины. Пролетев на скорости последние восемнадцать кварталов без проблем, мы с сестрой, наконец, то добрались до пункта назначения.

— Увидимся после занятий. — бросает мне пару слов сестренка и быстро чтобы никто не заметил, что она приехала со мной отстраняется от машины и меня.

Я кричу ей вслед, что люблю ее, но она лишь показывает мне жест, означающий что—то типа «Да знаю я, и я тебя тоже люблю», по крайней мере, я так считаю. Не то чтобы Саманта уж совсем ненавидела меня. Когда мы были девчонками, у нас были очень хорошие отношения, мы играли с ней и веселились, мы стояли друг за друга стеной и никому не позволяли причинить нам боль. Но потом, что, то изменилось. Она стала отстраняться от меня и избегать. Наша детская связь разорвалась, и мы перестали быть лучшими подругами.

Я до сих пор не знаю, что произошло, ведь все было хорошо. Я верю, что однажды она сможет сказать мне, что пошло не так и почему она так со мной поступила. Почему предала наши детские клятвы, и разорвала нашу дружбу. Припарковавшись на стоянке, я забираю свой рюкзак и направляюсь в главный корпус, чтобы встретиться с друзьями. За все лето, больше всего я скучала именно по ним. На каникулы они ездили в Париж и отдыхали там. Они и меня с собой хотели взять, но я отказалась, мне было неудобно ехать куда—то за их счет. И хотя для них эти деньги все равно, что мелочь, но для меня это было нечто большим. Я всегда всего хотела добиваться сама. Своими силами получить то, что мне нужно.

Но чтобы получить некоторые вещи нужно приложить больше сил и стараний чем другие. Я подхожу к корпусу, а у входа меня жду те, кого я меньше всего хотела увидеть. Дрянные девчонки, перешедшие за мной из школы и портящие мне жизнь все эти годы. Виолет Самерс и две ее закадычных гарпий Сара Боунс и Мойра Секторум. Они как больная мозоль напоминают мне об ужасных прежних временах. О временах, которые хочется забыть. Отправившись в университет, я рассчитывала избавиться от них навсегда, но это оказалось сложнее, чем я думала. Эти демоницы, я уверенна, что они были специально посланы на землю, чтобы отравлять мне жизнь.

— Все еще ездишь на своей развалюхе и ходишь в обносках прошлого сезона. — сказала Виолет мне прямо в глаза не скрывая всего отвращения ко мне.

Я, как и всегда пропускаю ее слова мимо ушей и что—то про себя говорю. Еще одна девушка подошла и встала рядом с Виолет и ее свитой. Это девушка мне очень хорошо знакома, ведь когда—то мы с ней были друзьями и очень хорошими. Аманда Сноу была моей лучшей и первой подругой в жизни. Мы с ней были знакомы с самого детского сада. Она одна единственная, которая не считала меня странной, а скорее очень забавной и веселой. В школе именно она защищала меня от нападок Виолеты, и это именно она предложила нам поступить в один колледж и продолжить нашу дружбу. Какое—то время у нас было все хорошо, но вскоре ей стало мало того что она имела, мало того что я могла ей дать. Она завидовала той жизни, которая была у Виолет и ее подруг, и перешла на их сторону, распрощавшись со всем, что она любила, со всеми кто любил ее. Она стала очередной бесчувственной и призирающих лузеров и аутсайдеров стервой.

— Здравствуй Астрания, как поживаешь? — спрашивает она меня. Я хоть и с неохотой, но отвечаю ей, что у меня все хорошо и жизнь прекрасна, хотя на самом деле меня от нее тошнит. Они продолжают свои привычные насмешки, но мой разум уже где—то далеко и я не слышу всю эту чушь, которую несет эта раскрашенная барби. Захваченная полетом своего сознания, я даже не заметила, что мои друзья уже подошли ко мне и поздоровались.

