Литературное наследие. Книга 6

Игорь Назаров

Книга посвящена памяти писателя Виктора Астафьева. Вторая часть книги отображает события накануне распада СССР и сам факт распада СССР глазами живых свидетелей того драматического события – гибели нашей Великой Родины.Часть текста ранее была опубликована в книге «Дым Отечества».

© Игорь Назаров, 2023

ISBN 978-5-0060-6139-2 (т. 6)

ISBN 978-5-0059-5069-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мой родной язык

Из газеты «Литературная Россия»

Рубрика в газете: На конкурс «Мой родной язык», №2020 / 12, 02.04.2020, автор: Игорь НАЗАРОВ

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу! И. С. Тургенев

С приходом зимней поры, когда все побочные дела мирской суеты отходят от нас, хорошо думается и вспоминается о давно ушедшем времени детства, отрочества, юности. В нашей уральской стороне зима устанавливается во второй декаде ноября месяца. Бывает и так, что вначале приходят заморозки, образуется корка замёрзшей земли, вскоре выпадает первый снег, наступает зима без осенней распутицы. Благодатная пора зимы в наших краях проходит при большом количестве солнечных и морозных дней. Частенько просыпаешься утром, а в разрисованные морозом окна заглядывают первые лучи восходящего солнца. Окна как бы подсвечиваются снаружи дома. Замысловатые росписи на стёклах окон придают нашим комнатам особую нарядность, красивое убранство, подаренное нам самой природой. Во всём доме царит тепло и уют от проказ матушки-зимы. Хочется скорее привести себя в порядок после сна, выйти на улицу, подышать воздухом морозного утра, посмотреть на сверкающий снежок в лучах восходящего дневного светила! Хорошо зимой в деревне! Чистый снежный покров шалью укрыл всё живущее под ним земное пространство и, только чернеющие кроны деревьев одиноко торчат над белизной покрывала. Почти ежедневная расчистка двора от выпавшего ночью снега взбадривает тебя от вялости физического бездействия, приводит весь организм в желанное рабочее состояние. После утреннего чаепитья у русской печки, тепла исходящего от неё, хочется взять интересную книжечку и примоститься на сундучке у её тёплой стенки. Наступают часы блаженства зимнего дня, когда можно читать до бесконечности, до засыпания у тёплой печи, зная, что сегодня тебя никто не потревожит! Из ранних книг детства запомнилась красиво оформленная и легко читаемая книжечка «Бежин луг», автор Иван Тургенев. Тульский дворянин, Иван Сергеевич, заядлый охотник и путешественник по своим лесным угодьям, оказался проницательным и прозорливым литературным художником, чутким ко всему, умеющим подмечать и описывать самые незначительные, мелкие детали пейзажей русской природы.

Одна из первых прочитанных мной книг раннего детства.

Тургенев в совершенстве овладел мастерством описания. Все его картины живы, ясно представлены, наполнены звуками. Тургеневский пейзаж психологичен, связан с переживаниями и обликом персонажей рассказа, с их бытом. Пейзаж в рассказе «Бежин луг» играет важную роль. Можно сказать, что весь рассказ пронизан художественными зарисовками, которые определяют состояние героя, подчёркивают его настроение, чувства, определяют внутреннее напряжение. «Бежин луг» начинается как раз с пейзажных зарисовок. Автор описывает прекрасный июльский день, когда «все краски смягчены, светлы, но не ярки», когда чувствуется «трогательная кротость» природы, воздух сух и чист. Предстают перед глазами эти картины и чувствуются запахи полыни, сжатой ржи, гречихи, о которых упоминает автор. Проходящий день чудесен! Герой доволен охотой за тетеревами. Однако чувство спокойствия и гармонии длилось недолго. Наступил вечер, начало смеркаться. Охотник сбился с пути, заблудился, им овладело внутреннее беспокойство. С помощью описания природы автору удаётся показать его смятение. Героя повествования сразу охватила неприятная, неподвижная сырость, отчего сделалось жутко. Уже «носились» летучие мыши, и запоздалые птицы торопились в свои гнёзда. По мере того, как охотник понимал, что заблудился серьёзно и по темноте сегодня из леса уже не выберется: «ночь приближалась и росла, как грозовая туча», отовсюду «лилась темнота». И вот, когда надежда добраться до дома окончательно оставила героя, он вышел на Бежин луг, где деревенские ребята сидели у костра. Они пасли табун лошадей. В простой, привычной для них обстановке дети рассказывали друг другу разные истории. Охотник присоединился к ним. Постепенно чувство тревоги ушло и сменилось новыми чувствами: спокойствием, умиротворением. Он стал любоваться небом, рекой, потрескивающим пламенем костра, наслаждаться особенным, томительным и свежим «запахом русской летней ночи». С любопытством рассказчик слушал истории ребят. В самые напряжённые моменты рассказов природа, будто прислушиваясь к ним, посылала небольшие сюрпризы. Всякий раз в самый страшный момент что-то происходило. После рассказа Кости о встрече плотника Гаврилы с русалкой ребята слышат «протяжный, звенящий, почти стонущий звук о помощи», который неожиданно возник из тишины и медленно разносился в воздухе. История, рассказанная Илюшей о том, как псарь Ермил повстречал нечистую силу в образе барашка, пугает детей ещё больше потому, что вдруг неожиданно собаки поднялись и с судорожным лаем бросились прочь от огня и исчезли во мраке. Рассказ о покойниках и предвидении смерти вводит ребят в задумчивость. Белый голубок, откуда ни возьмись подлетевший к костру, покружившийся на одном месте и растворившийся в ночной мгле, наводит их на мысль о том, не праведная ли это душа, летящая на небо. «Странный, резкий, болезненный крик цапли», раздавшийся в тишине, служит переходом к разговору о загадочных и страшных звуках: так может душа «жалобиться» или кричать леший. Все эти картины передают тревогу, страх, напряжение ребят, подчёркивают их настроение. «Божьи звездочки», внимание к которым привлекает маленький Ваня, помогает всем детям увидеть красоту ночного неба. Похожую историю ночного выпаса лошадей я пережил с мальчишками нашей улицы, далёкого села Зауралья. По соседству с домом главного лесничего Смердина, находилась конюшня местного лесничества на нашей улице. Конюх дядя Лука однажды попросил нас помочь ему в ночном выпасе. С разрешения родителей мы отправились в сумеречный вечер за околицу села, сидя на лошадках. Нас набралось восемь верховых всадников вместе с дядей Лукой. Лошадки двигались шагом. Путь проходил по берегу пруда. Мы сделали остановку, чтобы досыта напоить лошадей перед долгой ночью их выпаса. Освобождённые от уздечек лошадки с жадностью принялись всасывать воду, периодически фыркая от удовольствия питья чистой прохладной водички. Такая картинка достойна кисти художника. Красота строения тела лошадок, их природная способность служить человеку в его трудах всегда вызывают внутренний тихий восторг при общении с этим животным! После остановки на водопой продолжаем путь лесной дорогой к просеке, поросшей ароматной травой. Распускаем лошадей на вольную — одеваем нескольким лошадкам колокольчики на шею и отводим к полосе травы кормиться. А мы, оставшиеся свободные от дежурства по выпасу, готовим лежанки и костёр для обогрева в прохладную ночь. Дежурный пастух наблюдает за перемещением лошадей во время их кормёжки и следует за ними, чтобы не потерялись в лесной глуши. Свободные от вахты пастухи располагаются у костра в ожидании своей очереди пасти. Так мы провели незабываемую ночь в тишине и звуках леса, живущего своей загадочной природой, полной таинства и красоты. Такие воспоминания детства согревают нас на протяжении всей нашей взрослой жизни. Я хорошо помню лица и имена моих друзей детства. Мы часто называли друг друга придуманными нами добрыми, звучными «кличками». Позднее я узнаю о существовании других рассказов автора о природе и жизни крепостных людей той далёкой поры. В школьной библиотеке нахожу сборник Тургенева «Записки охотника» и с жадностью его прочитываю. Для меня открылся писатель, научивший понимать красоту русской природы, заставивший задуматься о жизни простого народа России девятнадцатого века, писатель ввёл меня в красоту русского языка во всём его многообразии, выразительности и простоте передачи сложных переживаний человеческих чувств. По мере взросления мне как бы открылась энциклопедия русского литературного языка. Литературное мастерство Тургенева помогло мне лучше почувствовать красоту родной природы, обратить внимание на то, что происходит в ней во времени — ежеминутно, ежечасно, когда вживую общаешься с ней в лесу, на заливных лугах во время охоты или сидя у ночного рыбацкого костра.

Моя любимая книжка детства. 1957 год.

Знакомство с красотой Русской природы продолжилось у меня с особым чувством восторга весной, начиная с четвёртого класса, а развилось в полной мере до восхищения от её многообразия и многоликости, когда в нашем доме появилась книга Михаила Михайловича Пришвина «Дорога к другу» (Москва: издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая Гвардия», 1957 год). Её привезла к нам в дом из Тюмени Антонина Петровна Емельянова, как подарок брату Серёже, в день его совершеннолетия в 1961 году. Мне шёл тогда десятый годок. Антонина Петровна — давняя знакомая наших родителей, в бытность жизни нашей семьи в Тюмени до 1953 года. Она работала заведующей городской библиотекой по улице Старой Ямской. Тётя Тоня знала до тонкости детскую душу и какую книгу Сергею подарить в такой памятный день для него. К тому времени чтение становилось моим главным занятием в каждую свободную минуту. Эта книга и сейчас живёт со мной, на моей «Золотой книжной полке». В ней собраны на протяжении моей уходящей жизни книги, дорогие и близкие моему сердцу, к которым тянется душа в поисках светлого, доброго, что дарит нам мир, окружающий нас. Эта книга стала настольной для всех нас детей. И наша мама очень любила её почитать в часы отдыха от домашних дел. Особенно нам нравилось читать «Календарь природы». Автор в мельчайших подробностях передаёт приметы смены времён года, а описание весны, подмеченное Пришвиным, это вообще вершина его писательского мастерства. Услышать, а не увидеть первые ручьи, редко кому удаётся. Писатель передаёт таинство первого ручья в зарисовке «Первые ручьи»:

«Я услыхал лёгкий, с голубиным звуком взлёт птицы и бросился к собаке проверить, — правда ли, что это прилетели вальдшнепы. Но собачка Кента спокойно бегала. Я вернулся назад любоваться разливом и опять услышал на ходу тот же самый голубино-гулькающий звук. И ещё и ещё. Наконец я догадался перестать двигаться, когда слышался этот звук. И мало-помалу звук стал непрерывным, и я понял, что где-то под снегом так поёт самый маленький ручеёк. Мне так это понравилось, что я пошёл, прислушиваясь к другим ручьям, с удивлением отличая по голосу их разные существа».

Первые ручьи. Из архива Д. Леднёва, п. Заводоуспенское, Урал, 2013 год

С ватагой ребятишек мы любили пешие прогулки в лес с середины марта, когда на Урале солнышко начинает пригревать, снег оседает. В морозную ночь образуется наст из плотного влажного снега, и по нему можно ходить, не проваливаясь в его глубину. В эту пору года снег выкристаллизуется, становится пористым, как манный пирог, поверхность его начинает приобретать слабый оттенок синевы. С восходом солнца снежные поля блестят, переливаются отражёнными лучами, начинаешь щуриться от видимой яркой картины весны! В такие прогулки мы брали с собой пёсика по кличке Дик — собачка, живущая в нашем дворе, прирученная старшим братом Германом. Пёсик с незапамятных времён жил в конуре у крыльца дома Германа и считался общим жильцом нашего двора. Каждое утро в любое время года начиналось со встречи с ласковым пёсиком. Он подбегал к нам, вытягивал мордочку и жался к телу. Мы обнимали его за шейку, поглаживали возле ушек. Он начинал скулить и ещё больше прижимался к нам. Его тепло приятно передавалось нам. После взаимного обмена утренними ласками выносили ему миску тёплой еды. Заканчивая трапезу, он подходил к ноге, садился на задние лапки, мордочкой потирался о нас. В нём жила живая душа, как в ребёнке трёх-четырёх лет. Дик прожил с нами, детьми, до нашего подросткового возраста. Старший брат Герман ходил с ним на охоту — на боровую и водоплавающую дичь.

Брат Герман с Диком по дороге на охоту, январь 1965 года. Фото из архива Германа

Собачка хоть и не породистая, но имела обострённый нюх, быстро находила тетеревов, глухарей, рябчиков, уток на воде. В зимнее время Герман ходил с ним охотиться на зайцев. Дик быстро находил заячьи тропы и загонял зайцев навстречу идущему охотнику. Годами отлаженное совместное существование человека и умной собачки однажды неожиданно для всех нас беспричинно и загадочно оборвалось. Стояла снежная, довольно тёплая зима для здешних широт крайнего юго-востока Зауралья. Герман, как всегда, любил в такую пору выбраться на охоту за зайцами с умным наводчиком Диком. В январе месяце 1965 года они отправились по дороге на торфяной участок, что находится в шести километрах на север от нашего посёлка Заводоуспенское. Углубились в смешанный лес, заросший мелким кустарником, Дик умчался вперёд охотника искать заячьи тропы. Через некоторое время Герман услышал далёкий лай собачки. Поспешил в сторону зазывного лая. Пока искал друга, звуки лая прекратились. Брат долго бродил по лесу искал любимую собачку. Начало смеркаться, приближалась ночь. Охотник поспешил домой без нашего друга-любимца Дика. Во все последующие дни Герман со своими друзьями-охотниками искали собачку на большом пространстве от места пропажи, но так и не нашли нашего дружка. Брат ездил на торфяной участок, встречался с местными жителями, рассказал о своей пропаже, пояснил приметы собачки, что она не злобная, легко идёт на контакт с человеком, бояться её не надо, иначе сами спугнёте её. В случае появления такого пёсика — сообщить немедленно ему. Но, увы — прошли месяцы, год и годы, а такой собачки вся округа нашего посёлка не встречала. По прошествии многих лет бывалые охотники выразили Герману такую мысль — Дик, вероятнее всего, провалился в медвежью нору и погиб, разодранный медведем. Тот лес, где охотился Герман, изобилует грибами, люди часто его посещают в осеннюю пору и никаких наружных останков собачки не находили. Значит, он действительно лежит где-то в норе, заваленный землёй и ветками, после ухода медведя на другую зимнюю лёжку, раз его здесь потревожили. Другого просто не дано.

Фото из кинофильма «Белый Бим черное ухо»

У нас остались многочисленные фотографии, где мы запечатлены при общении с нашим дружком Диком. То время остановилось в нас светлым чувством воспоминания детства. Я часто с грустью смотрю фильм, снятый по рассказу Гавриила Троепольского «Белый Бим Чёрное ухо». Перечитываю захватывающий душу рассказ и с болью в сердце вспоминаю нашего любимого пёсика по кличке Дик. Сам рассказ очень точно передаёт повадки умной собачки, истинного Друга человека. История о судьбе собачки правдиво передана автором рассказа, она жизненна и необходима людям всех возрастов. Наши дети выросли с любовью к Биму, природе рассказанной и показанной в фильме. Уже не одно поколение выросло на этом классическом литературном произведении. Автор обессмертил себя своим творением, создав живой памятник Другу человека — собачке, с красивой кличкой по имени Бим.

Источник: https://litrossia.ru/item/moj-rodnoj-yazyk-2/

Ни слова лжи

Виктор Петрович Астафьев всегда поражал меня тем, что он ничего не боялся. А если во что-то верил, то за свою веру мог пойти даже на баррикады. И никогда не отказывался от того, что писал. Будучи невероятно ранимым человеком, он никогда этого не показывал. Долгие годы борьбы за выживание, которую он вынужден был вести с детства, и его крепкая крестьянская жилка выковали в нём тот стержень, который, как он считал, должен быть в каждом настоящем мужике. Даже в своих частых и непримиримых спорах он не оглядывался: а какое впечатление произведут его аргументы на слушающих?

