Вечер черных звезд

Иар Эльтеррус, 2011

Секторальную станцию по приказу Великого должны были сжечь! Но… Что сделал ее экипаж и какую цену они заплатили за прорыв, из неофитов не понял никто, однако осмелившихся противостоять воле бога теперь оставалось только искать и догонять по галактике. А цена оказалась и впрямь запредельной. Жизнь Скрипача, загадочного, невероятного получеловека-полугермо, которому удалось невозможное – использовав Сеть, вытащить станцию из стопроцентной ловушки, по сути, увести друзей с эшафота, а заодно заполучить таинственный метафизический «ключ». Эта формула – единственное, что могло помочь Аарн и Контролю в борьбе с блэки, которые под благовидным предлогом очистки вселенной от «грязи» продолжали уничтожать жителей сотен планет. Ни Ри с Итом, ни Бард, ни Сэфес этого сделать не смогли бы никогда. Теперь пришел их черед помогать Скрипачу. В самое короткое время его надо было доставить в базовый мир Контроля. И при этом не попасть под удар флота блэки и не привести «чистильщиков» за собой к населенным мирам.

Маджента

Санкт-Рена

На четвертый день их относительно спокойного путешествия все уже знали, что в мире есть две несовместимые величины. Первая называлась «режим», вторая называлась «Скрипач». Даша настаивала на неукоснительном соблюдении первой величины, при этом стараясь как-то загнать в рамки вторую. Скрипачу командой целителей было предписано чередовать периоды — час ходить, два часа лежать. Проблема заключалась в том, что лежать ему совершенно не хотелось. Особенно тогда, когда он хорошо себя чувствовал.

Бард и Сэфес наблюдали за Скрипачом исподтишка и понимали, насколько же ему трудно — ведь только сейчас до сих пор запертая в изувеченном теле с изувеченным же мозгом душа начала вырываться на свободу… и свободу эту весьма жестко ограничивают. До чего же скучно почти весь день проводить в каюте, пусть с Итом или с Дашей, когда так хочется и побродить по станции, и поговорить, и покуражиться.

Характер у Скрипача после снятия блока оказался — не приведи Господи. Он постоянно что-то выдумывал, постоянно кого-то подкалывал. Скучно с ним не было никому, и на станции, до того погруженной в минорное уныние, все чаще и чаще стал звучать смех. Скрипач шутил. Он шутил над всеми и практически постоянно — доставалось даже искину. Угадать, что он собирается сделать, не мог никто. Практически любое действие начиналось с одухотворенным лицом и деловым видом, а заканчивалось почти всегда взрывом чьего-нибудь хохота. Ит, очень старавшийся сохранить невозмутимость и серьезность, тоже нет-нет да и прокалывался. Но больше всех от Скрипача доставалось Таенну.

— Ты ничего не понимаешь, — доказывал Скрипач Даше, загнавшей его лежать после очередной диверсии. — Да, он стукнулся копчиком, когда кресло уехало. Но в этом есть и положительные моменты! Например, ты сама говорила, что алкоголь ему пить не нужно. Говорила или нет?

— Говорила, — подтвердила она.

— Ну вот! Он же в результате не выпил!

— Скрипач, все-таки ты порой излишне… — Даша захихикала. — Но лицо у него было… ой, мама…

— У него было очень естественное лицо, — с достоинством заметил он.

— А как ты это сделал вообще?

— Договорились с искином. Поставили на стол бутылку. Он подошел, взял бутылку и вместе с ней захотел сесть в кресло. Просто он не знал, что кресло тихо уедет на метр назад, потому что оно так на бутылку в руках реагирует. Ну, сел… остальное ты видела.

— Скрипач, это кончится тем, что он в один прекрасный день даст тебе по лбу, — предупредила Даша.

Скрипач усмехнулся. Сейчас Даша видела — из всей многомерной картинки выделилась одна проекция и заняла позицию поверх предыдущих. Что-то легкое, светлое, игривое, как солнечный зайчик на прозрачной воде. Перед ней мелькнула картинка, невесть откуда взявшаяся, — гигантское, пронизанное солнцем небо и крошечная машина, немного напоминающая катер Сэфес, стремительно вырывающаяся в это небо из плена огромного темного проема, прорезанного в теле огромной горы. Проекция мелькнула и исчезла, оставив после себя только ощущение шального и совершенно детского счастья.

