Противостояние. Эпизод 1

Игорь Левашов

Трудно предположить, что отдали бы влиятельные люди за возможность достать эликсир молодости. Но абсолютно точно можно сказать, что человеку, владеющему секретом, придется нелегко. Укрыться в масштабах Галактики легче, чем на одной планете, но желающих владеть секретом предостаточно. Бессмертие, которое может предоставить эликсир молодости, – путь к достижению долгожданной цели. В противостояние злым замыслам вступает лишь одно существо, обремененное семьей и преследуемое неугомонным злодеем.

© Игорь Левашов, 2016

© Виктор Вирт, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Кесарь

Она была само совершенство! Мне казалось, что я чувствую её запах постоянно. Даже тогда, когда рядом никого нет, я всё равно чувствую его. Это начинало пугать. Она появлялась внезапно, заполняла каждую клетку моего тела, проникала в подсознание, и я уже не мог думать о ком—то другом. Она собрала в себе всё лучшее, впитала мои мысли и, догадываясь об этом, играла со мной. Каждый раз закрывая глаза, я знал, что она придёт, придёт как ангел, который спускается с небес, и будет улыбаться мне, не позволяя прикасаться к ней, не позволяя говорить.

Она была чиста, как горный хрусталь. А когда гладила меня рукой по щеке, удавалось разглядеть её ухоженные, без вульгарного маникюра, естественно красивые пальцы, которые пахли ванилью. Этот запах, до боли знакомый с детства, напоминал мне о маме, о сдобных булочках с молоком, и я погружался в воспоминания…

Пыльной дорогой с ребятами спешу на озеро, никого не предупредив, не отпросившись, надеясь, что об этом никто и никогда не узнает…

О, как мы заблуждались! Наши матери безошибочно определяли, где мы были и что делали. И как только мы возвращались, они ругали нас за эти ранние купания, за холодную воду, за то, что мы могли простудиться и заболеть! Как, как они об этом узнавали?! Мы принимали все меры предосторожности, чтобы нас никто не увидел, и никто не мог об этом рассказать. И только с годами я понял, нас выдавали волосы, которые от воды становились жёсткими и непослушными…

Очнувшись, я потерял её образ из вида и запаниковал. Но паника оказалась преждевременной. Она стояла за моей спиной и мило улыбалась. Её глаза излучали тепло, тепло по отношению ко мне, и я чувствовал это. Она пленила моё подсознание, и я был готов бежать за ней хоть на край света, бросив всё, чем до сих пор занимался, и начать всё с начала, с чистого листа, с новой строчки.

Мне казалось, что это подарок свыше, и чем больше всё это я начинал чувствовать, тем глубже и глубже погружался в эту пропасть, пропасть её нежности. Меня захлестывали непреодолимые желания остановить её, не отпускать от себя никогда, но я боялся, что после этого могу потерять её навсегда. Я сдерживал себя, но каждый раз это давалось всё труднее.

Те мгновения, которые мы проводили вместе, казались вечностью, я даже не представлял, чем бы заполнял пустоту между дежурствами, пока наш корабль медленно плыл между звёзд к планете Здора.

Планета была названа в честь какого—то божества или первооткрывателя, я уже не помню, что было в описании по этому поводу. Практически никто не вдавался в такие подробности. Всё, что нам нужно было знать, так это то, что на планете можно дышать и передвигаться без специальных костюмов. Атмосфера на ней была приближена к земной. Планету населяли токсы, так именовали её жителей. Они встретили наш первый корабль. Это были разумные существа, со своей культурой и древними традициями. Столицей Здора была Глеада, это огромное, по нашим меркам, поселение умещало в себе порядка сорока тысяч токсов. Поскольку эта планета находилась на краю солнечной системы, она стала пристанищем для всяких отбросов — преступников, контрабандистов, работорговцев и многих других мерзавцев, которые пытались установить свои порядки на Здоре и проникнуть в систему её управления.

