Станция «Гермес»

Игорь Евгеньевич Глебов

Оказавшись в эпицентре войны между средневековым братством и криминальной группировкой, герою придется пройти все круги ада на земле и под землей, чтобы разгадать темную тайну, погребенную под наслоением мистификаций.

Глава 7. Наследник

Уже через несколько минут ходьбы штаны и обувь промокли насквозь от росы. Каким образом им удастся взобраться по меловому склону, Антон не представлял совершенно. На первый взгляд, это противоречило человеческим возможностям. Однако иностранного гражданина это нисколько не смущало. Видимо, он прекрасно ориентировался на местности. Пройдя некоторое время вдоль склона, по едва видной тропе они спустились в овраг. Лавируя между кучами строительного мусора и оскальзываясь на отбросах, Антон едва поспевал за прытким иностранцем.

Постепенно они выбрались из оврага и начали подъем по едва намеченной тропе, что вилась между молодыми елочками и кустарником. Густо пахло хвоей и чабрецом. Совершенно непонятно, как вся эта растительность прижилась на крутом меловом склоне, но во всяком случае, от нее была существенная польза, в том смысле, что за куст можно было ухватиться в критических случаях. Когда Антон задирал голову, он видел только ноги иностранного гостя, обутые в массивные армейские ботинки. Тот без устали карабкался вверх, как заведенный, а из-под его подошв на Антона подло сыпалась меловая крошка и сосновые иголки. Это было неприятно, тем более что Антон ни в коем случае не напрашивался на эту экспедицию, и в его сердце росла тихая ненависть к неугомонному рыжему.

Тропа, по которой они двигались, спиралью обвивала гору и вела на западный склон, постепенно набирая высоту. Первое время снизу в дымке можно было разглядеть графский дом, но со временем они продвинулись дальше и участок исчез из виду. Теперь Антону стало ясно, что иностранец вовсе не собирался покорять вершину горы. Его цель находилась в другом месте.

Здесь, наверху, было прохладней, и Антона начал бить озноб. Сосняк становился гуще, пока они не оказались в самом настоящем лесу. Высокие сосны и ели непостижимым образом укоренились в меловой толще, скупо пропуская свет сквозь закрывающие небо кроны.

Первые лучи солнца уже пробивались за горизонтом, когда они выбрались на открытое место, где лес заканчивался обрывом. Патрик внезапно остановился, повернулся и жестом показал, что нужно соблюдать тишину. Его рука указывала куда-то вниз.

Склон здесь обрывался, и изумленному взгляду Антона предстал глубокий карьер, тупым клином врезавшийся внутрь горы. Это выглядело так, словно гигантское мифическое животное сожрало здоровенный кусок горы, а остальное решило приберечь на потом. Кажется, что это были остатки старой меловой выработки. Заброшенную площадку до сих пор сторожил древний ржавый экскаватор. Антон слегка удивился, что такое богатство не растащили на металлолом расторопные местные жители, но, присмотревшись, понял причину.

Карьер был буквально заперт со всех сторон света. Отвесный меловой склон сильно затруднял проникновение в котлован с севера, юга и востока, а западная сторона представляла из себя густой лес на многие километры. По всей видимости, когда-то существовала просека, ведущая сквозь лес, но с годами лес ее поглотил и даже следы ее исчезли в густом лиственном море. Пробраться в этот уединенный уголок каким-либо транспортом, кроме вертолета, можно считать нереальным.

Тем удивительнее было обнаружить, что на дне котлована находились люди. Они двигались, занятые непонятной деятельностью, и от них исходил неясный тревожный гул.

Антон окинул взглядом тянущийся до горизонта лесной ковер. Причина, по которой эти люди здесь собрались, должна быть убедительной. Попробуй заставь человека за просто так пройти несколько километров глухими тропами сквозь лесную чащу…

Их лица трудно было разглядеть с той высоты, где затаились Антон с иностранцем, но в глаза бросались странные головные уборы, напоминающие черепа с рогами. Антон не слишком разбирался в зоологии, но, судя по всему, это и были самые настоящие черепа какого-нибудь достаточно крупного рогатого скота. Среди рогатых были как мужчины, так и женщины, которых можно было опознать по фигуре. Одежда рогатых людей напоминала хламиды или древнеримские тоги, стилистически соответствуя экзотическим головным уборам.