Виктор Петрович Астафьев прогуливается по берегу Енисея в своем родном селе Овсянка. 1987 год. Фото: / Валерий Шустов /

Многие вещи он осмысливал с запозданием — боялся торопливости, боялся ошибиться. Боялся, что поверхностное отношение к людям, к жизни, к политической системе может что-то исказить. А больше всего он боялся показаться фальшивым — и как писатель, и как человек. Роман «Прокляты и убиты» — одну из сильнейших вещей, которые когда-либо были написаны о войне, — он написал очень поздно — в 90-е годы. Я прекрасно помню нашу военную прозу: «Волоколамское шоссе», «В окопах Сталинграда», «Живые и мёртвые», «В списках не значился», помню повести Григория Бакланова и Юрия Бондарева, с которыми я учился в Литинституте. Да, они описывали и героизм, и жестокость, и бесчеловечность войны. Но Астафьев в своей книге обнажил такие факты, о которых не принято было говорить. Он писал о той войне, которую видел и в которой участвовал. Писал про то, в каких чудовищных условиях приходилось существовать новобранцам, которые ещё и до фронта-то не дошли — сидели в учебных лагерях. Как эти мальчишки мучились там от болезней и голода, заедаемые вшами и крысами, обворованные своими же однополчанами-урками. Астафьев в войне увидел то, что его не только глубоко поразило, но и очень обидело: пренебрежение командования, всей этой военной бюрократической машины к своим же солдатам. Он с болью писал о том, что русский народ испытал на себе воздействие не только фашизма, но и собственных внутренних сил, советской системы. Для Астафьева русские не только народ-победитель, но и народ, который многое потерял в себе самом. Виктор Петрович всю войну прошёл рядовым, сам всё это пережил. И как никто другой имеет право отстаивать свою точку зрения.

А воевал он честно. Был тяжело ранен, контужен. Но о войне говорить не любил. Гораздо больше его интересовал русский национальный характер. В характере русском ему важны были две черты — во-первых, невероятное трудолюбие. А второе — чёрная судьба российского крестьянства, которую он пропустил через своё мальчишеское сердце, — семья его деда была раскулачена. Понимаете, коллективизация (а я это знаю по себе: мой отец был агрономом и тоже был сослан в лагерь) — это не только потеря земли. Это и потеря веры. И Астафьев негодовал по поводу того, что русский крестьянин, который на эту землю приходит ради того, чтобы своим трудом возвысить её и кормить страну, был брошен на грань выживания. Он хотел рассказать, как старался крестьянин сохранить в своей душе любовь к земле, которую у него отнимали.

Вот вы спрашиваете, почему он, лауреат Госпремий, так и не переехал в Москву. Наверное, потому, что именно там, на периферии, вершилось то, что давало основу его творчеству. Вы вспомните, Салтыков-Щедрин был вице-губернатором в Твери и в Рязани. И Иван Лажечников, написавший «Ледяной дом», тоже был вице-губернатором Твери. Они постигали жизнь изнутри, в глубинке. В Москве Астафьев попадал совсем в другой круг — тех, кто писал доносы на коллег по писательскому цеху, кто отчаянно завидовал успеху других и хлопотал о своей карьере. А он всю жизнь жил в ином мире — пусть простом, но более чистом, незащищённом.

Послесловие

Незадолго до смерти Астафьев написал эпитафию с пометкой: «От Виктора Петровича Астафьева. Жене. Детям. Внукам — прочесть после моей смерти. Я пришёл в мир добрый, родной и любил его безмерно. Ухожу из мира чужого, злобного, порочного. Мне нечего сказать вам на прощание». А нам сегодня есть что сказать писателю, который в завещании своём попросил: «И ради Бога, заклинаю вас, не вздумайте что-либо переименовывать, прежде всего родное село. Пусть имя моё живёт в трудах моих до тех пор, пока труды эти будут оставаться в памяти людей. Желаю вам лучшей доли. Ради этого мы жили, работали и страдали». А вы давно перечитывали его книги?

Источник: Дементьев А. Был настоящим мужиком / А. Дементьев // Аргументы и факты. — 2014. — №18 (30 апр. — 6 мая). — С. 16. О писателе вспоминает его друг Андрей Дементьев.

Как написать рассказ

Что такое рассказ? Точный ответ найти не просто. Попытки отгородить понятие «рассказ» от понятия «новелла» или, скажем, короткая повесть оказывались бесплодными.

Ясно одно: рассказом называют короткое произведение художественной литературы. Такая формулировка не утверждает ни особое строение, ни наличие или отсутствие вымысла. Она подчеркивает главное свойство, отличающее рассказ от других литературных жанров и определяет его особые качества. Это главное свойство — краткость.

Конечно, краткость — понятие относительное, известны рассказы-притчи в несколько строк, а пространные сочинения в два, а то и в три печатных листа иногда тоже почему-то величают рассказами. Сомерсет Моэм, например, ограничил протяженность рассказа (правда, не своего, а чужого) одним часом чтения.

Судя по произведениям советской многонациональной литературы, собранным в этом двухтомнике, С. Моэм не далек от истины.

Рассказ отличается от повести или романа прежде всего психологически. Сам выбор факта, извлечение его из общего потока жизни, признание, что именно этот факт достоин быть центром повествования, предметом художественного исследования и всеобщего интереса, делает его чем-то особенным, заставляет вглядеться в него, как в лицо, выхваченное из пестрой толпы демонстрантов и укрупненное линзой трансфокатора.

Рассказ обычно имеет дело с одним, отдельным явлением. И чем отчетливей угадывается читателем место и роль этого явления в общей структуре бытия, тем талантливей и долговечней рассказ.

Это чем-то похоже на фотозагадку: с очень близкого расстояния фотографируется небольшая часть предмета и предлагается узнать, что изображено на снимке. Чтобы трудней было угадать, фотограф старается выбрать необычный, неожиданный ракурс; рассказчик же мобилизует все имеющиеся в его распоряжении средства, чтобы помочь читателю увидеть и понять целое.

Из этих средств для короткого рассказа наиболее существенны мелодия повествования, деталь и трактовка центрального образа.

Мелодия прозы — это не музыка и не имитация музыки, а воспроизведение средствами литературы приблизительно того же впечатления, которое мы получаем, слушая музыку.

По словам И. Бунина, прежде чем начинать писать, он должен найти звук. «Как скоро я его нашел, все остальное дается само собой». Музыкальное ощущение идеи, которое И. Бунин называл «звуком», А. Островский «тоном», О. Мандельштам «дыханием словесного строя», а К. Паустовский «ритмом прозы», во многом определяет и композицию и отбор слов в рассказе.

Внутренняя мелодия повествования обогащает в одинаковой мере и рассказ и роман. Разница, однако, в том, что роман — произведение полифоническое, — так же как опера, не может строиться на единственном мотиве. А в коротком рассказе единство мелодии, единый аккомпанемент — одно из решающих условий его цельности. В этом смысле рассказ больше похож не на оперу, а на песню.

Ю. Олеша считал, что на современного читателя наиболее сильно влияют вещи, написанные за один присест. Это и понятно, — верно найденная мелодия не успевает измениться или ослабнуть в рассказе, написанном «не переводя дыхания», она настойчиво подчеркивает искренность автора, его заинтересованность предметом изображения.

Читатель гораздо более чуток к мелодическому строю прозы, чем принято думать. Такая квалифицированная читательница, как академик М. Нечкина, не без основания полагает, что по тону, принятому литератором, легче всего установить, «нужно или не нужно произведение ему самому».

Краткость не оставляет рассказчику времени на раскачку. Он обязан в считанные минуты овладеть вниманием читателя, настроить его, так сказать, на свой лад.

Не менее сильнодействующим, емким и экономным выразительным средством является художественная деталь. Известно, какое значение придавал ей Чехов. И действительно, деталь как будто специально создана в помощь литераторам, сочиняющим короткие вещи.

В отличие от случайной подробности, оригинальная, меткая, свежая деталь дает возможность читателю с помощью мгновенной «цепной реакции» ассоциаций увидеть и почувствовать предмет или явление в целом, сразу, минуя последовательно-логическую цепь частностей, увидеть и почувствовать так, как видит и чувствует автор.

В рассказе «В чистом поле за проселком» Е. Носов скупо упомянул про кузнеца Захара: «…все годы провисел его портрет на колхозной Доске почета. И когда помер, не сняли. Навсегда оставили». А мы видим не только кузнеца Захара. Перед нами дружный, благодарный, трудом спаянный коллектив колхозников, умный руководитель, — может быть, из военных, — перед нами время, недалекое от тех лет, когда погибавшие за родину воины-герои навечно включались в ротные списки и с тех пор ежедневно выкликаются на поверках.

Владимиру Фоменко помогло нарисовать облик молодого пасечника, демобилизованного конника сверхсрочной службы не только упоминание о гимнастерке с целлулоидовым воротничком, но и скромная речевая деталь: «без трех пять». Так, с военной точностью, отмечает пасечник, поглядев на часы.

В рассказе «Песня» Э. Капиев описывает постройку сакли. В Дагестане бытовала древняя традиция — вешать на окнах строения куклы и амулеты, чтобы злые духи не поселились раньше хозяев. «Одна из кукол изображала красноармейца-пограничника», — коротко замечает автор. Как много говорит эта крошечная деталь о противоборстве нового и отживающего.

В надлежащем тексте иногда и простое, «серое» слово преображается в выразительную деталь. После канцелярского словечка «ранбольной», которым медицинская сестра оценивает пришедшего на прием инвалида, вряд ли нужно долго описывать казенную обстановку амбулатории («Ясным ли днем» В. Астафьева).

Естественно, что художественная деталь присутствует в любом истинном произведении искусства. Но только в рассказе она чувствует себя дома, обретает особый блеск и выразительность.

В центре сочинений, посвященных описанию судеб человеческих, заветную мысль автора обычно воплощает главный герой. Мысль эту он не обязательно декларирует (Дон-Кихот, например, не имел о ней ни малейшего представления). Чем непринужденней идея писателя воплощается в персонаж, тем произведение совершенней.

Если далеко не во всяком романе удается без труда выделить такого героя из массы действующих лиц, то в коротком рассказе каждый шаг центрального персонажа сопровождается прожектором авторского внимания.

Классический рассказ доказал, что значительные «романные» мысли по плечу и этому жанру. Майор Ковалев («Нос» Гоголя), Мымрецов («Будка» Г. Успенского), чеховские Пришибеев, человек в футляре, душечка, Ионыч, печенег, бунинский человек из Сан-Франциско, скрипач Сашка («Гамбринус» А. Куприна), Челкаш М. Горького — все эти герои коротких рассказов — живые люди и одновременно типические образы, носители полновесных идей, нарицательные имена определенных концепций существования, особых социальных максим.

Молодой советский рассказ ввел в литературу нового героя, творца революции. Вчерашние пролетарии, батраки, солдаты, опрокинувшие помещичью монархию, учились по-новому жить, по-новому думать, по-новому различать добро и зло. Они отважно руководили коммунами, командовали дивизиями и заводами, ставили спектакли, самоуком осваивали иностранные языки, готовясь к мировой революции.

Такого героя старая литература не знала.

Вступив хозяином в недоступные прежде слои, герой этот очутился в чуждой языковой сфере. Он был вынужден осваивать незнакомые слова и понятия, сплавлять трудовой язык народа с мудреной лексикой «спеца», директора, управляющего, руководителя. Видимо, здесь одна из причин «сказового взрыва», характерного для новорожденного советского рассказа («Серапионы», Вяч. Шишков).

Гораздо более важной особенностью короткой прозы того времени было настойчивое стремление оглянуться назад, в недавнее прошлое, сравнить то, что было, с тем, что стало. Иногда сюжет рассказа сплетался из двух линий: прошлое — настоящее («Поезд на юг» А. Малышкина). Иногда просто, без комментариев, описывалось обычное явление времен царской империи, вызывавшее у советского читателя удивление и отвращение («Срочный фрахт» Б. Лавренева, «Подпоручик Киже» Ю. Тынянова).

Рассказы утверждали: «Вот какой гигантский шаг мы совершили от гнета и бесправия в царство свободы. Наши силы безмерны. Наше счастье в наших руках».

В этой оптимистической уверенности особенно отчетливо проявилась преемственность, соединяющая в непрерывную цепь русский классический и советский рассказы.

В сущности, между классиками и советскими писателями временного разрыва не было. Рассказы Александра Серафимовича хвалил еще Лев Толстой. А многие молодые писатели постоянно ощущали взыскательно-ободряющий взор Максима Горького.

Цель настоящего издания — показать богатство и многообразие жанра рассказа в советской литературе, познакомить читателя с достижениями советской новеллистики. Входящие в сборник произведения принадлежат писателям разных поколений, представляющим разные национальные литературы, писателям, связанным с несхожими художественными традициями.

Александр Твардовский видел особенность русского реалистического рассказа в том, что этот рассказ отдает предпочтение изображению «обыкновенного» перед «необыкновенным». Оценивая творчество Бунина, Твардовский пишет:

«Бесспорная и непреходящая художническая заслуга Бунина прежде всего в развитии им и доведении до высокого совершенства чисто русского и получившего всемирное признание жанра рассказа или небольшой повести той свободной и необычайно емкой композиции, которая избегает строгой оконтуренности сюжетом, возникает как бы непосредственно из наблюденного художником жизненного явления или характера и чаще всего не имеет „замкнутой“ концовки, ставящей точку за полным разрешением поднятого вопроса или проблемы».

И. А. Бунин «приковывает вдруг наше внимание к тому, что как бы совершенно обычно, доступно будничному опыту нашей жизни, мимо чего мы столько раз проходили, не остановившись и не удивившись».

Рассказы такого рода, по мнению Твардовского, ведут свою родословную от знаменитых «Записок охотника», созданных И. Тургеневым в середине прошлого столетия, — в годы, предшествовавшие падению крепостного права.

Однако бессюжетность и будничность предмета изображения не все считают непременной принадлежностью русского рассказа.

Одному из мастеров короткого жанра — Михаилу Зощенко — даже казалось, что «вместе с Пушкиным погибла та настоящая народная линия в русской литературе, которая была начата с таким удивительным блеском и которая (во второй половине прошлого столетия) была заменена психологической прозой, чуждой, в сущности, духу нашего народа».

Оба эти категорические высказывания не столь противоположны. В них выражена одна и та же мысль: русский рассказ последнего столетия представляет собой, по преимуществу, сочинение, пренебрегающее четким сюжетом и не имеющее, так же как и сама жизнь, «замкнутой» концовки. Разница только в том, что один писатель видит в этом достижение, а другой — недостаток.

Вспомнив короткие вещи Л. Толстого, Н. Лескова, А. Куприна, А. Чехова, К. Станюковича, легко убедиться, что литература наша никогда не ограничивалась односторонним, исключительно психологическим повествованием. И первые советские писатели свободно располагались на выбранном каждым из них расстоянии между крайними точками (обыкновенное — необыкновенное, психология — острый сюжет). В двадцатые годы, кроме М. Горького, М. Шолохова и А. Серафимовича, уже работали фантаст-реалист А. Грин, остроироничный В. Катаев, героический романтик И. Бабель. Внешне бесстрастно рассказывал драматические истории М. Булгаков, раздумывал о жизни и творчестве М. Пришвин, выписывал лирические пастели К. Паустовский, оттачивал строку до холодного блеска Ю. Олеша, мудро скоморошествовал Мих. Зощенко.

Этот далеко не полный перечень показывает, каким пестрым стилистическим спектром был расцвечен молодой советский рассказ.

Самыми разными средствами писатели увековечивали человека, который не только утверждал бытие, как деяние, но и стремился раскрыть сокровенный смысл своего деяния.

Показательно в этом отношении творчество А. Платонова. С внимательной нежностью изображал он механика, землероба, машиниста локомотива, электрика, землекопа в труде, в мыслях о труде, в трудовых замыслах. Особый стиль, выработанный Платоновым, соответствовал основательному строю мышления человека труда, его неторопливой дотошности, его чувству нерасторжимого единства с родной природой, его доброму отношению к машине, как к живому существу. Раскрепощенный труд в рассказах Платонова — неутолимая природная потребность человека, и мучительно тяжелая, и бесконечно радостная, как любовь.

