Замурованные. Хроники Кремлевского централа

Иван Миронов, 2017

Автор – сын бывшего Министра печати Бориса Миронова. Сидел в тюрьме по обвинению в покушении на А. Чубайса. Через 2 года был выпущен под поручительство депутатов. Принимает участие во многих ток-шоу. Известен своими скандальными высказываниями. Эта книга рождалась на тетрадных листках в полумраке камеры самой жёсткой тюрьмы России – «Кремлевского централа», где Иван Миронов очутился по обвинению в покушении на Чубайса. Десятки фигурантов самых громких уголовных дел – «ЮКОС», «МММ», «Три кита», «Социальная инициатива», «Арбат-престиж» и многие другие – оказались на соседних нарах и стали героями «Замурованных». Среди них легендарный киллер Леша Солдат, «ночной губернатор» Санкт-Петербурга Барсуков (Кумарин), «мессия» Грабовой, вереница мошенников, олигархов, наркобаронов и чиновников. Откровения еще могущественных вчера, но низверженных сегодня мощных, умных, коварных, порою шокирующих фигур завораживают читателя до оцепенения. Каждый сокамерник открывает новые грани мерзости или мужества, подлости или стойкости. Но именно в этом калейдоскопе «замурованных» душ и проявляются нравы современной России. «"Замурованные" – это не просто тюремные мемуары, это путеводитель по главному политическому каземату – "Кремлевскому централу". Это популярная энциклопедия характеров элит, низвергнутых с олимпа бизнеса и власти. Благодаря писательскому таланту Иван Миронов смог разглядеть в тюремном зеркале отражение нашей эпохи». – Владимир Сунгоркин, главный редактор газеты «Комсомольская правда» «На Руси знают: от тюрьмы и сумы не зарекайся. И на то и на другое можно "невзначай" набрести, и тогда человек оказывается замурованным – горем ли, бедой ли, тюрьмой. Иван Миронов оказался в тюрьме. Два года там – серьёзный опыт, завершившийся оправданием вчистую. Иван оправдания не просил – он за него бился, подтвердив жизненную верность распространённого на Руси принципа: не верь, не бойся, не проси». – Андрей Фурсов, историк. «"Замурованные" Ивана Миронова – это рассказ о страждущей, возвышенной душе, ищущей ответы на неразрешимые вопросы нашего времени. Эта душа замурована не просто в тюремные казематы, она замурована в свою собственную жизнь, в то мучительное время, которое подарил нам этот грозный опыт. Прочитайте эти строки, начертанные гвоздем на тюремной стене». – Александр Проханов, писатель. «Эта книга о победе воли над обстоятельствами. Можно замуровать плоть, но пока не сломлен дух, силы человека безграничны». – Александр Домогаров, народный артист России. Книга издавалась ранее В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Предисловие автора

Я начал писать «Хроники Кремлевского централа» спустя месяц после моего ареста, по ночам, под фонарем аварийного освещения трехместной камеры Федеральной тюрьмы номер один, куда я был брошен по обвинению в покушении на Чубайса. К этому времени персонажей и коллизий, политики и быта, горя и смеха уже накопилось на долгие ночи арестантской прозы. Я тогда не верил, что моя неразборчивая скоропись когда-нибудь обретет читателя и не будет похоронена в архивах оперчасти изолятора. Я не мог надеяться, что рукописные странички «Хроник» станут книгой, в фокусе тюрьмы отразившей нашу эпоху. Перспектива сгинуть на пару десятилетий в строгорежимных лагерях за Уральским хребтом была для меня тогда гораздо зримей и реалистичней, нежели литературный успех начатых записок. Все было в те дни против меня, и даже в глазах сокамерников я прочитывал собственную обреченность.

Удивительно, но даже самая страшная реальность, изложенная на бумаге, теряет тошнотворный вкус гнетущей жути, которая остается лишь острой приправой сюжета. Парадоксален и юмор, пронизывающий «Замурованных». О нем святитель Николай Сербский писал из концлагеря: «Сегодня только сила и шутка могут спасти нас от отчаяния и безумия». Этим девизом тех, кто не сдается и продолжает бороться, преодолевая страдания и побеждая уныние, дышат «Замурованные», страшные и смешные. Два года судьба писала эту книгу, посылая новые испытания и уникальных попутчиков — фигурантов самых громких дел первого десятилетия нового века, от легендарных киллеров до олигархов, от «вождей» до «мессий». Но мало было написать, нужно было суметь вывести рукопись на волю из стен почти секретного изолятора. Отрывки книги украдкой от камер слежения удавалось скидывать адвокатам, часть записок я сумел передать маме через клетку в судах за спинами утративших бдительность конвоиров. Однако сохранить удалось не все. Куски рукописи были безвозвратно изъяты во время регулярных обысков камеры.

Журналист, попавший в тюрьму, волею судеб и профессии неизбежно становится историком. У писателя, оказавшегося за решеткой, кошмар непредсказуемости рано или поздно сменяется подсознательным азартом первопроходца — поведать миру о том, что еще никому не открыто. Для всякой тоталитарной системы губительно пожирать интеллигенцию тюрьмами. Это лакомство ядовитое…

Мое освобождение из плена после двух лет тюремного заключения явилось лишь промежуточной победой общества над политической системой. Впереди предстоял суд присяжных, растянувшийся почти на десять месяцев. Я по-прежнему оставался обвиняемым, а свобода была ограничена прихотью следователя и судьи.

Уже через месяц после издания книга попала в разряд негласно запрещенных. По звонкам сверху отменялись презентации, изымались из продажи тиражи. Но «Замурованные», достойно встреченные читателем, устояли. И спродюссированная Вадимом Цыгановым, озвученная народным артистом России Виктором Никитиным при участии автора, книга вышла даже в аудиоверсии.

Судьбы некоторых героев «Замурованных» за минувшие годы определились, изменились, оборвались, но об этом в следующей книге.