Наш отряд подняли по тревоге после того, как был получен сигнал с планеты о бунте, который подняли коренные жители, токсы, хотя в это никто не мог даже поверить. Это миролюбивые создания, отдалённо похожие на людей. Мужчины с хорошо развитым торсом, который достался им, наверное, с эволюцией, поскольку основным занятием было сельское хозяйство с использованием ручного труда. Женщины, конечно, не красавицы, но в них было что—то, что не отталкивало, а, наоборот, притягивало взгляд. Об этом я сужу по картинкам в инструкциях, составленных как краткий путеводитель, который должен был дать хоть какое—то представление о том месте, куда мы направлялись.

Нечто особенное было и в ней, в этой девушке, которая стала появляться в моей комнате. Впервые увидев её у себя в комнате, я подумал, что это очередной розыгрыш, видеопроекция, голограмма или ещё что—то, о чём я не знал. В нашей команде любили иногда подшучивать друг над другом, особенно когда перелёты были затяжными. Она появилась в первую ночь после моей смены, неспешно прошла по комнате, оглядела её, устроилась в кресле возле кровати и улыбнулась.

Я был абсолютно здоров, в здравом уме и даже ещё не успел устать, чтобы можно было грешить на галлюцинации (полёт продолжался всего несколько дней). Я смотрел на это появившееся передо мной чудо и захотел узнать, кто на этот раз принялся за розыгрыши, чтобы можно было сделать ответный ход.

— Это не розыгрыш. Я не живу в твоём подсознании, а существую в реальной жизни.

— Но…

— Прошу, не перебивай, — остановила она меня, положив свои нежные пальцы на мои губы, — я ещё вернусь…

Это было волшебно, я никогда не чувствовал такой нежности, её голос просто заворожил меня, и я уснул, но даже во сне чувствовал её пальцы на моих губах.

С того мгновения я постоянно борюсь с собой во сне, задыхаясь от бунта моего организма, который возжелал её и требует продолжения. Эта ночь не стала исключением.

Я с большим трудом проснулся и сразу же осмотрелся по сторонам в надежде отыскать её. Что это было? Неужели моё воображение? Наверное, всё—таки нет, я не мог не чувствовать её пальцы. Я схожу с ума или это всё же розыгрыш?

Откинув одеяло, я уселся на краю кровати и принялся тереть лицо ладонями, чтобы хоть как—то взбодриться. Но ничего не получалось. И только холодный душ немного улучшил ситуацию. Быстро накинув одежду, я направился на кухню.

К завтраку я опоздал, а потому в гордом одиночестве приступил к трапезе. Меня никто не ждал, сюрпризов на столе и под столом не наблюдалось. «Значит, это не розыгрыш или ещё не время», — усмехнулся я.

Завтрак был стандартным: омлет со шпинатом, кофе с булочками и витаминный коктейль, ставший для нас обязательным блюдом, в состав которого входило много разной химии. Однако нас всегда заверяли, что все компоненты были натуральными, и мы верили в это, в конце концов, вреда он уж точно не приносил. И действительно, когда на борту появился Лестер, швейцарский доктор, его ноу—хау прижилось в отряде, легче стало переносить нагрузки в полёте, да и болезни отошли на второй план.

Я и не заметил, как опустошил посуду и поднялся, направившись к выходу. У меня в запасе было двенадцать часов, которые можно использовать на своё усмотрение. И, хотя до посадки оставалась ещё пара дней, я не чувствовал паники в связи с приближающимися событиями на планете Здора. Я раздумывал о том, как мне провести это время: то ли отправиться поплавать в бассейне, то ли сначала занять себя в спортзале на тренажёрах. Мои мысли растворились от шагов, которые послышались за моей спиной.

— У нас проблемы! — услышал я голос командира, — со Здорой нет связи.

— И что это может означать?

— Да всё что угодно, но что—то мне подсказывает, что это плохо для нас закончится.

— Надо же, Карп! У тебя столько оптимизма, что это вселяет в меня уверенность.

