Винный дождь. Из сборника «История моего преступления»

Иван Карасёв, 2021

Это история друзей, попавших в родном городе в неожиданное приключение. Оказывается, иногда так наотдыхаешься, что можешь забыть самое важное для себя. Но всё хорошо, что хорошо кончается, особенно, когда вино позволяет легче переносить внезапно выпавшие на головы друзей тяготы.

Нелёгкое начало

Макс возвращался из отпуска. В этот раз он смог вырваться в свой любимый Крым на целых два месяца. Столько времени, проведённого на море с обязательным ежедневным купанием и затяжными вечерними посиделками за ёмкостью с местным вином, зарядили его организм положительной энергией для дождливого Питера на год вперёд. Теперь он снова был готов ринуться в самую гущу кипучей журналистской деятельности. Он по ней даже немного соскучился, видимо, отдых закончился в самый подходящий момент, когда длительное безделье ещё не полностью оторвало от реальной жизни, не стало привычным состоянием души и тела, а накопившаяся энергия начала искать выход. Поэтому ожидавшие его интервью, статьи, освещение пресс-конференций, семинаров, симпозиумов и съездов партий после такого великолепного отдыха представлялись просто семечками, которые он будет лузгать не глядя и безостановочно. И плевать, что на него косо смотрят коллеги по редакции, как на любимчика главреда. «Не можете делать как я, так и не завидуйте!» А писал он хорошо, всегда без подсказок находил нужную тональность, угадывая настроение и читающей публики, и начальства.

Впрочем, до выхода на работу оставалось ещё два дня. За это время нужно было отметить с друзьями и возвращение из отпуска, и обмыть новую квартиру, в которую он только-то и успел перевезти вещи до отъезда, и даже ни разу не переночевал там. Оказалось, гораздо проще дожить у родителей последние и, как всегда в таких случаях, совершенно сумасшедшие дни перед долгожданным отпуском. Там, хотя бы не требовалось заботиться о завтраке и ужине, утром без проблем найдёшь чем зажевать непременный кофе, а вечером, когда он, усталый и выжатый как лимон, возвращался домой, на плите стоял ужин, и иногда его даже не надо было разогревать — в обмотанной кухонными полотенцами кастрюльке заботливо приготовленная мамой еда долго хранила тепло.

В родительской квартире в центре города по-прежнему оставалось всё необходимое для жизни Макса — вплоть до зубной щётки. Вероятность того, что иногда придётся жить на два дома, Макс вполне допускал, но сегодня он с друзьями завалится в свои личные двухкомнатные апартаменты в доме брежневской постройки, и они будут гулять, пока не кончится вино.

А вина Макс вёз аж две канистры, хорошего, прямо с завода, до того, как его успели разбодяжить для массового потребителя. Во всяком случае, он так думал, а ведь от способности к самовнушению зависит очень многое, в том числе вкусовые пристрастия. Прочитав изрядный объём литературы или посмотрев умную передачу по телевизору, человек может поверить, что мясо, например, вредно и даже его внешний вид, не говоря о вкусе, будет вызывать у него отвращение. Так и с вином, главное верить, что оно хорошее, а лучше марочное. Неважно, что оно не в бутылках с соответствующими значками, куда значимей знание всех звеньев цепочки производитель — вор — посредник — потребитель и, конечно, собственный положительный опыт распивания данного напитка. Вкусовые ощущения ведь создаются «по ходу пьесы», в первый раз вы можете и не оценить все достоинства подслащённого вина, но когда вам скажут: «А это дядя Вася прямо с завода приносит, до розлива берёт!», то вы начинаете ощущать дополнительные вкусовые нотки: то аромат чёрной смородины, то вишни, то сирени, в зависимости от степени подпития. Ну, а если выяснится, что при покупке оптом — от канистры, ещё и цена становится удивительно привлекательной, то со вкусом вашего вина уже ничто другое сравниться не может. «Какое там бордо или бургундское, у нас своё, из лучших крымских виноматериалов!» И плевать на то, что всякие умники в питерских ресторанах, называющие себя умным словом сомелье, пытаются вам внушить, будто в настоящее вино сахара не добавляют, а сладковатый вкус достигается иными способами, вы-то всю жизнь пили именно такое, «слатенькое», оно и вкуснее, и забористее.

— Привет, Макс! Ты во сколько приезжаешь? — спросил из телефона голос Коляна.

— В шесть пятнадцать, встречаемся, как договорились, у меня на Народного ополчении, в восемь.

— Нет, ты даже точный адрес не сказал, мы тебя встретим на вокзале, не спорь, ты бухло везёшь? — Колян, как и все остальные из компании бывших однокурсников, знал, что Макс из Крыма всегда привозит вино.

— Конечно, об чём вопрос!

— Отлично, значит, мы ничего не берём, сначала, как говорится, пьём твоё, а потом каждый своё. Какой вагон?

— Шестой.

— Замётано!

— Ладно.

Макс рассчитывал заказать такси, иначе рюкзак и две канистры не дотащить даже до общественного транспорта, но теперь в схему его приезда вмешалась новая вводная, и он решил не звонить «Таксовичкову», а определиться по прибытии — впятером они всё равно в одну машину не помещались. До Питера оставалось четыре с лишним часа, и Макс, согреваемый приятными мыслями о весёлой вечеринке с друзьями, прикорнул на верхней полке.

Разбудил голос проводницы.

— Просыпаемся, просыпаемся, молодой человек, через пятьдесят минут Петербург, скоро санитарная зона.

