Иван стрелец. Песчаная башня

Игорь Вентов, 2022

1568 год.Вот уже 10 лет Русское царство ведет Ливонскую войну. Царь Иван Грозный отправляет в вольный город Рига послов с тайной миссией. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации. Содержит нецензурную брань.

Глава 2.Перед рижской заставой

-Двор постоялый там! — придерживая коня, и прикрывая лицо от ветра прокричал Бобёр.

Они с Кукишем только вернулись с разведки.

–Мыса…прямо скасать не для коспод…но выпирать не прихотится! — вторил ему Кукиш.

Метель тем временем разыгралась не на шутку. уже и в десяти шагах терялся всадник из виду за стеной падающего снега.

–Переночуем, а утром в путь. — приказал Телепнёв, ветер так шевелил мех его бобровой шубы, что казалось это волны бегут по водной глади. — Айда ребята!

Поезд посольский, предводительствуемый Иваном и Бобром, тронулся. И саженей через триста начал сворачивать с дороги, на двор, видимо огороженный плетнём, но из-за снежного вала не понять было велик двор или мал. Кукиш остался на повороте указывая тем, что были позади куда свернуть.

Перед посольскими оказалось большое строение. с двускатной крышей, засыпанной снегом. Чуть дальше угадывалось ещё два-три строения поменьше. Между ними стоял крытый колодец, и рядом с ним большой навес. На звук въезжающих возков, лошадиное ржание и человеческие окрики из первой постройки появились двое, один в зипуне и шапке из овчины, другой в шубе,но простоволос.

–Придержите коня — приказал Телепнев,спрыгнул на землю, и утонул по щиколотку в снегу.Он направился к немецкому возку думного дьяка, а из возка боярина Кваснина-Окорокова к ним уже спешил его боевой холоп и слуга Беда.

Иван приняв коня от Телепнёва. перепоручил его другому стрельцу, и приказав распрягать, да устраивать, если тут вообще такая есть, лошадей в конюшню, пошёл следом за своим начальником,закинув на плечо теперь изрядно мешавшее ему царское знамя.

Из немецкого возка уже вылез кутавшийся в шубу Телятьев, за ним думный стряпчий Алтын Потрохов. Стоял он чуть позади. как обычно полусогнутый.словно выказывал почтение спине дьяка Кручины.

Всё собрались в кучку, тот из местных, что был в шубе, спросил на немецком:

–Что угодно господам?

И тут толи ветер как то по особенному подул, то ли и в самом деле, раздался будто бы волчий вой, за ним ещё и ещё. Всё переглянулись, а Телепнёв втянул голову в плечи.

–Волки?! — заволновался он.

–Фолки! — подтвердил подошедший Кукишь, — так они фоют на моей фатерланд…когда пощуют допыщу.

–О ком это ты… дурак! Пойдём ка в дом, там и поговорим!

Хозяин постоялого двора ждал.

–Кто толмачить то будет! Иван…или Кукиш-зло проговорил Телепнёв уже весь облепленный снежными хлопьями-А ты, — обернулся он к Беде-веди боярина в дом!

–В дом нас веди, хозяин — крикнул Иван.

Хозяин понял и поклонившись указал путь рукой, а его слуга в овчине засуетился перед гостями, побежал открыть и придержать двери в дом.

–Останься! — прикрикнул на него хозяин — Покажи куда лошадей ставить, да помоги возки под навес затащить!

–Отщего же срасу дурак! — остался возмущаться Кукиш, которому Телепнёв приказал вместе с Бобром проследить как разместят посольских лошадей и прочее добро.

Дверь хоть и была широкой, но низкой, так, что все входившие поклонились своему временному обиталищу, и через небольшие, в три шага сенцы, оказались в самой утробе постоялого двора. У самого входа стояли три длинных и широких стола в ряд, скамьи. У задней стены горел большой камин, горел слабо, словно догорал в нём огонь. На огне стоял котёл. что-то в нём варилось. Дальняя часть помещения терялась в полумраке. Пахло здесь не хорошо. Иван поморщился, первым делом пройдя к камину приставил древко со знаменем стене, чтобы пообсохло.

За одним из столов сидели двое. При появлении новых гостей они встали, тот, что сидел спиной к дверям, ростом был не высок, одет в теплый кафтан, с плеча на пояс свисала перевязь. Клинок в ножнах был приставлен к столу, на столе лежала шляпа и пара пистолетов, новая забава для любителей пострелять, что на Москве только-только входила в обиход у служилых людей. Видно было, что этот, в отличии от своего высокого спутника,из благородных. Он учтиво поклонился, верзила же только улыбался, и кивнул. Закончив церемонию, оба они немедленно сели. при этом длинный всё так же улыбался глядя на вновь прибывших.

Тут двери открылись, и первым вошёл боярин Орест Кваснин-Окороков, за ним притворил дверь его верный Беда. Мгновение пока дверь была открыта, показалось,что на улице опять раздался вой. Телятьев шагнул к хозяину, и спросил на добром немецком:

–Волки, это у вас тут?

–Волки. Но они не опасны, не заходят за ограду. У меня три пса-волкодава.

–А медведи есть? — вроде как не к месту спросил дьяк

–Заходят. Но мы их отгоняем трещётками. И потом зима же…можете не опасаться господин! Шатунов мало.

–Шатун,он самый опасный! — назидательно подняв палец сказал дьяк.

В распахнувшиеся двери с улицы повалили стрельцы с ямщиками.

Уже снявший рукавицы и иерехонку Телепнёк приказал Ивану:

–Переводи! Мы русского царя люди, едем в Ригу, нас девятнадцать человек, да лошадей три десятка. Как хочет, но пусть размещает. Лошадям овса задаст. Да для людей чего спроворит, посытней. Пусть дров подкинет в очаг то, а то он у него совсем остыл. И пусть сена свежего настелит. а то воняет у него тут. Да спроси где спать нам!

Иван всё это сказал по немецки. При известии, что его гости русские хозяин расплылся в улыбке, кланялся не счётное количество раз. Откуда бы такая любовь? Сказал, что всё сделает как надо. Спросил выставлять ли на стол, к мясной похлёбке, пиво и хлеб. А спать предложил где и все обычно спят, в самом тёплом углу, том, что рядом с каминов, там и полати с потниками.

–Рыба у тебя есть добрая? — прикрикнул Телепнёв,и обратился к Ивану — Толмачь десятник! Пусть рыбную похлёбку то делает!

Всё завертелось. Слуга натаскал сухих дров, и раздул огонь в камине. Откуда то появилась баба лет за сорок, с ней девочка-подросток, с уже потрашённой,нарезанной кускамирыбой, просом,и луком. Скинули всё это в котёл и баба осталась варить похлёбку.

Иван, помня службу отрядил двоих стрельцов в конюшню, сторожить лошадей. и одного под навес к возкам. Назначил им смену. Пообещал, что горячей еды и пива им принесут.

За всей этой суетой с интересом наблюдали те двое. Один всё так же странно улыбался, будто бы доставляло ему всё, что происходило вокруг неизъяснимое наслаждение. Другой, низкорослый, смотрел только на боярина Ореста, да на ларец, что бережливо он прижимал к себе из рук не выпуская. Боярин первым же и спать лег. Поел немного домашней рыбы сушеной, запил пивом. Потом выпил снадобье поданное ему его холопом.Беда скинул с полати,на которой предстояло маяться его хозяину, потник, застелил покрывалом сшитым из овечьих шкур. почти уложил хозяина, всё так же прижимавшего к себе ларец, и заботливо укрыл заячьим покрывалом. И даже сел так, чтобы широкой спиной своей прикрыть свет от камина, чтобы не беспокоил тот его господина.

Беда среди всей челяди боярина Кваснина-Окорокова выделялся богатырским ростом, и рожей такой страшной, что если он ещё и скалился, обнажая свои зубы. навроде клыков, то все кто был рядом приседали от охватившей их оторопи и страха.

Как то тиун боярский послал начального человека, что заведовал дворовым хозяйством на базар прикупить обельного холопа, может двух, посильней, чтобы на дворе работали — дрова нарубить, конюшню почистить, и прочие работы потяжелей исправлять. Тот высмотрел на базаре здоровенного детину, что сидел на цепи, будто бы зверь какой. Спросил отчего так, буйный поди."Не-ет! — ответил продавец — Но так куда страшнее."

–Зачем же так то! Кто его у тебя купит то такого…страшного!

–А мало ли на что он кому нужен будет.

–А обельным за что стал?

–Кто его знает. Его уж почитай раза три продают.

–А чего так?

–Да страшен больно!

Дворовый тиун глянул на продавца и подумал:"Вот же дурак то!"

–Работящий?

–Да, с утра до утра работать может, двужильный будто!

О цене сговорились, и повёли купленного холопа на боярский двор. Там старший тиун осмотрел покупку, ощупал плечи, да грудь, удивился крепости их, подумал, что страшен однако же холоп то, ну да у боярина ни жены, ни матери нет, не кому пугаться, и приказал, чтобы работал здоровяк при дворовых службах.

–А зовут то тебя как? — вспомнил тиун.

Холоп плечами пожал. Тиун глянул на дворового начальника, и тот плечами пожал.

–Что же не спросил?!-и обратился к молчавшему холопу — Да ты не нем ли?!Как тебя кличут то?

Холоп опять плечами пожал:

–Никак не зовут…холопом если…,а как ране звали и не помню уже. Жизнь такая, беда сплошная. — ответил здоровяк оказавшийся вдруг таким многословным.

