Князь-ящер

Игорь Лапшин (2025)

История, которую я собираюсь рассказать, случилась тысячу триста лет назад. Кому-то она, может, покажется сказочной, но это не сказка. Или не совсем сказка. Она написана на основе легенды, сохранившейся в старинном манускрипте XVII века. А легенды, как известно, тем и отличаются от сказок, что за ними всегда кроются реальные события. Более того — эти события отчасти сохранились как в народной памяти, так и под толщей земли, поднятой наружу бережной лопатой археолога. Конечно, не обошлось и без домысла, ведь сведения, содержащиеся в легенде фрагментарны и разрозненны, вот и пришлось приложить фантазию, чтобы их между собой связать. И в этом помог богатый фольклорный материал, сохранившийся на русском севере, по большей части — в Карелии. Впрочем, если и отнестись к этой истории с научным недоверием, беды не будет — пусть для скептиков это будет просто сказкой. Итак… Давным давно поселился в реке Волхов ящер…

2. Хийси

Вдалеке от сёл и пашен, где царят свои порядки,

лес стоит, дремуч и страшен, и хранит свои загадки.

Люди сказывают байки о местах недобрых, гиблых,

и об их лесной хозяйке, и иных нечистых силах.

Мол, в те дебри и болота забрести — избавьте боги!

Дивно было, если кто-то уносил оттуда ноги!

Там изба стоит кривая, как из сказок из старинных,

на пустивших корни сваях, как на лапах на куриных.

Там, в оградах капищ древних — меж мирами порубежье,

там, на кольях и деревьях черепа висят медвежьи.

Там, в запёкшейся кровище идол высится свирепый,

перед ним горит кострище, а в костре сгорают требы.

Там старуха из стакана льёт на землю кровь коровью,

и обходит истукана, и кропит коровьей кровью.

И бормочет заклинанья, и по кругу чертит руны,

и пускается в камланья, теребя на гуслях струны.

И протяжно завывает: «О, явись, Хозяин Леса!»

И из бездны вызывает духа Хийси, злого беса.*

И тогда сгустилась темень над кумирней той позорной,

из земли поднялся демон — волосатый, страшный, чёрный.

И взирает он сурово — не снести такого взгляда!

И такое молвит слово: «Что звала? Проси, что надо!»

Низко ведьма поклонилась и завыла, причитая:

«Ах, хозяин! Уж свалилась на меня беда большая!

Окажи старухе милость — разведи меня с судьбою —

ныне Калма мне явилась и звала меня с собою.**

Говорила — срок твой вышел, время жизни исчерпалось,

твой конец уже приближен — лишь три дня тебе осталось!

И ещё мне говорила — ты творила зло и горе,

сколько душ ты уморила насылая злые хвори!

Ты, в бреду своём надменном помышляла лишь о худе —

ты посевы жгла словенам и травила скот у чуди.

И за грех, тобой творимый, за содеянное зло-то,

мать-земля тебя не примет — ты пойдёшь со мной в болото!

А потом исчезла вовсе, но, мольбы все отклоняя,

так сказала мне — готовься — мол, приду через три дня я!

О, развей мою кручину! Буду век тебе кудесить!

Ты отсрочь мою кончину, дай мне лет, хотя бы, десять!»

Отвечает Хийси внятно, и такие держит речи:

«Что ж, беда твоя понятна, Калме без толку перечить!

Есть, однако, утешенье, и друг другу мы поможем —

заключим мы соглашенье — я в тебе нуждаюсь тоже!

Я печаль имею так же, и твоей она не мене —

род меня терзает вражий — те ильменские словене!

Выкорчёвывают дебри, и разор мне чинят страшный,

где бродили прежде звери — ныне — пастбища и пашни!

Оттого и зол, как зверь я — не хватало, чтобы кто-то

корчевал мои деревья, осушал мои болота!

От тебя нужна мне малость — чтобы сгинули словене,

чтобы духу не осталось от проклятых поселений!

Если ты очистишь земли от словенского народа —

тридцать лет за то приемли, и поверх — ещё три года!»

Тут старуха заревела и на землю пала, плача:

«Для меня такое дело — непосильная задача!

Я могу вредить им чаще, но сгубить их — нету мочи!

Что мне делать, если ящер стережёт их дни и ночи!

Ах, какое огорченье! Не сломать мне их защиты!

Дай полегче порученье — со старухи не взыщи ты!»

Отвечает бес косматый на тот вой такою речью:

«Знаю я, слаба весьма ты, но пойду тебе навстречу!

Дам я лодку костяную, что людской обшита кожей;

чтобы плыть в страну иную в лодку вёсла я положил.

Опускай скорей за борт их, и в той лодке, мною данной,

отправляйся в царство мёртвых — в край Туонелы туманной!***

Там, у чёрного утёса, лодку ты оставь на склоне,

чёрный гроб найди из тёса, — то — чертог царя Туони.****

Становись на гроб и трижды в крышку чёрную потыкай;

проскользни в него как мышь ты и предстань перед владыкой.

Попроси об одолженье — невеликом, самом малом —

чтоб в словенские селенья дочерей своих послал он.

Знаю — ящер их боится, и ручаюсь, если только

договор ваш состоится — жить ты, ведьма, будешь долго!

Поторгуйся с ним получше — чтоб, кого сведут в могилу,

он бы взял себе их души, ты — их молодость и силу!

Вот тогда словен покосим — будет враг навеки выжжен!

Ну, ступай!» И топнул оземь — тут и дух из ведьмы вышел.

Вмиг душа её взлетела и на лодке оказалась,

а бесчувственное тело у костра лежать осталось.

Видит ведьма гладь речную, только нет в реке теченья,

и она, гребя вручную, поплыла в страну мученья.