30 лет до нашей встречи. Часть 5

Игорь Викторович Бажан, 2019

О жизни моей жены, которую она считает скучной. В 19-20 лет Вы думали о БДСМ? А пробовали? А она жила в ЛС с мужем. Страшное, смешное, обычное и мистическое – все вело к тому, чтобы мы встретились ровно через 30 лет… Потом.А тогда ею принимались отнюдь не детские решения, которые влияли на всю дальнейшую нашу с ней жизнь.Фото имеет лицензию CC0, взято с сайта Unsplash.Содержит нецензурную брань.

Глава 4. Дача (18 лет)

Впрочем, выяснить у Семеныча подробностей насчет Губернатора и как они познакомились — времени не было, и я отложила все на потом. Но… такие совпадения, уж очень подозрительны как по мне…

И разговор за столом снова перешел в плоскость дружеского общения. Алик искренне сидел и не мог понять, о чем я это с его родителями разговариваю, да еще и на общие темы и непонимающе таращился и пихал меня под столом ногой.

— Лора, можно тебя на минуту? — он аккуратно отлепил меня от Анфисы, с которой мы уже обсуждали, что стоит взять в винный погреб, а от чего ближайшее время стоит избавиться. Ведь в этом году был шикарный урожай в Испании.

— Да, конечно, простите меня…

И когда я вышла с ним в комнату, начался форменный допрос. Ууууу, как он сначала сверкал глазами, узнав, что я с мужчиной старше его отца, покаталась по миру. Но когда я упомянула имя и отчество Губернатора, расплылся в абсолютной улыбке:

— Так это дядя Губернатор…. Ну так бы и сказала, а я уже черт знает что подумал! Ведь они с отцом начинали бизнес вместе, вот только дядя пошел выше, а папа посчитал, что ему и этого хватит. Быть лучше первым парнем на деревне, чем в пятой сотне городским. А где Вы с Губернатором познакомились?

Я рассказала Альмарису все без утайки как можно короче, и обед по поводу 25-летия семейной жизни родителей продолжился своим чередом. И к концу знакомства я уже была — «своя в доску». Вот так, кто бы мог подумать, что мир настолько тесен.

А назавтра было знакомство с дачей. Ну как с дачей — это тихо сказано — вот так будет лучше — Дача.

Это было родовое гнездо теперь уже нашей общей семьи. Блин, так непривычно — я чья-то невеста. А особенно осознавать, что я — невеста Альмариса.

Семеныч и на Даче был в своей стихии. Там все буквально было нашпиговано камерами. Алик дурачился и корчил рожи, перед каждой, как только мы появлялись в ее видимости.

— Не поняла! И над кроватью тоже? И с боку? Тут что, фильмы снимают? Хмммм, однако — а эта мысль мне нравится…

И еще Алик мне показал — как все это можно отключить, ну так… на всякий случай, ведь все камеры выходили на монитор к Семенычу. Ибо нефиг смотреть, пока мы тут трахаемся как кролики. Щелк тумблером рядом с кроватью — и нет проблем.

Вау! Рядом с Дачей было озеро! И это озеро фактически наполовину принадлежало им. Ведь участок был 48 соток и все сотки располагались вдоль озера, сплошь заросшие деревьями, с садом и дорожками, проложенными строго в соответствии с законами геометрии. Там явно поработал ландшафтный архитектор. Потому, как глаз отдыхал на практически любой детали. И радовал своей эстетичностью, хотя пейзаж внешне казался абсолютно естественным и не тронутый рукой человека.

Что создавало Семеновичу порой немало проблем. Многие думали, что деревья и пляж никому не принадлежат и переплывали озеро в надежде поваляться на песочке, а тут такой бах и охранник, в полном боевом облачении и с автоматом, выскакивает на берег. А им несолоно — хлебавши, приходилось плыть обратно.

— Хватит уже таращиться на листочки с деревьями, скидывай одежку, прыгай ко мне, золотко ты мое!

Алик купался в озере в солнечных очках, от того казался еще более загадочным. И таким нереальным. А у меня сердце щемило от нехороших предчувствий и так хотелось плакать, что просто горло мое перехватило и пришлось сделать вид, что в глаз попала соринка.

— Что? Что случилось, дай посмотрю…

Я разрыдалась, как маленькая девочка… Было так жалко то, чего не произойдет, столь ярко я увидела картинку, что мурашки побежали от самых ног до сердца. Нет-нет-нет-нет… Господи, сделай так, что бы это не оказалось правдой! Мамочки, ну почему мне это придется пройти…

— Эй, ты чего? Тебе больно, любимая, ты чего плачешь?