— Я просто хочу, чтобы всем было весело, — тихо проговорил Скрипач. — Тут повсюду ужасная тоска, Даша. А я ненавижу, когда вокруг безнадежно и тоскливо. Понимаешь?

Целительница кивнула.

— Так не должно быть, — убежденно сказал он. — Мы же можем это как-то исправить?

— Особенно ты. Учитывая, в каком ты состоянии.

— Состояние… ну да, отчасти ты права. Но это состояние — не повод ложиться, задирать лапки кверху и томно умирать, — Скрипач серьезно посмотрел на Дашу. — Я хочу помочь им как-то… всем. Особенно, конечно, Иту. Он, бедный, чуть с ума не сошел… а прошло всего-то несколько дней. Мы тут ночуем, так он даже спать нормально не может, мечется все время. Куда это годится, Даш?

— Все, что я тут наблюдаю, вообще никуда не годится, — подтвердила целительница. — И потом… знаешь, я смотрела Таенна и Сэфес… и мне показалось…

— Что? — Скрипач приподнялся на локте, но Даша погрозила ему пальцем: лежи, мол.

— Только не говори им, я не хочу обнадеживать заранее. Мне показалось, что их тела можно попробовать вернуть к жизни. Не сейчас и не здесь, разумеется. Да и Кержак бы меня, вероятно, не одобрил…

— Серьезно? — глаза у Скрипача загорелись. — Слушай, позови Ита. Позови! И Ри тоже позови! Даш, ну пожалуйста… Расскажи про это не только мне, расскажи ребятам тоже! Даша, миленькая, ну сколько можно жить в склепе!!!

— Ладно, — сдалась целительница. — Но учти, Сэфес и Барду про это — ни слова. Вдруг ничего не получится? Они ведь даже толком посмотреть себя не дали. А если я ошибаюсь?

— Давай пока считать, что ты не ошибаешься, — предложил Скрипач. — Сделаем так — пусть существует миллионная доля вероятности, что ты не ошиблась и что это возможно. И давай будем в нее верить. Знаешь, насколько станет легче?

— Скрипач, ты очень добрый человек, — серьезно сказала целительница. — Мне жаль, что ты… неорденопригоден.

— А мне нет, — отмахнулся Скрипач. — Орден — это очень хорошо. Но ведь люди… ну или там всякие гермо и все прочие, они же не только в Ордене могут жить, правда? Я понимаю, почему я не пригоден, но нисколько этим не огорчен.

— Почему, на твой взгляд, ты не пригоден? — прищурилась целительница.

— Да уж не потому, что я мировое зло. Меня слишком много, причем в разные стороны. — Даша изумленно посмотрела на него — как? откуда? он это понимает?! — Ита много, Ри много. Ит упертый, его еще в этом предстоит убедить, а Ри так и вообще растерялся, по-моему… но таких, как мы трое, в Орден не возьмут. Мы — не чистые. В нас слишком много всего сразу.

— Ты почти прав, — кивнула Даша. — А еще у меня есть ощущение, что у вас троих в этом мире есть очень много дел. Скрипач, ложись, ну куда тебя опять несет?

— Ребят позвать хотел. Они там считают уже третий час, — отозвался он.

— Лежи, я сама позову.

* * *

Когда Ри попробовал выстроить первую связку в сиуре, принадлежащем Мадженте, его охватила оторопь. До этого он и сам не раз произносил слово «экстерриториальный», но тогда это было чисто теоретическое понятие, а теперь он, впервые столкнувшись с таким построением в полном объеме, слегка растерялся.

Сиур, который они решили пройти, был разнесен по трем галактикам. Три его точки принадлежали той галактике, в которой они находились сейчас, еще две — принадлежали соседней, последняя — через нее решили не идти — находилась в галактике, отстоящей от двух предыдущих на расстоянии, которое до того Ри считал чисто теоретическим числом.

Леон и Морис в ответ на его робкий вопрос снисходительно заулыбались и пустились в разъяснения. Ри слушал, стараясь ничего не упустить, но через некоторое время решил позвать Ита. Тот, еще до конца не оправившийся от всех потрясений, сначала слушал вполуха, но потом, после незначительной на первый взгляд фразы Леона о плоскостной визуализации, вдруг оживился и сказал:

— Мне кажется, что тут как раз ничего сложного нет. Ри, логический узел — это же изначально не физическая точка, верно? Естественно, если ты смотришь на территориальное построение, ты начинаешь гадать, где он может быть, и цифры только сбивают тебя с толку. Начинать надо не с этого…

— А с чего? — с интересом вопросил Морис.