— Мне, Горец, не до шуток, ты знаешь, я редко ошибаюсь…

Наш командир, подполковник Виктор Карпов, опытный и дерзкий во всех отношениях, принимал участие во многих боевых операциях. В его послужном списке было немало наград, но сам Карпов об этих наградах говорить не любил. Всегда невозмутимый и рассудительный, сегодня был действительно чем—то встревожен.

— Командир, что тебя так тревожит? Ты сам не свой.

— Я думал, что всё обойдется и не хотел говорить, но теперь придётся собрать команду и объяснить мое беспокойство. Моя Саша, дочь, находится на этой планете с научной экспедицией. В последнем послании она сообщила, что её группа обнаружила какие—то пещеры, которые их очень заинтересовали. А на следующий день — бунт! Будь он неладен…. И вообще, я не понимаю, как она оказалась на этой планете, и почему именно я… Какое—то странное стечение обстоятельств.

— Ты считаешь, что это как—то связано? Может, это на самом деле банальная случайность.

— Не знаю, не знаю. Вот что, Горец, собери всех, кто свободен, я попытаюсь объяснить всю прелесть ситуации, в которую мы попали.

Я попросил дежурного, чтобы тот по громкой связи объявил общий сбор, который, как правило, проходил в столовой, где можно было разместиться всей нашей команде. Не прошло и десять минут, как все члены отряда, те, кто не задействован в сменах, слушали своего командира, которого привыкли называть по его позывному, коротко и понятно — Карп.

Он попросил всех сосредоточиться и выслушать его внимательно. Карп, как обычно коротко и доступно, рассказал о том, что происходит на планете, на которую они направляются, и что их там может ждать, однако и словом не обмолвился о том, что его дочь сейчас на этой планете.

— Это коротко о том, что вам необходимо знать. Трудности, которые у нас могут возникнуть при высадке, будем решать на месте и действовать по обстановке. Но если кому—то интересно, есть еще одна новость, которая в принципе нас не касается. На планете Эго было похищено ядерное оружие нового поколения, гораздо большей разрушительной мощности. Как вы все знаете, на этой планете находился ядерный научный центр…

— Почему находился? — перебил командира Миша Одессит.

Одэсит его настоящая фамилия, и никакого отношения к Одессе он не имел, но нам было проще звать его Одесситом, как—то привычней что ли, и гораздо легче в произношении.

— Планета уничтожена, разработки похищены. Корабль, который взлетел последним с Эго, пропал с радаров слежения и пока не найден. Последним, кто приложил руку к штурвалу, был Кесарь, его корабли атаковали ещё несколько планет, есть доказательства того, что он перешёл все границы.

— Карп, ты сказал, что это был Кесарь, тот самый, за которым мы столько гонялись и все впустую….

— Да, тот самый! — сорвался на крик командирский голос, — тот самый Кесарь, который когда—то уничтожил весь мой отряд. Я выжил лишь по счастливой случайности… Но мне что—то подсказывает, что наши дороги опять пересеклись… В последнее время я что—то слишком много чувствую, и это мне совсем не нравится.

Кесарь… о нём ходили легенды, порой совершенно противоречивые. Его делали то героем, то выставляли кровавым преступником. Иногда возникало ощущение, что Кесаря специально пытаются очернить, создавая негативный образ, который, по сути дела, навязывало ему наше правительство. Мы какое—то время пытались охотиться за ним, но все попытки оказались безрезультатными. Я иногда даже завидовал его изобретательности и дерзости. Сводки, в которых он фигурировал, всегда являлись новостью номер один.

Кесарь родился на одном из спутников Юпитера — планете Гжен, но прожил там совсем недолго (кстати, моя мать появилась на свет на этой же планете). В его жилах текла бунтарская кровь. Ещё бы! Мать Кесаря, коренная уроженка Гжена, красавица Кора, дочь вождя, была любимицей отца, который баловал её своим вниманием и уделял очень много времени её воспитанию. Так получилось, что она оказалась единственным ребёнком семье. Жена вождя, в одном из сражений получившая ранение, больше не могла иметь детей.