Странные люди располагались внутри круглой площадки размером с цирковую арену, декорированной по периметру кусками мела и хвойными ветками. Площадка по касательной примыкала к отвесной меловой скале, где громоздилось несколько крупных валунов, уложенных у подножия наподобие альпийской горки. Посредине этой арены имелось углубление наподобие бассейна, вокруг которого участники необычного пикника разжигали костры, и поднимающийся дым уже щекотал Антону ноздри.

Похоже, что собрание было тайным. Иначе зачем уединяться в таком месте?

Когда в котлован нырнули первые лучи солнца, откуда ни возьмись, словно из-под земли, на арене появился человек в выделяющейся черной хламиде и черным же черепом на голове. Скорее всего, это был старший, руководитель группы, так сказать. Его появление вызвало еще большее оживление среди рогатых, которые поспешно занимали позиции на периметре.

— Вы видите? — прошептал ему иностранец, отчаянно жестикулируя. — Это они!

Осталось непонятным, что его так возмущало. На первый взгляд, ничего страшного в том, что люди решили пообщаться, пусть даже и в лесу, не было. Единственное, что Антона насторожило, это костры. От них попахивало средневековьем и нездоровым шаманизмом. Как бы эти рогатые не принялись друг-друга поджаривать.

Он уже не сомневался, что это те самые местные сектанты, о которых его предупреждала бдительная библиотекарша Зинаида Михайловна.

Словно по приказу, группа людей в хламидах расступилась, образовав круг. По знаку предводителя в котловане воцарилась относительная тишина. В руке у черного человека появился сосуд, напоминающий небольшой котелок. Только теперь Антон разглядел, что каждый костер был снабжен треногой, на которой висели котлы. Кашу они себе варили, что ли?

Черный предводитель подходил к каждому из присутствовавших и протягивал котелок. Было видно, как рогатые люди доставали из котелка какие-то волокна и немедленно принимались их поедать. Остатки из котелка предводитель выплескивал в круглый бассейн, что находился в центре площадки. По окончании процедуры все котелки были торжественно сняты с треножников и опорожнены в бассейн, откуда пошел пар, как от кипятка.

— Смотрите же, смотрите! — прошипел человек в бейсболке.

Собравшиеся опустились на колени перед бассейном и почти одновременно, словно по команде, склонили головы.

— Что они делают? — спросил изумленный Антон.

— Пьют! Это у них называется — священный водопой! — торжественно сказал иностранец. — Но это не главное! Пусть пьют что угодно, хоть цикуту! Дело в другом! Вы же видите, что они делают! Они же преступники! Мы — свидетели преступления, и наш долг — немедленно заявить о нем властям.

Он снял бейсболку и помахал ей, как флагом.

— Немедленно покиньте территорию! — заорал он вниз. — Убирайтесь вон отсюда! Здесь находится полиция! Вы все арестованы!

Глядя на сумасшедшего, Антон только теперь осознал, насколько рыжим был этот человек. Бывают люди слегка рыжие, или рыжеватые, а этот был абсолютно рыжий, рыжий в кубе. Рыжина в этом экземпляре достигала ста процентов. Все в нем было рыжим, кучерявые волосы, растительность на лице, и даже из ушей лезло что-то рыжее. Скорее всего, это был чемпион среди рыжеволосых. Это факт Антона немного встревожил. Просто по опыту он знал, что с рыжими бывает непросто.

Тем временем внизу на них обратили внимание. Рогатые люди поднимались с колен, переговариваясь и тыкая пальцами вверх, словно жители затерянных островов, увидевшие в небе самолеты. Антон сразу почувствовал себя неуютно.

— О каком, собственно, преступлении вы говорите? — спросил он. — Что сделали эти люди?

Рыжий человек смотрел на него с презрением.