Мегги Стилвотер девушка — веселье. Кто—то назовет ее слишком уж спонтанной и безумной, а я считаю, что она свободна от ограничений этого мира и вольна делать, что ей прейдет в голову. За это я ее люблю. Другой мой друг Кевин Джоунс, настоящий компьютерный гений, красавчик, по моему мнению, но, к сожалению все еще без девушки. Его мозги его самая ценная часть тела, но для красивых девушек не это главное. На мой взгляд, они многое теряют. Он классный и веселый парень, если бы девушки давали бы ему хотя бы шанс, то они бы удивились, насколько он может быть милым и романтичным.

— Эти задиры опять пристают к тебе Астрания? Может мне взломать их кредитки и перевести деньги в фонд помощи тупым блондинкам. — сказал Кевин и этим рассмешил меня.

Он всегда выдает что—то в этом роде, и каждый раз веселит меня. Из всех нас именно Кевина Виолет ненавидела больше всего. Наверное, потому что на самом деле боялась, что однажды он исполнит свою угрозу и опустошит ее счет.

— Увидимся после занятий подкидыш. — сказала она мне. Лишь своим друзьям я рассказала о том, что я не родная дочь своих родителей. Перейдя на сторону Виолет, Аманда рассказала ей все грязные тайны каждого из нас, и Виолет использовала это против нас, рассказав эти тайны всем в кампусе. Как я и говорила, эти девчонки настоящие демоны, а предательство Аманды я никогда не смогу простить. Если для этих кукол еще есть шанс, то Аманде я не дам его никогда. Предательство я никогда и никому не прощу. Я обняла своих друзей за шею, и мы втроем отправились в главный корпус, чтобы я смогла отметить свое возвращение и послушать рассказы ребят об их каникулах. Хоть это место отчасти и напоминает ад, но и тут есть хорошие люди, которым я небезразлична. К таким людям относиться Себастиан, красивый молодой брюнет с идеальной улыбкой и загадочным взглядом. В прошлом году мы столкнулись с ним в кофейне, где он облил меня кофе.

Сначала я хотела, убить его, но белоснежная улыбка и зеленые глаза в которых просто теряешься, охладили мои пыл и вместо того чтобы влепить ему удар я пригласила его на ужин. Мы встретились, разговорились и с тех пор я встречаюсь с ним. Лето разделило нас ненадолго, и больше всего я ждала поскорее встретиться с ним вновь. Эта встреча и возвращение к друзьям то немногое что мне нравиться в этом месте. А главное что я уверена в том, что уж всего этого у меня никто не сможет отнять. Первый учебный день после каникул всегда тянется и тянется, слово жевательная резинка.

Первые две пары по алгебре и истории искусств я вытерпела, и сейчас пришло время физическим занятиям. Они являются моими самыми любимыми. Здесь не нужно напрягать мозги и решать какие—то задачки. Здесь успех зависит лишь от твоих собственных сил, которые ты приложишь на выполнения задания. Эти занятия нравятся мне еще, потому что я в них лучшая. Тренеры в школе и в колледже говорили, что у меня природный дар к спорту. В воде я чувствую себя как дома, она почти не сопротивляется моим движениям, даже наоборот она словно помогает мне, делает меня быстрее. Когда я бегу на скорость по земле, то совершенно не устаю. Мои ноги вообще не напрягаются. Бегая по земле, я словно бегу по мягким коврикам. Взбираясь на вершину искусственной горы, я словно лечу, вверх отстраняясь от любых сложностей и препятствий на моем пути и в жизни. Вот и сейчас проплывая в вольном стиле на скорость, я абсолютно не устаю, наоборот я чувствую прилив сил наполняющих мое тело. Это сложно объяснить, но мне хорошо в этой стихии, словно я и она одно целое.

— Вот так девочки и надо плавать. Если будете так же стараться, как и Астрания то возможно и вас отправят на олимпийские игры, вы прославитесь, и вас все на руках носить будут. Вот она уже точно заслужила себе место в нашей сборной. Она только что установила мировой рекорд по скорости. Я прямо сейчас позвоню в спортивную организацию и приглашу их посмотреть на будущую чемпионку мира по плаванью в свободном стиле. — сказал тренер Саворов.

