Это наш дом

Иар Эльтеррус, 2023

Они пришли из иной вселенной и иного времени, где царит взрывообразно расширяющаяся Российская империя. Коммунистическая империя, как бы странно это ни звучало для некоторых. Они пришли не в наш мир, где Россия сама поднялась с колен, а в похожий, где власть оказалась в руках либералов, которые почти погубили страну в желании угодить своим господам. Но имперцы взяли власть и показали западным дамам и господам, кто в доме хозяин. У тех не осталось ни армий, ни флотов, ни ядерного оружия, ни даже какого-либо влияния. Однако на Земле еще предстояло навести имперский порядок. А это нелегкая задача…

Глава 2

Имперские солдаты, не поленившиеся прибыть за ним на челноке в Черногорию, провели Михаила в какой-то кабинет и велели садиться. Сами ушли, оставив бывшего блогера и политика, а ныне безработного алкоголика и матерщинника, в одиночестве. Он долго пытался понять, что им от него может быть нужно, но так и не понял. Эмигрант, давно бежавший из Украины. Да и Украины больше не было — повешение всего украинского руководства Михаил не поленился посмотреть, и тех, кого он считал друзьями, и врагов. Как, впрочем, и записи казней английских и американских власть имущих. Именно тогда до него дошло, что новая власть лютая и безжалостная, теперь о свободе личности, за которую веками боролись либералы, можно позабыть. Не говоря уже о свободной Украине, за которую он с начала двухтысячных боролся и постоянно проигрывал, поскольку власть в стране все время перехватывали птенцы Сороса, будь они трижды прокляты.

Неуверенность давила на нервы, особенно раздражала непривычная трезвость — перед тем, как завести арестованного в кабинет, имперские солдаты что-то вкололи ему, и теперь он был омерзительно трезв, голова стала кристально ясной и чистой, такого состояния Михаил даже и не помнил. Привык с утра принимать по паре порций виски, иначе не работалось.

На память пришли записи уничтожения нацистов на Земле, и арестованный понурился — среди них хватало тех, кто всей душой готов был служить Неньке, убивать и умирать за нее. Пусть нацисты, зато свои. Теперь никого из них в живых нет. Удивляло, что имперцы точно так же, как и всех остальных, перебили русских нацистов. Выходит, для них своих нет? Если исповедуешь неугодную им идеологию, то ты враг, даже если готов воевать за них? Это удивляло и настораживало. Одновременно Михаил прекрасно понимал, что противопоставить проклятым пришельцам просто нечего. И некому — все те, на кого он ориентировался, мертвы. Западная цивилизация, которую он полагал светочем, низведена в ничтожество, и ей больше никогда не подняться — не дадут. И принес же черт этих имперцев в родную реальность! Сидели бы дома, так нет же — приперлись и все изгадили!

Он прекрасно понимал, что Запад собирается использовать его страну, как таран против надоевшей всему миру до зубной боли России, но был совершенно не против. По очень простой причине — после разделки туши медведя соседям тоже досталось бы по куску, хорошему такому куску, не каждый бы переварить смог. Так что дело стоило усилий. Кто же мог знать, что из космоса явятся проклятые имперцы и разрушат все, что можно было разрушить? Да никому ничего подобного и в голову не приходило!

Какой-то шум заставил Михаила вскинуться. У окна кто-то стоял, причем лица этого кого-то не было видно.

— Ну и зачем вам понадобился ничего не решающий политэмигрант? — насмешливо спросил арестант. — От меня ничего не зависит, давно уже не зависит! А теперь даже блога в телеграме нет.

— Да вот, хотел на тебя лично посмотреть, — негромко произнес имперец, его голос почему-то показался очень знакомым. — Попросил отыскать тебя и доставить ко мне.

— Зачем?

— Хочу понять, как я смог превратиться в такую вот гниду и падаль.

Имперец вышел на свет, и Михаил с ужасом и изумлением узнал самого себя. Разве только моложе, подтянутее, без мешков под глазами и следов многодневного запоя.