Отец Кесаря, уроженец Земли, был наёмником, командиром отряда, который встал на сторону повстанцев в борьбе с силами Конфедерации. Повстанцы выиграли битву и не стали готовиться к войне. В этот момент землянин попросил руку дочери вождя и получил положительный ответ. Кора сама уговорила отца выдать её замуж за этого чужеземца. Так и появился на свет Тэр, названный в честь божества, которому поклонялись на этой планете. Мирная жизнь на Гжен налаживалась, обитатели планеты уже привыкли к ней, позабыв о правительстве, которое помнило свое поражение. И вот в одно прекрасное утро планету охватил ужас, массированная атака войск Конфедерации застала жителей врасплох.

Все закончилось печально: повстанцы были уничтожены, а пятилетний Тэр, как и остальные захваченные дети, был продан в рабство. На этой планете его звали Тэр, что означало — «Непобедимый», прозвище Кесарь он получил позже, когда ему пришлось бороться за выживание…

Когда это всё произошло, Тэру было всего пять лет, однако физиологически мальчик выглядел старше. Он был хорошо сложен, смесь землянина и гженки сделали своё дело, смешение кровей выделяло его среди сверстников. По нашим земным меркам Тэр выглядел лет на десять, рос как на дрожжах, был необычайно умен и схватывал все на лету. В свои пять лет он довольно хорошо научился стрелять из лука, все говорили, что у него очень неплохие задатки стать прекрасным воином, но грянул гром…

Он хорошо запомнил смерть отца, защищавшего его мать, и смерть самой матери. Её смерть он не забудет никогда. Тэр наблюдал за всем происходящим из подвала, куда его спрятал отец, приказав оставаться на месте, пока всё не стихнет и он за ним не вернется. Любопытство взяло верх, Тэр прильнул к небольшому проему, который образовался после взрыва, и вся картина происходящего предстала перед его глазами.

Мать склонилась над телом отца, который пытался спасти её, его убили хладнокровно, как какое—то животное, которое было загнано в угол и не имело ни единого шанса на спасение. Она стояла на коленях и гладила рукой его голову, у неё не было слез, она понимала, что её, дочь вождя, не пощадят, и а готова была встретить смерть достойно, без всякого унижения. Она встала на ноги и гордо подняла голову, с улыбкой глядя на своих врагов. Это не понравилось молодому капралу, который и без того получил приказ не оставлять никого в живых.

Зная, что Кору не сломить, он велел привязать её к дереву, а после подошел и сорвал с нее одежды. Она была безупречна, ее грудь вздымалась от частого дыхания, и капрал погладил ее рукой, улыбаясь ей в лицо, под дружный хохот отряда. Кора презрительно улыбнулась и плюнула ему в лицо. Капрал этого не ожидал и на какое—то время просто замер. Крик, который вырвался из его груди, означал не что иное, как негодование. Он ударил её несколько раз прикладом автомата по лицу, сильно разбив его. После этого он отошёл на несколько шагов от дерева и достал бластер, который был взведён на полную мощность. Одним движением он рассёк её на две половинки, чуть ниже живота. Тэр закрыл рот двумя руками, чтобы не закричать, и продолжал смотреть. Мать даже после этого продолжала смотреть и презрительно улыбаться прямо в лицо визжащего и униженного капрала, который раз за разом наносил все новые и новые раны своей жертве. Мальчик потерял сознание. В его памяти остались лишь цифры, которые были хорошо ему видны на грудной нашивке капрала, он запомнил их тогда, помнит их и по сей день.

Сколько он пролежал в таком состоянии, Тэр не знал. Очнулся он от голосов мародёров, которые и обнаружили его в подвале.

— Прекрасная находка! — внимательно осматривая Тэра, сказал их главарь, — мы получим за него неплохую прибыль.

Тэра отвели на корабль и бросили в клетку для животных, в которой уже было и без него достаточно живого товара.