В истории нашего рассказа были такие периоды, когда правдивое изображение жизни подменялось литературщиной, мелодия художественного слова — ритмизованной дешевкой, уродство областного жаргона выдавалось за речевую деталь, а творец и созидатель, упрямо преодолевающий горы трудностей, заменялся лобовым «положительным героем».

Максим Горький настойчиво пытался выправить положение, однако критическая суета рапповцев, хлопотливые наставники и писательские дядьки, определявшие, о чем можно писать, а о чем нельзя, нанесли литературе большой вред.

Известно, что таланты рождаются не по плану. Вряд ли можно ожидать, что каждый год будут появляться на свет, например, по два гениальных писателя и по три поэта. Обыкновенно после относительно долгого, длящегося порой десятилетиями, бесплодья возникает вдруг целая плеяда новых интересных имен. Литераторы появляются по нескольку человек сразу — пучками, квантами.

После победного окончания Великой Отечественной войны в литературу пришла большая группа писателей. Среди тех, кто начинал с рассказов, нельзя не упомянуть Г. Николаеву, Ю. Нагибина, О. Гончара, В. Лукашевича, А. Фоменко, Д. Гранина.

Почти все они были инженерами, агрономами, врачами, военными командирами. Они своими глазами видели необыкновенные дела обыкновенного человека, своими глазами видели, как обыкновенное сплавляется с необыкновенным в золотой слиток подвига. Народ учил свою литературу бесстрашию, и учение не проходило даром.

В военные годы писатели-рассказчики заново обрели способность смело смотреть в глаза не выдуманному, а действительному факту, как бы опасно этот факт ни выглядел. Свидетели и участники испытаний, пережитых народом, поняли, что беллетристическое пустословие в такое время — кощунство. Тема стала определяться злободневным, животрепещущим фактом.

Годы войны с особой силой подтвердили ту простую истину, что никакая, самая изощренная фантазия не может сравниться с красноречием действительности.

Рассказчику стало недосуг оглядываться назад. Насущные вопросы, сегодняшние герои плотным кольцом окружали его. Рассказ становился все более современным. Читатель привыкал ощущать в его сердцевине надежную косточку жизненной правды и узнавать себя.

Черты, которые принесло в нашу литературу послевоенное поколение, явственно проступают в рассказах Валентина Овечкина. Настойчиво пробивая стену «запретных» тем, он с принципиальной, партийной отвагой вскрывал недостатки районного и областного руководства, с дотошным знанием дела изображал тяжелое положение колхозов и вместе со своими героями искал выход. Доверие к его величеству факту оказалось весьма плодотворным. Факт подсказывал сочную, неожиданную деталь, современного, принципиального героя, действующего по велению совести. Рассказы Овечкина читаются с неослабевающим интересом и теперь, когда многие недостатки, против которых он поднимал голос, ушли в прошлое. Колхозные персонажи его выражают гораздо более глубокие, чем только «производственные», проблемы. Любопытно, что некоторые вещи В. Овечкина, ориентированные на очерк, с течением времени превратились в полноценные рассказы (например, «Борзов и Мартынов»).

Несмотря на все эти благоприятные сдвиги, рассказу начала пятидесятых годов не хватало разнообразия. После того как не стало И. Ильфа, Евг. Петрова и замолк Мих. Зощенко, заметно ослабла сатирическая линия в коротком жанре. Прилежное поклонение факту иногда порождало натуралистическую ограниченность. Это грозило односторонностью. Популярный, радужно-разноцветный жанр мог превратиться в черно-белый.

Может быть, это и случилось бы, если бы во второй половине пятидесятых годов не зашумели задорные голоса нового талантливого поколения. Сколько свежих, животрепещущих тем, сколько творческого разнообразия внесло в литературу это поколение! Здесь и строго реалистический рассказ классического типа (Ф. Абрамов, Ю. Казаков, Ч. Айтматов, В. Лихоносов, В. Белов), и лирическая проза (И. Друце), и философическая миниатюра (В. Куранов), и сатира (Г. Троепольский), и рассказ-очерк (В. Солоухин), и плодотворное использование некоторых приемов западной новеллы (В. Аксенов, Э. Вилкс, А. Битов) — вплоть до «потока сознания» (вполне законный прием, который одни считают изобретением Достоевского, а другие отвергают, как продукт загнивания капиталистической культуры).

Молодая проза, продвигаясь вперед, не теряет достижений прошлого, бережно сохраняет их, осваивает и умножает.

Одним из типичных представителей молодой прозы является многогранно талантливый Василий Шукшин.

В его коротких, иногда похожих на отрывки из пьес, рассказах выражена ведущая тенденция советского рассказа последнего времени: взгляд вперед, в будущее. Лучшие рассказы В. Шукшина, персонажи этих рассказов выражают нравственные проблемы, возникающие в социалистическом обществе, проблемы, требующие решения. Прочитав рассказ В. Шукшина, наполненный живой мелодией современной русской речи, рассказ как бы недописанный, остановленный на полдороге, ощущаешь потребность думать и действовать.

Активность, действенность современного рассказа — его отличительная черта. Другая его особенность — резко индивидуальный, самобытный стиль автора. Рассказчик, как правило, принимает на себя полную ответственность за сказанное, не скрывается под маской «лирического героя», смело разговаривает с читателем от своего собственного «я». Кстати, в такой же манере стали писать и «пожилые» писатели: А. Твардовский («Печники»), А. Яшин («Угощаю рябиной») и другие.

Основные параметры современного советского рассказа определились. Когда появится грядущая волна писателей, что принесет она нового, — знать пока не дано.

Источник: Сергей Антонов. Собрание сочинений в 3-х томах. Том 3. М; Художественная литература. 1984 г. Стр. 11—169.

Весна идет Рассказ

Весна в селе Заводоуспенское. Фото моего старшего брата Германа.

Отошли последние снежные, вьюжные дни февраля. Все кругом затихло. Природа погрузилась в ожидание весны. Первые деньки марта отзвенели морозными лунными ночами и яркими солнечными днями. Подошло первое дыхание весны. На конных санных дорогах начали проявляться проталины. Накатанная дорога через пруд на лесничество заметно почернела — первый признак потепления. К середине марта начинаем слышать и видеть первую весеннюю капель с южных склонов крыш. Стаи птичек садятся на оголенные от снега коньки крыш. От дневного солнышка крыши нагреваются, становятся излюбленным местом обитания воробышек и синичек. Они заливаются радостным чириканием, приветствуют приход весны. Идешь домой после школы, а улица полна птичьим пеньем, звуками капели с крыш домов. Душа радуется весенней оттепели, приближению первых ручейков для пуска корабликов. С этой поры трудно усидеть дома, уроки откладываю на вечер, а день провожу на улице, с мальчишками всей округи. Вечерами домой не прихожу, а приползаю от усталости. Четвертую четверть в школе заканчиваю посредственно, весна отнимает все силы к себе, время на школу сошло на запретный минимум. Душа разрывается на части — сказка весны и строгая школа. К первому апреля, дню прилета скворцов, на уроках труда в школе изготавливаем скворечники. Вся трудность изготовления заключается в плотной подгонке всех досочек конструкции — не должно быть просветов, иначе скворцы не поселятся в таком домике. Работа трудная, но интересная, дает хороший навык в столярном деле. Первая декада апреля наполняется журчанием уличных ручейков и потоков воды с лесных пригорков. Завораживают большие ручьи на склонах смешанного леса побережья пруда. Его уровень поднимается ежедневно, подпирая сточную платину. Наблюдаем с её мостков мощный поток сброса воды с лотков в пучину оттока образовавшейся реки в низине поселка. Местное население приходит сюда полюбоваться красотой содеянной весной. Поселок живет радостью прихода долгожданной весны, тепла, перемены от долгой уральской зимы. С двадцатых чисел апреля начинаем заготавливать березовый сок. Весь световой день проводим в лесу с мальчишками нашей улицы. После врезки лотков для стока ароматного березового сока и установки тары приема, разводим любимый костер для отогрева и поджарки сала с луком. Наступает блаженное время полежать у костра, полюбоваться окружающим лесом, послушать стук дятла и пение пташек! Первый слив сока снимаем через три часа подсочки, затем переходим к новым березкам, а в подсоченные забиваем деревянные заглушки для сохранения живучести нежного дерева. Это закон леса и совести его пользователей. С наступлением сумерек собираемся и дружно уходим домой. По дороге рассказываем друг другу разные истории от общения с лесом во все времена года. Сходимся в одном — лучшее время года общения с лесом, конечно, весна. Особенно, когда со взрослыми ходим ловить рыбу фитилями в заводях пруда. Стоишь на пеньке в тени дерева и, наблюдаешь как рыбка двигается в прозрачной весенней воде, приближается к сетке фитиля, тыкается в него мордочкой, пока не попадет в приемную корзину-ловушку. Эта подсечка и есть главная хитрость ловли рыбки фитилем. Такой прием ужения хорошо описан классиком рыбной ловли Л. П. Сабанеевым, Том2, М; 1993, на102 стр. Любителей тонкостей ужения рыбы рекомендую читать труды этого писателя. Май проходил в уличных играх — лапту, чижика, городки. Сейчас эти игры забыты в сельской местности, а в то время нашего детства они доставляли нам много радости в слаженной борьбе команд одной улицы или игре улицы на улицу. Собиралось много зрителей разных возрастов. Их поддержка придавала нам уверенности в победе. Шум встречи команд проходил до наступления позднего вечера, потом нехотя разбредались по домам. Частенько всплывает в памяти то золотое время весны беззаботного детства. 01.03.2023