— Позволь представиться, — брезгливо процедил имперец. — Михаил Хатлыга^[1], возраст четыреста сорок шесть лет, имперский офицер, прошедший почти всю Великую войну. Участвовал в штурме Парижа, Лондона и Нью-Йорка. Наши реальности разошлись в 2003-м году. До того мы были одинаковы. Но я остался человеком, а ты превратился в гниду. Почему?

Арестант ошалело смотрел на него и хватал ртом воздух. Встретить самого себя из другой реальности, да еще и прожившего несколько столетий, он никак не рассчитывал. Да и не представлял, что такое в принципе возможно. Но почему альтер-эго считает его гнидой? За то, что все силы прикладывал ради возвеличивания родной страны? А сам-то? Почему он с русскими, будь они прокляты?! Михаил прекрасно помнил себя в 2003-м году — он уже тогда был украинским националистом, пусть умеренным, но националистом. Да и кем он мог быть, увидев клоаку, в которую превратилась Россия в 90-е годы? А ведь на родной Украине тогда творилось намного худшее, и он это прекрасно понимал, но надеялся, что ей удастся подняться за счет России. Однако получилось наоборот, Украина окончательно превратилось непонятно во что, а Россия начала развиваться с какой-то безумной скоростью. Она постепенно становилась опасной для всего цивилизованного человечества. К счастью, западные разведки сумели устранить ее лидера и вернуть к власти либералов, начавших успешно возвращать страну в 90-е, в отчаяние и нищету. Для Украины, по мнению Михаила, это было великое благо. Почему же в другой реальности его двойник имел иные взгляды? Почему?!

— Почему?.. — переспросил имперец, видимо, последние мысли арестант произнес вслух. — Да, я когда-то тоже мечтал о великой Украине. Но потом случилось так, что Россия стала империей, и на нее двинул войска весь западный мир. В том числе и бандеровцы, надеявшиеся на подачки господ. Западные армии шли через нашу территорию, и вот тогда-то украинцы поняли, что такое Запад. Какая это мерзость и гнусность. А уж кем стали наши националисты… Подпалачиками. Карателями. Нелюдью. Зверьем. После того, что я видел и пережил, единственным выходом было прорываться к русским и воевать с ними вместе против всей этой гнуси. Вот, смотри, эти ролики записаны из моей памяти. Смотри, тварь фашистская! Интересно, ты после такого продолжил бы лизать задницы западным скотам?

Напротив развернулся уже знакомый Михаилу имперский голографический экран, с таких сейчас сообщали важные новости. На нем появилась… мама. В знакомом до боли старом пальто, у нее действительно было такое в начале двухтысячных. Она собиралась куда-то пойти, говоря, что там должны хлеб и гречку выбросить, а то дома совсем нечего есть. Его голос уговаривал ее посидеть дома, лучше он сам сходит, но мама отмахивалась, она с кем-то там договорилась встретиться и обменяться слухами. Уговорить ее так и не удалось, и пожилая женщина покинула квартиру. Михаил мельком увидел в зеркале напротив свое расстроенное, совсем еще молодое лицо. Квартира ничем не отличалась от той, в которой их семья тогда жила, разве что вон того шкафа не было. Но выглядела она значительно беднее. Хотя да, у них же война там была, так что ничего удивительного.

Увиденное дальше ввело Михаила в ступор, он сам не заметил, как по его щекам потекли слезы. Альтер-эго через несколько часов начал нервничать, поскольку мама не вернулась. Еще немного подождал и пошел искать. Нашел, причем довольно быстро. Только лучше бы не находил. На площади возле магазина на фонарных столбах висели люди. И одной из них была… мама. Все в том же старом пальтишке, только теперь грязном и рваном. С каким трудом молодой альтер-эго снимал ее, словами не описать. Михаил слушал его хриплый плач и проклятия убийцам, сам сжимая кулаки.

— Кто это сделал? — прохрипел он. — Кто, какая тварь?!

— Англичане… — скрипнув зубами, ответил имперец. — Шли через город, командующий ими майор решил показать туземцам их место… всего лишь… Я его потом нашел, поймал и допросил, пытаясь понять, зачем. Он просто не понимал, а что он сделал плохого! Всего лишь показал диким русским, что надо бояться цивилизованных белых господ. Да-да, украинцы для них тоже русские, и ты это прекрасно знаешь сам, не притворяйся, что не знаешь. Что, и после этого стал бы им ноги целовать, тварь?!