Мальчика продали за хорошую цену на одном из закрытых аукционов. Он попал в подпольную медицинскую лабораторию, хозяином которой был жалкого вида старик, лет семидесяти, с пенсне на худощавом лице. Профессор Эндссен, так его звали, приобрёл Тэра в качестве подопытного кролика для своих экспериментов по созданию эликсира молодости, ему хотелось вплеснуть в себя новую жизнь, восстановить свои клетки и дать миру лекарство от старости.

Он, как и всё научное сообщество, экспериментировал со стволовыми клетками, пытался изменить состав крови путем мутации, благо материала было предостаточно.

Когда—то он, ведущий специалист одного из знаменитых на весь мир Центров молодости, получил сыворотку омоложения. Казалось, это был прорыв, но только до тех пор пока её не испытали на людях. Первые месяцы после приема сыворотки у пациентов действительно наблюдался прогресс. Люди начинали чувствовать себя намного лучше, волосы становились гуще, в некоторых случаях начинали расти зубы, восстанавливалось зрение, организм оживал. Карл Эндссен почивал на лаврах. Ему казалось, что он превзошёл самого бога.

Был заключён многомиллионный контракт с фармацевтической компанией для промышленного производства препарата. Эндссен даже вошёл в совет директоров на ведущих правах. О его головокружительном успехе пестрели заголовки всех известных мировых изданий…

И вдруг всё рухнуло! Кожа пациентов, на которых проводились первые испытания, стала покрываться сыпью. Чуть позже началась диарея. Появилось слезотечение, ломота в суставах. А затем подопытные один за другим стали умирать. На Эндссена смотрели как на шарлатана, таким его выставили и научное сообщество, и газеты. Его постепенно стали втаптывать в грязь.

Была назначена государственная комиссия по проверке деятельности центра. Выводы были неутешительны, центр был закрыт, а весь персонал расформирован. Оказалось, что молодой учёный использовал для производства препарата запрещённый биологический радиоактивный материал, который и привел к такому финалу. Карлу казалось, что он нашёл выход путём блокировки воздействия радиации при помощи генетического кода, но он глубоко заблуждался. Эксперименты, которые на животных дали положительный результат, повторили свой результат с точностью до наоборот с людьми. Организм человека это другое, он восстал и отверг своё искусственное спасение, ускорив разрушительные процессы клеток ткани и тем самым приводя человека к мучительной смерти.

Дальше был суд, и Эндссен получил довольно приличный срок. Более тридцати лет он провёл на каторгах планеты Женжо. Это была Китайская колония, а китайцы умеют заставить работать. И Карл работал, его сломали, унизили и раздавили. Вернуть надежду и смысл жизни ему помог один старый страдающий от лихорадки китаец, которого Карл излечил. Медицинские способности помогли ему в этом. Ли Пан был уважаемым человеком в этой колонии и пристроил профессора на работу в местную клинику, где он и провёл остаток своего срока.

Карл вернулся в Лондон, если это можно было так назвать. Родительская усадьба находилась на самом краю города, на берегу Темзы. Буквально в сотне метров от дома начинались трущобы. Это вполне устраивало Карла, можно было легко заметать следы своих новых экспериментов, привлекая для этого жителей трущоб, которые были рады любому заработку и не брезговали ничем.

Это место, где он когда—то родился, было единственным, где он мог чувствовать себя более—менее спокойно, к тому же в подвале находилась его лаборатория. Он никогда не забывал об этом и вот теперь вновь загорелся желанием создать лекарство, которое поможет ему вернуть утраченные годы.

Прежде всего он навестил могилы своих родителей, которые были захоронены на городском кладбище. Могилы были сильно запущены, видно было, что после похорон отца, который умер позже матери, никто не ухаживал за ними. Эндссен договорился с кладбищенским сторожем, чтобы тот помог ему привести могилы в порядок. Сторож, как человек, видимо, любивший приложиться к бутылке, не сопротивлялся и назвал свою цену, на что Карл согласился и отсчитал ему необходимую сумму:

— Недели хватит?