Родина снится

Очерк нашего времени

Своя земля и в горести мила

Народная мудрость

За пятьдесят лет, жизнь наша становится относительно спокойной и размеренной — спешить уже некуда, все определилось, остается только ожидать выхода на пенсию, стать совершенно свободным человеком и, заняться наконец-то своим любимым делом. С будущим любимым занятием еще не определился, а вот родные места Зауралья, где родился и вырос, стали все чаще мне сниться и звать к себе. Образ мамы постоянно присутствует в моей стареющей жизни. Воспитавшая семерых детей она была вечная труженица — кормила, одевала, обшивала. Всю одежду на домочадцев она шила сама, начиная от рубашек и кончая зимней одеждой. Кроме того, шила под заказ всем нашим соседям. Они не знали как отблагодарить маму, ибо общение с ней всегда радовало их, им нравилось шитье, сработанное её руками. При расставании, получая готовый выполненный заказ, соседи подолгу разговаривали с мамой, все удивлялись, как она справляется с такой работой, содержать большую семью, хозяйство — скот, птицу, огород, шить по ночам на заказ. Повзрослев, мы не уставали удивляться работе мамы на износ — как она вообще все это выдержала, перенесла, сохраняя жизненный оптимизм. Для нас остается незабываема мамина кулинария от русской печи. Местный умелец-печник сложил в нашей новой кухне такую печь, что мама не могла нарадоваться — быстро нагревалась, не дымила, долго сохраняла жар на поду, хорошо отдавала тепло всему дому. Одним словом была сказочная русская печка. В холодное время года, а на Урале это с октября и по май месяцы, мама не отходила от печи — готовила множество деликатесов, пекла пирожки с множеством начинок, блины, оладьи, ватрушки, шанежки, булочки, пресные калачи и калачики, вместо покупного хлеба. Особенно перед Новым Годом дом наполнялся ароматом Русского хлеба! Эти запахи и мама у печи живут со мной, как живая картина, до настоящего времени. А прошло шестьдесят пять лет как начал помнить себя с пятилетнего возраста! Все останется со мной до конца дней жизни, этим и живу, передавая память о пережитом моей дорогой семье! Отчетливо вижу во сне, как наяву, конец мая 1959 года. Отец задумал обновить наш старенький тесноватый домик в две комнаты — пристроить вдоль всего дома с восточной стороны кухню и спальню. В августе этого года он уходил на пенсию, вот и решился на нужное дело для всей нашей большой семьи. Бригаду из трех строителей и одного умельца на все руки возглавил пожилой жестянщик, печник со стажем дедушка Бастриков. Все они пенсионного возраста, бывшие рабочие нашей местной бумажной фабрики, где отец работал главным бухгалтером. Они хорошо знали друг друга и способности каждого, работа у них началась дружно и слаженно. Помнится самый тяжелый и продолжительный период работы по откопке фундамента дома и поднятия его на шести домкратах — четыре по углам дома и два под капитальной стеной, разделяющей дом на две комнаты. Мне и соседским ребятишкам нравилось наблюдать, как шесть мужчин одновременно вращали домкраты на подъем дома. Он медленно начинал набирать высоту над прежним уровнем фундамента. Вот, наконец, достигли заданной высоты и быстро стали подводить временные опоры рядом у каждого домкрата. Под каждый угол дома заложили огромные гранитные валуны, вместо кирпичной кладки опорных подушек. Строили на века. Отвели домкраты, дом красовался на мощных высоких опорах. Отец устроил для рабочих пирушку, по случаю завершения главной тяжелейшей работы. После поднятия дома, началась работа по возведению пристройки к дому из бревен с разобранного склада фабрики. Склад длительное время пустовал, за ненадобностью его решили ликвидировать. Углы бревен зарублены, а примыкание к срубу дома сделали соединением папа-мама. К концу лета мы вошли в расширенный дом, начались внутренние отделочные работы. Мама в старом доме оставила штукатуренные стены и побелку, а в пристройке решили оклеить стены обоями, после обивки стен тонкой фанерой. Первого сентября мы трое детей пошли в школу из обновленного дома. Радости нашей не было конца, в доме стало просторно, у каждого школьника появился свой угол — стол для занятий, книжная полка, настольная лампа. После занятий в школе спешили домой к своему уголку. Жизнь приобрела особый смысл. С тех пор книжная полка над письменным столом стала главным атрибут устройства домашнего рабочего места. Чтение книг явилось для нас, детей, любимым занятием во все времена года. Беготня по улице отошла на второй план. Я иду в первый класс, сестра Лариса идет в шестой, а брат Сергей в девятый класс. Он заканчивает этот класс, переходит на вечернюю школу в десятый класс, идет работать на нашу бумажную фабрику в отдел контрольно-измерительных приборов и автоматика. А сосватал его пойти туда работать Валентин Погодаев, наш лучший знаток современной техники управления на производстве по тому времени. Сергею очень захотелось купить себе мотоцикл, фотоаппарат и велосипед. За календарный год он все купил и стал самым богатым подростком на нашем селе. После окончания школы брат изъявил желание поступить учиться в Челябинское военное автомобильное училище. В 1962 году мы проводили брата учиться, а в 1965 году встречали уже молодого лейтенанта автомобильных войск. Он окончил училище с отличием, имел право выбора места службы. Выбрал военно-морскую авиацию Северного флота, поехал служить вместе с молодой женой, знакомой брата по молодым годам школьной поры. Свадьба прошла торжественно и красиво. Гостей пришло около пятидесяти человек, всем хватило места в нашем доме, торжество проходило три дня. В наших краях такие события затягиваются надолго, празднуются пышно, с песнями и танцами. Проводы молодой семьи на Север, в авиационный гарнизон Архангельской области прошли с оттенком радости и грусти. Ведь, фактически, никто не знал тех мест, была полная неопределенность с жильем. Позже выяснилось — командование части предоставило молодой семье комнату в малосемейном офицерском общежитии. Мне довелось быть у них в гостях, когда приехал поступать в Архангельское мореходное училище в 1967 году, после окончания базовой восьмилетней школы. Моя торопливость поскорее уехать в дальние края обернулась полной трагедией — после окончания первого курса отчислили во время проведения весенней медицинской комиссии к предстоящей парусной практике из-за потери зрения. Сказалась перемена климата и недостаток витамин в рационе питания курсантов. Очень болезненно пережил время отъезда назад домой, не представляя свою дальнейшую судьбу. По приезде домой в начале мая 1968 года, решил продолжить учебу в десятом классе школы. После сдачи экзамена по предмету экономической географии зарубежных стран, меня приняли на учебу. Но в конце июля мне пришел вызов на сдачу экзаменов в Свердловский радиотехнический техникум, на радиолокационное отделение, где стипендия составляла 37 рублей, что хватало на жизнь в съемной квартире. Так началась моя новая жизнь в большом старинном уральском городе студентов. Новое расставание с родным домом и школой, прошло еще тяжелее чем в предыдущем отъезде в Архангельск. Там рядом находилась семья брата, а сейчас еду учиться на свою стипендию и только. Отец сказа, что он не сможет мне помогать, его пенсии хватает в обрез на прожить и содержать домашнее хозяйство. С таким настроением прибыл в техникум в конце августа 1968 года, а через несколько дней наш весь второй курс отправили на заготовку картошки в отдаленный колхоз области. С этого времени началась для меня ежегодная эпопея помощи колхозам и совхозом до ухода на пенсию. И нет просвета в замедленном развитии этих хозяйств до настоящего времени, а на дворе уже двадцать первый век. Что-то не так в организации этих хозяйств, они сильно отстают от развития промышленности даже в малых городах. С приходом дикого капитализма в Россию в девяностые годы прошлого века, эта отрасль народного хозяйства вообще захирела и оказалась варварски расхищена. В нашем поселке угробили не только сельское хозяйство, но и привели к банкротству бумажную фабрику, её остановили в 1993 году. Постепенно демонтировали оборудование, продали на металлолом, здания разобрали по кирпичу и растащили по своим дворам. Тысяча рабочих лишилась работы, оказались уволенными без выходного пособия. Наступили мрачные дни жизни моих Земляков. Пришло время моей свободной жизни — выход на пенсию в 2012 году. Засобирался съездить посмотреть свою Малую Родину. Захожу в Интернет, нахожу страницу « Заводоуспенская бумажная фабрика». Но что это — вместо огромных корпусов цехов вижу только две заводских трубы, старую граненую дореволюционную и, новую круглую, постройки 1959 года. Всего остального нет, как и нет ограждения по периметру всей территории. От увиденного стало плохо, звоню на Урал, главе Управы нашего поселка, спрашиваю: — Скажите, а куда делась наша фабрика? Слышу в ответ возмущенный голос: — А вы, что не знаете, что творилось по всей России в 90-е годы?! — Так ведь таких фабрик по производству конденсаторной бумаги было всего две — наша и в Ленинградской области! — Отвечаю ей не менее резким и возмущенным голосом. — Вот, вот не пожалели и нашу старушку фабрику, довели её до банкротства и, растащили по кусочкам кто во что горазд. Нашим рабочим достались только строительные материалы, а дорогостоящее оборудование демонтировали и увезли в неизвестном направлении приезжие крутые «бизнесмены» с сомнительным прошлым. Так что, все, милый человек, нашей красавицы и кормилицы всей округи больше нет, как хотите, так и понимайте. От разговора с главой Управы и подробностей разграбления фабрики, не мог найти себе места на многие последующие дни. Для меня казалось дикостью — те кто довел главное градообразующее предприятие поселка знали к чему приведет его остановка и, как это скажется на жизни рабочих поселка, фактически к обнищанию и вымиранию. И все-таки продолжали делать свое черное дело. ночное время мне отчетливо снился весь уклад жизни поселка. Вот уходит отец на работу в бухгалтерию фабрики, занимая должность главного бухгалтера. Он всего себя отдавал служению предприятия. Вмести с ним идут рабочие, живущие на нашей улице. Идет поток рабочего класса, а вместе с ним и брат Сергей. Он любил свое дело слесаря по приборам контроля и автоматики, дорожил им, неоднократно получал вознаграждения за свои рационализаторские предложения. Старший брат Герман занимал должность начальника механического цеха. Много рассказывал нам про трудности руководством цеха — нехватку кадров, перебои в снабжении металлом. От трудностей на фабрике перешел работать заведующим гаражом в местный «Химлесхоз». Тогда еще можно было найти себе работу по душе. А сейчас вообще нет никакой работы для трудоспособного населения Заводоуспенки. При социализме мы не могли себе представить жизнь без работы. Но нас насильно загнали жить при диком капитализме и, в одночасье все развалилось — ушли с молотка фабрики, заводы, множества малых предприятий, сельское хозяйство оказалось разграбленным со всем машинно-тракторным парком. Те кто грабил мечтали стать фермерами. Только малое число мечтателей стали фермерами, остальные сгинули в очередном круге гибели сельских территорий, поля зарастали от развала всех форм собственности на землю. Эта трагедия упадка сельхозпроизводителей продолжается и по настоящее время. Мне все думалось и думается, кода же и кто даст оценку всему происходящему в жизни некогда великой державы — России. [BR] Отыскал Общественное движение народов российской земли «Федеральный сельсовет». Это движение возглавляет известный уральский фермер Василий Александрович Мельниченко, Председатель СПК «Галкинский», село Галкинское, Камышловского района, Свердловской области. Движение объединяет единомышленников Василия Александровича и всех неравнодушных людей к судьбе России, возрождению сельских территорий. Движение рекомендовало экспертному совету Съезда от 02.03.2018 года осуществлять мониторинг текущей деятельности профильных министерств и ведомств всех уровней, в том числе получая информацию от территориальных экспертов, для оперативности реагирования и внесения предложений по выравниванию и улучшению ситуации на местах. Информировать участников Съезда о текущей деятельности экспертного совета и перспективных планах по продвижению реализации основ программы «Пятилетка Укоренения Народа на Земле», в течение всех последующих лет после съезда ежемесячно. Первое совещание экспертного совета назначить по итогам встреч с Администрацией Президента и профильными министерствами об обсуждении планов взаимодействия с Общественным движением «Федеральный Сельсовет», не позднее 15 марта 2018 года. Председатель ОД «Федеральный сельсовет» Мельниченко В. А. Найдя это движение обрадовался, что вот нашел отправную точку возрождения России. Но вскоре потух в своей радости. С момента образования «Федерального сельсовета» прошло еще два Съезда, выработали жизнеспособную Программу Возрождения земель России в организованных современных Сельскохозяйственных кооперативах, но дальше дело не пошло. Правительство в очередной раз отложило это развитие на потом, а Министром сельского хозяйства Президент РФ утвердил сына директора ФСБ Патрушева. Неизвестно какое отношение он имеет к земле и сельскому хозяйству, но ясно одно — произошло очередное непоправимое упущение дорогого для крестьянина время, когда им должен руководить профессионал в земельном деле и животноводстве, а не пришлый человек из мягкого кресла, не знающий тяжелого крестьянского труда. Порочный круг в очередной раз замкнулся на своем человеке и, никакого возрождения русских земель в ближайшие годы просто не произойдет. Продолжаю искать дальше судьбоносное спасение России в трудах праведных ученых-аграриях. С большим трудом нахожу главный труд доктора экономических наук Михаила Яковлевича Лемешева «Стратегия восстановления жизнеспособности России» (К развитию Русской цивилизации в ХХI веке), 3-е издание, М; Издательство, торговая корпорация «Дашков и К», 2018г. Вот что я читаю во вступительном слове автора книги: «Без малого три десятилетия идёт целенаправленное уничтожение России. Её внешние и внутренние враги, развязывая экономическую и идеологическую войну против нашей страны в лице СССР, прикрывали свою агрессию демагогией о борьбе с коммунизмом. Ну, вот коммунистов у власти давно уже нет. Не ведётся даже пропаганда коммунистической идеологии. С декабря 1991 года нет и Советского Союза. На части его территории организовано государство с названием Российская Федерация. По злому умыслу или по невежеству её авторов статья 1, п.2 Конституции этого государства гласит: «Наименование Российская Федерация и Россия — равнозначны». Таким образом, гражданам нового государства законодательно предлагается, как бы забыть о существовании их исторической родины — Руси, России, Российской империи, созданной государство-образующим русским народом. Казалось бы, ненавистники России должны быть таким положением удовлетворены. Но, нет. Жестокая война против России не только продолжается, но и с каждым годом ужесточается. В этом активно участвует либеральная законодательная и исполнительная власть РФ, созданная агентами финансово-банковского капитала и спецслужбами западных стран во главе с США. За 28 лет «перестройки» и «реформ» разрушен могучий научно-технический потенциал России, созданный трудом многих поколений. Но это не самый страшный урон. Трагедия состоит в том, что происходит уничтожение русского народа и, прежде всего, крестьянства, как самой созидательной силы Отечества. В предлагаемой вниманию читателя книге делается попытка обосновать пути сохранения и умножения русского народа на основе возрождения традиционного материального и духовного образа жизни нашего общества, с учётом объективно формирующегося технологического уклада, базирующегося на достижениях современной информатики и электроники. Насколько предпринятая автором попытка продуктивна, судить читателям» (стр. 9 М. Я. Лемешев «Стратегия восстановления России»). От себя скажу, что воспринял этот труд безоговорочно, со спасительным чувством возрождения России, автор известен в широких кругах русской и мировой науки. В книге делается попытка обосновать пути сохранения и умножения русского народа на основе возрождения традиционного материального и духовного образа жизни нашего общества с учетом объективно формирующегося шестого технологического уклада, базирующегося на достижениях современной информатики и электроники. Труд адресован широкому кругу читателей. Автор подробно изложил о наших русских крестьянах в историческом аспекте: «Наши реформы, чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в русских национальных началах». П. А. Столыпин (из речи в Государственной думе 16 ноября 1907г.) «Сначала попробуем выяснить, что же такое русские национальные начала, о которых говорил великий государственный деятель Петр Аркадьевич Столыпин, отдавший свой ум, волю, энергию и саму яркую жизнь на созидание великой России. Это, прежде всего православная вера, трудолюбие и доброта, соборность и взаимопомощь, нестяжательство, любовь к родной земле, готовность всеми силами защищать Отечество. Совершенно очевидно, что эти высокие проявления русского духа на протяжении веков хранились именно в деревне. Крестьянство всегда было животворным источником русской культуры и базирующейся на ней русской цивилизации. Этому в большой степени способствовала община, являющаяся вместе с церковью основой духовной и материальной жизни крестьян. Община осуществляла строжайший нравственный и социальный контроль за жизнью своих членов. Все работы, праздники и похороны, свадьбы и именины справлялись всем миром. С сельским миром у крестьян были связаны все хозяйственные успехи, все радости и горести, все отношения с внешним миром в лице государства. А эти отношения были весьма плодотворными и впечатляющими. Ни с чем несопоставимый вклад русской деревни в великую историю России. Именно из крестьянской среды выходили творцы уникальной русской цивилизации во всех её сферах. В духовной жизни общества, в науке, в образовании, в литературе, в живописи, в архитектуре, в музыкальном и театральном искусстве, в предпринимательстве и, безусловно, в защите Отечества от многочисленных врагов, на протяжении веков, посягавших на его независимость исторически сложившийся духовный, культурный и социальный образ жизни русского народа. Говоря о защите Отечества, следует особо подчеркнуть, что как бы ни были талантливы военачальники, как бы ни было совершенно оружие, исход войны решают героизм, мужество и жертвенность солдат, среди которых в русской армии всегда более половины составляли крестьяне Великой России!» (М. Лемешев, стр.21—22).

В настоящее время мы видим полное отступление от всего выработанного и замеченного более 30 лет назад автором этого фундаментального труда. Спрашивается — куда, в какую пропасть Россия скатывается! Кто и когда остановит развал сельских территорий по всей, некогда могущественной, аграрной матушке России! 15.11.21.

Дым Отечества

РАССКАЗЫ, ЭССЕ, ОЧЕРКИ

Когда ж постранствуешь, воротишься домой

И дым Отечества нам сладок и приятен

А. С. Грибоедов «Горе от ума»

.

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ… РАССКАЗ

Всяк кулик своё болото хвалит

Русская пословица

Жизнь подходит к своему логическому завершению. Память возвращает и возвращает к родному селу Зауралья. С годами обостряется память красивого вида села, огибающего подковой большой проточный пруд, в нижней точке которого устроена плотина с вешняками сброса вешнего полноводья. Пруд образован глубокой чашей при слиянии двух рек — Катырла и Айба. По преданию старины далекой эта чаша выкопана руками каторжан, сосланных в поселение Земляное со всей матушки России, второй половины восемнадцатого века. Весной, когда рыба начинает задыхаться от недостатка кислорода, она стремится к плотине и, массово уходит с потоком воды в открытые вешняки. По лотку плотины рыба скатывается в образовавший ручей. Рыбаки всех возрастов, стоящие вдоль ручья, отлавливают сочками изобилие рыбы всех сортов. У ног каждого рыбака образуются кучка улова живой рыбы, бьющейся хвостами о вешний снег. С высоты плотина хорошо видна картина массовой рыбалки односельчан. Прибыльная рыбалка продолжается весь световой день. Не пойманная рыба уплывает по ручью в реку Балдушку, протекающую на южной стороне поселка и, там продолжает жить в свободной воде, обогащенной кислородом. Так повторялось каждый год при затяжной весне, когда лед медленно таял в пруду. Погибшую рыбу в пруду вылавливали при полном сходе льда и удобряли ей окрестные поля. Всё шло в дело, ничего не пропадало. Но это еще не все. С приближением риска выживания рыбы в пруду, местный рыбнадзор обращался к нашим односельчанам с просьбой помочь нарубить больших прорубей во льду с целью притока кислорода для спасения бедных рыбак. Народ выходил по этому призыву на просторы огромного пруда и, начиналась рубка прорубей по многим местам зимовочных рыбных ям. С появлением чистой воды рыбка кишела в прорубях, а порой даже сама выбрасывалась на лед из последних сил. Люди сочками вылавливали умирающую рыбку. За малое время такой ловли, добычу везли коробами домой. Хозяйки знали как обеспечить длительное хранение улова. Наша мама через день пекла вкусные пироги с рыбой, начиненных картошкой и луком. До наступления лета дома спасительных рыболовов жили обеспеченные вкусной едой. В конце осени, где-то в двадцатых числах ноября, наш красавец пруд покрывался ровным, прочным и прозрачным льдом. Наступало время массового катания на коньках и санках по зеркалу пруда. Выходили на лед целыми семьями, пруд становился любимым развлечением односельчан. Рыбаки на коньках скользили к рыбным зимовальным ямам, добывали заветный продукт, радостные возвращались домой ближе к вечеру. Оказывается в такую пору клев рыбы идет до заката солнца, как и в летнюю пору. Закон природы постоянен по времени в течение всего календарного года. Это и есть моё «первое открытие» детства. Когда начинался снегопад, мы расчищали себе каток для игры в хоккей. К середине декабря снега выпадало столько, что у нас, ребятишек, не хватало сил поддерживать каток в чистом виде. Тогда мы переходили к строительству горки с берега и спуском по уплотненному снегу пруда. На фанерках или санках катились по инерции далеко от берега пруда. В будний день детей собиралось не так много, а вот в выходной день не протолкнуться к верхней площадке горки. Тогда взрослые дети организовывали «живую очередь» из желающих прокатиться с ветерком вниз, по разгонной дорожке пруда. Это детское веселье у снежной горки продолжалось всю долгую уральскую зиму и, только с приходом конца марта детские голоса затихали — появлялись первые проталины, снег на спуске горки начинал проваливаться, катание уходило от нас до прихода зимней поры нового года. Весна захватывала нас изготовлением корабликов, пускам их по быстрым журчащим ручейкам сельских улиц. Апрель на Урале пик весенних паводков на реках, озерах и топей болотистой местности. Начинается сбор березового сока, мы пропадаем днями в лесах, на плешинах показавшихся лужаек!

Пока набирается сок в наши баночки, горит костер с уложенной картошкой для печенок. Разламывая горячую корку картошки задыхаемся её ароматным запахом. Вприкуску с картошкой едим соленое сало с луком, блаженство неописуемое на свежем лесном воздухе. Чудная пора детства живет с нами до окончания нашего земного века!