— Только что все произошло на ваших глазах! Здесь, прямо под нами, на глубине десятков метров, находится величайший памятник культуры, Мелогорский подземный монастырь! Архитектурный шедевр четырнадцатого века используется как место для сборищ и ритуалов! Эти люди захватили монастырь, проникли внутрь, заняли кельи и трапезную. Они буквально разрушают его! Неужели вы, местный житель, об этом не знаете?

Антон понял, что пора признаваться, что его совершенно напрасно принимают за работника правопорядка, но неугомонный иностранец продолжал сыпать:

— Я подал жалобу в ЮНЕСКО и всемирный фонд охраны архитектурных памятников. Я обратился в министерство культуры и разместил запрос в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. Я оставил заявление в вашей полиции, наконец! Вы думаете, кто-то должным образом отреагировал на это безобразие? Посмотрите!

Он указывал в сторону котлована.

Антон глянул вниз и с удивлением обнаружил, что все участники недавнего представления исчезли. Площадка была пуста. Около бассейна никого не было. Только дымок от затухающих костров напоминал о произошедшем.

— Куда они все пропали?

— Они внутри, — объяснил иностранец. — В стене замаскирован вход в монастырский притвор. Видите камни у скалы? Они скрылись через ход, который ведет в подземные кельи. Попрятались, как тараканы! Что они там делают, одному богу известно! Я уже выяснил, что это секта язычников. Их храм находится в соседней деревне, но по непонятной причине они выбрали Мелогорский монастырь для своих идиотских ритуалов. Кажется, они поклоняются духу животных или что-то в этом роде. Но меня не интересует их религия! — он поднял палец. — Пусть служат хоть самому дьяволу! Однако эти люди самым наглым образом оккупировали территорию монастыря! Они препятствуют исследованию древнего памятника культуры! Этого я стерпеть не могу.

Рыжий человек перевел дух и продолжал уже спокойнее:

— Вы знаете, что перед входом в монастырь стояла уникальная деревянная часовня?

— Это они ее разрушили? — мрачно спросил Антон.

— Нет, часовню развалили в семнадцатом году. Вы думаете, из чего эти варвары разводят костры? Из древних досок, которые остались от часовни. Доски, на которых могли быть древние росписи, они используют как дрова!

— Подождите, так вы историк?

— Я психолог-консультант, — немного обиделся иностранец. — Хотя я страстный любитель древностей и увлекаюсь историей своего рода. Дело в том, что представители моей семьи служили делу сохранения монастыря в течение последних ста лет, с тех пор как мой предок переехал сюда из Шотландии, чтобы выращивать сахарную свеклу. Ну, вам, как местному жителю, это должно быть прекрасно известно. Здешнее село даже носит его фамилию.

— Вы имеете в виду Велесово? То есть граф Велесов — ваш предок?

— Мой прапрапрадед, — уточнил иностранец. — Его настоящее имя было Гермес Планкетт Уиллис.

Антон вздрогнул.

— Вы говорите — Гермес? Почему Гермес?!

— Весьма популярное имя в те времена, — пояснил тот. Считалось, что носящий его находится под покровительством святого Гермеса. Мой предок происходил из знатного, но обедневшего шотландского рода. Он эмигрировал в Российскую империю в 1837 году, в год вступления на престол королевы Виктории, чтобы впоследствии стать родоначальником могущественной династии графов Велесовых, сахарозаводчиков и филантропов. Три поколения моей семьи прожили здесь, им принадлежало все на тысячи акров вокруг — земли, леса, сахарные заводы!

— Если он Уиллис, то откуда взялся Велесов?

Рыжий с охотой пояснил:

— Необычную фамилию Уиллис крестьяне выговаривали на местный манер, получалось Велес. Через сто лет эта форма закрепилась, и члены семьи впоследствии писались как Велесовы.

— То есть Велесовы — это бывшие Уиллисы? — в замешательстве спросил Антон.

— Естественно! Так же как Лермонтовы — бывшие Лермонты, а Фонвизины — бывшие фон Визены.

— Значит, и гора называется Велесовой по фамилии сахарозаводчиков? А славянский бог Велес тут не при чем?

— Ну разумеется, — рассердился тот. — При чем тут какой-то бог? Все здесь принадлежало Велесовым. И гора, и леса, и сама деревня — все принадлежало им.