— Не-е-ет… — с трудом выдавил Михаил.

— А вот тебе еще кое-что, — продолжил давить альтер-эго. — Здесь ведь Аня жива?

Вспомнив сестру, националист кивнул. У нее было двое детей, племянников он любил.

— А у нас через полгода после гибели мамы ее поймали поляки. Думаю, тебе не надо описывать, что они сделали с шестнадцатилетней девочкой? Украинские националисты спокойно наблюдали за этим, хотя она по-украински просила у них помощи, а когда пшеки насытились, сами продолжили изнасилование. А когда им надоело, насадили Аню на железную пику от забора, умирала она долго. Когда я ее нашел, она была еще жива. Мне пришлось ее добить, чтобы не мучалась…

Представив себе такой ужас, Михаил затрясся, как в лихорадке, перед глазами стояла эта страшная картина. Добить? Сестру добить?! Какая жуть! И это сделали такие же украинские националисты, как он сам?! Да как так?! А ведь альтер-эго не лжет, он понял это сразу. Святой Господи, так что же это получается, он всю жизнь был на стороне нелюди?! Но нет, не может быть, подонков среди любого народа хватает! Ане просто не повезло натолкнуться на таких! А остальные — золотые люди!

— Как я после этого люблю украинство и украинских нацистов ты и сам понимаешь, — губы имперца кривились, видно было, что ему и до сих пор больно от случившегося тогда. — Я жизнь положил, чтобы всех вас, твари, достать! Это благодаря мне, чтоб ты знал, у нас в империи не осталось ни одного носителя вашей поганой идеи. И то же самое я сделаю здесь. Не сомневайся, сделаю. Опыт имеется.

— Что, тоже будешь убивать женщин и стариков? — хрипло спросил Михаил. — И чем ты тогда лучше тех, кто изнасиловал и убил Аню?..

— Зачем? — презрительно поинтересовался альтер-эго. — Те из умеренных националистов, кто будет молчать, спокойно доживут свои никчемные жизни, вот только детей их мы воспитаем сами. А они будут с ужасом смотреть, как их дети становятся крылатыми имперцами, которых тошнит от самого понятия Украина и украинство.

Он снова зажег голоэкран и показал имперских детей и молодежь. Их непонятные занятия, их странные интересы, абсолютно чуждые выгоде и стремлению удобно устроиться в жизни. Молодые имперцы буквально горели, они стремились в небо, они летали в космос и ныряли в мировой океан, они жили так, что Михаил непроизвольно позавидовал. И среди интересующих их идей действительно не было места для украинства, оно было им абсолютно чуждым. Молодых имперцев интересовала только и исключительно империя и ее расширение, а любые национальные различия вызывали непонимание и брезгливое удивление, они не признавали, что один народ может быть лучше другого, и все до единого считали себя русскими, отчего украинскому националисту стало тошно и больно.

В этот момент Михаил осознал, что если новое поколение украинцев действительно вырастет таким, то он зря прожил свою жизнь. А ведь им уже почти удалось создать новую нацию, оторвав ее от проклятых русских! Да. пришлось выдумывать несуществующую историю, подменяя ею реальную, и он в этом деле принимал деятельное участие. Представив, что отдает все силы обратному, Михаил содрогнулся. Раз его альтер-эго ненавидит украинство всей душой, то он работал против Украины и западного мира. Нет, он прекрасно понимал, почему тот обозлился, он бы тоже обозлился на его месте. Но разве трудно понять, что не все украинские националисты такие?! Чем его привлекли поганые кацапы, будь они прокляты?! Почему он на их стороне?!

— За что вы так ненавидите Украину? — прохрипел Михаил. — Что она вам такое сделала?..

— За то, что она — искусственная анти-Россия! — брезгливо выплюнул имперец. — Ее история выдумана вами, смысл ее существования в борьбе с Россией. Зачем вам понадобилось создавать такой жуткий нацистский симулякр? Зачем вы возвели на пьедестал героев подонков, фашистов и предателей Бандеру, Шухевича и Мельника? Других героев не нашлось?