Отчётливо вижу картинку лета — мы с отцом стоим на берегу пруда, он держит меня за руку и, наблюдаем рыбаков, вытягивающих невод из воды на пологий травяной берег. В сетке невода играет хвостами, прыгает всякая живая рыбка. Мелкую рыбку выкидывают назад в пруд, а рыбу крупнее рыбаки и деревенские мальчишки, добровольные помощники рыбаков, кладут в плетёную корзину из дранки. За время протаскивания невода по дуге пруда от побережья канторы лесничества до мостика нашей улицы, в корзине невода набирается много разной рыбки. Отец поджидает подхода каравана рыбаков к нам, начинаются торги по продаже рыбы. Выбрав нужное количество рыбы, мы с отцом возвращаемся домой с уловом. Вечером всю нашу семью мама накормит вкусным пирогом с рыбой. Испечённый на поду русской печи, вкус его становится особенно нежным и притягательным. На протяжении всей нашей шестнадцатилетней жизни в селе, пруд кормил нас вкуснейшей рыбой во все времена года, кроме зимних месяцев. В это время пруд погружался под лёд и засыпал в ожидании весны. Местное население в зимние месяцы занималось промыслом пушных зверьков. Рыбаков, желающих порыбачить и продать излишки, отец находил сам или к нему они приходили со своими предложениями товара. Такие встречи переходили в долгие беседы о жизни, о пережитом в трудные годы для всего народа нашей сторонушки. Мне очень хорошо запомнился знакомый отца, Белоногов Анатолий, с соседней улицы, недалеко от нашей. Это был вечный труженик в своём многочисленном семействе. Первоклассный рыбак в летнюю пору, он ещё и занимался садоводством на своём приусадебном участке. Лучшие саженцы всех растений и деревьев, село покупало у него, как и ежедневно добываемую им рыбу всех сортов. Отец частенько встречал его на пруду, когда Анатолий возвращался с рыбалки. У меня перед глазами стоит высокий, худощавый и загорелый мужчина с приятной улыбкой на лице. Дядю Толю знали ребятишки наших дворов. Воспитывая своих многочисленных детей, он оставался очень чутким и ко всем нам, ребятишкам, живущих по соседству с его домом. Находясь на берегу пруда, мы стремились подойти к нему, при возвращении с рыбалки. Нам интересно было посмотреть на его улов и просто пообщаться, зная его доброту в общении с нами. Он рассказывал нам где, в каком месте пруда клёв рыбки был лучшим. Поговорит, пожурит нас, потом оденет корзину с добычей на весло, закинет его на плечо и направится к дому родному. Окна его высокого дома видны со стороны пруда. Частенько из окна за мужем наблюдала жена, его возвращения с дальних мест пруда, волновалась за него, Анатолий Николаевич был человек уже в преклонном возрасте, отличался хорошим здоровьем, работящего человека. Со временем я познакомился с его младшим сыном, Колей, мне ровесником. Наша триада соседских мальчишек — я, Володя Григорьев, проживающий по улице вдоль пруда и Коля Белоногов, большую часть лета проводили за ежедневным совместным поиском занятий — рыбалки с мостиков вдоль побережья, купанием в разных местах пруда, где не глубоко и, где есть песчаное дно, на нём приятней купаться. Накупавшись вдоволь, до лёгкой дрожи в теле, ложились на тёплый песок погреться и задремать, укрыв голову майкой. Блаженство таких дней не передать словами. В самое пекло дня возвращались домой на обед, оказание помощи родителям по уходу за огородом — пропалывали грядки, выносили накопленную траву со всего огорода. Когда подрастала ботва картошки, окучивали её гнёзда, пропалывали сорняки рукой и тяпкой. Я частенько обжигал руки осокой, душившей картофельное поле. Потом поливал себя дождевой водой из бочки, чтобы не было пузырей на коже. Такой полезный труд, вменённый нам родителями, приносил радость осознания общего дела для всей семьи. Болтаться днями без дела нам не позволительно. А ещё лучше старался сделать такую работу с утра, а потом пойти на улицу к друзьям. Лёгкость от такого исполнения придавала радости встречи — ты свободен, выполнил порученное дело, можешь примкнуть к игре в лапту, ёжика, погонять мячик или пойти искупаться. Свобода выбора частенько сбивала с толку и такие дни проходили сумбурно и скучно. Тогда садился на лавочку у ворот дома и наблюдал за проходящей жизнью Октябрьской улицы. Начиная с мая месяца и до первых прохладных дней августа, меня постоянно влекло желание посидеть на больших корнях векового тополя на берегу пруда, где жила семья Фроловых. Глава семьи, дедушка Степан Фёдорович, инвалид войны, с одной ногой, в эти месяцы постоянно трудился над плетением корзинок из сосновых дранок. Старший сын Аркадий заготавливал для него метровые сосновые брёвна из неподсоченного молодого дерева. От сложенных в плотную стопку поленьев шёл аромат смолы всё лето. Дедушка мастерски их щепал на дранки разной ширины, которые шли на плетение разновеликих чудо — корзинок. Работа мастера шла на заказ или впрок. Товар Степана Фёдоровича не залёживался. Окрестные леса одаривали нас в изобилии ягодами и грибами. С лёгкими и удобными корзинками дедушки Степана народ любил ходить в лес за дарами природы. Я пристраивался у тополя рядом с дедушкой и часами наблюдал за его неспешной работой. По ходу дела он рассказывал мне о тонкостях своего ремесла и приёмах обработки сосновых брёвнышек, называл места лесничества, где их заготовляли. Постоянно находясь возле своего дома, он знал жизнь села и все его новости. С большой любовью к своему занятию он передавал и частичку своей души всем, кто с ним соприкасался. Его руки совершали чудо на моих детских глазах — горка лучинок превращалась в лукошки с ароматом пахучей сосновой смолы. Его добродушная улыбка, мягкий, приветливый взгляд живут во мне все годы прожитой жизни. В этой семье и хозяйка дома, Анисья Семёновна, тоже занималась редким ремеслом — ткала половички из скрученных в шнурок разноцветных тряпочек. В зимнюю пору красивые, разноцветные полоски превращались в тёплые дорожки, разосланные по комнатам, придавали нарядность убранству в домах наших односельчан. Тётя Нюся ткала половички на заказ всем желающим хозяйкам нашего большого села. Наша мама дружила с тётей Нюсей, шила ей на заказ любую одежду, а она ткала нам красивейшие половички. Они и сейчас живут с нами, те половички, украшают полы нашей дачи. Летом так приятно ходить босиком по дорожкам тёти Нюси. С каждым приездом на дачу, видя красоту разноцветных дорожек, одолевает тоска по уральскому краю, вспоминаются зимние вечера, когда мама крутила тряпочки в нитку для мыслимых ею заказов на половички. В такие минуты видятся мне два дорогих лица из ушедшего времени — мамы и тёти Нюся!

Случалось, что дедушка Степан давал мне свою удочку, показывал, где в его огороде накопать червей и дозволял мне постоять на мостике пруда, порыбачить. Он в это время сидит у тополя, работает и наблюдает за мной. Расстояние между нами совсем маленькое, для меня нет никакой опасности, а для дедушки это радость, видеть меня за интересным занятием. Стою на закате солнца у воды, вижу поплавок среди играющих отблесков лучей, стараюсь не упустить поклёвку. Солнце приятно меня согревает, пока не скроется за горизонтом. Пора уходить, в ведёрке плещутся несколько рыбок для наших кошек — деда Степана и нашей чернухи. Рыбалка удалась. По мере взросления, хотелось рыбачить подальше от мостика родной улицы. Мы, уличная ватага ребятишек, по слухам знали, что за горой верховья нашей улицы, в низине, протекает неизвестная нам речка Балдушка. Русло реки извилистое, много перекатов, течет иногда по сильно заболоченной территории. Не пересыхает, но после села Мичурино местами сливается с болотом, русло здесь угадывается с трудом. Во время короткого половодья река шумит и выходит из берегов. На плесах река зарастает водными растениями, по берегам местами непролазные заросли черемухи, тальника, дикой смородины, ольхи, малины, шиповника, хмеля. Когда-то по этой реке сплавляли лес на местную бумажную фабрику. На реке стояли пять водяных мельниц. Из нашего большого пруда излишек воды сбрасывается через верх плотины. Образовавшийся шумный поток воды превращается в маленькую речку, которая течёт и сливается с рекой Балдушкой на юге от нашего посёлка. В далёком и памятном детстве, мы ходили ловить пескарей на удочку ниже по течению от места слияния потока воды из пруда и Балдушки. В такой дальний поход любили ходить ближе к вечеру, когда солнце начинает садиться за горизонт, в глубоких омутах реки начинает играть всякая рыбёшка. Садились на травку крутого берега реки, ноги свисали к речке и, забрасывали наши не хитрые удочки. В таком положении рыбачить одно удовольствие — ноги и спина не устают, можно просиживать за рыбалкой дни напролёт. Река видна как на ладони, особенно любили рыбачить на Крутом повороте — вода подтачивала берег, с отвесной стены легко забрасывалась снасть удочки в глубину омута. Населённые пункты, через которые протекает река в нашей местности хорошо видны на карте Западно-Сибирской низменности. Протяженность приточной реки Катырла составляет 13 километров, она полноводна, берега её плотно заросли камышом и кустарником. К её истоку со стороны пруда в мою бытность никто не пробовал добраться. Во время весеннего разлива пруда от побережья соснового бора Шувалово, вдоль побережья Катырлы до поляны Весёлый стан, образовывались многочисленные заводи с заходом в них рыбы. В это время начиналась ловля крупной рыбы сетчатым фитилём. Мы с другом Володей Григорьевым и его отцом, дядей Витей, ходили устанавливать фитили на мелководье в заводях. Стоим на возвышении, а дядя Витя в болотных сапогах укрепляет на кольях растянутую сеть фитиля. Через сутки приходили к снастям вынимать пойманную рыбу — щук, карася, плотву, окуня, линя. Это доставляло нам, ребятишкам, радость видения такой рыбалки взрослыми в весенний разлив. В утренний час, когда солнышко начинает пригревать, мы отправлялись к установленным снастям. Дорога проходила через сосновый лес, от поворота на Шувалово, в побережное мелколесье. Подходим к первой заводи во впадине заливного луга по дороге на Весёлый стан. Солнце освещает заводь. Вода прозрачная, мы видим, как в корзинах фитиля играет пойманная рыбка. Дядя Витя вытаскивает два боковых кола растяжки, берет руками растянутую сеть, соединяющую две корзины и, приподнимает её вверх. В поднятых корзинах без воды бьётся пойменная рыбешка. Крупную рыбу забираем домой, а мелкую отпускаем опять в воду. Пройдя все заводи и проверив снасти, возвращаемся с богатым уловом. Солнце уже высоко, лес купается в его лучах, воздух весны нас безмерно радует. День прошёл с пользой для дела и отдыха. Счастливые расходимся по домам на берегу пруда, напротив дома Григорьевых, стоящего первым от кромки пруда. Наступило седьмое лето моей школьной поры. Грустно смотрел на рыбаков «дальнего плавания» в нашем красивейшем пруду — очень хотелось самому однажды отплыть на своей лодке от берега, бросить якорь за поворотом лесной поляны Шувалово. Бывалые рыбаки посоветовали — ищи вдоль побережья пруда брошенный бат, хорошенько просуши, обработай смолой, если надо, нарасти борта для большей остойчивости. Это был первый морской термин, который я узнал от соседа, бывшего моряка с Дальнего Востока. В то далекое время на флоте служили четыре года, в настоящее время служат три года. Он безбоязненно выходил в прибрежные воды на своём широченном бате при опасной штормовой погоде. Видимо тоска по морю, видению кипения морских волн, осталась в нём до пожилых лет. Владимир и стал моим главным наставником подготовки бата к выходу на большую воду. А нашёл я заброшенный бат в камышах мыса Песчаное, что находится на стороне бумажной фабрики, ближе к Лесному мосту. С другом Володей Григорьевым, притянули находку к нашей улице на буксире с помощью его бата. Я сразу приковал бат цепью и закрыл на замок свою долгожданную находку. На следующий день собрались на берегу все мои уличные друзья. С помощью катков дружно вытащили бат на берег, перевернули его днищем кверху для продолжительной просушки. С этого момента для меня началась ранняя пора занятия серьёзным, взрослым делом. Через две недели просушки бата под жаркими лучами солнца, на нём начала выступать старая смола. Опытные «корабелы» сказали, что это хорошо, бат ещё не совсем сгнил и его можно восстановить до плавучей живучести. Коллективно с друзьями решили — затащить бат во двор нашего дома, он стоял четвёртым от пруда, расстояние небольшое и, там продолжать спокойно ремонтировать будущий «кораблик». Я насобирал пять катков большого диаметра для волочения бата домой. В прежнем составе бурлаков мы лихо закатили высохшую шхуну к нам во двор. Первый этап эпохальной работы по ремонту бата прошёл на редкость легко и интересно. Теперь мне спокойно и сладко спалось, зная что «кораблик» рядом со мной, в нашем дворике. А между тем заботы навалились не малые. Решил наращивать борта к бату, долблёнка на вид оказалась мелковата. Возник вопрос — где взять две сосновых строганых доски с двух сторон, длиной три метра и толщиной не менее полтора сантиметра. Отец моего друга — соседа Миши, дядя Вася, работал столяром в нашей фабричной столярке. С ним направились на экскурсию в столярку. Василий Андреевич нас внимательно выслушал и предложил следующее: — Ребятки, всё, что вы мне рассказали интересно, но лучше я приду вечером к вам, посмотрю конкретно вашу лодку и оценю, что для её ремонта надо, ступайте домой. Радостные от такого общения с добрым дядей Васей, отправились искупаться в местечке, что находится рядом с нашей улицей. Домой пришли к обеду голодные и синие от купания. Вечером, когда уже садилось солнце, в гости к нам пришёл дядя Вася, поздоровался с отцом, рассказал о новостях фабричной жизни. Он знал, что мой отец был когда-то главный бухгалтер нашей бумажной фабрики. Беседа проходила у борта моего «кораблика»: — Ну, что я вам скажу, — продолжил разговор наш гость. — Смотрится батик неплохо, просох хорошо, можно начинать делать столярку с его бортами. Здесь потребуются еловые, а не сосновые доски, иначе закругления у носа и кормы не выгнуть. Такие заготовки я вам сделаю, — Степан Андреевич, вы подойдите в нашу бухгалтерию, выпишите материал, а Костя Аганьян, подвезёт на лошади доски, обрезки на сиденья, бруски для стяжки бортов на носу и корме, всё нужное подготовлю, не беспокойтесь. С этими добрыми словами дядя Вася попрощался с отцом, а мне сказал не гнать лошадей, у нас всё образуется и получится. Через два дня Константин Аганьян, во время своего обеда, подвёз к нам весь материал, заготовленный дядей Васей. С братом Борисом мы занесли драгоценный груз во двор и уложили на лаги возле батика. Началась кропотливая робота по зачистке стенок бортов шхуны от неровностей, старых гвоздей, наростов из гудрона, сгустков смолы. На следующий день примерили наложения досок к бортам, стянули проволокой носовую и кормовую части. Доски плотно прилегли к подготовленным поверхностям бортов. В таком состоянии прошили доски вдоль бортов оцинкованными гвоздями с большими шляпками. Они плотно прилегли с минимальными просветами. Все видимые щели я дважды пролил смолой, а потом законопатил их тонкой просмоленной нитью. На завтра перевернули бат, пролили горячим битумом со смолой швы набитых бортов. На протяжении недели хорошо просмоленный ботик сох под горячими лучами солнца. Двухнедельная авральная работа по ремонту «кораблика» успешно закончилась, радости моей не было конца. Я впервые в жизни вместе с братом Борисом приобщился к ремонтному столярному делу и, возродил умирающий, брошенный батик, осуществил вожделенную мечту моего рыбацкого занятия. В начале июля 1966 года, с помощью всей уличной ватаги, мы спустили «кораблик» на воду. Борис шутливо назвал его «Спасённый», что точно отвечало содеянному над ним. Наступил долгожданный день сборов на рыбалку, ранним утром следующего дня. Полдня искал груз для якоря, нашёл звено от гусеницы трактора. К вечеру накопал червей в компостной яме. После посиделок у дома отправился спать на сеновале, выезд наметил на четыре часа утра. Сон никак не шёл ко мне, всё фантазировал своё первое отплытие от родного берега. Мама разбудила меня в половине четвёртого. Наскоро попил молока с булкой, забрал все снасти, пошёл к пруду. Стояло тихое безветренное утро, пруд не колыхнётся. От его зеркальной глади отражаются лучи восходящего солнца. Вдали, где ещё стоит тень от деревьев, видна полоса тумана у самой поверхности воды. Оттолкнул бат от берега, осторожно погрузился, гребя веслом повернул нос судна на Зимник, так назывался наш лес на противоположной, северной стороне пруда. Работая веслом поочерёдно с двух сторон бата, он легко заскользил в глубину пруда. Душа моя запела, труды наши не пропали зря, мы сотворили хорошую, лёгкую рыбацкую лодку, легко послушную веслу. На первый выезд решил далеко не заплывать — подошёл к островку зарослей напротив мыса Шувалово и, бросил якорь. Закинул длинную удочку и короткую. Вокруг лодки расходились круги от метаний рыбы. Вскоре начались частые поклёвки, разбросанное просо притянуло рыбёшку. К восьми часам утра удалось поймать рыбки на уху и жаркое. Переехал ближе к Песчаному, это восточная сторона пруда, здесь мелководье, водятся караси, плотва, окуньки. За два часа ловли попалось несколько средних плотвичек, карасиков и клёв затих. Смотрю по сторонам, в начале одиннадцатого часа, многие рыбаки потянулись домой к берегу, собрался и я. Встреча на берегу продолжила мой праздник первого выезда — все похвалили мой скромный улов. Придя домой, передал маме полную миску свежей рыбы, она похвалила меня и разложила улов по сортам. В обед наша семья отведала ухи и жареной рыбы под сметаной с картофельным пюре. Началась моя пора добытчика подсобного пропитания, я повзрослел на целую жизнь. Два лета провёл на пруду со своим судёнышком, проплыл все заядлые места рыбаков, получил полное представление о красоте нашей водной стихии и, её побережья, покрытого лесами вековой давности. Наступила золотая пора осени 1966 года, со своим школьным другом Гришей весь сентябрь проводили в окрестных лесах пруда, охотились на рябчиков. Мне досталось от старшего брата старенькое ружьишко — одностволка шестнадцатого калибра. Его слабая убойная сила особого успеха на охоте не приносила. В стволе имелись многочисленные мелкие раковины, ослабляющие силу выстрела. За не имением другого ружья приходилось довольствоваться таким — уж очень хотелось стать охотником и, приносить домой лесные трофеи. У друга имелось двуствольное ружьё двенадцатого калибра, в хорошем состоянии, он очень бережно к нему относился. Вообще Гриша был аккуратист в любом деле. Он любил и великолепно читал стихи Есенина, особенно вот эти: Выткался на озере алый свет зари. На бору со звонами плачут глухари. Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. Только мне не плачется — на душе светло. Есть тоска веселая в алостях зари. С. Есенин. 1910 год. Думаю, что эти стихи привезли домой из города в рукописном виде кто-то из его старших братьев. Они в то время были уже на своих «хлебах» — Николай работал на «Уралмашзаводе» в Свердловске, жил в общежитии, там были все литературные новости, а Дима учился в техникуме, в городе Талица, на Родине нашего легендарного советского разведчика, Николая Кузнецова. Как-то раз, придя в кино, мы зашли с Гришей в библиотеку, она тоже находилась в здании бывшей церкви, как и кинозал. Заведующей библиотекой работала родная тётя Григория. Она встретила нас с мягкой приятной улыбкой, спросила: — Что вы мальчики хотите почитать? Гриша проговорил: — Если есть Есенин, прочту. Конечно, есть: — Ответила тётя Луиза и отошла к книжным полкам. Через минутку приносит книжку стихов, малого формата, обложка салатового цвета. Гриша присел за читательский стол и принялся просматривать книгу, а тётя Луиза обратилась ко мне со словами: — Игорь, я знаю, ты записан в школьной библиотеке, регулярно посещаешь и много читаешь, раз ты уже закончил седьмой класс, тебе исполнилось четырнадцать лет, то можно и у нас записаться. Я с радостью согласился и был записан во взрослую библиотеку. С этого времени тётя Луиза стала формировать мой читательский интерес к нужным книгам моего возраста. По памяти перечислю, какие книги держал в руках за два года, посещая нашу поселковую библиотеку: Жюль Верн. Пятнадцатилетний капитан. Увлекательная история пассажиров шхуны «Пилигрим» и их юного капитана Дика Сэнда. Этель Лилиан Войнич. Овод. Овод — псевдоним журналиста революционера. Под псевдонимом скрывается другой человек Артур Бертон, некогда обманутый и оклеветанный своими близкими. Александр Дюма. Три мушкетера. Приключения молодого человека, который приезжает в Париж чтобы стать мушкетером. Вениамин Каверин. Два капитана. Мальчик Саня Григорьев находит сумку с письмами участников полярной экспедиции. Марк Твен. Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна. Веселые приключения двух мальчиков. Юрий Олеша Три толстяка. В фантастической стране, где правят три толстяка вспыхивает мятеж. Майн Рид. Всадник без головы. Приключенческий роман о прериях. Джонатан Сфивт. Приключения Гулливера. Гуливер попадает в фантастическую стану лилипутию. Джек Лондон. Белый клык. Повествование об истории жизни волко-собаки по кличке Белый клык. Рафаэлло Джованьоли Спартак. Исторический роман о восстании рабов. Вальтер Скотт. Айвенго. Приключенческий роман о средневековой Англии и рыцарях. Среди этих книг, любимыми были, есть и остаются — «Овод» и «Два капитана», трилогия Л. Н. Толстого. Я бесконечно благодарен тёте Луизе за внимательное отношение к моим книжным пристрастиям, за формирование понятия «Высокой литературы», какую следует знать и читать. После окончания школы, старался больше читать русской классики — Толстого, Тургенева, Достоевского, Гоголя, Лескова, Мамина-Сибиряка. Через некоторое время, после совместного посещения библиотеки, из книги стихов, Гриша прочитывал в слух стихотворение — исповедь, о днях молодости:

Мне в окошко постучал

Сентябрь багряной веткой ивы,

Чтоб я готов был и встречал

Его приход неприхотливый.

Теперь со многим я мирюсь

Без принужденья, без утраты.

Иною кажется мне Русь,

Иными — кладбища и хаты.

Прозрачно я смотрю вокруг

И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,

Что ты одна, сестра и друг,

Могла быть спутницей поэта.

Что я одной тебе бы мог,

Воспитываясь в постоянстве,

Пропеть о сумерках дорог

И уходящем хулиганстве.

С. Есенин. 1923 год

Упомянутые стихи Есенина Гриша читал в лодке, когда мы на закате вечерней зари возвращались домой после охоты на Зимнике, в конце августа 1966 года. Его возраст брал своё, другу хотелось иметь подругу для общения, влюблённости и чтения стихов для неё, единственной. Так и сложилось потом в его жизни, когда мне суждено было покинуть мою малую Родину в конце июля 1967 года. То время полное надежд и желанных свершений навечно вошло памятью в мою уходящую жизнь, проживаемую в Беларуси. Мы росли со всеохватным познанием жизни — общались с природой, любили её, умели любоваться восходом солнца на утренней заре над прудом, вечерней зарёй уходящего дня, делились прочитанным из книг, думали о будущем. 12.03.2020