— Да, сэр! Через неделю я буду ждать вас здесь, чтобы представить доказательства того, что вы меня не зря наняли

— Хорошо, договорились.

И, пожав друг другу руки, они расстались. Выбора не было, да и денег было не густо, чтобы помышлять о чём—то большем, чем просто уборка, ему ещё надо было какое—то время протянуть, пока не подвернётся работа. Кому он сейчас нужен, почти шестьдесят, а на вид так вообще древний старикашка.

Дом хоть и находился недалеко от трущоб, но за семь лет после смерти отца не был разграблен. Причиной этому являлся полицейский участок, который находился как раз напротив усадьбы. Англичане умели строить, камень с годами только приобретал свои лучшие качества, шлифуясь дождями и ветром. Ключи от дома ему передали соседи, когда узнали, что он сын бывших хозяев, и Карл вошёл в дом. Раздвинув шторы на окнах, он увидел печальную картину: все было в пыли и паутине. У него не было сейчас ни сил, ни желания заниматься уборкой, он слишком устал от длительного переезда. Ему очень хотелось спать. Не обращая внимания на беспорядок, Карл рухнул в кресло и уснул.

На следующий день, позавтракав в булочной напротив, он вернулся домой и привел одну из комнат в порядок из уважения к своему самолюбию, Эндссен любил чистоту. Управившись в доме, он решил отправиться в поисках работы на биржу, где и провел весь остаток дня. Он заполнил анкету и остался дожидаться результата в холле, где на столиках лежали свежие газеты, которые он с удовольствием и просматривал

Карл пытался найти работу, связанную с медициной, он не надеялся вернуться к врачебной деятельности, к тому времени о дипломе врачу уже можно было забыть. И ему повезло, его взяли в центральный госпиталь, в морг, смотрителем и сторожем в одном лице. В его обязанности входила выдача родственникам умерших, их личных вещей и оформление соответствующих документов. Благодаря этой работе, Эндссен получал неограниченный доступ к биологическому материалу, особенно тогда, когда привозили погибших в автокатастрофах людей. Он забирал образцы тканей и замораживал их в обычной морозильной камере, а после работы доставлял их в свою лабораторию. В домашней лаборатории, под которую был приспособлен подвал, он навёл неплохой порядок и заново приступил к своим экспериментам.

Учёный вновь погрузился в поиски, читая много медицинской литературы, особенно той, которая появилась за те годы, пока он находился в заключении. Карлу удалось наконец—то выяснить, что в редких случаях при рождении детей от межпланетных браков появлялась довольно редкая группа крови. Уникальность её заключалась в том, что она могла сама мутировать, в зависимости от потребности организма, и восстанавливать его в случае болезней или полученных травм. Но это были всего лишь рассказы очевидцев, легенды, прямых доказательств существования такой группы крови не было. Однако Эндссен ухватился за эту информацию и проникся этой идеей. Для него наступали праздники, когда в морге появлялся любой инопланетный труп, над образцами крови которого он зависал до утра. Карл тратил все заработанные деньги, скупая образцы крови на чёрном рынке. Он смешивал разные группы, пытаясь выделить хромосомы, которые хотя бы отдалённо отвечали всем этим рассказам.

Однажды к нему попали в руки образцы крови с планеты Гжен. И, о чудо! Хромосомы вели себя совершенно по—другому, в них было что—то особенное. И ему предстояло выяснить что. Суетливая работа, дрожащие руки, Карл не заметил, как закончились образцы, которые он достал с большим трудом. Ему нужно было ещё, и ещё. Он снял деньги в банке, которые ему достались в наследство от родителей, и решил приобрести постоянный источник материала — подопытного с той самой планеты, которая не давала ему спокойно сомкнуть глаз в предвкушении победы. Победы прежде всего для себя. Тридцать три года были просто вычеркнуты из его жизни, и ему, конечно же, хотелось вернуться к началу, когда он, молодой и перспективный, мог покорить весь мир. Но ошибка, его же ошибка, перечеркнула всё. И он решил во что бы то ни стало получить препарат, который вернет ему былую славу! И его первую, и единственную, любовь. И он вновь будет почивать на лаврах победителя. Проблема была лишь в деньгах, которых у него было совсем мало, и ему предстояло найти способ, чтобы их заработать.