— Мне кажется, сначала надо перевести сиур из физического состояния в логическое и сформировать уже привычную картину.

Многомерная конструкция, висевшая перед ними в воздухе, перетекла в плоскость, на которой шесть ее опорных точек образовали шестигранник.

— Теперь выводим узел…

Внутренняя поверхность шестигранника окрасилась золотом, в самом его центре вспыхнула алая точка.

— А теперь — разносим всю конструкцию обратно, уже имея теоретическую локацию узла. И получаем его физические координаты.

— Отлично, — похвалил Леон. — А для тебя так и вообще великолепно.

— Спасибо, — ухмыльнулся Ит. — Знаешь, мне бы очень хотелось избавить себя от клейма тупого истеричного балласта…

— Ит, перестань, про тебя никто ничего подобного не говорил.

— Не говорили. Но думали. Я не слепой и вижу.

— Ит… — Леон нахмурился.

— Что? — спросил он. — Сорок лет уже Ит.

— Ладно, проехали. С построением все более чем ясно…

Ри кивнул. Подошел Таенн, мельком глянул на схему, потом остановился и движением руки приблизил ее к себе. Поцокал языком, покачал головой. Совместил еще какие-то точки, которые до этого были не выделены, подвел к выделенным. Нахмурился. С недоверием посмотрел на Леона, а затем — на Ри.

— Вы это серьезно? — спросил он с тревогой в голосе. — Леон, у тебя с глазами все в порядке?

— О чем ты? — не понял Сэфес.

— Да о том, что все три мира находятся на границе пораженной зоны!

— Спасибо, нам уже сообщили, — усмехнулся Морис. — Зато общий путь получается втрое короче. И поймать нас им будет сложнее. Значительно. Таенн, давай без паники, а? Хотя бы без излишней паники. Мир, в который мы сейчас направляемся, находится в тридцати световых годах от ближайшего мира, пораженного атакой, и границы черной зоны. Скорее всего он…

— Сэфес, ты оптимист со своей Маджентой, — простонал Таенн. — Неизлечимый оптимист. Я больше чем уверен, что неофиты там побывали уже не по одному разу, и сейчас на месте планеты торчит очередной мертвый остов. И скажи спасибо, если там не поджидает нас или корабль с деточками, или один из военных…

— Я так не думаю, Таенн, — серьезно сказал Леон. Сел в кресло, положил ногу на ногу, слабо усмехнулся. — Искин, будь любезен, справку по миру дай, пожалуйста.

— Ща сделаем, — пробубнил голос из-под потолка. — Секунду… ага, смотрите. Мир — основа и первопланета межмирового государства Санкт-Рена. Правление — просвещенная монархия совместно с демократической объединенной партией. Локация насчитывает триста восемнадцать планет, из которых первичная Маджента — сто восемьдесят, остальные — вторичная экспансия незаселенных миров, основанная на добровольном сотрудничестве и взаимоподдержке. Мир лоялен к Контролю. Патронируется Сэфес и Официальной Службой.

— Дошло? — усмехнулся Леон. — Если бы там работала Транспортная Сеть…

— Вот только проблема в том, что она там наверняка не работает, — мрачно проворчал Таенн.

— Согласен, — кивнул Сэфес. — Скорее всего не работает… а жаль.

— Вы о чем? — не понял Ри.

— Понимаешь, если бы мы оказались в этом мире быстро, то, возможно, давным-давно были бы на базе, — пояснил Леон. — Так… а ну-ка, давайте глянем, что нам еще предстоит пройти.

Второй мир тоже был весьма и весьма почтенным, но лояльностью к Контролю не отличался (Морис и Леон посмотрели друг на друга и принялись смеяться — оказывается, именно в этом мире была написана одна из самых крамольных монографий о Сэфес, то самое «Обитаемое небо», которое читал Ит).

— Мы будем считать, а они в это время будут думать, чем бы нас пнуть побольнее, и очень обрадуются, когда мы свалим… если, конечно, там есть кто-то живой, — сквозь смех проговорил Морис.