ДОРОГА НА ЗАПАД

РАССКАЗ

Середина жаркого, знойного уральского лета. Многолюдная городская суматоха заметно редеет и затормаживает свой бег — народ разъехался от удушья нагретого асфальта по местам отдыха, лечения, дачам, экскурсиям в дальние дали. Мы стоим с земляком на перроне вокзала столицы Урала. Ждём подачи поезда дальнего следования местного формирования Свердловск — Брест. Оживлённо делимся нашими планами на предстоящий год жизни и учёбы в радиотехническом техникуме имени А. С. Попова. В глазах не скрываемая тоска прощания, после двух лет совместно прожитой жизни на квартире у доброй бабушки Анны Львовны. Она частенько подкармливала нас бедных студентов блинами и оладьями с вареньицем. Два года учёбы пролетели как один день, мы приближаемся к финишу — мне предстоит год преддипломной практики на производстве в Белоруссии, а Володю Фёдорова перевели на третий курс техникума. Он остаётся в одиночестве квартировать в нашей любимой комнатке, покосившегося домика по улице Халтурина, Верх — Исетского района Свердловска. Мы привыкли к размеренной жизни по расписанию учёбы. В дни отдыха ходили в кино, рядом с нами находился кинотеатр «Сталь», примыкающий к рынку. Бывали дни — заходишь на рынок, справа от входа доносится запах пельменной. Изредка, со стипендии, заходили сюда плотно пообедать с запасом денька на два, потом переходили на булочки и пирожки с кефиром или чайком. Ничего, выжили, доучились и дожили до светлого часу. На первую, главную платформу северной стороны вокзала, медленно вползает состав моего поезда. Прощаемся у входа в вагон. Пытаемся шутить, находить слова из нашей копилки весёлостей. Предчувствия долгого, а быть может прощания навсегда, не покидают нас взаимно. Дружески обнимаемся, проводник поезда торопит с посадкой в вагон. Поезд трогается, стоя у раскрытого окна, машу рукой другу юности. Шум родного города остался позади. Соседи по купе сочувствуют нашему расставанию, высказывают слова поддержки, что жизнь ещё вся впереди. Поезд набрал скорость, монотонный стук колёс стал утомлять. Время приближалось к полудню, пассажиры засуетились готовиться к обеду. Меня охватило чувство безразличия ко всему происходящему, забрался на своё место во второй полке, пытался заснуть. В голове прокручивались события последних дней пребывания в Свердловске. Главной заботой стала отправка пяти посылок с книгами в Белоруссию. Книги куплены в магазинах букинист, научно — технической книги, академической книге. К ним добавились учебники и методические пособия для студентов заочного отделения философского факультета Уральского университета имени А. М. Горького. Неимоверная тяга к знаниям заставила меня посещать вечернюю среднюю школу, получить аттестат о среднем образовании, учась на втором курсе техникума. Днём техникум, вечером школа. Посещал регулярно и учился с полной отдачей. Завелось много друзей — школьников на соседних улицах с нашей улицей Халтурина. Школа №22 находилась в начале улицы Бебеля, по правую сторону, когда поворачиваешь от улицы Крылова, где находился наш радиотехнический техникум. Такое расположение позволяло тратить минимум времени на все перемещения. Занятия в школе начинались с шести часов вечера, а в техникуме заканчивались около трёх часов дня. Приезжал домой, чаёвничал, немного отдыхал, просматривал задания по техникуму и отправлялся в школу. Шёл с особо приподнятым настроением и желанием, там ставили меня в пример взрослым «плохо успевающим». Здесь сложился хороший коллектив учителей и послушных учеников. На переменах мы обсуждали с учителями любые проблемы и темы текущей жизни. Выпускной прошёл достойно и памятно. Частенько просматриваю общую фотографию выпуска. В лицах помню всех и, даже отдельные уроки кто как отвечал. Благословенно то золотое время! Двое суток пути многое восстановили в памяти. Первый раз по этому маршруту мы проехали с моей младшей сестрой Ларисой, когда в июле 1965 года, после окончания Заводоуспенской средней школы она решила поступать в минский институт иностранных языков. Меня она везла в Белоруссию, к нашей старшей сестре Надежде для передачи в путешествие по Кавказу. Эта поездка открыла мне красивейшие места нашей огромной Родины, они отложились в моей памяти как цветное кино. Мы проехали с Надей и Игорем, мужем сестры, на новой машине «Москвич-407» от города Лунинец, Брестской области, через Белоруссию, Украину, Краснодарский край, до Северного Кавказа. Путь пролегал через многие города нашей необъятной страны — Гомель, Чернигов, Харьков, Изюм, Артёмовск, Ростов — на — Дону, Новороссийск, Геленджик., Анапа, Сочи, Адлер, Сухуми. По всему пути следования, останавливались в красивых местах, рассматривали исторические достопримечательности, отдыхали, вкусно обедали и, дальше двигались к намеченной цели с хорошим настроением автотуристов. Через неделю добрались до Сочи. Здесь провели двадцать счастливейших дней. В моей детской памяти отложился парк «Дендрарий», пляж «Ривьера», гастроли московского цирка, с участием Юрия Никулина и его лучшего друга — клоуна Миши. Хорошо помню их выступление на ковре цирка как клоунов. После цирка мы гуляли по вечернему Сочи, много ели мороженое, дамой пришли поздно. Не передать восторг от купания в море рано утром и поздним вечером на заходе солнца, картина сказочная. Морской воздух, хорошее питание сделали меня упитанным. Пока мы отдыхали на юге, Лариса сдавала вступительные экзамены в Минске, а потом ждала нашего возвращения. Находясь далеко от неё, мы не знали результатов прохождения по конкурсу, очень переживали за неё и в душе желали успехов. На двадцатый день отдыха, сестра Надя, позвонила нашему старшему брату Герману на Урал, поинтересовалась жизнью его семьи, спросила о новостях. Оказалось, что в нашу Заводоуспенку приехал самый старший брат Дмитрий из Ставрополя и хочет познакомиться со мной, младшим братом, до этого мы с ним никогда не виделись. Надя с Игорем отправляют меня прямым поездом Сочи — Тюмень. Там меня должен встретить средний брат Сергей, который в это время закончил с отличием челябинское автомобильное училище и, дома находился в отпуске, перед отъездом к месту службы. За время пути следования до Тюмени меня наблюдала, поила, кормила проводница вагона, так распорядилась сестра Надя. Рано утром в начале августа 1965 года на вокзале Тюмени меня встретил Сергей. На нём была необычная форма офицера — кремовая рубашка, чёрные брюки, фуражка моряка с самолётом. Обнялись, разговорились, идём на выход к городу. Он уже всё узнал, как добраться до Заводоуспенки, наш автобус отправляется в пять часов дня. Решили ехать на постой к Емельянову, он давнишний друг нашей семьи — соратник отца по работе областного банка в Тюмени. Пока добрались до улицы Герцена, дом №4, где проживала семья Емельяновых, подошло время летнего завтрака. Заходим в квартиру номер №2, а Сергей Владимирович стоит на кухне в фартуке и в большой миске делает овощной салат из помидор, огурцов, редиса, лука, укропа. Оказалось это его изысканное любимое блюдо на летний период. Аромат стоит на всю квартиру, в кастрюле кипит свежая картошка. Сергей исчезает в магазин за приправой. Завтрак прошёл на славу. Немножко вздремнули, но до отхода автобуса остаётся ещё много времени. Сергей вызывает такси и, мы направляемся в нашу деревню с шиком. Проезжаем половину пути дороги домой, навстречу идёт легковая машина. Сергей узнаёт, что это едет наш брат Герман в командировку до Тюмень, за запчастями к машинам лесного хозяйства. Он в это время работал главным механиком этого предприятия. Останавливаемся, Герман предлагает пересесть к нему, убеждает нас, что ему только забрать готовую упаковку с деталями в Тюмени и мы вернёмся назад, домой. Минутное колебание, Сергей соглашается, трогаемся в обратный путь. Благополучно добрались до склада запчастей в Тюмени. Время приближается к пяти вечера. Сергей предлагает посмотреть наш дом на Смоленской улице. До этого случая мне не приходилось там бывать. Прошло двенадцать лет, как наша семья перебралась жить в Заводоуспенке. Братья отметили, что внешне двухэтажный деревянный дом не изменился. Зашли в ограду, подошли к лестнице на второй этаж. Вышел мужчина, расспросил кто мы такие, пригласил подняться и осмотреть нашу квартиру. Мне она показалась тёмной и невзрачной. Наш дом в посёлке намного светлее и уютней, так я вслух оценил увиденное жилище. Поблагодарили хозяев за гостеприимство, не спеша вышли к машине. В начале седьмого вечера выехали на дорогу домой. Старший брат Дмитрий с женой меня не дождались, уехали в Ставрополь за два дня до моего приезда. Теперь понимаю, что это было к лучшему. Беспробудная пьянка никому не в радость. Он мало что увидел в нашем красивом посёлке, один пруд чего стоит с его лесными берегами, зоной отдыха Шувалово. Между тем поезд оставил позади Москву, движемся к Смоленску, до Орши остаётся совсем ничего. С волнением выхожу на перрон, осматриваюсь по сторонам, а моей сестры Нади не видать. В ответной телеграмме в Свердловск, она просила меня — по выходе из вагона никуда не уходить, обязательно ждать её. Моя вечная торопливость в этот раз чуть не обернулась для меня трагедией. Не дождался её и пошёл через виадук на привокзальную площадь. Вдруг на мосту слышу окрик, — Игорь, Игорь! Оборачиваюсь, вижу идущую Надю. Обнялись, она в подавленном состоянии отчитала меня за спешку. Действительно, я даже не знал номер воинской части и где она расположена под Оршей, даже бы таксист не взялся мне помочь. Оказалось, что это очень секретная часть, стоит в лесу, по дороге в сторону деревни Устье. Одним словом, не будь тогда Нади, сидел бы не одни сутки в милиции до выяснения личности, к кому приехал из далека и зачем. Служебная машина подвозит нас к дому в еловом лесу, воинской части, где служат и живут сестра Надя и замполит части Игорь Георгиевич Шураков, наш дорогой шурин. В квартире меня встретили родители, которые за год до этих событий переехали жить из Урала в Белоруссию, по настойчивому приглашению Нади и Игоря Георгиевича. В письме к нам на Урал, в январе 1969 года, Надя так и написала «В Белоруссии уже наступил коммунизм». Отец быстро нашёл покупателей нашего дома и в феврале того же года родители с моим братом Борисом выехали в Белоруссию. О коммунизме упомянул с глубоким смыслом. В те далёкие годы Белоруссия отличалась высоким жизненным уровнем, под руководством Петра Мироновича Машерова. Это был народный лидер из народа. Отличался высокими организаторскими способностями, был исключительно предан своему народу, был доступен всем слоям населения. Народ его боготворил за его скромность поведения на высоком посту главы Государства. Он очень хорошо смотрелся на всех торжествах Республики — строгий, подтянутый, улыбчивый, располагающий уважением к себе человек. Очень оберегал и помогал Ветеранам войны и труда. Одним словом являл собой эталон руководителя Государства. Когда через некоторое время, после приезда сюда, прошлись с сестрой по торговым рядам продовольственных магазинов, посмотрел изобилие выбора продуктов, невольно сравнил с выкладками товаров на Урале, разница большая, в пользу Белоруссии. Через две недели отдыха на новом месте, направился на завод «Красный Октябрь», где предстояло пройти практику с первого августа 1970 года. Начальник семнадцатого цеха сборки радиостанций подтвердил готовность принять меня на практику регулировщиком радиоаппаратуры третьего разряда. Пройдясь по цеху, увидел много молодёжи, решил не ждать назначенного срока выхода на практику, а выйти на работу в ближайшие дни. Семнадцатого июля 1970 года началась моя трудовая биография в возрасте восемнадцати лет. В семь часов утра в составе четырёх человек, тоже работающих на заводе, мы выходили за проходную части и пешком отправились на остановку в деревню Червино рейсового автобуса Болбасово — Барань. От воинской части до названной остановки расстояние три километра. Пройти утром лесной дорогой по свежему воздуху с запахом хвои и порции осязаемого кислорода, не составляло большого труда. Такая утренняя разминка перед работой доставляла только удовольствие. Автобусы ходили через каждые тридцать минут, проехать к заводу нужно было две остановки междугороднего маршрута. Дорога от дома до проходной завода занимала всего сорок минут. По городским меркам это очень малая трата времени. Одним словом, всё сложилось хорошо для начала моей трудовой биографии. Вспоминая сейчас то время, у меня остались только светлые, приятные моменты жизни молодого человека, в составе большого дружного коллектива завода. Поначалу трудно давались настройки плат передатчика и блока автоматики изделия «Пальма». Частенько стояли не те навесные элементы, какие должны были быть впаяны согласно принципиальным электрическим схемам. Со временем пришёл опыт, отпали лишние волнения при комплектовании и настройке готового изделия на выходе у военного представителя завода. Желательно было сдавать все изделия с первого предъявления, без рекламаций ОТК и военного представителя. Год жизни пролетел как один месяц. Рабочее время проходило в цехе и у консультанта по дипломному проекту, инженера СКБ, Васюхневич Петра Ивановича. Он фактически предоставил мне готовый новый вариант передатчика, с заменой лампового усилителя мощности, на транзисторный вариант. Это удешевляло изделие, придавало большую надёжность работы при вибрации военной техники, где применялись радиостанции подобного типа. Работа увлекла меня с головой, она продвигалась успешно. В сентябре 1970 года приходит приказ о переводе шурина служить в другую воинскую часть, гомельская область, авиаполк, расположенный вблизи деревни Бобровичи. Нам, гражданским лицам, нужно в спешном порядке освобождать служебную квартиру. Прапорщик Краснов, подчинённый шурина, успокаивает наше волнение — в деревне Червино, что на пути к заводу «Красный Октябрь», подыскивает свободные комнаты в доме знакомого, с которым давно живут в этой деревеньке. Солдаты воинской части помогают нам с погрузкой вещей, транспортировкой и выгрузкой на новом месте. К вечеру двадцатого сентября ужинали в новой обстановке деревенского уклада. Мы уже знали, что в Орше успешно строится кооперативный дом, в который Игорь Георгиевич сумел вписаться, как скорый отставник, по предложению военкомата. К лету 1971 года строители обещали сдать дом для заселения. Ждать оставалось совсем немного, поэтому мы спокойно поживали в белорусской вёске Червино. Родители завели живность — двух поросят и курочек. За работой по их содержанию, время проходило с пользой, прожитые дни не утомляли скукой деревенской жизни. Наступила снежная и морозная зима. На меня легла обязанность чистить снег на подворье, возле дома, тропу к колодцу за водицей, колоть дрова для большой русской печи и, круглой в просторном светлом зале. Планировка дома удачно сочеталась с хорошей освещённостью. По центру зала поставили круглый стол, привезённый с Урала. За ним много работал с учебниками, писал диплом для защиты в техникуме. Сутки проходили с полной отдачей сил по освоению интересного учебного материала. Жизнь не казалась заброшенной в глухой белорусской вёске. Впереди меня ждала насыщенная событиями жизнь. Незаметно подошла первая деревенская весна, дом наполнился ароматом зеленеющих трав, зацветающих садовых деревьев. Радость дожития тёплого времени года ворвалась в каждую сельскую хату — закудахтали куры, гуси, утки на подворье, замычали коровы и тёлки при выгоне пастись на лугах. Вспомнился далёкий Урал, панорама весеннего Заводоуспенского пруда, с выходом из берегов вешней воды, затопление низин в прибрежной зоне. Население готовилось к ловле рыбы фитилями на мелководье, куда она заходит при ежегодных разливах пруда. Наступает пора заготовок берёзового сока. Мы днями пропадали в лесу за этим занятием, сидя у костра, радуясь весне, оживающей вокруг природе после зимней спячки. В начале мая к нам в деревню Червино приехал в отпуск из Архангельска брат Сергей с сыном Олежкой. Тихая деревенская жизнь на фоне природы позволяла нам вечерами хорошо проводить время — ходили на прогулки в лес, к Днепру, полюбоваться вечерним заходом солнца. В моё свободное время занимались частичным ремонтом крыш дома, сараев, заборов, крылечка при входе в дом. Хозяин находился в постоянных разъездах по командировкам бывшего СССР, так как работал в отделе снабжения завода, где мне довелось трудиться. Павел исколесил всю нашу необъятную Родину, много рассказывал нам про жизнь народа в других республиках, утверждал, что лучше Белоруссии никто не живёт. За плотницкой работой вспоминали прожитую жизнь на Урале. Однажды помогли одиноким женщинам, нашим теперешним соседям, посадить картошку под плуг, идя за конём. Впервые водил под уздцы коня вдоль пахотной борозды. Сергей шёл за плугом, женщины в наклон укладывали картошку на дно борозды. К вечеру засели тридцать соток огорода. Эта работа запомнилась ещё и тем, что после её окончания нам под навесом, на свежем воздухе хозяйки накрыли стол с национальными белорусскими блюдами и домашней самогонкой. Засиделись до сумерек, сильно ослабевшие стали расходиться по домам. С этим народным напитком встретили подошедший праздник Великой Победы в войне 1941 — 1945г. В двадцатых числах мая проводили Сергея с Олежкой домой. Наступило скучное затишье. К концу мая 1971 года моя дипломная работа имела законченный вид с хорошим отзывом начальника СКБ, о чём и сообщил в Свердловск. Осталось ждать вызова для отъезда на защиту проекта. В начале июня выехал на Урал. Восемнадцатого июня спешно защитился, При выходе из аудитории защиты дипломных проектов, курьер военкомата вручал нам под роспись повестки на срочную службу с двадцать первого июня к десяти часам утра в военкомат Верх — Исетского района Свердловска. Радость успешной защиты оказалась подавленной таким строгим, но ожидаемым известием. Нам дали три дня на сборы — съездить к родителям, оповестить родных и друзей. Позвонил старшему брату Герману в Заводоуспенку, сообщил о событии. На следующий день ко мне приехал племянник Серёжа. Мы провели с ним два дня общения, гуляя по красивым местам Свердловска. Настроение призывника оказалось тяжёлым, переменчивым, с осадком сожаления, что не поехал на преддипломную практику в Бурятию на военный завод по выпуску радиолокационных станций дальнего обнаружения. При заводе находилась военная кафедра, специалистам с дипломами присваивали звания, они проходили срочную службу без отрыва от производства. Тогда мне просто хотелось пожить с родителями, сестрой на новом месте жительства. Три года учёбы в техникуме, вечерняя школа, измотали меня основательно, захотелось передышки, поэтому Белоруссия пересилила выбор и желание поехать на Запад, мной ещё мало виденным и не обжитым. Мы бессильны против стечения обстоятельств судьбы. В назначенный день, нас четверых однокурсников техникума, проводили близкие родственники, друзья, остающиеся на свободе выпускники, которым отложили призыв до осени. Капитан мобилизации от военкомата вручил нашему коллеге Горох Петру проездные документы, деньги на семь суток питания в проходящем поезде дальнего следования Москва — Хабаровск, до конечной станции, назначил его старшим группы убытия и пожелал нам счастливой дороги. Служебный автобус подвёз нас к главному входу вокзала Свердловска. Сопровождающий проводил нас до посадки в проходящий поезд. С этого момента началась наша служба в рядах доблестной и любимой нами Советской Армии.

30 ЛЕТ БЕЗ СССР

Очерк нашего времени

Потеря Родины горькая утрата всего сущего в жизни человека. Автор

17 марта 1991 года состоялся референдум, на котором за сохранение и обновление СССР проголосовало большинство граждан. Мы были уверены, что будем жить в новой, обновленной Родине — СССР, строили планы на жизнь нашей многодетной семьи. Из газет узнаем, что «Проект договора о создании Союза был дважды парафирован (предварительно подписан) — 23 апреля и 17 июня 1991 года. Окончательная редакция «Договора о Союзе суверенных государств» была опубликована в газете «Правда» 15 августа. В той же газете 3 августа 1991 было опубликовано выступление Президента СССР Горбачева по телевидению, в котором отмечалось, что союзный договор открыт к подписи с 20 августа 1991 года. В новом Договоре указывалось: «Государства, образующие Союз, обладают всей полнотой политической власти, самостоятельно определяют своё государственное устройство, систему органов власти и управления, они могут делегировать часть своих полномочий другим государствам — участникам Договора…». Более того, в 2-м разделе 23-й статьи нового Договора говорилось: «Настоящий договор… вступает в силу с момента подписания… полномочными делегациями. Для государств, его подписавших, с той же даты считается утратившим силу Договор об образовании СССР 1922 года». Казалось бы все понятно, страна действительно обновляется и мы её примем должным образом на новом этапе её развития. Однако вскоре всплыла одиозная фигура в лице депутата Верховного Совета СССР, Лукьянова, который вещал со всех каналов центрального телевидения, что новая редакция Договора не может быть подписана 20 августа в каком виде она сейчас есть. Стало понятно, идет страшная борьба кланов в Высшем руководстве страны, назревает крах стабильности всей Государственной системы. И гром грянул — Государственный комитет по чрезвычайному положению 18—21 августа осуществил неудачную попытку насильственного отстранения М. С. Горбачева с поста Президента СССР, сорвав подписание Союзного договора. Противоречия между центральными и республиканскими властями и национальными элитами углубились, и все союзные республики одна за другой объявили о независимости. Сохранение Союза в прежнем виде стало окончательно невозможным. Однако формально единое государство еще продолжало существовать. Наступило время смуты и полной неуверенности, нас, простого народа, в завтрашнем дне. В Беларуси появилась новая валюта — «зайчики», магазины опустели, везде и за всем образовались километровые очереди. При этом производство и сельское хозяйство у нас продолжали жить в прежнем режиме, работу народ имел, зарплату, хоть и малую, получали вовремя. Россия же в то время бурлила — забастовки дошли и до Столицы, с окраин ехал трудовой народ искать правду, просил выплачивать зарплату. А чем и как, если навязанная США приватизация всего и вся, полностью парализовала работу промышленности, сельского хозяйства, торговли, снабжение населения продуктами питания, товарами первой необходимости, начался тотальный развал Армии СССР. 8 декабря, за день до предполагавшегося подписания договора о создании ССГ, главы трёх государств — основателей СССР (Республики Беларусь, России и Украины) на встрече в Беловежской пуще, «отмечая, что переговоры о подготовке нового Союзного Договора зашли в тупик, объективный процесс выхода республик из состава Союза ССР и образования независимых государств стал реальным фактом», заключили Беловежское соглашение о создании Содружества Независимых Государств — межправительственной и межпарламентской организации, не имеющей статуса государства. Позднее к СНГ присоединились другие союзные республики. В декабре 1992 года Съезд народных депутатов Российской Федерации обратился к парламентам государств — бывших республик Союза ССР и к Межпарламентской ассамблее государств — участников СНГ с предложением рассмотреть вопрос «о создании конфедерации или иной формы сближения независимых государств Европы и Азии — бывших республик Союза ССР, народы которых выражают стремление к единению», но это предложение не нашло поддержки. Многостороннего согласия по предложенному позднее (в марте 1994) проекту создания аналогичного конфедеративного союза (Евразийский Союз) также не было достигнуто. Только два государства вступили в Союз — Россия и Беларусь. Стал известен позорный факт, что сразу, после подписания Беловежских соглашений, Борис Ельцын доложил Президенту США Бушу, что СССР больше нет, оплот коммунистов потерпел крах. Наш простой народ еще не знал, что процесс саморазрушения Родины, с подачи Западных держав, завершился. Красный Государственный флаг СССР с серпом и молотом опустили над Кремлем. Источник: https: //vaael.ru/ru/article/view? id=1914

