Сцены из народного быта

Иван Федорович Горбунов, 1853

«– Что это за народ собрамши? – Бог их знает… с утра стоят. – Не насчет ли солонины? – Какой солонины? – Да ведь как же: этот хозяин кормил фабрику солониной, но только теперича эту самую солонину запечатали, потому есть ее нет никакой возможности. – Это вы насчет солонины-то? Нет, уж он им три ведра поставил: распечатали, опять жрут…»

Затмение солнца

Сцена из московского захолустья^[1]

— Что это за народ собрамши?

— Бог их знает… с утра стоят.

— Не насчет ли солонины?

— Какой солонины?

— Да ведь как же: этот хозяин кормил фабрику солониной, но только теперича эту самую солонину запечатали, потому есть ее нет никакой возможности.

— Это вы насчет солонины-то? Нет, уж он им три ведра поставил: распечатали, опять жрут…

— Да, уж эта солонина!..

— Что это за народ собрамши?

— Разно говорят: кто говорит — на небе неладно, кто говорит — купец повесился…

— А мы из Нижнего ехали… пьяные… Едем мы, пьяные, и сейчас эта комета прямо к нам в тарантас… инда хмель соскочил! Я говорю: «Петр Семенов, смотри!» «Я, говорит, уж давно вижу», а сам так и трясется…

— Затрясешься, коли, значит… богу ежели что… Все мы люди, все человеки…

— «Не оборотить ли, говорит, нам назад?» — «Бог милостив, говорю, от судьбы не уйдешь, давай лучше выпьем, а она, матушка, может стороной пройдет. Хвост уж очень разителен!.. Такой хвост, я тебе доложу, что просто…»

— Грехи наши тяжкие… Слаб есть человек! Вот хоть бы теперь! Этакое наказание божеское, а сколько народу пьяного.

— Без этого нельзя: иной опасается, а другой так опосля вчерашнего поправляется.

— Нет, вы докажите!

— И докажу!

— Одно ваше невежество!

— Извольте говорить, мы слушаем. Вы говорите…

— Я вас очень хорошо знаю: вы — московский мещанин и больше ничего!

— Оченно это может быть, а вы про затмение докажите. Вы только народ в сумнение привели!.. Из-за ваших пустых слов теперича этакое собрание!.. Городовой! Городовой!..

— Вот он тебе покажет затмение!..

— Да, наш городовой никого не помилует!

— Докажите!

— Живем мы тихо, смирно, благородно, а вы тут пришли — всех взбудоражили.

— Хозяйка наша в баню поехала и сейчас спрашивает: «Зачем народ собирается?» А кучер-то, дурак, и ляпни: «Затмения небесного дожидаются…» Сырой-то женщине!..

— Образование!

— Так та и покатилась! Домой под руки потащили…

— Он с утра здесь путается. Спервоначалу зашел в трактир и стал эти свои слова говорить. «Теперича, говорит, земля вертится», а Иван Ильич как свистнет его в ухо… «Разве мы, говорит, на вертушке живем?»

— Дикая ваша сторона, дикая!..

— Мы довольны, слава тебе, господи!..

— Господин, проходите!

— Барин, ступай лучше, откуда пришел, а то мы тебе лопатки назад скрутим…

— Смотри-ко, что народу подваливает.

— Горяченькие пирожки! У меня со вкусом! Так и кипят!

— Что это за народ собрамши?

— Вон пьяный какой-то выскочил из трактиру, наставил трубочку на солнышко, говорит — затмение будет.

— А где же городовой-то?

— Чай пить пошел.

— Надо бы в часть свести.

— Сведут, это уж беспременно…

— За такие дела не похвалят.

— Все в трубочку глядит; может, что и есть.

— У нас на Капказе, на правом фланге, у ротного командира во какая труба была… все наскрозь видно… Ночью ли, днем ли, как наставит — шабаш: что-нибудь да есть.

— Начало затмения! Вот, вот, вот… Сейчас, сейчас, сейчас…

— А вот и городовой идет.

— Сейчас выручит!

— Вот, господин городовой, теперича этот человек…

— Осади назад!

— Теперича этот человек…

— Неизвестный он нам человек…

— Позвольте, спервоначалу здесь был… вышел он, примерно, из трактира… но только народ, известно, глупый… и стал сейчас…

— Не наваливайте… которые!.. Осадите назад!

— Иван Павлыч, ты наш телохранитель, выручи! Выпил я за свои деньги…

— Вы тогда поймете, когда в диске будет.

— Почтенный, вы за это ответите!

— За что?

— А вот за это слово ваше нехорошее.

— Выскочил он из трактира…

— Сейчас затмится!

— Может, и затмится, а вы, господин, пожалуйте в участок. Этого дела так оставить нельзя.

— Как возможно!

— Может, хозяйка-то наша теперича на тот свет убралась по твоей милости.

— Хотел на божью планиду, а попал в часть…

— На Капказе бы за это…

— Сколько этого глупого народу на свете!..

«Еженедельное новое время» № 6–7, 1879 г.

Примечания

1

В журнале «Еженедельное новое время» (1879, № 6–7) рассказ начинался описанием места действия:

«Московское захолустье, одно из тех, где деревянные заборы, деревянные дома на каменном фундаменте и где древность первопрестольного града доказывается пребыванием на улице домашней птицы и свиней. На улице толпа народа».