–Ну так Бедой и будешь! — решил тиун.

Так и повелось. звали начальные люди его Бедой, работал он исправно, будто бы и не уставал, а вот дворовые стали кликать его другим прозвищем. Заметили, что чтобы не спросили у Беды, всегда он отвечал"почти".

–Ты дров напилил-нарубил?

–Почти, ага — был ответ.

–Навоз из конюшни, да овина, выгреб?

–Почти, ага.

–Отче наш прочитал?

–Почти, ага.

Над этим и смеялись все, и становилось не страшно от его зверской рожи, и оскаленных клыков.

Как то раз возвращался боярин домой, и в воротах подломилось колесо, возок накренился и упёрся дверцами в воротный столб. Боярину никак не выбраться. если только через другие двери, да они задрались в небо, как из них потом спрыгивать. Всё сбежались, пытаются возок высвободить. А тут ещё и лошади рвутся, ещё больше возок зажимают. Не долго думая Беда запрыгнул на покосившиеся ворота, открыл ту дверцу, что в небо смотрела, дотянулся до хозяина, схватил его за пояс и вытянул одной рукой на свет Божий. Сунул под мышку. и с ним спрыгнул во двор. Поставил боярина на ноги. Орест ничего понять не успел, кроме того, что спасён из своего внезапного плена.

–Это кто такой? — обратился он к тиуну.

–Холоп дворовый. Купленный.

–А зовут как?

–Беда, а дворовые Почти кличут! — усмехнулся тиун.

Боярин Орест словно и не слышал, что ему сказано было.

–В холопы его возьму, боевые. Пусть меня от лихих людей бережёт…ну и от всякой напасти злой.

Тиун от удивления даже заморгал. Вот ведь как сложилось у обельного.

Почти приодели в чёрный кафтан. чёрные штаны. Дали яловые сапоги, опоясали красным кушаком. Получил он шапку летнюю. А на зиму шапку меховую и овчинный полушубок. Получил тонкий черкесский кинжал в ножнах, засунул его за кушак, и дубинку на ремне. на запястье. Дубинкой этой он славно ворочал, ради потехе на дворе,чтобы девок повеселить, которые стали к новому барскому телохранителю интерес показывать. вмиг пять огромных тыкв в клочья разбивал. И спал он теперь у хозяйского порога, а бывало и в опочивальне боярина, как пес сторожевой.

–Ну, доволен ты теперь жизнью своей? — спрашивали его.

–Почти, ага.

Меж тем во дворе постоялом, все наелись, напились, и потихоньку стали ко сну отходить. Ямщики поклонились, да ушли к лошадям, решили в конюшне спать. Сменилась стража стрелецкая. посетовала, что так и не принесли им горячей похлёбки, но да ничего сейчас наверстаем. Бобёр с Кукишем, у которого заботами жены в сумке тоже оказалась бакблажка, хорошо сдобрили пиво с хлебным вином, так как одно пиво пить, заявил Бобёр. это только ветер баловать, и позвал Ивана разделить с ними напиток.

–Не сови его люпезный друк Попёр.Не терсай душу его. Он нам теперь нащальный щеловек. ему может нас на смерть посылать — тихо пробормотал старый русский стрелец, немецкого происхождения — Пусть привыкает.

Хоть и тихо было сказано, но Иван услышал. Он как раз назначал следующую смену, третью, в сторожу. Покончив с делом, сел он за стол. Хлебнул пива, очень доброго. подумал, что завтра поди много хозяин потребует с них за такое угощение. А потом задумался над словами друга. Вот тоска то его охватила. Хоть и рад он был, что петлицы на его кафтане теперь никак у других стрельцов красного цвета, а из белого шнура. и что может быть станут они серебряными вскоре, но заплатить за это придётся может быть и жизнями товарищей своих посылая их на приступ ли вражеской крепости, или против степной конницы. Утешила его только мысль, что и сам он будет рядом с ними.

Слуга, что суетился пока гости ели да пили прибирал со столов, и присев не далеко от Ивана взял с блюда рыбью голову, да стал высасывать из неё что съедобное было.

–Что, не кормит хозяин — спросил Иван на немецком, и пододвинул к слуге миску с недоеденной и не допитой похлёбкой — На вот, ещь. Да пиво допей.

Слуга не отказался. Жадно припал к миске.

–Прижимист немчин, лишнего не даст. — сказал он сделав несколько глотков, поставил миску на стол, и рукой достал рыбы кусок.

Иван удивился.

–Так ты наш что ли?

–Не, не московит янин. Полоцкий. — ответил слуга прожёвывая оттяпанный кусок.

–Полоцкий? Литвин?

–Из Литвы.

–А тут как оказался?

–Когда московиты, ваши то есть, к Полоцку то подступили, я весь скарб, да жену с детьми, на телегу и думал утечь подале. да какие-то косоглазые, что у вас в союзниках налетели. Меня. жену и деток к полон, а потом разлучили. Я какому то мурзе достался.

–И что потом?

–Служить у него стал. Потом мы обоз тащили, по весне уже. по колено в грязи, то в Ливонии было, под Тизенгаузеном. Тут налетели ливонцы, начали всех без разбору убивать, и ваших, и своих, что в полоне были. да теперь служили у хозяев. Потом только остановились, когда кто мог ноги унёс. начали добычу делить, я ихнему ладскнехту достался. Он меня господину Мюнцу и продал.

Слуга доел. Перевёл дух.

–Спасибо тебе, добрый человек, за хлеб да соль. Не оставь Господь тебя заботами своими.

–Ты погоди, ты веры то какой? — спросил Иван, уже собравшегося было уносить горку мисок слугу.

–Православный. Господин не запрещает, хоть он, и вся семья его лютерской веры.

–Который же год ты уже вот так то?

–Да почитай пять лет уже.

–Пойдёшь с нами?

–Куда?

–В Москву.

–Кому я там нужен…полоцкий то…из Литвы.

–Дать тебе копеечку?

–Дай добрый человек, я за тебя помолюсь.

Иван достал из мошны шестиденьговый алтын и протянул слуге:

–Молись за раба Божьего Ивана.

–Так и будет — кивнул слуга.

И тут вырос из-за его спины тот вечно улыбающийся детина. Иван теперь мог его поближе рассмотреть. Здоровый, в кожаном колете, поверх меховой малахай без рукавов. На правом боку висел у него длинный кинжал, а за пояс был заткнут вроде топорик, или что-то на него похожее. Волосы грязные, слипшиеся на ушах, и на низком лбу. Нос горбинкой. Глаза не пойми какие, на выкате.А главное шрам на левой щеке от рта почти до уха, что и превращал выражение лица этого неприятного здоровяка в вечную, застывшую улыбку. Воняло от него псиной, так, что Ивану стало не по себе.

Верзила потряс чем-то зажатым в кулаке, что там, в этой огромной ручище стукалось друг от друга, и что-то сказал низким голосом.

Язык был Ивану не знакомый.

–Чего он хочет? — Спросил Иван у слуги.

–Предлагает сыграть в ландскнехт…в кости.

–Скажи,что не хочу, и денег лишних нет…

Слуга повернулся к верзиле и учтиво заговорил. тот слушал, менялся в лице. Глаза до того бесцветные. вспыхнули зловещим огнём. и ухмылка превратилась в оскал. Кинув взгляд на Иванову мошну. он вернулся к своему спящему за столом товарищу.

–Что за язык такой?

–Свейский.

–А кто такой, знаешь?

–Этого нет, но думаю, что он наёмник, из"лифляндских дворовых".

–Это кто же такие?

–Шайки разбойные. Если есть наниматель служат ему, если нет сами по себе. Сойдутся. разойдутся. Этот видимо себе хозяина нашёл. Есть тут у нас один. зовут Иво Шенкерберг, у него большая шайка, боятся его. Сам то он ревельский, у него шведов много.

–Воняет от этого псиной!

–Так шуба у него из собачьего меха. Может сам освеживал, да и сшил. Не успела задубеть. — впервые усмехнулся слуга — Пойду я.

–Иди. А зовут то тебя как?

–Теперь Янкой кличут…а был Иван-слуга вновь усмехнулся,но грустно.

Иван остался одни. Посмотрел на шведского наёмника, тот сам с собой играл, осторожно, чтобы не разбудить товарища, метая кости, а Иван подумал, что вот принесли же беду православным православные же, и как такое быть может, чтобы жили русские, одной веры в государствах враждующих, а значит и сами друг другу враги.

Он досидел до четвёртой смены стражи, когда Бобёр,да Кукиш, слегка ещё хмельные, но бодрые,собрались на улицу. Михей заботливо потрогал Ивана за плечо, и сказал полушёпотом:

–Слышь. десятник. Ты поспи. Не беспокойся,я за сменами пригляжу. А то вон носом клюёшь…

–А прапор…-прошептал Иван складывая руки на столешницу и ложа на них голову.

–И за прапором пригляжу…

Но последних слов Иван уже не слышал. Сморило его. Спал он крепко, но едва услышал стук вскинул голову. Это стрелец неосторожно уронил свою пищаль, непрочно приставив её к столу, вот и стукнулась она об лавку. Иван осмотрелся. Многие не спали уже. У очага суетился хозяин, господин Мюнц. Тот час подсел к Ивану Бобёр:

–Рассвело уже.Тихо всё. И во всем порядок.

