Глазами человека, глазами ангела. Эссе и рассказы

Иван Владимирович Малинин

Смешение реальности и фантасмагории. Недосказанность и предчувствие. Ветер, сдувающий чёрный песок. Вода, туман, обрывки снов… Здесь кто-то идёт сквозь город, а кто-то идёт к морю, а кто-то идёт по песку, «…словно по вырванным страницам из книг чьих-то душ».Здесь слова, оброненные почти случайно, но полные значения. О них нужно думать, про них нужно вспоминать. Здесь внезапное перекликание с чем-то до боли знакомым, с тем, что ты читал когда-то, с тем, что ты когда-то любил, о чём мечтал…

ХВАЛРЕКИ

— Хорошего вечера тебе! Какие планы на сегодня? Хъёрк сварил очередную партию пива, хочешь, заглянем? Старик будет рад тебя видеть, знаешь ведь.

Она только кивнула: мол, знаю.

— Если будешь свободна, приходи, — Олаф ловко бросил девушке ключи, чтобы она закрыла магазинчик, и, нагруженный продуктами, направился домой к семье, что-то насвистывая. Помахал ей на прощанье, и она помахала в ответ. Закрыла дверь, запирая внутри рабочий день, с каждым поворотом ключа ощущая свободу вечера. Осталась стоять на улице одна. Это словно был намек. Сегодня к Маргарет, у которой она снимала комнату, приезжала дочь с внучкой. Пусть они побудут вместе.

Девушка направилась в конец улицы. Погулять, пойти, куда глаза глядят. Как любила. Наугад.

Наугад.

Именно так она выбрала это место. Край мира, куда только и можно сбежать от этого самого мира. А еще — от себя. Но в последнем она сомневалась. Ведь мысли, они как кошки. Оставляешь их, надоевших, нежеланных, где-то далеко-далеко… И бежишь… А они все равно находят дорогу. Кошки — домой. Мысли — в голову. И не понятно, почему так происходит, почему возвращаются… Скучала по миру? По себе?..

По нему?..

Не ответив себе, обернулась. В очередной раз. Она уже вышла за пределы улицы, начала переходить подножие горы, спящей на боку. Сзади — Вик. Городок, успевший стать ей домом, мило улыбающийся ей окнами и низкими крышами — отражается вечернее солнце. Тоже улыбнулась. Подняла воротник куртки, защищаясь от ветра. Остановилась, совсем на мгновение, замерла, о чем-то подумав, а ветер уже заиграл ее распущенными волосами, а она ему разрешила вот так побаловаться… Выбрала на плеере одну из любимых песен. Сняла ботинки. И двинулась дальше. Искать. Народец. И усмехнулась сама себе…

Черный песок. Она. Ветер. Босиком…

…Moving backwards, moving backwards, — шептала она слова песни.

По просторам, словно оставленным недостроенными Богом. Словно по вырванным страницам из книг чьих-то душ… Мох, ягоды, камни, разнотравье по щиколотку щекочет кожу, песок, вода, туман… обрывки снов, когда из одного попадаешь в другой, так, просто, перепрыгивая с одного позеленевшего валуна на другой. Холода она не боялась — босиком вот так, оставляя на сырой темноте отпечатки. Зябко, но холода — не боялась. Искала ответы внутри и снаружи, бросала взгляд на очередную набегающую на берег волну — не из ее ли книги, потому что очень уж похоже на страницу 386, на которой… Но нет… Эта волна вообще без номера. Вероятно, была вырвана сразу после оглавления чъей-то жизни. Расплескалась вода. А она пошла дальше. Не боясь холода. Внутри и снаружи.

И ощутила, как скребется в двери памяти та, что вернулась совсем недавно. И впустила…

Он всегда говорил ей слово, такое забавное, но какое же? Никак не могла вспомнить. Помнила смутно, что оно звучит так, словно название некого маленького народца, что-то вроде гномов из сказок. Но как же… как… не помнила.

Здесь было так много песка, будто кто-то специально рассыпал много-много графита, точил и точил простые карандаши, осыпая все вокруг черной крошечной крошкой. Сточил один — брался за другой. Она закружилась на месте, размышляя, куда этот кто-то подевал все стружки? Знала, что, если точить аккуратно, точилкой, они закручиваются длинными спиралями, винтовыми лестницами из хрупкого невесомого дерева. Ну, и где же эти лестницы? Может они и ведут туда, к народцу? Вверх или вниз. Но народца-то нет… И лестниц нет… Выдумала.

Эх… Забыла слово…

…Moving backwards, moving backwards…

Она задумалась — в двери постучалась целая компания, и она не могла не открыть им… Погрузившись в воспоминания, она уже не чувствовала, что идет по пляжу, ей казалось, что это песок движется под ней, словно несет куда-то — сквозь сны и страницы. Она закрыла глаза. Остановилась. Сняла наушники, оставив только звук воды, резвящихся темных волн. И тяжелый шум дыхания…

Она не хотела открывать глаза, просто вытянула ладонь, за миг до нового протяжного «ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…». Ее волосы обдало фонтаном морской пыли, она ощутила, как они прилипли ко лбу, к щекам, к ее закрытым векам. Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш… — под ее пальцами вздымается и опускается влажная, словно резиновая на ощупь кожа. И снова. И снова…

Она открыла глаза, и их взгляды встретились. Ее удивленный, чуть испуганный, полный сострадания. Его умудренный жизнью, тоскливый, грустный, страдающий, одинокий…

…Хвалреки… — может ей показалось, или она правда услышала слово? Или это все ветер? Или кит, грустно смотрящий на нее, шепчет это слово, тяжело дыша?..