— Но почему же вы теперь Уиллис, а не Велесов?

— После революции мой прадед покинул Российскую империю и взял прежнюю фамилию, — снисходительно объяснил он. — Ну, знаете, чтобы не задавали лишних вопросов. С тех пор наша ветвь Велесовых живет за границей. Но в семье хранятся архивы моего деда, которые достались ему от прадеда и так далее. Документы в основном на русском языке, и это весьма интересное чтение, могу вас уверить.

— Так вот почему вы так хорошо говорите по-русски!

Патрик Уиллис Колхаун покраснел от удовольствия.

— По традиции, каждый член нашей семьи говорит на русском и передает знание сыну или дочери. У нас в доме сохранилась прекрасная библиотека! Но увы, связь с российской ветвью оборвалась. Судьба их закончилась трагически. Мой двоюродный прадед Борис Велесов умер в 1925 году, его сын расстрелян в 1937. Другой двоюродный прадед, Гавриил Велесов, репрессирован годом позже. — Он пожал плечами. — Полагаю, то было сложное время, перелом эпох! В настоящее время остался только один прямой наследник графа Велесова — ваш покорный слуга.

— А мне рассказывали, что Велесовых тут целая деревня.

Иностранец фыркнул.

— Это совершенно другие Велесовы. Как у вас говорится, седьмая вода на киселе — дальние родственники или крепостные, что получали фамилию графа благодаря курьезам и морганатическим связям. Ну, знаете, как это бывает — увлекся барин дворовой девкой, та и принесла в подоле байстрюка. А поскольку увлекаться наши предки умели, то и фальшивых Велесовых развелось, как грибов после дождя.

— А вы…

— Разумеется, настоящий, — снисходительно сказал иностранец. — Самый что ни на есть. У меня и документы имеются, и родословная, и права на наследство.

— Какое наследство?

— Вот это все, — рыжий наследник обвел рукой далеко вокруг, подобно атаману Стеньке Разину, указывающему с волжского утеса путь мятежным войскам, — согласно завещанию, теперь принадлежит мне. И даже не сомневайтесь. Это завещание составил сам граф более ста лет тому назад.

Антон с удивлением посмотрел на странного человека.

— А теперь давайте возвращаться, — озабоченно сказал тот. — Не забывайте, что вы — ключевой свидетель преступления! Нам с вами просто необходимо обратиться в полицию как можно скорее, желательно пораньше с утра, иначе все ответственные лица разбегутся. Поразительная безответственность. Они не желают принимать мое заявление под тем предлогом, что подземный монастырь не зарегистрирован как архитектурный памятник. Теперь мне приходиться хлопотать и об этом!

* * *

К тому времени, когда они спустились с горы, солнце уже поднялось и деревья в саду отбрасывали длинные тени. Между деревьями бродила одинокая девичья фигура. Завидев Антона с рыжим иностранцем, Надежда выпрямилась. Рядом с ней стояло синее ведерко с яблоками.

— Вот, решила с утра собрать яблоки, пока не погнили, — сказала она, косясь на незнакомца. — Из этого сорта компот хороший получается. Можно сварить, если любите с кислинкой.

Иностранец смотрел на девушку с таким нескрываемым интересом, что та смутилась, и добавила:

— И еще, кажется, этой ночью в компостную яму кабан провалился…

Антон раскрыл рот, но рыжий человек его опередил.

— Это был не кабан, — сообщил он с широкой улыбкой, — а ваш покорный слуга. Застрял в яме по нелепой случайности… Позвольте представиться — Патрик Уиллис Колхаун, доктор психологии, и по совместительству историк-любитель. А вы, видимо, хозяйка этой усадьбы?

— Хозяина сейчас нет. — Девушка взглянула на рыжего повнимательней. — Кажется, я о вас уже слышала. Это вы разносите по деревне слухи о том, что вы наследник графа Велесова?