Он, конечно, преувеличивает насчет моей ценности. Да, я неплохо плаваю, более того я даже не стараюсь, а он расхваливает меня словно я уже победила на играх. Мне, конечно, неизвестно какой сейчас там мировой рекорд, но уж явно я не могла побить его. Ведь я даже не профессиональная пловчиха. Искупавшись в душе и смыв с себя пропитанную хлоркой воду, я переоделась и подготовилась к километровому забегу. Мои друзья и мой парень пришли посмотреть на меня. Они кричали и поддерживали меня, словно от этого забега зависит что—то осень важное. Я разминаю ноги и делаю растяжку, и тут рядом со мной встает Аманда и делает то же самое что и я. Она также как и я любит бегать, но еще ни разу с тех пор как наши пути разошлись, мы не соревновались друг против друга. Она наклоняется к своей левой ноге, чтобы оказаться поближе ко мне и шепчет, чтобы никто не услышал ее слов.

— После занятий она собирается напасть на тебя у главного входа. Держись подальше от этого места.

— С чего вдруг ты решила помочь мне. Ведь когда ты покинула группу, до нас тебе было никакого дела. — спрашиваю я ее, а она в ответ показывает мне три прямых пальца.

Это был наш жест еще с детских времен, он означал «что ты моя подруга навсегда». Мне не верилось что после такого предательства, она сохранила частицу прежней себя. Я прислушалась к ее словам, но трусливо, бежать я не собираюсь. Я встречу эту крашеную блондинку у главного входа и покажу ей, где раки зимуют.

Ну да ладно, сейчас не о ней надо думать, а о забеге. Я продолжаю разминку и смотрю в сторону финиша, а прямо у него стоит тот же парень которого я видела сегодня на улице. Он все также смотрит на меня, но на этот раз от его взгляда я ощутила нечто иное, необъяснимое. Он словно вглядывался внутрь меня и видел насквозь, все то, кем я являюсь. Моргнув, я вновь потеряла его из виду, он снова растворился как мираж в пустыни. Я заставила себя забыть о нем, но это было лишь на секунду. Я ощутила чье—то теплое дыхание на моей шее, и мягкий мужской голос шепнул мне: — Будь осторожна Астрания, скоро все изменится. Я резко развернулась, чтобы увидеть, кто это был, но за спиной никого не оказалось. Я уже начала думать, что схожу с ума, но тренер вернул меня в реальность, и я снова встала в беговую стойку. Тренер выстрелил из пистолета, и я стартовала. Не прилагая никаких усилий, я обгоняю своих соперниц, земля под моими ногами не сопротивляется моему воздействию. Я бегу, а мысленно все думаю, о том парне и голосе который нашептал мне странную фразу. Что должно измениться и кто будет что—то менять? Кто этот парень и почему он уже второй раз попадает в мое поле зрения? Он следит за мной или как? Если следит то зачем? Эти вопросы мучили меня на всей дистанции. Пробежав финишную черту и даже не запыхавшись от километрового забега, я вновь прокрутила в своей голове все вопросы и решила, что в следующий раз если встречу этого парня то буду реагировать быстро, без промедлений, я поймаю этого преследователя и заставлю его ответить на мои вопросы.

Занятия закончились, и я уже собиралась домой, как вспомнила, что у выхода меня поджидает бестия, жаждущая моей крови. Ну что же давай я тебе пересчитаю твои белоснежные зубки. Открыв дверь и выбежав на улицу, я была готова к нападению, но ничего не произошло. Люди шли по своим направлениям, и никому не было дела друг до друга. Неужели Аманда обманула меня. А я дура подумала, что может быть она не до конца потеряна для меня. А она даже использовала наш жест, наше самое святое. Это еще ничего, я отомщу этой предательнице, она за все ответит передо мной. Я уже направлялась к своей машине, чтобы сесть в нее и дожидаться когда Саманта прейдет с занятий. Но не успела я дойти до нее, как со спины меня что—то сильно ударило по голове. И вот я уже лежу на земле и слышу громкий и противный смех Виолеты. Я поднимаю свои глаза и вижу, как она и ее подружки смеются и показывают на меня пальцем. Рядом с ними стоит Аманда и на лице у нее не довольная гримаса, а грустное и печальное лицо.