Хвалреки… Снова его вздох.

Слово, что он говорил ей перед тем, как она оставила весь мир… И его. Сейчас оно не звучало забавно, оно закралось в голову чувствами, эмоциями, от которых, побоявшись, сбежала… Но теперь… Она не хотела бежать от них. Она хотела…

Кто-то дергал ее за рукав куртки. Она встрепенулась. Не было ни кита, ни странного шепота, только она босиком на черном песке, в одной руке ботинки, в другой наушники, а волосы все также сухо развевал ветер.

— Fru¹, с вами все в порядке? — Стефан, один из местных рыбаков, стоял возле нее, в просоленной куртке, уже не понятно какого цвета, то ли черного то ли темно зеленого. Недалеко была его машина, потрепанный временем и непогодой красный пикап. Внутри сидел сын Стефана, Магнус, высунувшийся из окна и махавший девушке рукой. Она бросила взгляд дальше — пикап проехал прямо по пляжу, оставив две полосы, постепенно заполняющиеся водой.

— Да, все хорошо, спасибо. — она не могла перестать думать о том, что только что видела. Или не видела?..

Моряк замялся.

— Я это… за вами приехал… далеко вы зашли-то…

— Что-то случилось?

— Вас в Вике ищет человек, мужчина. Нездешний, только приехал, говорит, только сегодня самолетом добрался до Рейкьявика. А потом кто-то подбросил до нас… Ваш знакомый? Подвезти вас? Он сейчас в баре у Хъёрка, я услыхал, что вас ищет, сказал там подождать, видел, что вы гулять пошли. Ну и вот, догнал…

— Спасибо, Стефан, — ее уже переполняли мысли о госте… Кто нашел ее? Неужели… — Скажи, ты видел когда-нибудь кита, выброшенного здесь на берег? Ты ведь столько лет ходишь по этим водам на своем траулере.

— Китов видеть доводилось, как же, — Стефан вместе с ней, спешно натягивающей на ноги обувь, отправился к пикапу. — Да, почитай, и вижу их каждый день… Но на моей памяти здесь не было случая, чтобы кит выбросился на берег. Я бы знал. Да и каждый в Вике, знал бы, пожалуй. Того, кто увидит такое, назвали бы «хвалреки», то бишь счастливчиком… Очень счастливым человеком. Тем, кто неожиданно его обретает… Счастье, то бишь… Вот так вот…

Они сели в машину, Стефан за руль, мальчик сдвинулся в центр, а девушка села возле двери. Моряк включил печку, отчего в машине запахло водорослями и морской водой. Мягко покачиваясь на песке, пикап развернулся, проделал несколько сот метров по пляжу и свернул на дорогу в Вик. Везде уже зажглись фонари и окна — блуждая в своих мыслях, она упустила закат. Сидела, прижав ладонь к стеклу, скользя взглядом по вечерним домикам. Ее глаза почему-то стали влажными. Хвалреки… Неожиданное счастье?..

Бар старика Хъёрка встретил их уютным оранжевым теплом окон, гирляндой, натянутой под крышей и над входом, старомодной скандинавской музыкой, которую девушка полюбила за последние годы. Она давно сюда не заходила, а почему?.. И сама не знала… То дела, то мысли…

Она щелкнула дверью, выйдя из пикапа. Стефан, оставив сына в машине обогнул капот, зашел первым, она — следом, погружаясь в тепло, шум разговоров, треск огромного камина на всю стену. Место, где хочется провести вечер…

Моряк кивнул одному-двум знакомым, потом указал на столик в углу, у окна, выходящего на улицу.

— Вон там. Вы знаете его?

Но она уже не слышала. Она уже шла к столику, где, так и не сняв пальто, несмотря на тело заведения, сидел мужчина, глядя в окно. А потом повернул к ней голову.

…Движемся назад…

Она села рядом, тоже так и не сняв куртку, прижалась к нему… и заплакала…

— Я тебя нашел. Я тебя нашел…, — повторял он, успокаивая ее. — Ты моя самая большая удача… как если бы я увидел…

–…кита на берегу, — она подняла на него мокрые глаза, и он улыбнулся, вытер ее слезы большими пальцами.

— Хвалреки, — их одновременный шепот слился в одно слово.

Нельзя сказать, что это было неожиданно, но она ощутила себя счастливой, как никогда в жизни. И больше не боялась…

Несколько часов спустя, после прощания с Виком, она тихо дремала в самолете Айслэндэйр, летевшего рейсом в Копенгаген. Укрыв ее пледом, он с улыбкой наблюдал за ней, видящей во сне прекрасные просторы Исландии…

Примечания

1

Госпожа (исланд.)