Третий мир был вторичной Маджентой, экспансированной около пяти тысяч лет назад. По сути дела, он являлся планетой-лабораторией, населенной людьми, которых там было очень и очень мало.

— Условный, — поморщился Таенн. — Какая это Маджента, к шуту. Так, одно название. Даже самостоятельного эгрегора практически нет, что-то номинальное болтается. Как бы там не завязнуть.

— Не завязнем, — успокаивающе улыбнулся Леон. — Маджента, конечно, условная, но она находится уже в пределах видимости базы.

— Даже так? — обрадовался Ит. Он подошел совсем недавно, а до этого сидел с Дашей и Скрипачом, который в тот день чувствовал себя неважно и решил не вылезать из постели. — Но ведь тогда можно будет…

— Ит, все не так просто. В пределах видимости — это около ста световых лет. Да, там даже созвездия выглядят почти одинаково, но, уверяю тебя, кривой дорогой ближе, — со вздохом объяснил Леон.

— Почему? — Ит нахмурился.

— Хотя бы потому, что как раз недалеко оттуда нас запросто могут ждать. Основываясь именно на логике того, что база неподалеку.

— А следующий шаг? — поинтересовался Ри.

— Следующим шагом мы выходим за пределы галактики. Подозреваю, что у искина данных по следующему миру этого сиура быть просто не может. Искин?

— Нет у меня их, — отозвался искин. — Откуда? Ваша эта дурноголовая Маджента расползается, как не знаю что, в разные стороны. Шныряете туда-сюда…

— Значит, будем шнырять, — подытожил Ит.

— Будем, — согласился Леон. — Ри, когда будет готов расчет?

— Часа через полтора. Меня сбивал с толку этот проклятый логический узел…

* * *

Пространство привычно мигнуло, схлопнулось — и чуть не в тот же момент в зале управления зазвучал чей-то взволнованный и возмущенный голос:

— Станция! Станция!!! Немедленно меняйте координатную точку! Вы находитесь на траверзе колонны! Меняйте точку! Да меняйте же точку, черти бы вас побрали!

Ри опомнился первым. В одно мгновение вывел визуальную панель управления и крикнул в пространство:

— Дайте координаты!

Ит бросился к окну, за ним кинулись остальные.

На станцию надвигался корабль. Но какой!.. Бронзово-золотистая махина, имевшая форму усеченной пирамиды, лишенной верхушки, по размеру мало уступавшая секторальной станции, была украшена богато, вычурно и чем-то напоминала старинную паровую машину, виденную Итом в музее родного Дс-35. Строители, создавшие этот корабль, явно не чуждались эклектики, соблюдая при этом какие-то свои эстетические нормы — корабль был красив тяжелой, основательной красотой надежной и крепкой вещи.

И вся эта красота на всех парах неслась к секторальной станции.

— Ри, ты чего там, замерз?! — раздраженно рявкнул Таенн.

— Сейчас…

Станция свечкой рванулась вверх — по крайней мере Ит определил это для себя именно как «вверх», планета находилась внизу. Корабль стал стремительно отдаляться, и тут все увидели, что он был не один. Под станцией тянулась цепочка точно таких же кораблей, и цепочка эта постепенно втягивалась в сияющее, одетое сполохами облако, висящее в пустоте. Доходя до облака, корабли на секунду замирали, затем делали рывок вперед — и пропадали с глаз.

— Портал, — сказал Морис. — Одна из альтернатив Транспортной Сети… Господи, сколько же их!..

Кораблей в обозримой области были сотни, совершенно одинаковых, величественных, медленных.

— А дизайн-то они у нас слизали, — ухмыльнулся Таенн. — На станцию чем-то похожи.

— Это безумно важно, конечно, — брезгливо заметил Леон. — Что они похожи… Ри, выясни, что тут происходит?

— Сами скажут, надеюсь.

Через минуту в зале зазвучал тот же голос, но уже спокойный и доброжелательный:

— Добро пожаловать! Простите за этот инцидент, но вы вышли в точку, через которую идет колонна с добровольцами. Приносим свои извинения за резкость, но ваше появление было несколько неожиданным.

— С добровольцами? — переспросил Ри. — С какими добровольцами?

— Транспорты уходят в пораженную зону, к мирам, которые нуждаются в помощи, — пояснил голос. — Дайте визуал, пожалуйста. Вы меня очень обяжете.