— С вашего разрешения, — возразил иностранец, — никакие это не слухи. Здесь все вокруг — земля, на которой вы стоите, и дом, и даже компостная яма, а которой я застрял — принадлежит династии Велесовых, а я единственный полномочный наследник. Более того, я собираюсь доказать это в суде и вернуть собственность законному владельцу.

Девушка неуверенно улыбнулась.

— Вы, наверное, шутите.

Она растерянно посмотрела на Антона, словно ища поддержки.

— Этот дом и участок принадлежит совершенно другому человеку. Никаких других документов на право собственности у вас не может быть.

— Есть! — торжествующе произнес рыжий, и в этот момент Антон еще раз пожалел, что не оставил его в навозной яме навсегда, — есть у меня такие документы! Хотя разумеется, ваши сомнения мне понятны. Я бы и сам на вашем месте засомневался!

Он взглянул на часы.

— Пожалуй, я удовлетворю ваше любопытство. Но только десять минут, не более! У меня важная встреча в местном полицейском управлении, — и он со значением глянул на Антона.

Оказавшись в доме, Патрик Уиллис Колхаун сбросил рюкзак. На свет явилась толстая кожаная папка.

Сложив руки на груди, Надежда с подозрением смотрела, как тот расстегивает папку и выкладывает оттуда бумаги, конверты, какие-то футляры.

— Разумеется, это копии, — предупредил он. — Оригиналы хранятся в моей банковской ячейке в Цюрихе. Это настолько ценные документы, что я не могу рисковать!

Антон и Надежда молчали, разглядывая бумаги с пышными колонтитулами, гербами и вычурными сигнатурами.

Иностранец смотрел на них торжествующе. Похоже, эти мгновения доставляли ему огромное удовлетворение.

— Я вынужден начать издалека, — сказал он. — Дело в том, что мой предок, влиятельнейший и могущественный Гермес Уиллис, его сиятельство граф Велесов, обладавший многомиллионным состоянием, бесчисленными земельными и лесными угодьями, десятками фабрик и заводов, на которых работали тысячи работников — имел одну, но пагубную страсть. Этой страстью был зеленый карточный стол.

Он сделал трагическое лицо.

— Граф много играл, и имел репутацию отчаянного, дерзкого игрока. За вечер он мог выиграть или проиграть сотни тысяч. Он был умен и талантлив, и в карточном мастерстве мало кто мог с ним сравниться. Он разъезжал по всему миру и везде играл — в Ницце, Париже, Баден-Бадене, а его соперниками были сильные мира сего — финансовые магнаты и наследники престолов. Ему часто везло, но временами удача ему изменяла, пробивая чувствительные бреши в его состоянии, которое по тем временам считалось фантастическим! Эта страсть так захватила его, что к шестидесяти годам он совершенно потерял контроль над собой и однажды проиграл целый миллион. В то время за эти деньги можно было купить небольшой город. В конце концов обеспокоенная семья убедила его отправиться в Швейцарию, чтобы пройти годичный курс лечения животным магнетизмом. К сожалению, никакого успеха эта попытка не принесла. На следующий день после возвращения в Петербург он проиграл два доходных дома на Литейном проспекте. После этого случая семья приняла решение убедить графа передать имущество в доверительное управление… Прошу убедиться!

Патрик Уиллис протянул одну из бумаг Надежде.

— В 1899 году граф Велесов передал управление всем своим капиталом, промышленными предприятиями и земельными угодьями в американский трастовый фонд.

— Что значит передал? Подарил, что ли?

— Это значит, что фонд обязуется управлять имуществом графа Велесова, но доход от имущества поступает в распоряжение бенефициаров, то есть графа и его законных наследников, — с очевидным удовольствием пояснил он. — Но дело в том, что имущество передавалось в траст не навсегда, а на определенный срок — ровно на сто лет. Соответственно, через сто лет все состояние Велесовых должно перейти к ближайшему наследнику.

Он с торжеством глянул на них.

— И вы наверняка догадались, что конечным наследником и бенефициаром оказался… ваш покорный слуга!

Нахмурившись, Надежда листала бумаги.