Эндссену удалось завести связи в криминальном мире. Он стал зарабатывать на нелегальных операциях, помогая преступникам залечивать свои раны. Это были и огнестрельные раны, и травмы, полученные на боях без правил. Он лечил даже покалеченных проституток. Не брезговал ничем, лишь бы заработать на свою мечту. И вот настал тот момент, когда он уже достаточно накопил средств, чтобы позволить себе выписать с планеты Гжен своё будущее. Используя уже сложившиеся связи, он через одного из своих пациентов, который занимался контрабандой, выяснил, где сможет осуществить свою мечту и принять участие в аукционе, на котором отдельными лотами выставляется живой товар. Эндссена внесли в список доверенных лиц, и он получил доступ к базе, где мог отслеживать информацию о тех, кто будет выставляться на торги. Прошло более восьми месяцев, прежде чем Карл подыскал то, что ему нужно, и, направив заявку, получил приглашение на закрытый аукцион, где и был выставлен в качестве одного из лотов Тэр.

Торги начались, и желающих приобрести мальчика оказалось довольно—таки много. Кто—то хотел приобрести его в качестве раба, кто—то для бизнеса, отправив в публичный дом. Эндссен подымал ставку шаг за шагом, отметая конкурентов. Он не обращал внимания ни на кого, планомерно гнул свою линию и в итоге стал обладателем столь ценного для него лота. Пусть все, что здесь происходило и незаконно и могло грозить новым сроком, но для себя он твёрдо знал, что этот ребенок вернёт ему всё, что когда—то было потеряно.

Профессор не мог дождаться, когда ему отдадут Тэра, но аукционистам необходимо было соблюсти все формальности, убедиться, что деньги зачислены на счёт, и уже после этого выдать товар. Через пару часов после окончания торгов ему передали Тэра в руки.

Эндссен отправился с ним на корабль, который доставит их на Землю. На корабле его ждала отдельная каюта, где он и принялся за осмотр своего подопечного. Мальчик хоть и выглядел отощавшим, но был вполне здоров. Это придавало уверенности профессору в его правоте. Как оказалось впоследствии, организм мальчика сам регулировал обмен веществ, не давая ему погибнуть. «Он, похоже, был бунтарём», — отметил для себя профессор, так как на руках и на ногах мальчика были видны следы от верёвок. «Надо быть с ним осторожней, чтобы не сбежал», — подумал про себя Карл.

Его новые знакомые помогли выхлопотать на мальчика документы для усыновления и даже помогли усыновить Тэра. Теперь всё было легально, никто не посмеет задавать лишние вопросы. Да и полицейские скоро забудут, что у старика напротив участка кто—то есть.

Мальчику была выделена комната в подвале, которая закрывалась металлической решеткой, чтобы не дай бог Тэру не хватило наглости сбежать.

— Ты должен быть благодарен мне, что именно я тебя выкупил, и ты мне должен помочь. Я позволю тебе жить свободно, ты не будешь ни в чём нуждаться, но ты должен пообещать мне не сбегать из этого дома. Договорились?

Ответа не последовало

— Можешь молчать сколько тебе угодно, а сейчас я должен взять у тебя немного крови для анализа, — профессор попробовал взять мальчика за руку, но тот с силой оттолкнул его.

Профессор не стал испытывать судьбу и пригласил своего ассистента, с помощью которого и сделал первый забор крови. После этой процедуры он запер мальчика в ранее приготовленной комнате.

— Ты не должен доставлять мне проблем, и тогда у нас будет всё хорошо.