В воздухе перед Ри появилась фигура крупного пожилого человека с окладистой бородой, одетого в форму Официальной Службы. Он улыбнулся, поклонился. Ри поклонился в ответ, Ит, секунду помедлив, тоже.

— Меня зовут Рагвар Такае, я старший офицер Официальной Службы планеты Санкт-Рена. Рад приветствовать уважаемых Бардов!

— Спасибо, — серьезно кивнул Таенн. — Я должен внести ясность. На станции сейчас смешанный экипаж.

— Вот как? — удивился официал. — Позвольте-позвольте… Но ведь вы сами…

— Я Бард, вы совершенно правы. Кроме того, на станции находятся двое Сэфес, один представитель Ордена Аарн и три человека, — продолжил Таенн.

— Чудны дела твои, Госпожа Небесная, — пробормотал Рагвар Такае. — Неужели это все-таки…

— Двое из людей частично являются носителями генома рауф, один из них — в тяжелом состоянии.

— Вам требуется помощь?

— Нет. К сожалению, помочь невозможно. Сетевое поражение.

Официал охнул, но быстро опомнился. Однако выражение тревоги его лицо так и не покинуло.

— Да, все правильно… Если я правильно понял, вы идете по координатным точкам на ближайшую базу? — спросил он.

Сэфес и Таенн кивнули. Ри удивился — он не ожидал, что официал поймет происходящее столь быстро.

— Совершенно верно, — согласился Таенн. — Именно так и есть. Станция пробудет на орбите двенадцать часов, это время необходимо для расчета следующего перехода. Пребывание на планете желательно, но не обязательно. Если у вас там идет работа, то нам не хотелось бы мешать.

— Может быть, вы хотите высадиться? — предложил официал. — И потом, почему двенадцать часов? Раньше у вас подобный расчет занимал, насколько мне известно, сутки.

У Ри округлились глаза. Ит судорожно вздохнул. Сэфес и Бард, напротив, выглядели совершенно невозмутимыми.

— Извините, я поясню. Про вас мы наслышаны. Вернее, нас предупредили, что существует вероятность, что к нам может прийти на недолгое время станция именно со смешанным экипажем и…

— Кто предупредил? — подался вперед Ри. — Откуда эта информация?

— Ну, знаете ли, молодой человек…

— Он пилот, — сообщил Таенн. — Собственно, он ведет станцию. Рагвар Такае, объяснитесь, пожалуйста. Для нас это очень важно.

— Хорошо. — Официал прищурился, задумался. — Понимаете ли, дело в том, что существуют не только Контролирующие, но и структуры, оказывающие им поддержку и содействие. Для них действительны иные законы, у них свои пути, и они преследуют свои цели, нам неведомые. Около месяца назад нас посетил…

— Эрсай?! — с удивлением и недоверием спросил Ит.

— Совершенно верно. Один из представителей Эрсай. И предупредил, что у нас может появиться станция. Однако он ничего не сказал ни про базу, ни про сетевое поражение.

— Ясно… — протянул Ри.

— Я все-таки буду настаивать на том, чтобы вы высадились, — твердо сказал официал. — У нас очень много информации, которая, думаю, будет вам небезынтересна.

Из каюты вышла Даша, подошла к остальным. Улыбнулась Иту, едва заметно подмигнула Ри.

— Как он там? — спросил Ит.

— Сейчас уже неплохо. Уважаемый Рагвар Такае, здравствуйте. Я являюсь представителем Ордена Аарн, а также целителем, — приветливо сказала Даша.

— Здравствуйте, сударыня, — улыбнулся официал. — Как к вам обращаться?

— Меня зовут Даша, — снова улыбнулась целительница. — Простите, я слышала весь разговор. Думаю, мы примем ваше предложение и высадимся.

Таенн и Сэфес мрачно переглянулись.

— Командирша, — пробормотал Таенн. — Говорил же я…

— Ну и отлично. К вам сейчас подойдет корабль сопровождения.

* * *

За окном, высоким, большим, одетым темным тяжелым деревом, шел дождь. Смеркалось. Теплый влажный воздух из-за неплотно прикрытой створки тек в комнату, смешиваясь с сонным бормотанием дождя. За окном было лето, мягкое, уютное, почти родное, почти как дома. От сознания, что лето все-таки существует и его можно увидеть, почувствовать, прикоснуться, становилось горько и сладко одновременно. Огромное и мирное лето. И звезды в небе — это просто звезды, а не координатные точки, объединенные в структуру и подчиненные цифрам и символам.