Иван глянул на приставленное у стены знамя в чехле, потянулся. Тут заметил он, что тех двоих,что вчера вечером кланялись русским, уже нет.

–А эти где?

Бобёр подумал мгновение:

–Тот, что с пистолями. да спутник его с изуродованной рожей? Ну тать татем! Уехали, до рассвета ещё. Хозяин когда вышел, тоже заволновался. думал обманули его. но они плату под кружкой оставили.

Иван слушал, кивал.

–Что десятник, не попотчует нас казна пивом…на дорожку? — подмигнул Бобёр.

–Иван! — Иван вздрогнул, услышав голос сына боярского, вскочил. поискал глазами начальника. а тот к нему с другого бока уже подошел — Не случились чего за ночь?

–Нет, всё тихо было. Караулы менял. как положено.Царское знамя в порядке.

–Ну и добре. Собираться пора. Командуй.

–Данила Романович…

–Чего ещё? — Телепнёв подтянул сабельный ремень, да пристроил поладней булаву за кушак — Ну говори.

–На голодный то желудок ехать…ребята просят пива,да хлебца.

Сотник покивал:

–И то верно…и я попотчуюсь. Прикажи.

–Если за казённый счёт, так и я не откажусь — проснулся приказной писарь Алтын.

–Распахнул варежку то — ворчал натерший себе бока о жесткую лежанку дьяк — Вечор кто сетовал, что весь кошт казённый уже съели! Ладно…не слыхать волков то. а?

Проснулся уже и боярин Окороков. Холоп его проводил хозяина до ветру, заботливо придерживая на плечах его шубу. Вернувшись снял с сушилки боярские портки, подул в них, чтобы господин ноги не обжог чего, помог одеть. Потом знаками.да так доходчиво.что тот понял,попросил у хозяина молока горячего,да хлеба свежело.

Когда всё отнёс боярину,тот посмотрел на своего боевого холопа, умилился и спросил:

–Пива то хочешь?

–Почти, ага… — оскалился Беда.

–Эй. там. и Беду на забудьте! — прикрикнул Окороков.

Господин Мюнц.чувствуя хорошую добавку к той суме, что уже сложилась у него в голове за постой русских. не мешкая поставил на огонь средних размеров казан,вылил в него четыре английские кварты пива. Хотел было разбить туда же десятка два яиц,да хорошо посолить, но следивший за ним Иван тронул немца за плечо и покачал головой. Тот понял, кивнул,и стал ждать когда подогреется пенистый напиток. Супруга его хлопотавшая тут же, резала суховатый ржаной хлеб на большие куски.

Иван вышел во двор. Здесь уже запрягали лошадей в возки, из конюшни слышалось как седлают коней, трое стрельцов и один ямщик. скинув кафтаны и рубахи, растирались снегом. На них глазели хозяйские дети, девочка которую Иван уже видел вечером, и двое мальчишек, возрастом помладше, видимо братья. которых она вывела во двор посмотреть на чудоковатых бородачей умывавшихся снегом, на то как они будут собираться, седлая и запрягая своих чудных, с лохматыми гривами, низкорослых лошадок,и как потом поедут рядком в красных кафтанах и шапках.

Один из стрельцов, что растирался снегом, приметил детишек, скатал снежный ком и кинул в них. Ответа ждать его не заставили, в мгновение ока полетели в него три, ещё минута. и на дворе разгорелась уже целая снежная баталия. Дети резвились. весело смеясь.

Вышедший из дома хозяин двора, вытирал руки полотенцем переброшенным через плечо, и улыбаясь смотрел на забаву своих детей. Иван обернулся к нему.

–Сердце ликует.когда видишь как люди радостью своей воздают всевышнему за минуты жизни отмеренные им…-тут немец помолчал-…для закалки души. Теперь то уже все привыкли к русским, хотя конечно поляки, что хозяйничают на нашей земле, не жалую не ваших. не тех кто с вами дружит. а вот десять лет назад войско вашего царя огненным смерчем прошло по всей Ливонии.

Иван думал разглядеть в лице немца отблеск того смерча в виде ненависти, но лицо господина Мюнца было всё так же спокойно и даже благожелательно.

–Тогда русские сожгли весь флот в Дюнамюнде, пригород, и стреляли в цитадель из пушек. Мой брат Клаус, он был плотником, и вся семья его, погибли. Прими Господи их души и упокой.

После недолгого молчания Мюнц продолжил:

–А у меня остановился какой-то русский князь, со своими слугами. Он не был военным, скорей дипломат, из тех.что идут с армией, предлагая побеждённым после разгрома, договорится о мире. В ту ночь на нас и напали бродившие без дела и куска хлеба наёмники, которых во множестве притащил в страну благородный рыцарь Фелькерзам, павший под Тирзеном. Если бы не русский князь, и его слуги. я бы сейчас не разговаривал с вами. Анне тогда шел четвёртый год.

–Это ваша дочь — указал рукой на уворачивающуюся от снежков и задорно смеющуюся, раскрасневшуюся, точно стрелецкая шапка, девочку.

–О.да. Это моя Анна! Теперь её скоро четырнадцать…и скоро надо будет отдавать её замуж. — тут голос хозяина ослабел, и стал печальным-…Однако же откуда вы так хорошо знаете наш язык?

Иван улыбнулся, вспомнив своих товарищей по уличным затеям и дракам:

–Да вот так же игрывал с вашими на родной улице. а потом учился у немецких мастеров ремеслу.

–Какому же?

–Пушкарскому.

–Так господин артиллерист?

–Не. не выучился. А вот и дядья у меня, братья родные и двоюродные. те да, всякое оружие делать горазды…

–И что же много немцев на Москве живёт?

–Да не мало.

–И жалуют их?

–Мастеров своего дела жалуют…у них теперь уже своя деревня в Москве. так туда съежаються разные люди. — Иван посмотрел на задумавшегося немца — Думаете в Москву перебраться?

–Отчего бы нет. Если поляки будут продолжать устанавливать здесь свои порядки, то порядочному немцу тут будет делать не чего. Я видел с вами есть один мой земляк!

–Кукиш то? — Иван заулыбался — Нет, он русский!

Уже поели все и собрались. Алтын Потрохов, с ворчанием, но не без ощущения сытости в животе. рассчитался с хозяином, обзывая его татем и кровососом. Во дворе Беда взял на руки своего хозяина,чтобы тот в снегу ноги не застудил,и перенёс к боярскому возок.

Кручина, прощаясь с хозяином, осмотрелся и спросил:

–А где же твои волкодавы то?

Мюнц заулыбался и указал на конуру. из которой только-только выползла, потянулась, и потрусила к изгороди, видимо справлять нужду, старая собака.

–Других у меня нет, но и она хорошо стережет двор.

–Что же ты соврал то, зачем?!

–Вы так волновались, я решил вас успокоить. Ну какие теперь волки и медведи…их всех пустили на шкуры и мясо шайки лифляндских дворовых. что бродят теперь по стране, и вполне себе заменяют и волков и медведей!

Глаза дьяка округлились, и он поспешил к своему немецкому возку.

Уже верхом Иван вспомнил, и крикнул хозяину:

–А слуга ваш где, Иван?

–Зачем он вам? Я не видел его с вечера…

–Попрощаться хочу.

–Марта, — крикнул Мюнц вышедшей проводить гостей жене — Где Ивко?!

Супруга его развела руками, давая понять. что тоже не видела его. И господин Мюнц тоже развё руками, мол не судьба попрощаться.

–Ну ладно — пробормотал Иван, прилаживая поудобней древко знамени, и крикнул немцу на его языке — Бывайте! Ждём на Москве!

И вот тут тоскливо и протяжно завыла собака.

Дьяк Телятьев приоткрыл дверцу возка, приник ухом к щели:"Не волки ли?!"

Все кто были во дворе обернулись на вой собаки. Чёрную спину её заметили у дальнего края изгороди, уже перед выездом со двора на дорогу. Собака вроде бы рылась в снегу, останавливалась чтобы издать вой или погавкать.

–Надо глянуть. — решительно сказал Телепнёв, тронув коня. Стрельцы спешились. пошли в ту сторону. Но опережая их тронул коня в ту сторону Иван.

Хозяин постояло двора, приказав жене увести детей в дом, тоже поспешил к тому месту, где собака уже основательно разрыла снег.

Ивко-Иван лежал на спине, глаза и род были забиты снегом, но сразу было видно. что это он. Голова его была неестественно повёрнута на бок. Всё кто был верхом, слезли с коней. Те фыркали, сторонились покойника. Иван соскочил в снег. передал знамя подъехавшему Бобру, и склонился над недавним знакомцем.

–Может из наших кто? — предположил Бобёр

–Кому же надо и сачём?!-ответил Кукиш.

Иван тем временем повернул покойного на бок. посмотрел нет ли чего под ним, и снова опустил:

–Шею ему свернули — сказал он, нащупал у того на веревочке кошелёк на груди и сорвал, внутри звякнуло.

Он высыпал на ладонь несколько медяков, и среди них шестигривенный алтын, что отдал этим вечером. Пока все крестились, протянул деньги Мюнцу:

–Есть тут у вас священник православный?

–Если и остался, то только в Риге, в русском дворе — ответил хозяин.

–Похоронить надо! — Иван полез в свою висевшую под кушаком мошну, достал на ощупь несколько копеек, и протянул Мюнцу — Похороните его.

–Вы желаете оплатить его похороны?!Вы редкого благородства человек! Обещаю, что похороню его на нашем фамильном кладбище, там где лежит мой борат. и его семья. А случится ваш священник, попрошу отслужить заупокойную мессу.