— Они боролись против России! Эта проклятая страна всегда мешала нашей свободе!

— Ты и сам поверил в эту трескучую демагогию? Удивительно. Тебе ли знать, что все это ложь и фальшивка.

— Знаю, — пожал плечами Михаил. — Зато эти идеи помогали в создании украинской нации и отрывали ее от русских. Жаль, мы не успели…

— И уже не успеете, — неприятно усмехнулся имперец. — В живых из вас остался очень мало кто. А за выжившими установлен круглосуточный контроль. Ваше поганое украинство должно сгинуть вместе с носителями этой поганой идеи. Жаль только, что многие из тех, кто в нашей реальности стоял в наших рядах и воевал, здесь оказались националистами и даже нацистами. Мне больно было выносить смертные приговоры тем, кто там, на Великой войне, были моими друзьями. Но пришлось — мразь, в которую они превратились здесь, права на жизнь не имела.

— А что с тобой случилось после гибели Ани? — не сдержал любопытства националист, надеясь отвлечься от горьких мыслей.

— Что? — на мгновение задумался альтер-эго. — Многое. Сначала два года вместе с такими же, как сам, у кого западники или националисты убили родных, пробирался сначала по Украине, а потом по России до Екатеринбурга, где русские остановили нашествие и встали в мертвую оборону.

— Но почему к ним?! — сжал кулаки Михаил. — Неужели не было другого выхода?! Почему к кацапам?!

— А к кому? — прищурился имперец. — К тем, кто повесил маму? Или к тем, кто насиловал Аню? Ты серьезно? Нет уж. А против этих тварей воевали только русские, потому я к ним и пошел. И не пожалел. Как мы перебирались через линию боевого соприкосновения — та еще история, но смысла рассказывать ее не вижу. Потом война. Двадцать восемь лет войны! Закончилась она в Америке. И на сей раз мы, а я давно стал русским, забыв о прежних взглядах, не простили никому и ничего. В мире осталась только наша империя! Лет через двадцать было изобретено преобразование тела, и я прошел его, снова стал молодым. К концу века были построены первые межзвездные корабли. И я тридцать лет пролетал капитаном фрегата дальнего поиска. Именно экипажем фрегата «Стремительный», которым я командовал, были найдены две системы с пригодными для жизни планетами — 55 Рака и 70 Змееносца.

— Капитаном фрегата дальнего поиска… — с искренней завистью повторил Михаил, и сам в детстве мечтавший о космосе. — А потом? И да, ты женился?

— И не однажды. У меня было восемь детей, сорок шесть внуков, больше ста пятидесяти правнуков, более отдаленных потомков не считал. После уход из дальнего поиска участвовал в колонизации нескольких планет, служил в Космофлоте. Участвовал в войне с агрессивными чужаками, похоже, потомками атлантов. Это так и не выяснили. Когда объявили о новом способе колонизации, подал заявку на конкурс и был приписан к Д-212 «Снегирь».

Он коротко поведал об эпопее колонизационного крейсера, потом о решении выбрать эту реальность.

— И еще одно напоследок, — криво усмехнулся имперец. — Мы обнаружили документы, что западники, решив использовать Украину против России, приговорили укранцев к геноциду. Земли, оставшиеся без «фауны», должны были поделить между собой Германия и Франция. Польшу тоже приговорили, тоже ведь славяне. Хочу узнать, неужели ты и такие, как ты, не понимали, как западники на самом деле к вам относятся?

— Да все мы понимали… — опустил голову Михаил. — Но Россия была страшнее, она могла разрушить наши легенды самим своим существованием, потому мы готовы были пойти на риск, лишь бы ее не стало. А с западниками надеялись договориться.