Тэр был загнан в угол, как хищник, с ним никогда так не обращались, он был всегда свободен. Его глаза светились ненавистью к тем, кто пришёл на его планету с войной, к тем, кто убил его родителей, к тем, кто несколько лет возил его, как багаж, с места на место, до тех пор, пока его не выкупил Эндссен. Но и в этом подвале Тэр не был в безопасности. Он не любил, когда ему причиняли боль. Он был весь в отца, непокорённый и сильный. Со временем мальчик привык к участи пленника или просто показывал это.

Через несколько месяцев ему даже разрешили выходить во двор и гулять на свежем воздухе. Время не стояло на месте, к четырнадцати годам он многому научился, помогая делать операции и лечить криминальную публику. Теперь Тэр мог легко расчленять трупы умерших на операции пациентов, чтобы их было легче вывезти. Ему стала нравиться медицина, и он старался перенимать всё, что только мог подметить и выведать у профессора. Особенно ему нравилось помогать Эндссену проводить несложные операции, такие как удаление аппендикса. Он научился одним движением руки вскрывать брюшную полость. Тэр делал это мгновенно, причём внутренние органы оставались неповреждёнными. Это вызывало восторг у всех, кому это довелось увидеть, да и сам профессор удивлялся такой тонкой и расчётливой точности.

И только сам пленник, оттачивая мастерство, представлял, как он сделает это капралу, который расчленил его мать и убил его отца.

— Ты делаешь успехи. Ты как настоящий Кесарь. Да, Кесарь! Именно так я буду звать тебя!

Раз в две недели у него брали кровь, он уже знал, что она у него особенная, и привык к этому. Мальчик знал также, что следующие несколько дней профессор будет над ней колдовать и как всегда ругаться, не понимая в чём дело. У Эндссена ничего не получалось, но он не хотел с этим мириться. И вот как—то профессору показалось, что он стоит на правильном пути, нащупав то, что ему нужно. Он даже приготовил вакцину, которую стал малыми дозами вводить себе. Его настроение стало подниматься, и все окружающие начали замечать, что Эндссен выглядит намного лучше. Однако профессор был очень осторожен и ни с кем не делился своими достижениями. Он стал гораздо лучше относиться к Тэру, заботясь о нём и открывая ему свои тайны, но почему—то перестал доверять своим ассистентам, подозревая, что они пытаются выведать у него результаты исследований.

И вдруг профессора не стало. Случайность? Нелепость? Возле дома его сбил пьяный полицейский. Смерть была мгновенной. Все это произошло на глазах изумлённого мальчика. Кесарь, Тэр уже привык к своему новому имени, был во дворе, он осваивал меч самурая, который подарил ему Эндссен. Увидев то, что произошло, он выбежал, чтобы помочь профессору, но помощь ему уже была не нужна. Тело было растерто на асфальте, как тряпка. Подросток смотрел на это зрелище и недоумевал, он только привык к этой жизни, привык к этому старику, а теперь впереди опять пропасть неизвестности.

— Так ему и надо! — пытаясь выползти из машины, кричал полицейский, — нечего бросаться под колёса. Правда, парень! А?

Полицейский был мертвецки пьян, чтобы что—то понимать, однако пытался найти поддержку своей правоты, но Тэр так не думал. Все получилось само собой, Кесарь почти незаметно взмахнул клинком, и внутренности полицейского оказались на проезжей части. Сам того не понимая, полицейский встав на колени, попытался подобрать их и вернуть на место. Кровь заливала мостовую в том месте, где стоял на коленях служитель закона, который в конце концов упал и распластался на дороге.

— Беги, парень, отсюда! — крикнул кто—то из зевак. — Беги!

И он побежал, побежал в сторону трущоб, туда, где закончится его детство, в жизнь, которая до сих пор ему приносила боль и страдание. Он надеялся обрести долгожданную свободу, которую у него отняли, так же как и его родителей, так же как и его детство, но так ли это будет, он не знал.