Вокруг покойного, которого уже совсем откопали из снега, всё так же стояли перешёптываясь.

–Может быть напился. да и замёрз — предположил подошедший дьяк, стоявший за ним Алтын зорко осматривал всё произошедшее, словно рисовал на память.

–Убили его, шею сломали. — ответил Телепнёв — Торопились. даже не ограбили. Только вот кто и зачем? Сторожа то наша. а!? Хороши! Кто вчера сторожил? Почитай весь десяток!

Стрельцы, даже те, что под навесом стояли, ничего не видели не слышали. Да и как услышать когда в уши ветер стонет. и снег стеной. Только перед рассветом всё и стихло. Двое, те что допреж на дворе уже были, выехали затемно. Тоже вроде ничего подозрительного. Зашли в конюшню. коней оседлали, да и уехали.

Расспросы закончили уже внутри постоялого двора. Боярин Кваснин-Окороков сидел. боязливо озираясь. прижимал к себе заветный ларец с царским письмом. Рядом сидел Беда.

–Так что же, сотник. едем дальше то….или завернём обратно? — спросил боярин — Вот только как бы нам за это всем шеи в обрат не завернули…как тому, что сегодня упокоился.

–Едем конечно. Надо бы только поостеречься. А кто и за что холопа убил нам не разобраться. да и не к чему. Иван, так что хозяин то говорит?

Иван хмуро посмотрел на Телепнёва, резануло его ухо слово"холоп",но что поделать то, холоп и был.

–Всё,что сразу сказал, то и повторил. В доме только он, жена его да дети. Всех работников он на зиму рассчитывает, дел не много остаётся, заезжает кто редко, Иван справлялся, да и идти ему не куда, и нельзя, он обельный был. Кроме нас, вчера только те двое и были.

–А если кто со стороны пришёл? Следов то не найти. вона как мело то. — сказал дьяк.

Тут слово взял Бобёр, хоть и не по чину, но беда стала общей:

–Так то-то и оно, что мело, кто бы через такую метель стал идти то! — Бобёр скривил уста в подобии улыбки — Да и волки поди вокруг ходили.

Дьяк при упоминании хищников зло глянул на стрельца.

–Да кто бы пришёл, убил и ушёл? Кошель оставил…-Иван задумался — Те. что до зари уехали, они это…

–Зачем же им слугу убивать? — спросил сын боярский

–Тот, что с челом изрубленным, свей. Подходил он предлагал в кости сыграть. Иван понимал по свейски, услышал что-нибудь, а они его заметили.

–Да. — вмешался Мюнц — Он понимал и шведский и наш язык. — А эти двое, хоть один из них рыцарь,производят очень неприятное впечатление!

–Вот! Они, как вчера сказал Иван. наёмники, а по попросту разбойный народ, из этих…как же их?

–Лифляндских дворовых, — подсказал Мюнц — Очень опасный люди! Даже если служат у кого по найму. не преминут взять то, что плохо лежит, а если сил достанет и то, что лежит правильно. Но Ивко не ограбили.

Иван переводил тем кто не понимал немецкого языка,добавил от тебя:

–Услышал он что-то.

–Так что же теперь? — подытожил весь разговор дьяк глядя на боярина Ореста — Что скажешь боярин?

Окороков подобрался весь, хоть и был он в посольстве главным. впервые за всё время у него спросили о чем-то. что могло решить их судьбу.

–Письмо надо в Ригу доставить — сказал он

–О выгодах своих печёшься, боярин!

Окороков стерпел укор, думный дьяк чин большой. а он хоть и боярин. но думного воздуха даже и нюхавший.

–И пользе государевой! — ответил он — И уж животины какой то не убоюсь, государево дело исправляя!

Беда хмыкнул, а у Телятьева желваки заходили. Не видел он, что и сидевший за его спиной Алтын усмехнулся в кулак.

–Ты десятник смекаешь, что они впереди где то силки на нас расставляют? — обратился Телепнёв к Ивану

–Так и думаю. Если у них шайка большая, а у нас, они видели поживится есть чем, отчего бы им не рискнуть. Народ то видать бедовый, один меченый чего стоит!

–Разницы нам нет, почему они могут на нас засаду строить. Доброли наше взять, или может быть за царским письмом охотятся. нам однова в Риге быть надо. — Телепнёв глянул на Окорокова решительным взглядом — Так едем, боярин.

–Едем, сотник. Иначе нам никак!

–Поедем, но построимся хитро. так чтобы сподручней было отбиваться.

Собрались ещё раз. Договорились кто и за кем ехать будет, и тронулись. Перед расставанием Мюнц напутствовал Ивана

–Храни вас Всевышней, и конечно ваших спутников. Но вы, господин, как и тот русский князь, делаете честь своему народу своим бытием.

Иван улыбнулся:

–Обрат ехать будем, заедем. Жди в гости, хозяин.

–Дай Бог. дай Бог.

А на выезде с постоялого двора Иван увидел Анну. Девочка. одетая в овчинные полушубок, в теплой шапке, держала за руки своих двух братьев, и они махали руками проезжавшим мимо них всадникам. Лица мальчишек были счастливы. Иван помахал им в ответ.

Ещё не рассвело отъехали с постоялого двора два всадника и пустили своих коней галопом. Ветер утих, метель успокоилась. В верстах двух дорога, которая едва-едва угадывалась под снежным покровом уходила в лес. который при пасмурном небе был как будто особенно густым и темным. Въехав в лес, саженях в ста слева от дороги увидели всадники костры.

–Чёрт их возьми! — выругался один из них — Проклятые голодранцы!

Другой ехал молча. Они свернули к кострам.

На двух маленьких полянках меду деревьями, рядом друг с другом, горели два костра. Сырые поленья горели с плохо, над полянами стелился густой белый дым. пахнувший смолой. Здесь были устроены два шалаша из еловых лап, от земли до скатов накрытые снегом. У костра сидели и грелись самые разнообразные фигуры,одетые кто во что горазд, от войлочного крестьянского зипуна, до стеганной защитной куртки, которые обычно одевают арбалетчики под легкую кирасу. Один из лесных обитателей стоял. длинный и прямой. точно флюгер, он не повернулся на лошадиное фырканье, когда двое сидевших у костра вскочили принять лошадей у приехавших.

–Я же сказал никаких костров!!!-злобно прикрикнул тот из приехавших, что уже выразил своё мнение по поводу огня в темном лесу.

–Холодно! — резко ответил ему стоявший у костра, и повторил — Холодно! Пока вы грелись в доме… — он потянул носом, и голос его стал ещё резче — И потчевались добрым пивом, мы тут мерзли!К тому же без огня вообще ничего не видно!

По тому как он говорил в нём можно было угадать уроженца южной страны. Да и сам его вид указывал на это — высокий подтянутый, смуглый, хотя теперь в свете костра скорее восковой, от мороза, с огромным носом. бородкой подстриженной по испанской моде, темноглазый. Одет он был в высокие ботфорты, верх которых был подвязан под коленями тесемками, в чёрные кожаные штаны, с пышным верхом. Кожаный колет с меховым воротником и отворотами. был на нём плотно затянут, а на голове сидела каска с гребнем,называемая «морион».из под которой виднелась шерстяная шаль. Его вполне можно было назвать"испанцем".

–Они учуют запах костров! Эти русские сущие псы, чуют очень далеко! И очень хитры! — не унимался приехавший.

–Не умнее дьявола — отвернув взгляд к костру. ответил"испанец"-А с нечистым мы имели дело. — и ухмыльнулся.

Спутник так возмущавшегося разожжёнными кострами, огромный детина, с изуродованным лицом, присел у костра. и осмотрелся.

–Не густо нас тут. Где люди?

–Вы, господин Педро. тоже, как и господин барон, теперь один из командиров?!-вспылил"испанец".

–Сколько раз вам говорить! Я не барон! — почти закричал тот которого назвали бароном

–Мне всё равно-спокойно ответил высокий, показательно зевнув — Мне всё равно на всё в этой дикой стране, где женщины носят меховые подштанники, а мужчины пердят в присутствии дам!

–Ну да, ваши то женщины вообще не носят под юбкой ничего, видимо потому на мусорных свалках находят так много новорожденных, что скажите, кабальеро?!

Названный"кабальеро"повернул голову к говорившему, названному"бароном",он казался невозмутимым. Но чёрные глаза его горели огнём:

–Вы нарываетесь на ссору, барон? — последнее слово он выговорит особым образом.

"Барон"усмехнулся:

–Намекаете на поединок? Здесь. в лесу? Не рассчитывайте! Петер — при этом имени отмеченный шрамом поднял голову от огня — просто сломает вам шею. Он любит это делать! Тем более сегодня ему уже пришлось отправить на тот свет одного слишком любопытного стулбайса!

–Зачем же этот господин лишил жизни несчастного? — спросил"испанец".выдержав злобный взгляд уставившегося на него изуродованного Петера.

–Он подслушал наш разговор. — ответил"барон"

–О засаде, надо полагать! У вас так чесался язык. что вы заговорил об этом при ком-то? — покачал головой"испанец",и презрительно усмехнулся.

–Мы не заметили его, а он всё слышал. Пришлось.

–Значит его хватятся и найдут. и зададутся вопросом кто и за что убил несчастного!

–Мы спрятали труп!

–Надо полагать выкопали могилу, и закопали!

