Где-то на Северо-Востоке

Иван Паластров

Волчица лежала у входа и, оскалившись не мигая, смотрела на охотника, она потеряла много крови и была обессилена. Серёга поежился от такого взгляда и, прицелившись, выстрелил, волчица дернулась и затихла. «Все, конец зверю, надо в логове посмотреть, щенки должны быть», – подумал охотник и подошел к логову.

Вкусный ветер

Паша, как всегда, проснулась рано, как говорят, с первыми петухами. Она работала в поселковой пекарне, выпекала хлеб. Была она женщиной не старой, дородной. Может у неё была когда-то своя семья, но об этом никто не знал. На прииск она приехала одной из первых, может, с другого прииска, может с материка, кто-то дал вызов, для приезда на Весенний. В то далекое время на Чукотку можно было приехать только по вызову предприятия, в связи с пограничным контролем — американская Аляска была рядом

Паша пришла в пекарню, где уже были её помощницы, и занялась своим привычным делом, то есть тестом, которое уже подошло и было готово для выпечки. Тесто она замешивала сама, не доверяя помощницам, хотя те тоже умели это делать, но хлеб получался какой-то не такой, как у Паши. Сделав все дела, они раскатали тесто и, разложив по формам, засунули их в разогретую электропечь. Через определенное время они вытащили испекшийся хлеб. Паша отломила от горячей буханки небольшой кусочек и сунула себе в рот, прожевав и проглотив, она удовлетворенно сказала: «Пропекся». Пекарня была в небольшом домике, разделенным пополам, в другой половине был хлебный магазин, что было удобно для всех. Остывший хлеб тут же через дверь попадал на прилавок магазина. Нужно сказать, что хлеб на Весеннем пекли только белый и буханки были вдвое больше, чем обычные.

Семёныч шёл со своими напарниками домой на обед, их бульдозер стоял на профилактическом ремонте в боксе. На дворе стоял апрель, на небе не было ни облачка. Ярко светило солнце, словно стараясь наверстать упущенное время, когда оно несколько зимних месяцев не появлялось на небе. Дул легкий, приятный ветерок. «Хлебом пахнет, свежим», — сказал Семёныч друзьям. «Да, вкусный ветерок дует, это Паша-пекариха хлеб из печи вытащила, запах ни с чем не сравнимый», — ответил один из друзей. Семёныч с напарниками зашли в хебный магазин и купили ещё тёплого хлеба. «Паша, как ты делаешь хлеб таким вкусным и запашистым? Запах идёт по всей улице. Ноги сами несут в магазин за хлебом», — шутливо спросил Семёныч у Паши, принесшей очередной лоток с хлебом. «Да всё просто — душу вкладываю в каждый замес теста, нет никакого секрета», — так же шутливо ответила пекариха. «Нееет, есть у тебя какой-то секрет, не зря за твоим хлебом из района заказы делают, вон вертолётчики каждый раз по мешку берут», — сказал Семёныч, беря хлеб в руки. Выйдя из магазина, вся компания дружно стали откусывать угол у тёплой буханки и нахваливать Пашу. «Ну Паша, ну молодец, какой же вкусный хлеб печёт, удержаться невозможно, чтобы уголок не от грызть, как дети, ей богу». Так все, жуя хлеб, разошлись по домам. «Опять углы у буханки обгрыз — стала выговаривать жена Семёнычу, когда он положил буханку на стол, у которой не было двух углов, — ты как сын, так он мал еще», — со смехом добавила она.

Паша отработала в поселковой пекарне несколько лет и, уволившись, уехала. Куда, никто не знал, может на вновь открывшийся прииск, может на материк искать свое бабье счастье. Хлеб продолжали печь её бывшие помощницы, тоже белый, тоже вкусный, так же разносит ветер вкусный запах свежеиспеченного хлеба, но не такой как у Паши-пекарихи: не было в нём её души.