Наступило время прихода дикого капитализма в нашу многострадальную Родину. Его навязали нам апологеты ненависти к нашей стране. Переход к рыночным отношениям новоявленного капитализма не был подготовлен, экономика страны фактически разложилась, предприятия выживали кто как сможет. Нам в Беларуси жилось еще терпимо все эти прошедшие тридцать лет с момента потери общей любимой Родины. Новому руководству страны удалось сохранить костяк экономики, крупные и большие промышленные предприятия — заводы тракторный, автомобильный, Белаз, Горизонт, Гомсельмаш, минеральных удобрений. Село не утратило свое лицо кормилицы народа, рабочие всех предприятий оказывали ему шефскую помощь во время посевной, уборочной страды, заготовки кормов. Мы знали — не выживет село и, нам станет тяжко. Всегда работали на полях с желанием отдать себя на пользу общего благородного дела, не дали заглохнуть льноводству, самому трудоемкому звену агропромышленного комплекса. Наши текстильные комбинаты работали и работают с полной нагрузкой, выпускают экспортные ткани высокого качества. На Оршанском текстильном комбинате построена четвертая очередь с установкой современного ткацкого оборудования, поставленного из Китая, смонтированного, налаженного его специалистами. Ткачихи радуются новыми условиями труда во всех цехах комбината. Его часто навещает наш Президент, курирует высокорентабельное производство, поставляющее свою продукцию на экспорт во многие страны мира. Наш завод «Гомсельмаш» выпускает сельскохозяйственную технику и навесное оборудование к ней на уровне мировых брендов, не уступающих даже Германии, Канады, США. Не могу умолчать о достижении Беларуси в разработке и оснащении нашей Армии суперсовременным вооружением. Она участвует во многих Международных выставках вооружения, является главным портнером России в совместных разработках и испытаниях вооружений противовоздушной обороны. Западные рубежи России надежно защищены нашей линией обороны. События гражданского неповиновения прошлого года в Беларуси показали готовность большей части нашего народа оказать решительное противодействие недругам всех мастей, окружающих нашу территорию. Выступая в Бресте, в день 80-ти летия начало Великой Отечественной Войны, где она и началась, наш Президент на весь Мир заявил: — «Мы больше никогда не допустим таких просчетов в обороне наших рубежей, какие произошли в июне 1941 года». Это залог уверенности в боеготовности нашей доблестной Армии. Молодежь с охотой идет служить в её ряды. За тридцать лет выживания в новых реалиях государственного устройства, наш народ с честью вышел победителем в схватке навязанного нам ползучего капитализма. В экономике преобладает государственный сектор. Вся промышленность и сельское хозяйство принадлежат государству. Народ спокоен за порядок, дисциплину, рабочие места на своих производствах и, никогда не допустит впредь саботажа в своих рядах. Мы убедились на примерах полной разрухи всего и вся в соседних государствах. Нам такая бездумная свобода не нужна, она ни к чему хорошему не приводит. Да, прошло много лет, мы лишились прекрасной, каждый своей малой Родины, кто жил в СССР. Выйдя на пенсию в 2012 году, захотелось съездить на Урал, откуда родом. Предварительно решил посмотреть по Интернету, что же меня ждет на далеком Зауралье. Набрал название своего поселка и его точные координаты. Первое, что высветилось, название нашей бумажной фабрики, построенной еще в 1886 году, на открытие которой приезжал знаменитый уральский писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк. Но я вижу только две фабричных трубы, одна дореволюционная, вторая построена в советское время. Главных фабричных корпусов нет, как будь-то их не было вовсе. Даже нет забора по периметру фабрики, растет одна трава в рост человека. Мне стало плохо, выпил валерьянки, прилег на кровать, задремал. В памяти мысленно прокручиваются детство, отрочество, юность, проведенные в Зауралье с 1959 года по 1969 год, когда наша семья переехала жить в Беларусь. Утром выхожу на связь с Главой местной Управы, представляюсь, выражаю желание посетить родные Пенаты, интересуюсь — куда делась наша кормилица, бумажная фабрика. В ответ слышу — вы, что не знаете, как проходили 90-е годы по всей России, вот и наша фабрика попала под жернова полной остановки и грабежа до основания. Металл сдали на лом, а цеха разобрали на строительные материалы кому не лень. Все, нет нашей кормилицы, рабочих уволили даже без выходного пособия. Многие покончили с собой от отсутствия средств существования. Вот так, милый человек. После этого известия я не находил себе места многие месяцы. Из переписки с одноклассниками узнаю подробности упадка нашего бывшего рабочего поселка Заводоуспенское, Тугулымского городского округа, Свердловской области. Вышел на связь через электронное обращение граждан ко всей вертикали Власти. Получил отписки о невозможности восстановления градообразующего предприятия в данной местности, как утратившей перспективность в своем дальнейшем развитии. Таких фабрик по производству конденсаторной бумаги для электротехнической промышленности в России достаточно, а ваша, производящая продукт из дорогостоящего сырья, поставляемого Финляндией, просто изжила себя, из-за низкой рентабельности. Вспоминаю пожилых рабочих того времени, они в семидесятые годы выражали мысль о перепрофилировании производства на картон и оберточную бумагу, очень нужные в торговой сети и как упаковочный материал на многих производствах. Перестройка прошла мимо нашей фабрики — кормилицы. На этом мой патриотизм в борьбе за спасение малой Родины, потерял всякий смысл — руководство Свердловской области признало наше село не перспективным. Местное население доживает свой век, молодежь уезжает в далекие края, скоро закроется средняя школа, жизнь там остановится, замрет. Мои неоднократные обращения с электронным письмом к Президенту России остались без его ответа, их попросту не доносят к его рассмотрению, а при получении отправляются его Администрацией по месту происходящих событий. Там никому ничего не надо, так легче и спокойней жить, а то что бывший Земляк живет в Беларуси, волнуется за судьбу малой Родины, то это его дело. И действительно ведь так, мое письмо «На деревню дедушке» живет в Интернете уже восьмой год, а всей вертикали Власти и дела до него нет. Оно опубликовано здесь — Программа «Реальная помощь.» Игорь Назаров. Общественный правовой портал «Реальная помощь"сочетает в себе некоммерческий консультативный центр с юридическим кабинетом и агентством журналистских расследований, уверяла меня, что донесут его сведения до Президента РФ. Думается мне, что и Президенту это не надо, так спокойней и легче жить. Я позвонил 30 июня 2021 года волонтеру Прямой линии с Кремлем, девушка записала мое обращение, уверила, что оно дойдет куда надо. Ладно, поживем увидим, такие телефонные обращения простых смертных граждан ждут своего рассмотрения годами, а там и я помру, тогда и мои потуги умрут вместе со мной, а жаль, ведь так хочется побывать на процветающей малой Родине в далеком и родном Зауралье. Понимаю, Россия большая, руки у Президента до всех не доходят. А чем занята местная Власть? Почему у нас в Беларуси вопросы жизнеобеспечения граждан города и села решаются оперативно, с промежуточным сообщением Заявителю, кому отдано письмо и, кто лично отвечает за решение возникшей проблемы с уведомлением о принятых мерах Заявителю. Мы знаем — если надо, кто-то приедет на место и все будет рассмотрено квалифицированно. Так почему мы должны менять нашего Президента в угоду кому-то, если он чувствует пульс нашей народной Жизни?! Коней на переправе не меняют! 25.08.2021

О СМЫСЛЕ И ЦЕННОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

ЭССЕ

Светлой памяти писателя К. М. Симонова посвящаю…

Кратчайшее выражение смысла жизни может быть таким: мир движется и совершенствуется. Главная твоя задача — внести вклад в это движение, подчиниться ему и сотрудничать с ним. Лев Николаевич Толстой

Мы можем сейчас спокойно рассуждать и искать смысл жизни своей и человечества, после наступления мира и относительной тишины в Отечестве, со времени окончания тяжелейших военных лет Второй Мировой Войны 1941 — 1945г. Память о ней жива в судьбах старшего поколения, переданная нам как завещание, как связующая эстафета для живущих сейчас и грядущих поколений. Война до предела обострила и высветила ценность человеческой жизни, показала в движении все лучшие человеческие качества, мобилизовала их на преодоление невероятных трудностей, лишений, испытаний. Благодаря высокому боевому духу Красной Армии, нашего многострадального Народа, мы выстояли, разбили в боях сильного врага, одержали историческую Победу на все времена, решающую в спасении всего Человечества от тотального истребления «низших рас». по идеологии немецкого фашизма. Смыслом жизни поколения, родившегося в 1920-х годах прошлого столетия, стало осознание спасения Отечества от гибели, когда началась Великая Отечественная Война в 1941 году. Об этом времени, полном трагизма, безысходной горечи, хорошо и проникновенно рассказал Константин Симонов, в свих последних прижизненных воспоминаниях: «Глазами человека моего поколения» (К. Симонов, «Избранное», Екатеринбург, издательство «Фактория», 2005г). Писатель, со всей ясностью понимания обстановки на кануне войны, пишет: «Все мы конечно понимали о неизбежности войны с Германией, мысленно готовились к ней». И только через многие годы после окончания Войны, при получении доступа в архивы Министерства обороны, а так же из личных встреч с известными военными начальниками, свидетелями героических сражений, Константин Михайлович воспроизвёл истинную суровую правду о всём ходе Войны, о первых ста дней боёв по всем фронтам. Он поставил себе цель — донести эту Правду до современников, историков и будущих поколений. Это стало смыслом его жизни, творчества, общения со всеми выжившими фронтовиками. После ХХ-го съезда Партии общество разделилось в своей оценке предвоенных событий, Войны и послевоенного времени. Писатель встретил яростное сопротивление в своём правдоискательстве, а это ещё больше придало ему сил в начатом деле последних лет своей жизни. Вот как он изложил своё видение будущего: «Я менее пессимистически настроен, чем Вы, в отношении будущего. Думаю, что правду не спрячешь и, история останется подлинной историей, несмотря на различные попытки фальсификации ее — главным образом при помощи умолчаний. А что касается того, чему больше будут верить, когда мы все помрем, будут ли больше верить, в частности, тем мемуарам, о которых Вы пишете в своем письме, или тому роману, о котором Вы пишете, то это еще, как говорится, бабушка надвое сказала. Хотелось бы добавить: поживем — увидим, но поскольку речь идет об отдаленных временах, то мы уже не увидим. Однако думаю, что будут верить как раз тому, что ближе к истине. Человечество никогда не было лишено здравого смысла. Не лишится его и впредь». При всем своем оптимизме Симонов надежду на торжество «здравого смысла» относил все-таки лишь к «отдаленному будущему», он не мог представить, что не пройдет и десяти лет после его смерти и будет напечатана книга о Сталине. Тогда это казалось немыслимым. Однако он и весной 1979 года, когда диктовал «Глазами человека моего поколения», повторял формулу героя своего романа, написанного в 1962 году: «…Хочется надеяться, что в дальнейшем время позволит нам оценить фигуру Сталина более точно, поставив все точки над „i“ и сказав все до конца и о его великих заслугах, и о его страшных преступлениях. И о том, и о другом. Ибо человек он был великий и страшный. Так считал и считаю». Вряд ли сегодня можно принять эту формулу «великий и страшный». Быть может, доживи К. Симонов до наших дней, он нашел бы более точную формулировку. Но и тогда такая оценка не была для него безусловной и безоговорочной, тем более не было у него и тени снисхождения к злодеяниям Сталина — он считал, что его преступлениям нет и, не может быть никаких оправданий. Иван Алексеевич, один из героев романа «Солдатами не рождаются», размышляя о Сталине в связи со словами Толстого в романе «Война и мир» говорит: «Нет величия там, где нет простоты, добра и правды», ее опровергает сама жизнь. Один из руководителей Генерального штаба, изо дня в день, общающийся со Сталиным, имеющий возможность довольно близко его наблюдать, (генерал армии Антонов) он про себя хорошо знал, что простота, добро и правда совершенно чужды Сталину и поэтому речи не может быть о каком-либо его величии. Из материалов ко второй части книги, особый интерес и ценность представляют записи его бесед с Г. К. Жуковым, А. М. Василевским, И. С. Коневым и И. С. Исаковым. Большая часть записей бесед с Г. К. Жуковым вошла в мемуарный очерк «К биографии Г. К. Жукова». Эти «Заметки…» и записи бесед с другими военачальниками вошли во вторую часть книги — «Сталин и война» (К. Симонов). Обращают на себя внимание откровенность и доверительный тон собеседников писателя. Они рассказывают ему и то, что по понятным причинам не могли тогда написать в собственных мемуарах. Эта откровенность объяснялась их высоким уважением к творчеству и личности Симонова; беседуя с писателем, они не сомневались, что он распорядится рассказанным ему самым лучшим образом. Как известно, Г. К. Жуков был человеком, не терпевшим панибратства и чуждым сентиментальности, но, поздравляя Симонова с пятидесятилетием, он обратился к нему «дорогой Костя» и закончил свое письмо словами, которые предназначаются только близким людям — «мысленно обнимаю Вас и целую». Надо ли говорить, какую ценность представляет всё вышесказанное. Оно показывает нам всё величие Константина Михайловича, его безупречность и, мужество в отстаивании правдивости в описании личности Вождя, судьбоносных решениях принятых им на протяжении всего хода событий, начиная с 1937 года и до окончания 1942 года. А. М. Василевский однажды, обращаясь к Симонову, назвал его народным писателем СССР, имея в виду не несуществующее звание, а народный взгляд на войну, который выражен в творчестве Симонова: «Очень важно для нас то, что все Ваши произведения всенародно известны, признаны и любимы. Касаясь почти всех важнейших событий войны, Вы преподносите читателю содержание своих книг наиболее полно, со знанием материала, а главное — строго правдиво и обоснованно, без каких-либо попыток в угоду всяким веяниям послевоенных лет и сегодняшнего дня отойти от суровой правды истории, на что, к сожалению, многие из писателей и, особенно нашего брата, мемуаристов, по разным причинам идут так охотно». Эти слова помогают нам понять, почему самые прославленные наши полководцы с такой охотой и открытостью беседовали с писателем — их подкупало его редкое знание войны, людей, с кем приходилось встречаться на фронтах, его верность правде. С первых дней Великой Отечественной войны Константин Симонов находился в действующей армии: был собственным корреспондентом газет «Красная Звезда», «Правда», «Комсомольская правда», «Боевое знамя» и др. В 1942 году Симонову было присвоено звание старшего батальонного комиссара, в 1943 — звание подполковника, а после войны — полковника. Как военный корреспондент побывал на всех фронтах, прошёл по землям Румынии, Болгарии, Югославии, Польши и Германии, был свидетелем последних боёв за Берлин. После войны появились его сборники очерков «Письма из Чехословакии», «Славянская дружба», «Югославская тетрадь», «От Черного до Баренцева моря. Записки военного корреспондента». По сценариям Симонова были поставлены фильмы «Парень из нашего города», «Жди меня», «Дни и ночи», «Бессмертный гарнизон», «Нормандия-Неман», «Живые и мёртвые», «Двадцать дней без войны». В 1961 году театр «Современник» поставил пьесу Симонова «Четвёртый». Для меня бесконечно дороги его роман и поставленный по нему фильм «Живые и мертвые». Это классика советского реализма, они правдиво показывают весь трагизм нашей огромной страны в первые дни Войны. В настоящее время грустно сознавать, что сложившаяся международная обстановка привела к резкому противостоянию государств с различным общественным строем. Возрождение России после лихих 90-х, когда дикий капитализм ворвался на её просторы и, пытался развалить огромную страну с целью завладения её ресурсами, придало необратимый характер её утверждения как мирового лидера в отстаивании человеческих ценностей. Россия нашла в себе силы вновь подняться и заявить о своём бессмертии. Наше послевоенное поколение тяжело переживало развал любимой Родины — СССР. Воспитанные на высоких идеалах гуманизма развитого социализма, мы не могли себе представить жизнь, навязанную извне «мнимыми заокеанскими демократами» и «процветающей Европой». Сейчас, когда мы лбами столкнулись со всем этим отребьем, по достоинству оценили живущие в народе чувство преданности Родины, воспитанное в нас старшим, военным поколением, о котором так хорошо писал Константин Михайлович Симонов.

Конец ознакомительного фрагмента.