–Послушайте, Фуэнтес. что вы вообще забыли на моей земле? — спросил"барон","испанца".вдруг ощутив прилив патриотизма.

–То же. что и вот этот шведский господин — Фуэнтес кивнул в сторону изуродованного Петера-Золото! В Риге вы уверяли меня. что за это дело я получу хорошую суму, и поверьте, как только я её получу, я сменю местные болота на заливные луга Франции или Бургундии.

–Отчего же вам не вернутся в фатерланд?

Лицо испанца стало печальным:

–На родине меня ждёт гаррота или костёр.

–Вот как! Вы видимо не хуже нашего Любвеобильного Петера умеете увеличивать счёт несчастных.

При этих словах изуродованный рот шведа растянулся в зверской, ужасающей улыбке. Испанец смолчал.

–Так где люди?

–Все здесь, кроме ваших мужиков. Они так любят вас, что горят желанием ограбить и подпались ближайшее имение!

–Почему же вы их не остановили!

–Я им не командир. У них верховодит Кастрат.

–Каспар! — поправил"барон".

Фуэнтес пожал плечами.

–К рассвету, если не найдут чем поживится, вернутся…или не вернутся. Потеря двух десятков мужиков не велика! Вы видели русских?

–Да, думаю, что как только рассветёт они будут здесь.

–Или попозже, если будут выяснять почему убит прислужник, которого я уверен они найдут. Сколько их?

–Девятнадцать. но воинов только одиннадцать.

–Русские хороши в бою?

"Барон"хмыкнул:

–Если только впятером на одного.

–Тогда зачем нам беспокоится. Хватило бы и нас троих.

Фуэнтес сделал шаг к шалашу, нагнулся так, что верхняя часть его туловища исчезла в нём.и достал какую-то одежду. Это был кафтан на меху, без рукавов. Он оделся.

–Мне надо размяться перед схваткой. Пройдусь — и исчез в темноте леса.

Заметив. что испанец ушёл взяв с собой только свой длинный кинжал для левой руки,"барон"ещё раз хмыкнул

–Храбрец!

Казалось дремавший у костра швед поднял голову на сотоварища, и проведя большим пальцем по горлу. вопросительно посмотрел на него.

–Всему своё время…своё время, мой дорогой Любвеобильный Петер — ответил на молчаливый вопрос"барон".

Испанец вернулся только начало светать, был розовощёк, и тяжело дышал. Видимо действительно утомлял себя какой-то гимнастикой перед ожидаемым боем. А едва на небе обозначился бледный диск солнца, в обрамлении серых не суливших ясной погоды туч, появилась ватага шумных людей, видом своим похожая на крестьян идущих с каких-нибудь работ. Но какие работы зимой? Если только лес валить. Но и для этого были они на подобающим образом вооружены.Несли они на плечах кто пики, кто алебарды, или уж совсем не к месту вилы. Но большинство было вооружено дубинками и топорами. Было их с два десятка.

"Барон"ждал их у места где был один из костров, теперь едва горевший. Руки он упер в бока, и всем своим видом показывал крайнее неудовольствие. Изуродованный Петер встал позади.

–Каспар! — прикрикнул"барон"на того, кто видимо был в этой шайки заводилой.

Коренастый парень в малахае шерстью во внутрь, треухе съехавшем на затылок, ускорил шаг, и вскоре встал перед"бароном".Шмыгнул приплюснутым носом, утёрся рукавом, и вперил в командира взгляд злобных голубых глаз, что одни и были заметны на постном, круглом точно блюдо, бледном лице.

–Где ты шлялся! — не меняя сердитого тона спросил"барон"

–Искали чем поживится, — ответил без всякого страха бледный Каспар, он один из шайки был хорошо вооружён.Прямо за веревку, служившую ему поясом, была заткнута сабля без ножен. а в руках был короткий офицерский протазан с кистями.

–Я же предупреждал насчёт разбоя!

–Господин Гуго, — резко ответил Каспар, уткнув протазан в снег и опёршись на него — Нам ваши дела не интересны. Вы сказали будет дело, будут гроши. Дела нет! А у парней руки чешутся поквитаться с хозяевами!

–Сделаем дело, валите на все чётыре стороны! Квитайтесь! Только не зарекайтесь тогда от петли! Хотя мне всё равно!-барон"Гуго осмотрел всю шайку и спросил — Все здесь?

–Двое или ушли, или замёрзли.

–Значит теперь нас сорок девять.

–Из которых два десятка холопья рвань! — это вступил в разговор Фуэнтес, он уже успел одень кирасу, с наплечниками, и кольчужным воротником. На правом боку у него висела тяжёлая и длинная шпага, на другом кинжал для левой руки — дага. Вот только Фуэнтес будучи левшой держал его обычно в правой. Вооружение довершал пистолет заткнутый за широкий кожаный пояс, и шлем марион с гребнем. Поверху он одел кафтан без рукавов, и длинный плащ, застёгнутый на груди. — Вы же говорили, что русские трусливы, и неумелы в бою!

–Осторожность и численный перевес никогда не помешают. Я думаю они вот-вот появятся. Я послал дозор на опушку. как только они въедут в лес, мы будем предупреждены.Думаю пора оговорить наш план…Господа! — этим зовом"барон"вызвал не поддельную улыбку у испанца — Собираемся.

Ему вторил изуродованный Петер сзывая к остаткам костра своих товарищей шведов, что не понимали немецкого. Остальные, кто не понимал не по шведски, не по немецки, видя что делают их товарищи, тоже потянулись к костру, на ходу прилаживая доспехи, у кого они были, и опоясываясь портупеями. Компания собралась действительно очень пёстрая. Кроме двух десятков беглых крестьян,"барона"Гуго и испанца, был ещё Петер, и с ним пять шведских дезертиров, перебежавших в лифляндскую землю ища спасения от петли профоса за грабёж и убийства. Был они снаряжены хорошо, все имели мушкеты и палаши. Тут же стояли, опираясь на пики и алебарды, десяток польских похоликов, со своим заводилой, единственным среди них шляхтичем из Литвы, паном Свинявским, служивши в Задвиньи у гетмана Ходкевича. Сей шляхтич обокрал своего товарища и был приговорён к лишению чести, возмещению ущерба, штрафу и к отправке в земли Великого княжества, с позором. Но ждать своей судьбы он не стал, в ту же ночь подпалил судейскую избу,разгромил винный склад, и со слугами своими, да с приставшими несколькими отчаянными головами утек в земли Вольного города Риги. Были здесь и немецкие ландскнехты, со своими неизменными"кошкодёрами"в коротких ножнах, в необычно ярких одеждах. терявших свою показную роскошь под теплыми тулупами, да малахаями. Были два датских моряка, счастливо избежавших виселицы за каперство, и один молчаливый норвежец, свирепой наружности, и несколько местных солдат, уставших честно служить за гроши.

–Наша позиция такова,-"барон"Гуго чертил на снегу веточкой линии и квадратики — У нас всего шесть мушкетёров, и пять пистолетов, которые годны только в ближнем бою. Поэтому все у кого мушкеты встанут с правой стороны дороги, и как только с ними поравняются возки дадут залп. Цельтесь по верховым в красных кафтанах, это солдаты.

–И что потом? — спросил Фуэнтес не утруждавший себя разглядыванием рисунков на снегу.

"Барон"поднял голову:

–Потом атакуем с двух сторон дороги. Мушкетёрам лучше оставаться на месте, выцеливать противника и поражать.

–Всё? Что же.план достойный Помпея Великого! — оскалив почти что чёрные зубы сыронизировал испанец.

–У вас есть лучше?

–Нет. Ваш гениален.

Пока они припирались Петер со шрамом объяснял своим шведским товарищам суть плана. Те согласно покивали.все они были стрелками, и по плану им не нужно было идти в атаку, так,что план был конечно хорош.

И тут в круг ввалился задыхающийся холоп из шайки Каспарса, и стал что-то быстро говорить на языке который был видимо понятен только его вожаку. Тот посмотрел своими злыми голубыми глазами на"барона",и с весёлым задором произнёс:"Едут!".

Посольский поезд. выезжая с постоялого двора выстроился так: первыми скользили по не видимой из-за нападавшего снега дороге сани с посольскими припасами, на облучок к ямщику присел стрелец. на коленях он держал пищаль с тлевшим трутом, так что только насыпать порох на полку и стреляй, за санями ехал немецкий возок Телятьева. который выставил перед Алтыном ящик с двумя колесцовыми пистолетами немецкой работы, а сам забился в угол и накрылся двумя покрывалами чуть ли не с головой, в отличии от дьяка Алтын сноровисто зарядил оба пистолета, навесил на себя лядунку с пулями, рог с порохом, и сунул в карман маленький шомпол. удивив тем своего начальника, откуда бы у думного писаря такая сноровка.За немецким возком следовал Иван во главе троих стрельцов, среди которых были и Бобёр с Кукишем, царское знаменно он с древка снял. Приладил тесьму и закинул свёрток за спину, за ними ехал боярин Окороков, он против обыкновения своего не показывал не решительности или страха, велел Беде снять с себя шубу, затянуть потуже на себе кушак, сидел прижимая под мышкой заветный ларец с письмом. а в другой руке держал длинный черкесский кинжал, Беда сидел напротив. помня наказ господина:"Не меня береги, ларец!",и замыкали поезд пятеро стрельцов во главе с сыном боярским Данилой Романовичем Телепнёвым.