Дородная тётка, убедившись, что Макс протёр глаза, прошла дальше, покачивая всеми возможными частями тела. «Мечта поэта», — подумал Макс и легко, по-солдатски, хотя в армии был только на сборах, спрыгнул со своего лежбища.

Быстро совершив прогулочный моцион до туалета и обратно, присел на краешке нижней полки, достал телефон, чтобы хоть как-то убить время. На самом деле, после двух дней скучной тряски в поезде, где почти все соседи оказались родителями с детьми, желание выпить постепенно одолевало его, но не начинать же прямо в купе на глазах у удивлённой мамаши с двумя отпрысками дошкольного возраста. Не поймут. Макс терпеливо ждал, и вот наконец за окном поплыл перрон Московского вокзала. Ребята стояли прямо напротив его вагона. После приветствий и поцелуев, Колян и Андрей подхватили десятилитровые канистры, и все весело зашагали в сторону начала платформы.

— Так вино до дому подождёт? — задал вопрос Макс.

— Зачем же? — ответил Колян. — Так долго никто ждать не будет!

— Ха, а как мы будем пить, прямо из канистры? — Макс до сих пор не задумывался о технической стороне вопроса.

— Ничего, за вас думал фюрер, — успокоил Колян, — у нас всё предусмотрено, даже воронка имеется, надо только найти место, где можно разлить вино.

— Пойдём в туалет, — предложил Андрей, — там и разольём по индивидуальной таре, — он показал Максу на полиэтиленовую сумку в руке Оксаны, из которой торчали горлышки пластиковых бутылок в бумажных пакетах.

На входе в здание вокзала, они зазвенели в рамке, хотя канистры были пластмассовые, но охранник с биркой «РЖД» лишь лениво махнул рукой, мол, проходите. Друзья двинулись в сторону туалетов, но прямо перед местами общественного пользования для мужчин стояло двое полицейских, казалось, всё их внимание было сосредоточено на максовых ёмкостях с напитком. «Наверное, у них тоже слюнки потекли», — шепнул Колян Андрею, и они автоматически повернули в другую сторону, блюстители порядка остались на месте и, вроде, даже потеряли интерес к их ношам.

— Девчонки, придётся вам, в женский туалет они не зайдут. Маша держит бутылочку с воронкой, а ты, Оксана, аккуратно наливаешь. — Колян всегда в трудные минуты брал управление на себя.

— Угу, ключевое слово аккуратно, — недовольно пробормотала Оксана.

— Не боись, Ксюха, если немного прольёшь — не страшно, нам хватит, — поддержал друга Макс.

Девчонки пошли в женский сортир. В белом кафельном зале с рукомойниками было слишком много народу, пришлось уединиться в тесной кабинке. Какая-то толстая баба, поправляя рейтузы — шедевр советской швейной промышленности эпохи строительства БАМа, проводила их взглядом, и громко, на весь туалет гаркнула:

— Совсем стыд потеряла молодёжь!

— И не говорите, в старые времена они бы себе не позволили такого, а всё эта демократия! — поддержала её старушенция с усами, как у Чапаева.

Оксана и Маша затихарились в узкой кабинке, пока две блюстительницы чистоты нравов не угомонились и не ушли. Зато нарисовалась вооружённая шваброй, тряпками и ведром уроженка солнечного Самарканда и, расписавшись в висевшем на стене листке, приступила к выполнению своих обязанностей. Контингент сортира постепенно сменялся, и только невозмутимый клининг-менеджер, тихонько напевая себе под нос «Миллион алых роз» на узбекском языке, по-прежнему неспешно протирала раковины. Наконец, в туалете воцарились лишь привычные для этого заведения звуки. Решили начать, тесновато, корпулентная Оксана занимала почти всё пространство, Маше пришлось устроиться между боковой стенкой и унитазом. Сам процесс пошёл непросто, чуть ли не треть драгоценной жидкости выливалась на пол. Оксана с Машей пытались минимизировать потери и обменивались короткими фразами:

— Держи прямо!

— Подправь!

— Да не вываливайся ты (это воронке)!

— Ну, поехали!

— Ай, не так быстро!

— Та-аак, вот ещё тебе.

— Ну, давай, давай, хорошо-о, хорошо-о!

— Всё, больше не могу (это Оксана устала держать тяжёлую канистру)!

Узбекская уборщица, видимо, достаточно разбиралась в тонкостях русского языка, чтобы составить своё мнение о том, что происходит в дальней кабинке:

— Дэвочки, дэвочки, это нэлзя здэсь дэлат, пажалусто, идыты в другой место.

Девчонки замолчали. Испугались, что сейчас вызовут полицию, отберут вино и составят протокол.

— Мы всё уже, сейчас уходим, всё в порядке, а Вы не хотите глотнуть?

— Глотнут что? Вы что мне прэдлагат хотитэ? — уборщица рассердилась не на шутку, — у нас такой никто не дэлает. Я сейчас милиция вызову! Быстро ухади!

Тут в заведение вошли две расфуфыренные дамочки бальзаковского возраста. Одна потянула воздух носом и сказала:

— Какой-то странный запах в этом туалете, я бы сказала, сиренью пахнет, удивительно.

Дамы, задержавшись у зеркала, собирались уже пройти по своим делам, а недовольная уборщица принялась вытирать пол, и тут она увидела огромную красную лужу, вытекшую из крайней кабинки, именно оттуда вовсю несло «сиренью». До неё, наконец, дошёл истинный смысл происходившего наряду с пониманием, что простой протиркой пола тут не обойдётся, а придётся ещё долго тряпки выжимать.

Конец ознакомительного фрагмента.