— Здесь лишь малая часть самых важных документов, из тех, что содержались в депозитарии фонда. — предупредил наследник. — Остальное хранится у меня дома, это тысячи бумаг, описи имущества, карты поместий и хозяйственных помещений, схемы производств, складов, техники, рабочих — десятки амбарных книг и документов. Кстати говоря, я привез с собой и документы на этот дом — единственное сохранившееся здание из усадебного комплекса графов Велесовых, выстроенное для управляющего Потапа Ивановича Чурилова. Дом сложен в 1892 году из знаменитого желтого мелогорского кирпича, выделанного на принадлежащем Велесовым корпичном заводе. Мой прапрадед передал усадьбу во временное пользование своему управляющему после женитьбы того на Лизе Велесовой, дочери и законной наследнице, которая приходится мне двоюродной прабабкой.

Вывалив эту кучу сведений, он с безмятежной улыбкой глянул на Надежду, словно приглашая ее разделить с ним радость воспоминаний.

— В то время это был немножко скандал, мезальянс, как принято говорить. Молодой Чурилов — сын доктора Чурилова, близкого друга графа, известного ученого, но родом из крестьян, мужиков… Ему повезло, что в моей семье придерживались либеральных взглядов, приняли как родного и его, и его детей.

Понемногу тон иностранца приобретал хвастливые нотки, и Антон почувствовал раздражение. Поразительно нудный тип. Надежда же слушала внимательно, не перебивая, лишь изредка нервно смахивая прядь со лба. Когда Патрик замолчал, она взглянула на Антона, и ему показалось, что в глазах ее мелькнула смешинка.

— То есть вы претендуете на имущество своих предков? Хотите вернуть родовые земли? — уточнила она.

— Разумеется!

— И вы серьезно считаете, что эти бумаги дают вам право на чье-либо имущество? Вы хоть с юристом советовались?

— Позвольте! — вскричал иностранец. — Вот завещание, — он раскрыл одну из папок с золотым тиснением. — Прошу убедиться, это копия настоящего документа 1899 года, с автографом самого графа, выполнен на английском и русском языках, в превосходном состоянии.

Он принялся читать:

— Параграф осьмнадцатый. Весь принадлежащий мне денежный капитал, недвижимое и движимое имущество, находящееся с 1899 года по 1999 в доверительном попечении, в том числе благоприобретенное имение мое, со всеми пахотными и сенокосными землями, со свеклосахарными заводами в Киевской и Харьковской губернии, завещаю передать безо всяких условий в полную собственность моему ближайшему потомку на момент истечения вышеуказанного срока доверительного попечения…

Девушка покачала головой.

— Видите ли, подобные завещания не имеют юридической силы, — сказала она. — За сто лет сменились государства и законы. После революции заводы и предприятия были национализированы. У тех, что сохранились, есть собственники, а права их охраняются государством… Не получите вы никакого наследства. Ни земель, ни домов, ничего. Это я вам как юрист говорю. Да и зачем вам это имущество? Налоги с него платить?

— Вы не понимаете, зачем? — удивился тот. — Разве вы не видите, что происходит? Имущество подверглось буквальному разграблению! Где процветающие фабрики и заводы? Где колосящиеся поля? Где все эти былые богатства? На земле моих предков вырыты какие-то компостные ямы, чтоб им провалиться! — Он перевел дух и продолжил, уже более спокойным тоном: — Взять хотя бы подземный монастырь — вы видели, в каком он состоянии? Историческая сокровищница подверглась нападению варваров, каких-то рогатых сектантов с людоедским мировоззрением!

— Вряд ли пещерам можно навредить, они же не сахарные, — сказала Надежда. — Там уже лет триста кто только не бродит, и туристы, и сектанты, и медведь может из леса заглянуть.

Рыжий человек пришел в неистовство.

— Как вы можете так рассуждать! Вы знаете, что в монастыре, по разным сведениям, захоронен сам граф? Вы хотите, чтобы могилу великого человека раскопал какой-то сектант или медведь?!

— Могила графа в монастыре? — девушка нахмурилась. — Но это всего лишь легенда, ничем не подтвержденная.

— Нечем не подтвержденная? — ядовито спросил иностранец. Он принялся неистово рыться в документах. — Вот, пожалуйста, слушайте!