Когда показался впереди лес, Телепнёв догнал Ивана, и крикнул на ходу:

–Лес впереди! Самое место для засады. Если что, помни как уговорились.

–Помню! — ответил Иван. сотник вернулся к своим стрельцам.

Иван вертел головой, словно глухарь почуявший лису. Там у реки, на броде он был охотником, теперь поменялось всё — стал дичью."Тихо,тихо, — повторял он себе пытаясь унять бившееся всё сильней и сильней сердце — Чем больше страх. тем вернее смерть. И они не в формах отлиты, и они боятся, и дадут где-нибудь маху то".И тут Бобёр учуял запах тлеющего трута."Тут они!":едва успел подумать стрелец, а с первых саней уже кричали:

–Вон они, вона! — и бахнул выстрел, шипящий от сперва сгоравшего пороха, что на полке, и так ясно слышимый в зимнем лису."Чей первый? — успел подумать Иван, натягивая поводья, и спрыгивая с коня — Наш, или их?!".

И тут грянул залп. Шведские мушкетёры завидев только головные сани, вышли из леса к обочине дороги, приноровили свои мушкеты, у кого была на сошку, а кто на сучок дерева. Так их и заметил стрелец сидевший в санях рядом с ямщиком. Пока ямщик заворачивал сани поперёк дороги, он и выстрелил первым. А потом уже они залп дали. Один из коней запряженных в сами жалобно заржал, и припав на правую переднюю ногу, опустился на дорогу. Но сани уже стояли как надо. Как и договорились немецкий возок думного дьяка встал к саням слева, а возок боярина Окорокова справа, и встали так. что позади у них осталась только узка я щель, в которую если и можно было протиснутся то только боком. К этой щели немедленно встали два кучера с заточенными жердями, сделанными на скорую руку ещё на постоялом дворе. А до того спешившиеся стрельцы выпустили своих коней, верховых и заводных, чтобы не потоптали своих же на узком пятачке ставшим «крепостью».

Над"полем боя"на мгновение повисла тишина, а за тем с криками, ободряя себя и пугая противника,"лифляндские дворовые"пошли на приступ получившегося вагенбурга. Самыми шустрыми оказались парни Каспарса, они и получили первых гостинцев. Первым же залпом Ивам да его стрельцы уложили четверых, троих на повал, четвертый оглашая лес воплем, и оставляя за собой кровавую полосу, пополз к своим. Двое ландскнехтов обошли вагенбург, пристроились к дверце немецкого возка, и начали ломать её своими короткими и широкими"кошкодёрами".Алтын не сплоховал, сам открыл дверь, и уложил одного из"гостей"из пистолета.

Между тем шведы перезарядили свои мушкеты и стали стрелять по одному, выбирая цели. Ямщик с головных саней охнул, и упал с пробитой головой.

–Берегись ребята! — крикнул Иван уже перезарядивший пищаль, — Надо этих стрелков то разогнать!

–Надо, но как! — ответил присевший рядом за возком Кукиш — Лошадок жаль, они совсем открытые!

Его голос перекрыл вопль. Полезший в щель между возками ливонец наткнулся на колья. Товарищи его пытались его теперь вытащить,а ямщики толкая его кольями"помогали".Наконец его освободили из этого плена, и он замертво упал на заснеженную дорогу.

И тут всё стихло. Стрельцы переглянулись. Алтын вышел из немецкого возка с пистолетами.оставил дверцу не притворённой, на случай если кто опять попытается с другой стороны влезть. а то от дьяка было мало пользы, забился он в угол, укрывшись покрывалами и зубами стучал.

–Чего у вас тут?

–Отошли верно. — ответил Иван.

–Готофят нофый приступ…наферное. — в слух предположил Кукиш.

–Какой план у татей, ограбить да убить! Братцы вы за ихмушкетёрами смотрите, чтобы не подошли близко! А то перестреляют нас как тетеревов на току! — сказал Бобёр стрельцам. — А ты что там, в кого стрелял.

–Ландскнехт немецкий — ответил Алтын.

–Убил?

Алтын кивнул. Кукиш сделал печальное лицо и произнёс:

–Отчего же не сидится моим семлякам в фатерланде…ох-о-хо…

Бобёр посмотрел на товарища и криво усмехнулся.

–Пойду боярина проведаю — сказал Иван и согнувшись пробежал до боярского возка, постучал в двери,сказал:"Свои".

Беда хоть и узнал его голос а дубинку держал наготове. Кваснин-Окороков сидел на скамье, напряженный румяный. без тени страха на лице. сжимал черкесский кинжал, и прижимал к себе своё"сокровище"-ларец с письмом.

–Что там? — спросил он.

–Отбили первый приступ! Их человек пять шесть завалили. У нас один ямщик погиб.

–Сдюжим?

–Если что. прикажи боярин и холопу своему с нами в бой вступить.

Окороков встрепенулся:

–В бой я сам пойду, а ему наказ ларец стеречь!

Иван подивился решительности боярина. А с виду такой маленький, да толстый, и вроде без характера совсем.

–Эй! Эге гей!!!-пронеслось над дорогой — Московиты, выходи, говорить будем!

–Пошёл я. — шепнул Иван.

Прошёл пригнувшись мимо Бобра и других, приказал скороговоркой:"Смотрите кругом!",и почти подполз к первым саням. Посмотрел на убитого ямщика. на стрельца, что прикрывал тлеющий запал рукой, да без толку, до дымке всё равно стразу видно было где стрелок сидит.

–Чего там?

–Трое их…

–Выходите на переговоры. Не бойтесь, не тронем… — опять донеслось за санями, шагах в пятидесяти.

–Ляшский у него собаки выговор — пробормотал стрелец.

–Да? Ну посмотрим. Ты смотри Данила, если что, так хоть одного приголубь! — сказал Иван осторожно поднимаясь из-за саней.

И вправду шагах в пятидесяти стояли на дороге трое. Одного Иван узнал, того, что был с криворожим шведом на постоялом дворе. Другой был высокий, в испанской каске. А третий был пан Свинявский. Он и говорил.

–Ну чего надо — крикнул Иван

–Пенёнзов и горилки — заржал шляхтич, но тут же одумавшись прокричал — Будет с вами говорить рыцарь, пан Гуго М-м….-тут он осёкся, так как барон схватил его за рукав.

Поляк умолк и заговорил"барон":

–Я знаю солдат, что ты понимаешь мой язык.

Иван молчал и слушал.

–Хотя вы и убили пятерых наших, и одного ранили так, что теперь он уже не на что не годен — продолжил"барон"-нас больше чем вас. Шестеро ваших сбежали, один убит.Было вас девятнадцать, теперь всего двенадцать осталось. Что скажешь?

–Двенадцать как раз как у Бога апостолов! На всех чертей хватит — ответил Иван.

"Барон"нахмурился, а стоявший рядом Фуэнтос усмехнулся.

–Ты сохраняешь бодрость перед лицом опасности. Но верь мне, что если мои люди возьмут вас с боем, в живых никого не оставят — продолжал"барон"Гуго — У меня есть, что вам предложить.

–Что же это?

–Жизнь!

–В обмен на что? Золото?

"Барон"делано засмеялся:

–Золота у нас полные карманы…

–Ага, то-то твой лях вина никак не накушается!

–Московит! Не смей трогать шляхтича, порву на горликовую шапку! — вступил Свинявский, а"барон"зашипел на него, мол да заткнись ты.

–Так мы будем говорить?

–Говори — ответил Иван.

–Отдайте письмо, что везёте, и ступайте на все стороны света! — сказал"барон"Гуго.

–Вот те раз! — Иван резко обернулся на голос Алтына, что не слышно подошёл сзади, и уже некоторое время слушал разговор. Алтын беспокойными глазами посмотрел на Ивана в ответ — Да тут стрелец дело о измене государю, никак не меньше!!!

–Как же они про письмо прознали то? Может кто на дворе постоялом болтал?

–При чём двор то! — сетуя на Иванову не сообразительность проговорил Алтын — А если и двор, то не постоялый, а самый царский, тот что в Москве. Оттуда измена! Ждали они нас видать давно, потому и встретили на постое, присмотрелись.

–Делать то что?!

–А ты что делать думал?

–Стоять, держать оборону, ждать сотника. — ответил Иван.

–Вот и делай что хотел, а я дьяку скажу,а он уж пусть боярину доложит. — с этими словами Алтын пригибаясь побежал к немецкому возку.

–Ну что решили то. а?!Жизнь или письмо? — донеслось с дороги.

Иван кашлянул в кулак, прочистил горло:

–Решили что жизнь…и письмо тоже! Шли бы отсель, люди добрые.

–Ну хорошо же! Ждите!

На дороге"барон"Гуго, и его спутники свернули в лес, и остановились за деревьями. Совет держали главари шайки-"барон".меченный Петер, бледный Каспарс, шляхтич Свинявский и Фуэнтес. Он заговорил первым.

–Всё так как вы и сказали! Русские трусливы и не стойки в бою.

–А то ж! — одобрительно воскликнул не понявший иронии шляхтич.

–Замолчите оба! — рявкнул"барон"-Нужен новый план!

–Я согласен на всё, лишь бы побыстрей убраться отсюда! — покивал головой испанец-В конце концов по дороге может кто-нибудь проехать.

Не слушая его"барон"продолжил:

–Нужно отпереть эту"крепость", разомкнуть возки. Надо оттащить сани, что закрывают их передний край. — барон посмотрел на Каспарса, тот в ответ на него, не понимая что от него хотят. — Каспарс, ты и твои парни сделают это. А твои мушкетёры их прикроют — это было сказано для Любвеобильного Петера.