— Волки не договариваются с овцами, волки их режут, — усмехнулся альтер-эго. — Как можно было быть такими идиотами? Совсем ослепли от ненависти? Но ничего, вы проиграли. И проиграли навсегда! Мы об этом позаботимся, будь покоен. Вскоре само понятие «украинство» и Украина уйдут в небытие. Мы ошибки Хрущева не повторим, не надейся. Вам будет некому передать свои мерзкие идеи. Но ты так и не сказал, почему и как ты превратился в националистического подонка. Мы же были одинаковы. Как ты стал таким?

— Мы мечтали сделать из Украины свободную страну, в которой хорошо живется людям, которая с уважением относится к каждому своему гражданину, но для этого нужна была новая нация, а связи с Россией и ее историей мешали созданию таковой, — тяжело вздохнул Михаил. — Нужно было отсечь Украину от России. Этого требовала сама логика ситуации. Но, похоже, пойдя по пути ненависти, мы ошиблись.

— Неужели ты это понял? — вздернул бровь имперец. — Что ж, может ты и не безнадежен. Но на долгую жизнь можешь не рассчитывать. Ее надо заслужить. А теперь тебя отвезут туда, откуда взяли, в Черногорию. Живи, как хочешь, но учти, что за тобой наблюдают в каждый момент жизни. И стоит тебе попытаться что-либо предпринять, как окажешься на Сауле, будешь там доживать свой век. Среди себе подобных.

— Знаешь, лучше сразу ссылайте, — высокомерно заявил националист. — Ты и сам понимаешь, что я спокойно сидеть не стану, не тот характер.

— Вот сделаешь что-то, тогда поглядим, — хохотнул альтер-эго. — А по поводу страны мечты? Мы ее создали! До тебя не доходит, что такая страна может быть только всемирной, национальной — нет. Но черт с тобой, в конце концов, свое любопытство я удовлетворил. Ты интереса не представляешь. Так что прощай, вряд ли мы еще раз увидимся. А меня ждет экспедиция к недавно обнаруженным объектам сверхцивилизации. Сиди и завидуй!

Он что-то сделал, снова появились солдаты и увели Михаила. Домой его доставили при помощи челнока. Войдя, он отмахнулся от вопросов жены и ринулся к бару — душа горела, жаждала выпивки. Требовалось осмыслить все, что случилось, а это лучше всего делать со стаканом виски в руках. Однако ощущение того, что жизнь бездарно слита в унитаз, не покидало его. И это, как горько признавать, слишком похоже на правду.

* * *

— Что думаете, Иван Петрович? — хмуро поинтересовался Семен Александрович, дородный хозяин дачи, на которой собралась компания, в недавнем прошлом председатель комитета по науке при мэрии. — Есть у нас шанс встроиться в новую систему управления?

— Боюсь, ни малейшего, — тяжело вздохнул упомянутый, пожилой лысый крепыш в классическом костюме.

— Почему? — удивился третий из старых знакомых, Кирилл Геннадьевич, зампредседателя избиркома, потерев седой висок. — Неужели им не нужны опытные управленцы?

— Судя по всему, не нужны, — хмуро ответил первый заместитель мэра Иркутска. — Я, как вы знаете, вчера сходил в имперскую канцелярию. Так об меня ноги еще никогда не вытирали!

— Ну, если вспомнить повешенных мэра и лучших людей города… — поежился завотдела строительства. — Для них, похоже, нормальные человеческие отношения неприемлемы в принципе. Это где же такое видано?! За подарок или небольшой откат — смертная казнь на месте?!

Вспомнив длинную виселицу, на которой подергивались тела еще недавно уважаемых в Иркутске политиков и предпринимателей, все трое вздрогнули. Повезло, что их не сочли достаточно виновными и не тронули. Однако напугали до полусмерти. Зато как обрадовалась чернь! Вспомнив аплодисменты жителей города при виде повешенных градоначальника с помощниками, Семен Александрович скрипнул зубами. Не простило поганое быдло, что вместо больниц и филармоний строились дачи и покупались яхты. Не доходило до них, что это правильно, что иначе в России и быть не может. Не должно! А быдло обойдется. И что бы новая власть ни делала, все равно ситуация станет прежней, ей бюрократию не победить. Он высказал свои мысли вслух.