Видимо она не знала о смене планов и, так же как и я была удивлена. В стороне я видела свою сестренку и ее подруг, которая даже не пыталась вмешаться. То ли она не хотела светиться со мной, то ли решила, что все равно ничем не сможет мне помочь, а может, ей было просто плевать на меня. Я снова обратила свой взор на Виолет, за что опять получала удар, но уже в лицо. В ее руке была дубинка небольшого размера, ею она и ударила меня по лицу, а потом еще отвесила несколько ударов ногами по животу и ребрам. Кровь медленно капала у меня изо рта, а все о чем я могла думать, так это о том, как проучить эту подобие человека.

Она закурила сигарету, нагнулась ко мне, чтобы выпустить дым мне в лицо и сказать следующее: — Теперь ты будешь знать, что со мной шутки плохи. Скажи своему дружку ботану, что если он еще хоть раз попробует мне угрожать, то я буду причинять боль не ему, а его близким, и он пожалеет о том, что я им не занялась. А тебе я хочу сказать вот что. Теперь для тебя наступит настоящий ад «подброшенная», я отниму у тебя все. Твоего парня, твоих друзей, все, чем ты дорожишь. И когда у тебя ничего не останется, ты сама приползешь ко мне на коленях и будешь молить о пощаде.

Она снова замахнулась дубинкой и снова ударила меня по голове. Я лежала на этом холодном асфальте и чувствовала металлический вкус своей крови. Я не хотела вставать, я боялась, даже пошевелится, опасаясь очередных ударов. Но так просто я не могла отпустить ее, я е могу просто сдаться и позволить ей и дальше терроризировать меня и угрожать моим друзьям. Ее противный смех все еще звучал в моих ушах, и я, преодолев всю боль, что ощущала, вскочила с земли и встала на ноги. Застав Виолет врасплох я сплюнула кровь и посмотрела прямо на нее, курящую сигарету. Во мне просто бурлила ярость и жажда мести. Я наблюдала как эта мерзавка, как ни в чем небывало затянулась сигаретой.

В этот момент внутри меня проснулось что—то чего я раньше не чувствовала, какая—то неведомая раньше сила. Она зажглась во мне пламенем и распространилась по всему телу. Я лишь подумала, как было бы хорошо взять эту сигарету и погасить об ее волосы. И к моему удивлению и удивлению окружающих, маленькая искра вырвалась из сигареты и превратилась в струйку огня, которая направилась прямо в волосы Виолеты. Они загорелись ярким огнем, а Виолета начала кричать и бегать, пытаясь потушить пламя. Ее подружки били по ее голове своими сумочками пытаясь сбить огонь, но делали только хуже. Та меленькая струйка огня, которая и устроила это шоу, неожиданно для меня повисла в сантиметре от моей руки и кружила вокруг нее. Еще более странной вещью было то, что я совершенно не ощущала жара от огня, даже самого маленького. Я сжала руку в кулак, и пламя погасло в ней. Сестренка подбежала ко мне и схватила за руку, прося поскорее сесть в машину и уехать домой. Мои кости все еще болели, но я запрыгнула в машину и дала по газам. По дороге домой я все думала об огне и то, как он повел себя, словно исполняя мое желание. За сегодня это уже третья странная вещь, которая произошла со мной. Сначала парень, следящий за мной повсюду, потом голос, предупреждающий меня о том что, что—то должно измениться и вот теперь огонь, который сделал то, чего я хотела, а потом повис возле моей руки, абсолютно не причиняя мне боли. Что—то явно происходит со мной, и я знаю лишь одних людей, у которых могут быть ответы на мои вопросы. Поэтому я вдавливаю педаль газа в пол и что есть мочи еду домой, чтобы начать разговор, который должен был свершиться уже много лет назад.