Всякая всячина

Иван Семенович Паластров

Серега неслышно подошел сзади и ткнул стволом карабина мужику в зад: – Бог в помощь! Много намыл на чужом ручье и на чужой проходнушке? – сурово спросил он незваного гостя. Старатели ревностно относились к своим застолбленным местам и сурово наказывали самозванцев.

Рыболовы

Утром Шайтан, как и обещал соседу, прихватил сеть с крупной ячеей и пошёл в устье ручья Баимка. Шайтанка привычно носилась между деревьев, распугивая лесную мелочь. Через пару часов, не спеша, Шайтан пришёл на место. Здесь ручей был приличным и рядом с устьем, между перекатами, образовалась хорошая заводь.

— Вот тут на перекате мы и поставим перегородку из сети и через пару дней черпанём рыбы на всю зиму, — сказал он собаке. Срубив несколько тонких лиственниц, заострив концы, Шайтан забил их в дно переката от берега до берега и навесил на колья принесённую сеть.

— Ну вот и готово! Мелкая рыбёшка будет проскакивать через крупную ячею, а та, что нам нужна, будет ждать нас у сетки, — удовлетворенно сказал он Шайтанке, которая весело завиляла своим свитым в кольцо хвостом. Вечером, придя домой, Шайтан зашёл к Толяну, который только что пришёл с горелой сопки и ел бруснику со сгущенкой.

-Ну что, вкусная ягодка, с кислинкой? — спросил он у Толяна. — Угу-, мотнул головой сосед.

— Я перегородил ручей. Посмотрим через пару дней, что там будет, бреднем протянем по заводи.

— Да будет там рыба! Каждый год бывает. Куда она денется? Мелочь вся уйдет, да и мы не всю выловим, — ответил Толян.

— Это правда, без рыбы не оставались.

В это время года по ночам были уже заморозки и рыбаки не боялись, что рыба испортится.

Через два дня Шайтан с соседом, прихватив бредень, пошли ловить рыбу перед загородкой. Шайтанка убежала вперёд, по пути облаивая белок. Они с интересом разглядывали собаку, совсем её не пугаясь — они были для неё недосягаемы.

Лай доносился все глуше и глуше, затем донесся какой-то другой — не весёлый, как облаивала мелочь, а яростный.

— На кого это она так лает, наверное, на оленя или лося? — спросил Толян.

— Не похоже… с каким-то остервенением лает, зверь пострашней будет, — обеспокоенно ответил Шайтан и прибавил шагу. Лай доносился все громче и громче. Шайтанка уже не лаяла, а злобно хрипела. Раздвинув кусты тальника, рыбаки увидели медведя, который не обращая на рычание собаки, вылавливал рыбину и тут же её съедал, затем всё повторялось. Собака уже охрипла от такой наглости медведя, но сделать ничего не могла — он был в воде.

— Вот и рыболов пришёл из леса… ему бы уже ложиться в берлогу надо! Вон какой упитанный, а он всё гуляет и нашу рыбу ловит, — усмехнулся Шайтан, снимая с плеча ружьё.

— Что делать-то будем? Без рыбы уйдём, его же не выгонишь сейчас, пока не насытится, — сказал Толян.

— Час мы его пугнём, сам убежит, — тихо проговорил Шайтан, заряжая ружье мелкой дробью.

— Ты что, Шайтан, совсем сбрендил? Если ранишь его, да он нас порвет вместе с собакой, — испуганно зашипел Толян.

— Не боись… я только попугаю, дробь мелкая. Что ему сделается? — Шайтан вскинул ружьё и прицелился в медвежий зад. Раздался оглушительный выстрел. Медведь, вскинув зад, кинулся с перепугу в кусты. Шайтанка кинулась вслед, хватая клыками за медвежий зад. Шайтан быстро перезарядил ружье и выстрелил еще раз, только в воздух.

— Всё, можно ловить рыбу, не всю же он сожрал, поди и нам оставил, вон как перепугался, весь галечник изгадил с перепугу, — рассмеялся Шайтан, показывая на жидкое медвежье дерьмо. — Трус, однако.

Шайтанка, налаявшись до хрипоты, вернулась. Рыбаки протянули бредень по заводи и вытащили на галечную косу. Рыбы, а это был в основном хариус, вытащили как раз на два рюкзака.

— На сегодня хватит. Больше не унести, тяжелая, завтра принесем надувную лодку и всё, что поймаем, сплавим на ней, до самого дома, — сказал Шайтан.

— Если опять рыболов не объявится, — рассмеялся Толян.

Медведь больше не пришёл, он сейчас будет бояться человека, который больно бьет по заду. Рыбы наловили сколько надо на зиму и, сняв загородку, сплавились до самого дома. Они жили на берегу Большого Анюя, куда впадают все ручьи — большие и малые.