Тот кивнул.

–Когда проход откроется, вы-"барон смерил взглядом испанца — благородный идальго, с ландскнехтами, двинетесь вперед и сомнёте противника. А прежде мушкетёры дадут по ним залп.

Изуродованный Петер потер щетинистый подбородок:

–Я не понял, что делать моим шведам. прикрывать холопов, или идти впереди ландскнехтов?

–Да царь Давид и вся его кротость! — закатил глаза"барон"-Сперва прикрывать холопов, а когда они оттянут сани, ты построишь своих шведов перед брешью, и они дадут залп по русским. А все кого не упомянул. будут отвлекать их под началом пана Свинявского

–Как? — спросил шляхтич.

Казалось, что"барон"Гуго сел на раскалённую жаровню, так побагровело его лицо,а из ушей пошёл пар,хотя на самом деле это была испарина от его вспотевшего лба и висков.

–Да как угодно! Кричите, стучите в бубны, трубите в горны! — и видя, что его не понимаю, почти по слогам пояснил — Атакуйте со стороны возков, пугайте лошадей, а то они стоят как вкопанный под выстрелами! За дело господа, наш ждут виноградники Бургундии!

При этих словах Фуэнтес сделал гримасу которая должно быть означала:"Почему бы и нет…Но не всех!"

Иван вернулся от саней к Бобру и Кукишу. Алтын был с ними.

–Сказал дьяку то? — спросил Иван. — Что он?

–Сейчас в падучую ударится! Повторяет. что теперь мы все на лобное место ходоки.

–Ждали значит нас — проговорил Бобёр.

–Ждали.

–Если вернёмся, точно в застенок угодим. пытать будут.

–За что же срасу пытать! Мы честно исправляем государефу службу! — возмутился Кукиш.

–Вот за это будут пытать! — усмехнулся Бобёр. — Пойду к щели этой что ли. А то Ерёма опять вроде как уснул, как бы ямщики не сплоховали.

Пригибаясь пошёл Михей с месту где сходились возки, там стояли двое возничих с кольями, да присел прямо в снег стрелец, приставив к стенке возка дымящуюся пищаль.

У саней грянул выстрел, во след ему залп нескольких мушкетов. Иван встрепенулся:

–Началось!

Он побежал к саням. которые уже сдвинули с места. Раненная лошадь, полуживая лежавшая на снегу, жалобно заржала, а вторая упала замертво. С той стороны саней вцепившись в них руками толпились и кричали оборванцы с пиками и топорами. И хотя казались их усилия тщетными, сани понемногу поворачивались открывая путь внутрь временной"крепости".Иван выстрелил, и промахнулся. Другой стрелец,перезарядившись. высунулся было, но с дороги грянул новый залп. На стрельце сбило шапку, а сам он охнул и присел.

–Живой? — крикнул Иван

–По маковке прокатилась! — стрелец имел ввиду пулю.

После залпа у саней оказались Кукиш и Бобёр. Они не опасаясь выстрелили оба, и уложили двоих из нападавших.Толпа отхлынула было, но ободряемая своим бледным вожаком,махавшим саблей с воплем:"Узприекшукунги!", навалилась вновь. Сани было не удержать.

–Не удержим рубеж! Айда к возкам, успеем перезарядить. Данило, идти то сможешь?

Раненный стрелец кивнул. отирая снегом кровь с лица. Все четверо отошли в глубь позиции.

Сани были оттащены.Дорога к возкам открыта.Тут появился Фуэнтес, в правой руке он держал пистолет, в левой шпагу. Вровень с ним вышагивали ландскнехты. За ними свирепый норвежец, датские моряки и местные дезертиры.

Иван пристроил пищаль на сошку. обернулся. Там где сходились возки кричали и суетились. И там лезли враги. Стрелец сделал выстрел и теперь пугал бердышом взгромоздившегося на крышу боярского возка пана Свинявского, подгонявшего своих похоликов криком:"Борзо, борзо, панове!". Ямщики помогали ему, но и в щель тоже лезли. И стало ясно, что очень мало посольских, чтобы отбиться.

–Берегись! — крикнул Ивану Бобёр и толкнул, над Иваном прошипели пули.

Он перевернулся на живот и глянул вперёд. Шведские мушкетёры встав в промежутки между наступавшими дали свой третий залп. Одна из пуль наповал сразила ямщика, другая ранила второго. Тут же в щель протиснулись двое и довершили дело пиками. Позади один стрелец остался против всех кто там был. Но тут отворилась дверца боярского возка и выпрыгнул Беда. За ним, неумело держа кинжал перед собой, вышел боярин Кваснин-Окороков. Беда со стрельцом встали перед ним, обороняясь от все прибывавших врагов

Иван встал на колено, прицелился:

–Оборони Богородица аз грешных покровом своим! — и выстрелил.

Ближний к нему солдат упал. В след выстрелили Кукиш с Бобром.

–Пошли вперед, пока они не перезарядили! — крикнул Бобёр перехватив бердыш поудобней, и сноровисто пошёл на противника, накручивая лунообразным топором над головой. Кукиш обнажил палаш, мгновенно атаковал обоих датских моряков, и уложил на месте в три приёма. Бросился к нему было ландскнехт, но его свалила пуля посланная раненным Данилой, что уселся прислонившись к немецкому возку, и выстрелив стал перезаряжать пищаль. Еще одного ландскнехта уложил Алтын. А далее произошло уж совсем необычное. Алтын сунул пистолет за кушак, быстро достал короткий засопожный ножик, увернулся от алебарды ливонца, и воткнул ему нож в шею. так, что тот только выпучив глаза с хрипом опустился на колени.

А вот Иван сошёлся с Фуэнтесом. Испанец отбил первый напор, и крикнул подбежавшим было товарищам:"Он мой!",делая выпад. Иван переступил назад, отбил клинок испанца, и снова насел на него. Нанёс удар слева на право. Испанец парировал. Иван маханул с право на лево, Фуэнтос отбил. Отступил на пол ступни и нацелил свой клинок Ивану в голову.

Хоть на Кукиша и наседал свирепый норвежец, с ливонским солдатом, радея за жизнь друга, он краем глаза наблюдал за поединком Ивана с испанцем. и когда увидел как тот изменил позицию, разгадал манёвр, и крикнул:

–Ифан,не отпифай утар…уфернись!

И тут же получил удар по каске, утратив силу удара, лезвие алебарды соскользнуло ему на плечо, не разрубило, но свалило с ног. И тут же добил бы Кукиша свирепый норвежец, но Алтын пальнул ему в лицо из своего второго пистолета. Но толи в пылу боя забыл он закатить пулю в ствол. толи плохо пыж забил, и она выкатилась, а только огненный язык вырвавшийся из ствола облизал лицо норвежцу и тот накрыв его руками с воплем бросился прочь.

–Ах ты же! — посетовал Алтын — Ну да ладно, ещё большим красавчиком станет!

И тут к его ногам упал сваленный пулей сидевшего у возка Данилы ливонец, что достал своей алебардой Кукишу.Но и самому Даниле досталось, сразу три мушкетные пули ударили ему в грудь, то стреляли два шведа и их командир Петер.Данила застонал, и уронил голову на грудь.

Иван услышал крик товарища, но уже занёс саблю, чтобы отбить удар. Отбив, он нанёс удар в ответ,и в то мгновение понял замысел противника. Выкрутив иванову саблю, испанец отвёл её в сторону, и оставив грудь противника открытой, что было сил рубанул Ивана сверху вниз. В мгновение, что хватает бабочки оторваться от цветка, Иван сколько мог отклонился назад, и испанский клинок распорол его кафтан. берендейку с ремнём, тесьму, что держала за спиной свёрнутое знамя, стеганную бумажную рубаху. исподнее, от плеча до пупа, и оставил глубокую царапину от плеча до середины груди. Противники замерли. Иван черпанул в рукавицу снега, поднёс ко рту и стал жевать.

Испанец стоял молча. Он уже понял, что бой выигран. Позади,хоть ещё и держали оборону какие-то три фигуры, возки уже разомкнули, и минуя тамошнюю толкотню к оставшимся на ногах Бобру и Алтыну, к сидевшим у возка Кукишу,заряжавшему пищаль, и мёртвому Даниле,, бежали разношёрстныё"лифляндские дворовые".уже торжествуя победу.

Фуэнтес улыбнулся Ивану, и запустил правую руку за спину, доставая дагу:

–Ну что парень,закончим наше дело!?

Иван не понял речи своего врага, но понял, что тот предлагает продолжить,и принял позицию.

И тут, в который уж раз, грянул над дорогой нестройный залп, и вслед за ним, послышалось"гойда", лошадиный топот, и свист сабель. На маленьком пятачке все замерли. а потом, как во сне. Иван от потери крови слабел, ворвался между возками сотник Телепнёв со стрельцом, и начали они обрушивать удары на растерявшихся разбойников. Те, что окружили боярина, Беду и стрельца Ерёму, побежали обратно в щель, между возками, которая хоть и стала шире после того как возки разомкнули. но не настолько, чтобы пропустить всех стразу. Лихие люди застряли. а Ерёма принялся крушить их бердышом.

Фуэнтес кивнул Ивану на прощанье, сказал:"Þú ert góður kappi.Gæti verið spænskt!"[ Примечание: Ты хороший воин. Мог бы быть испанцем. Пер.с исп.],и пригнувшись стал быстро пробираться к лесу.

