Задушевная математика

Иван Алексеевич Макаров (2024)

Сборник рассказов-новелл разного стиля и жанра от примитива до детектива. Часть текстов была опубликована в периодике (журналы «Согласие», «Волга» и др.)Без самоволки скучно. В самоволке страшно.Астрономия: Поскольку Земля у нас круглая, русский и американец, глядя в небо, в разные стороны глядят. В противоположные.Военные преступления различаются на преступления при наступлении и преступления при отступлении.Какая глупость в букваре! «Мама мыла раму…» Да лучше б она прежде окно помыла!Глупым быть стыдно. Умным быть глупо (Поздравляем днем учителя)

СЛАВЯНСКАЯ ТРАПЕЗА

Глава 1

ПИСЬМА НЕ О ЛЮБВИ. КНИГА О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ

О любви уже столько книг написано, и песен спето, и снято художественных

кинолент. Все знают, все слушают, смотрят, читают.

Но уж так мы устроены, что не только любим, но и дышим, и пьём, и едим,

и только, может быть, благодаря этому любим. И даже если мы пьём, и едим, и дышим лишь затем, чтобы любить, всё равно ведь: едим, пьём, дышим.

Говорили когда-то: любовь и голод чем-то там правят.

Не подумать ли хотя бы немного не о любви, но о голоде? То есть не о голоде, конечно, страшен голод, а о соответствующем грехе: о пище, даже о чревоугодии.

Уже давно известно, что тускловата изображенная добродетель, а порок, напротив, красочен и живописен.

Тем более, что и всё у нас выходит как-то с грехом пополам.

Грех, грех, никто не без греха…

Плохо это?

А когда как. Всяко бывает. Когда блудницу судили, и Спаситель сказал « Кто без греха, первый брость камень», счастье, что кроме Него ни одного безгрешного близко не оказалось: убили бы бабу!

2

Грех, грех…

Всё в кашу смешано, и выходит наша каша такова, что, похоже, не вычерпать той каши даже самодельной ложкой Ивана Денисовича…

Велик ли грех чревоугодия?

Велик.

Не случайно столько наших забот и бед о хлебе насущном.

Цены растут, и столько уже денег надо, чтоб один только день прожить…

Что-то мы будем есть?

Или ничего не будем?

Или нас будут есть?

Жизнь, говорят, прожить, не поле перейти. Так что даже трудно представить, сколько требуется нам поглотить и переварить, проходя это самое поле.

3

Выйди, солнышко, сквозь негустые облака, освети наши бедные нивы!

Всякий народ имеет и любит свою национальную кухню.

Англичанину скучно без пудинга, грузину без шашлыка, французу без лягушечьих лап, корейцу без собаки…

А ещё где-то едят змей и ящериц, гнёзда ласточкины и плавники акульи.

Нет предела совершенству и воображению.

Но у всех и свои табу: иудеи и магометане свинины не едят, монголы рыб, индусы-вегетарианцы…

А мы?

А мы всё едим. Совершенно всё, что попало: и шашлык, и свинину, и плов.

И даже то, что другие народы отвергают: общепитовские щи и колбасу за два двадцать.

Правда, не едим ни акул, ни змей, ни лягушек.

Хотя и лягушки, и змеи у нас в изобилии водятся.

Иных нам и на груди случается пригревать.

Змея, пригретая на груди, прирученная, улыбнулась и пошевелила ушами.

— Уползём, — шептала она, — уползём в дальние или в южные страны… Зима настаёт… Уползём, уползём, уползём…

Возможно ли после этого употребить змею в пищу?

Нет, уж лучше паштет из ежа! Хотя и ёж животное символическое, холодное

и голодное, и совершенство формы не спасает его от внутренних противоречий.

Беспечные! Мы иногда даже почти не замечаем, что, кого, как мы едим. И

напрасно. Это немаловажно. Я однажды задумался и попробовал всё запоминать и записывать:

18-е, вторник. Завтрак. Чай с колбасой. (Непосредственно: колбасу уронил нечаянно в чай.)

Потом два раза в течение дня: овсянка и сыр «Минский».

Конец ознакомительного фрагмента.