— Боюсь, что все у них получится, — тяжело вздохнул Иван Петрович, выслушав его. — Они исключают человеческий фактор из схем управления, у них всем управляют искусственные интеллекты, которым в принципе не нужны ни подарки, ни откаты, ни, будем честными, взятки. И бюрократию они разводить не станут, поскольку работают максимально эффективно.

— Твою мать! — выругался Кирилл Геннадьевич. — И что же делать?

— Доживать свой век, — пожал плечами заместитель мэра. — Мы с вами люди уже немолодые, нам недолго осталось.

— А омоложение? — подался вперед зампредседателя избиркома. — Имперцы вон говорили, что по восемьсот лет молодыми живут. Я бы тоже не прочь…

— А кто был бы против? — усмехнулся Иван Петрович. — Да только мне было прямо заявлено, что это не для таких, как мы. Поскольку мы, с их точки зрения, дерьмо. Да-да, не удивляйтесь, так прямо и заявили. Нас в будущем быть не должно, наши жизненные идеалы и принципы должны, по их словам, умереть вместе с нами. После чего мне было сказано, чтобы мы сидели тихо, если хотим спокойно дожить жизнь, а не быть сосланными на эту их Саулу. Знаете, я не хочу, лучше буду тихо сидеть.

— А деньги? — подался вперед Семен Александрович. — Нам же только по сто миллионов обменяли… А остальное?.. Неужели пропало?!.

— Да, пропало! — отрезал заместитель мэра. — Скажите спасибо и за это! Вы не повешены, не сосланы, да еще и богаты. В империи, как я выяснил, деньги нужны только на рестораны и предметы роскоши. Знаете, я после канцелярии зашел в их продуктовый распределитель. Таких магазинов нигде не было, ни у нас, ни в Европе, ни в Штатах. Его за два дня не обойти! А уж продукты там такие, что я, а я гурман известный, вы это знаете, не видел никогда. Одних фруктов больше трехсот видов с разных планет. Рыба шестиста сортов, мяса больше шестидесяти типов, а не курятина, свинина, баранина и говядина, как было у нас раньше.

— Ну, были еще перепела, кролики и индюшки, — вставил свое слово Кирилл Геннадьевич.

— Ой, оставьте! — скривился заместитель мэра. — Я к чему веду. Хотелось бы заработать побольше и устроиться поудобнее, но не выйдет. Очень хочется омоложения, но как его добиться? Не знаю. Повторяю, мы все в глазах имперцев — полное дерьмо, не достойное уважения. Просто потому, что жили по принятым в нашем обществе правилам. И этого никак не изменить. Поэтому вы как хотите, а я ни в какой блудняк не полезу. Если нет возможности омолодиться, то хотя бы спокойно доживу свой век, пробуя всякие новые блюда. Тем более, что все эти продукты бесплатны, даже денег тратить не придется. Правда, на всякий случай я написал в канцелярии заявление о том, что если появится подходящая для меня вакансия, то я готов. Предложат что-то интересное, отказываться не стану. Может, и удастся заработать на повышение уровня гражданства. А это шанс на омоложение.

— Заявление? — задумчиво почесал лысину зампредседателя избиркома. — Надо будет и самому зайти в канцелярию, написать такое же. Вдруг, да повезет. А работы я не боюсь.

— Да и я зайду, пожалуй, — кивнул бывший завотдела строительства.

До беседки, где они сидели, донесся запах шашлыка, на который взяли в распределителе мясо какого-то пагарыка с планеты Пандора. Оно оказалось куда мягче и приятнее свинины, и почти без жира. Вскоре жена Семена Александровича принесла шашлык, овощи, знакомые и незнакомые, бутылку коньяка и рюмки. Бывшие чиновники потерли руки и приступили к трапезе, размышляя каждый над своим. Они надеялись все-таки устроиться во внезапно ставшем неуютном для них мире и собирались приложить для этого все свои силы. Но не понимали, что их время безвозвратно прошло.

Примечания

1

Автор напоминает, что книга является авторским вымыслом и любые совпадения с реально существующими людьми и событиями случайны. Кроме известных исторических личностей. А если у каких-либо героев и имелись прототипы, то их имена и биографии изменены. (Прим. автора).