Телепнёв повернул своего коня, осмотрелся. Бой утих уже. Пораженные внезапной атакой не известно откуда взявшихся"красных кафтанов""лифляндские дворовые"улепётывали кто как горазд, думая что ударило по ним не меньше сотни, и теперь за ними идёт погоня.

–Не гонитесь за ними, пусть уходят! — крикнул сотник спрыгивая с коня.

Иван уже сел рядом с Кукшем, почти обнимая поднятый кожух со знаменем. посмотрел на убитого товарища. Глаза у Данилы были широко открыты, будто бы от удивления.Иван, со стоном. Повернулся и смежил веки погибшему стрельцу. Алтын стал вновь маленьким и не заметным, канцелярским работником, полусогнутым от вечного радения над бумагами. От дальней стороны шли к ним боярин с Бедой, да стрелец Ерёма волочил извивавшегося пленного, лопотавшего на непонятном языке.

С другой стороны стали подъезжать стрельцы. Двое пришли пешими,толкая впереди себя, не высокого человека, в кафтане без рукавов. Он огрызался на толчки, и кричал на немецком:

–Не сметь ко мне прикасаться! Я ливонский рыцарь, я сам пойду.

Иван присмотрелся. Телепнёв даже присвистнул, хоть и знал, что от свиста всякие несчастья случаются.

–Это же тот, с постоялого двора!

–За вожака он у них. — сказал Иван.

Из немецкого возка высунулся бледный дьяк Телятьев. спросил:"Закончилось? Чей верх?"

Укоризненно посмотрев на него, боярин Окороков проворчал:

–Не больно же ты радеешь за царское дело, чернильная душа!

–Я не воин! Однако же мой человек вызнал, что нас ждали, и цель их — он ткнул пальцем в пленённого"барона"-было забрать царское письмо! — тут Кручина поднял руку, сжал в кулак ладонь, и выставил указательный палец вверх — Измена государю!

–Так значит! Так пытать надо разбойника, да вызнать кто его послал! Слышишь аспид, вот тебе руки то за спину завернут, да на дыбу! — крикнул Окороков в лицо"барону"

–Что говорит этот московит! Что вы хотите от меня?!-вопрос Гуго был обращён к Ивану.

Его рану осмотрел Бобёр, сказал:"Бывает и хуже. Исподние чистое располосуем, и перевяжем. А там конечно лекарь нужен".

А"барону"Иван ответил:

–Пытать тебя будут, калёным железом. Сейчас подкову с копыт у коня оторвём, нагреем и к жопе твоей приложим. Понял?!

Глаза Гуго поползли из орбит:

–Вы не можете! Я ливонский рыцарь!

–Что он говорит? — спросил Телепнёв.

–Говорит, что он местный дворянин. Нельзя его пытать!

–Ну чего там? — в свою очередь спросил боярин Окороков.

–Говорит пытать его нельзя, он из благородных. Дворянин.

Окороков всплеснул руками:

–Вот ведь! Ну так свезём в Ригу, пусть посмотрят какие у них дворяне, да допытают кто его послал на дорогу хитничать!

Тем временем Михей Бобёр порвал исподнюю рубаху, и сделал перевязь для левой руки Кукиша, она у него висела безвольно, и левое плечо болело так, что бывалый воин постанывал. однако только легла его рука в повязку, тот час вспомнил он про товарищей и указал Бобру взять у него из сумки чудодейственную мазь, которую уложила ему в дорогу его заботливая жена.

И тут опять заорал малый, совсем ещё молодой, лет пятнадцати парень, которого притащил Ерёма.

— Ļaujiet man iet, onkuļi, es neesmu pēc savas gribas! Tēvs sazvērējās ar Kasparu un sūtīja mani ar varu! Viņš teica, ka jūs saņemsiet labu māju, un santīmu, lai apprecētos pats! Atlaidiet! [Примечание:Отпустите меня дяденьки, не своей волей я! Отец с Каспаром сговорился, и силой меня отправил! Сказал добудешь для дома добра, и себе на женитьбу грошей! Отпустите! Пер. с лат.]

Парень почти плакал. Все смотрели на него безучастно, все устали, и казалось бы даже не потрудились бы взойти на Ковчег начнись сейчас потоп.

–Может на сук его? — предложил Ерёма.

Иван посмотрел на"барона"Гуго, которого уже связали и усадили на сани, и сказал:

–В Ригу тебя повезём, там тебя пытать. да судить будут. Скажи чего парень орёт?

Гуго высокомерно посмотрел на Ивана глазами полными злобы и призрения, но всё же ответил:

–Говорит отец его в лес послал. Говорит есть в деревне не чего совсем.

–Чего он? — спросил Ерёма

–Про полонянина твоего сказал.

–И чего?

–Ничего, как тронемся отпустим.

–Отпустим так отпустим. И так сегодня сколько народу положили.

Решили сперва поесть. Радоваться сил не было, но все, кто остался в живых, были рады,что избежали сегодня смерти. Поэтому Алтын, не спрося сь своего начальника. который чувствовал себя не очень уютно от того, что праздновал труса во время боя, и не ворча по обыкновению о разорении казённых средств, развязал тюки с припасами что были на санях. Достал икры в ястыках, хлеб, и в специальном коробе, бурдюк медовухи,а подумав второй. Хоть еда подмёрзла на морозе,если с трудом прожёвывая, но с удовольствием. А когда выпили хмельного, повеселели, и посмеиваясь стали рассказывать друг другу кто и как себя в ратном деле показал.

–Ифан конечно молодец!!!-говорил Кукиш-Не зря я его учил! Противник ему достался хоть куда! Сразу было фидно искусен,сопака в пою! Но Ифан не сплоховал, расгатал его хитрость,и ушёл из под атаки!

Кукиш подмигнул Ивану:

–Хотя и не совсем целый!

Иван усмехнулся с едва заметной грустью.

Пленного"борона",развязав ему руки, и крикливого парня тоже накормили. И если последний ел с жадным удовольствием, то"барон"с презрительным небрежением. Однако же съел всё, что дали. И вот когда он прожевал и проглотил последний кусок, Иван подошёл к нему и пихнул в бок."Барон"опасливо покосился на стрельца.

–Руки давай сказал Иван и стал накладывать путы на запястья пленного — Кто убил слугу на постоялом дворе?

–Любвеобильный Петер. — выдержав взгляд Ивана, ответил"барон"

–Кто он?

–Бывший шведский мушкетёр, теперь наёмник. Его нанимают или охранять или отправить…-тут"барон"поднял глаза к небу — Его фамилия Лундквист.

–Где он живёт?

–Я нанял его в Риге, у Песчаной башни. Там совсем рядом русское подворье.

Стали собираться. Выпрягли лошадей, и ту что погибла, и ту что уже не могла идти, и тоже в общем то должна была вот-вот умереть от потери крови. Одни из стрельцов подобрал длинный стилет, уже не нужный своего разбойному хозяину, и сунул лошади в ухо. Животное напряглось. дернулось пару раз, и затихло. Запрягли заводных. Они хоть и были сподобней для верховой езды, но и на них можно было до места добраться. Троих ямщиков и стрельца, что погибли,завернули в попоны лошадиные. и погрузили на сани. Решили везти в Ригу, знали что там на русском подворье есть церковь,при ней погост. Там и похоронить сговорились, по людски. а не на обочине, без отпевания. Подивились, что так малы потери. Лихих людей тоже собрали, и уложили у дороги, оказалось их восемнадцать человек. Не было среди них однако вожаков, не Петера Лундквиста, который как только налетел Данило Телепнёв, понял, что их обошли, и увёл своих мушкетёров, не было пана Свинявского, не было и бледного, круглолицего Каспарса.

Иван сказал"борону",сидевшему в санях, рядом с убитыми, чтобы крикнул местного парня, Гуго так и сделал.

–Переводи ему — сказал Иван — Как только мы из виду пропадём, пусть в деревню свою идет, да коли у них там есть нечего, скажет своим, что тут две лошади убитые лежат. Как его зовут то?

— Kāds ir tavs vārds? [Примечание:Имя твоё какое? Пер.с лат.]

–Янка — ответил парень,решивший, что раз накормили убивать уже не станут.

–Иоганн…Иван его зовут.

–Везёт же…-пробормотал Иван — А деревенька как называется.

— Kā sauc jūsu saimniecību? Ciemats ir tavs? [Примечание:Как называется твоя деревня? Пер.с лат.]

— Gaiļi![Примечание:Петушки! Пер.с лат.]

–Так вот скажи ему, что ежели он сделает что-то. что ты ему, пользуясь моим не знанием языка. сейчас нашепчешь, то мы вернёмся сожжём его деревню, а его свиньям скормим…ну и тебя заодно, ливонского дворянина.

"Барон"Гуго подумал мгновение и всё перевёл правильно.

–Перевёл?

–Да.

–Беги давай.-прикрикнул Иван на парня, того и след простыл. потом толкнул связанного"барона"так. что улёгся он как раз рядом с одним из покойных — Вот и полежи среди тех, кого твоим хотением жизни лишили!

На козлы вместо ямщиков сели стрельцы. Иван верхом не поехал,сел на облучок боярского возка, уселся поудобней, сжимая в руке подобранное на поле боя короткое копьё, и посольский поезд тронулся по снежной дороге, оставляя позади место недавнего сражения. к рижской заставе.