Связистка

Игорь Надежкин (2023)

Всеобщая история — это не параграфы учебника с сухими датами, именами и терминами. История государств соткана из историй людей их населяющих. И одна из страниц истории нашей страны — автобиография Тамары Филатовой, связистки Отдельной электротехнической роты.«Связистка» — рассказ Тамары, в девичестве Царёвой. В воспоминаниях юной девушки бытописание первой трети ХХ века со всеми приметами того времени. Героиня рассказывает о себе с самоиронией. Но жизнь наивной деревенской девушки круто меняется в 1941 году. Несмотря на критику и непонимание окружающих, Тамара принимает решение пойти добровольцем на фронт. На войне нашлось место подвигу и предательству, ошибкам, которые чуть было не стоили жизней сотен людей, и, конечно, любви. Обо всём этом участница Великой Отечественной рассказывает как есть, без прикрас, но проникновенно. Ужасы войны и боль потерь навсегда оставили в прошлом образ юности 21-летней Тамары, вписав её биографию в историю нашей страны.

Глава 3. Июнь 41-го

В конце мая 41-го поступила к нам на телеграф одна девчонка, Полина. Я сразу с ней сдружилась. Ей было всего 19 лет. Она любила одного парня с типографии, а он ее нет. Так и мучилась она. Мы с ней дежурили в одну смену. Вместе на гуляния ходили. Полина была местная и жила богато. Я позвала ее в августе вместе поехать ко мне на родину, и Полина согласилась.

22 июня 1941-го мы с Полиной дежурили вместе. Я на телеграфе, а она на телефоне. Купили молока на базаре да булок. Сидели за столом и пили из одного кувшина. Так смеялись, что я чуть этим молоком не захлебнулась. Потом увидели, как на почту зашли военные. Мы не придали этому значения. В ту весну в Уразово прибыло много военных, якобы на учения. Связисты часто ходили к нам на телеграф на практику.

Ровно в 12:00 мы должны были давать радио на село. Я включила рубильник и вдруг слышу: «Сегодня, в 4:00 немецкие самолеты бомбили Оршу, Брест, Барановичи, Киев…». Я не поверила. Кричу Полине: «Скорее сюда!», — а она уже слушает по телефону и не поймет, в чем дело. Потом звонок из НКВД: «Быстро дайте начальника милиции!», — а мы подслушали их разговор. И лишь повторяли: «Боже мой! Какой ужас! Ведь это же война!». Комок в горле застрял. Мы бросили еду. Уже не могли кушать.

Этот день ведь выходной был. Все жители Уразово были на островке. Гуляли. Купались. День был погожий. А уже через час посыпались телеграммы: «Еду из отпуска на фронт», «Срочно выезжайте для отправки на фронт». Так стало страшно и жутко. В голове все помутилось. Страшные мысли лезли. Пропал мой отпуск. Не увижу родных. Как жить-то теперь и что делать?

Вскоре в поселке поднялась суматоха. Пошли проводы на фронт. Женщины рыдали. Так прошла вся неделя: отправка на фронт, крики, слезы. После дежурства пришла домой и думала, что делать дальше. Ведь там такие же ребята, как я, проливают кровь. Лежат раненые без воды и еды. И Миша мой там. И Витя. И другие ребята теперь там.

Решила, что тоже пойду. Утром направилась в военкомат с заявлением. Мне сказали, что 19–20 год пока не берут, а я ему: «А если я хочу добровольно, тогда как?» Военком сказал, что позвонит в Курск и сообщит мне. Я пошла к Нюре, дочери хозяйки квартиры. И долго с ней говорила. Она ведь приехала из Харькова на лето и не знала теперь, что ей делать.

Я когда ей сказала, что хочу поехать на фронт, она даже от меня отшатнулась: «Ты с ума сошла?! Ты что такое говоришь?» Потом мне все говорили, что я делаю глупость. А я места себе не находила. Тогда пошла к своему парторгу Деревянченко. Только он меня поддержал. Я пошла домой и всю ночь не спала. Хозяйка меня ругала.

На следующий день я работала до 14:00. После работы я зашла за Нюрой, и мы пошли искупаться на речку Оскол. Домой вернулись через час. Приходим, а на двери написано мелом: «Тамара, срочно на почту!» Я испугалась. Думала, исказила телеграмму. Бегом побежала на почту. А когда бежала мимо военкомата, меня окликнули. В окне я увидела старшего лейтенанта. Он махал мне рукой. Забежала я военкомат, а мне говорят: «Царева, сегодня в 17:00 отправка на фронт. Твою просьбу удовлетворили», — а я стою, как окаменелая, и не знаю, что сказать. Только и прошептала: «Спасибо», — и устремилась к выходу.

Прихожу на почту, а там меня уже обыскались. Меня кто ругает, кто плачет. Приготовили мне подарки, цветы и еду. А я растерялась и все приготовленное забыла на почте. Пошли мы к военкомату. А там уже народу столько, что не протолкнуться. Кругом одни мужчины, а девушек — никого! Мне стало не по себе. Заиграл оркестр. Женщины стали плакать и причитать. Когда машина тронулась, у меня сердце так забилось, что я его слышала. Со мной ехали одни мужчины, а я все смотрела в лица провожающих. Мужчины меня ругали, что я на фронт поехала. А мне и стыдно, и страшно. До Валуек нас провожал военком. Когда приехали, все стали кушать, а я только тогда поняла, что еду на почте забыла. Военком дал мне денег на обед.

На другой день мы поехали в Курск. Там я встретилась с другими девушками-телеграфистками. Было нас человек сорок. Потом поехали в Воронеж. Там еще прибавилось девчат. Оказывается, формировался полк связистов из девушек-телеграфистов.