Он принялся читать:

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Эти слова были им произнесены с таким торжеством, словно он собрался вызвать в свидетели сам дух покойного графа.

— 1899 года Июля 18-го дня, я, нижеподписавшийся Гермес Планкетт Уиллис (Велесов), дворянского звания, действительный статский советник, находящийся в здравом уме и твердой памяти, составил это духовное завещание…

Антон из интереса взглянул на листы бумаги с отпечатанным на них текстом. И что, в это время уже существовали пишущие машинки?

— Это Ремингтон 1895 года, — подсказал рыжий, словно угадав его мысли. — Полюбуйтесь, как сохранились оттиски! Но слушайте дальше!

Он продолжил:

— Параграф первый. Я желаю, чтобы по кончине моей тело мое было положено в деревянный гроб необитый парчею, перевезено до деревни Велесово на простых дрогах, запряженных парою лошадей, и предано было хранению в костницу подземного монастыря под горою, называемою Велесовой. Распоряжения по погребению тела моего прошу принять на себя моего сына, действительнаго тайнаго советника Гидеона Уиллиса Велесова. Аминь.

— Что такое костница? — спросил Антон.

Иностранец пожал плечами.

— Очевидно, место, где хранятся кости. Нечто вроде склепа, где хоронили членов семьи. Теперь, наконец, вы понимаете, как важно сохранить подземный монастырь в сохранности? Вы же сотрудник полиции, охрана памятников культуры — ваша прямая обязанность!

Услышав это, Надежда с удивлением посмотрела на Антона, словно увидела его впервые.

Он попытался изобразить на лице нечто вроде растерянности — что, мол, возьмешь с чокнутого.

— И где же находится эта, как вы говорите, костница? — спросила Надежда.

— Это не я говорю, — поправил ее иностранец, — а так гласит завещание графа. К сожалению, местонахождение семейного склепа неизвестно. В эту тайну были посвещены только самые близкие члены семьи…

— К которым вы, как видно, не относитесь, — заметила девушка. — Я уже начинаю сомневаться во всем, что вы тут наговорили. И в ваших родственных связях тоже. Информированы вы неважно. К вашему сведению, все ветви семьи Велесовых сохранилась и ее потомки живут в селе до сих пор.

Она поджала губы.

— Один из них — Феликс Велесов, законный владелец этого дома. Его отец, Владимир Максимович Велесов — внук Елизаветы Велесовой, которая приходится внучкой самому графу Велесову. То есть она приходится Феликсу прабабкой. И заметьте, не какой-нибудь троюродной, а самой родной прабабушкой.

Рыжие брови иностранца беспокойно задвигались.

— Позвольте-позвольте! — возразил тот, листая бумаги. — Вы о каком Велесове говорите? Вот, пожалуйста, я же нанимал юридическую компанию специально для этой цели. На запрос отвечают, что бывший владелец дома Феликс Владимирович Велесов пропал без вести двенадцать месяцев назад. Здесь нет никакого Феликса Велесова! — торжественно сказал он, размахивая какой-то бумажкой. — Думаю, на этом вопрос закрыт.

Обращаясь к Надежде, он продолжил:

— Кстати, у меня грандиозные планы по изучению истории семьи. Этот дом — настоящая сокровищница, и я собираюсь основательно его исследовать, и если для этого придется разобрать его на кирпичики, то я это сделаю. Как вы считаете?

Глядя на раскрасневшуюся Надежду, Антон начал серьезно раздумывать о том, чтобы взять нахального наследника за шиворот и вывести отсюда. Но девушка спокойно ответила:

— Феликса сейчас нет, это правда. Но он вернется. Не хочу портить вам грандиозные планы… но могу дать бесплатный совет юриста — возвращайтесь к себе домой, где вы там живете, в Швейцарии? Потому что ничего у вас не выйдет. Кроме того, Феликс не единственный наследник. Мне не хотелось говорить, но раз уж зашла речь… Я знаю человека, чья родословная происходит от Йена Уиллиса, старшего сына графа.

— И кто же этот человек? — насмешливо спросил иностранец.

— Я, — сказала Надежда.