Скрипач дремал, уютно свернувшись калачиком в огромном старом кресле, уставшая Даша спала, лежа прямо поверх покрывала на роскошной, помпезной кровати. Вторая кровать, стоящая рядом с первой, пустовала. Ит, сидя за столом, задумчиво крутил перед собой визуальную картинку нового расчета (Ри настоял, чтобы он тоже включился в работу по вычислениям) и ощущал, что глаза слипаются, а спина начинает ныть.

Дверь приоткрылась, в комнату заглянул Леон. Осуждающе покачал головой.

— Ит, ложись, — потребовал он. — У нас большой лимит по времени, завтра досчитаете.

— А Ри? — поинтересовался Ит.

— Ри уже спит. Ложись, не геройствуй. Успеете, все нормально.

— Ладно, сейчас, — кивнул Ит в ответ.

— И Скрипача уложи нормально, будь любезен. Не в его состоянии так спать.

— Ага… Леон, а вы-то сами?

— Мы пока что еще работаем. Не волнуйся, через час-полтора закончим.

— Хорошо.

…День после высадки изобиловал событиями и сведениями. Сели, естественно, у официалов, потом отправились вместе с ними к уполномоченному представителю правящей демократической партии Санкт-Рены. Чуть позже — к представителю Ее Величества. Потом — снова к официалам… На исходе четвертого часа околобюрократической возни и взаимных приветствий Ит и Ри прокляли все и вся и сошлись на том, что, чем терпеть все это, лучше бы они еще разок прогулялись по Маданге. Хорошо хоть Дашу и шатающегося от усталости Скрипача после третьего визита отпустили отдыхать!.. Дали транспорт и отвезли вот в эту самую гостиницу в самом центре города, с нижайшей просьбой — по возможности присутствовать на общем совещании, которое будет завтра.

…Санкт-Рена действительно была лояльна к Контролю. Лояльна настолько, что на ней даже размещали часть своих астрономического размера счетов Встречающие. Опасаться тут было совершенно нечего, мало того, и Королева, и демократическая партия готовы были содействовать во всем, что потребуется. Ит с удивлением заметил, что когда Таенн объяснил, что содействие не требуется, представители явно огорчились.

Сошлись на том, что Санкт-Рена выделит экипажу секторальной станции энергозапас (всего-то на сто лет автономной работы, господа, это же слезы, но не можем же мы отпустить вас просто так!), а местные медики посмотрят Скрипача — все-таки опыт работы со Встречающими у них есть, это может оказаться полезным.

Про Скрипача, разумеется, ничего нового никто не сказал. Про ключ, который он в себе нес, и Даша, и сам Скрипач тактично промолчали. Местные медики, восхищенно переглядываясь, принялись рассыпаться в восторгах по поводу работы, сделанной целителями Ордена, Даша вежливо улыбалась в ответ, а Скрипач демонстративно скучал.

— Добрые они какие, сил нет, — проворчал он, когда в номере, наконец, осталась только Даша и он сам. — И ведь на самом деле добра желают. Но как же это утомительно…

— Они добрые, это действительно так, — согласилась целительница. — Но я тут долго не выдержу. Тут слишком много… условностей.

— Обычаи, — покивал Скрипач. — Знаешь, этот мир, он чем-то похож на тот, в котором мы были… ну, тот, где была Мариа. То есть тот мир, стань он Маджентой и сохрани при этом лучшие свои черты, стал бы, наверное, таким же. Или похожим.

— Расскажи мне про нее, — попросила Даша. — Вы почему-то почти ничего не говорите, а мне интересно. Странное ощущение складывается. Даже не знаю, как правильно сказать.

Скрипач вытащил из кармана флакончик с искоркой и положил на ладонь. Погладил указательным пальцем, потом, мгновение поколебавшись, протянул флакончик Даше. Та взяла, с полминуты стояла неподвижно, пристально вглядываясь в стекло, затем вскрикнула и выронила флакончик. Скрипач поднял крошечную стеклянную склянку, снова погладил и убрал в карман.

— Теперь ты понимаешь? — едва слышно спросил он. — Ты понимаешь, почему я хотел, чтобы вы сняли ключ? Понимаешь, что я хотел и до сих пор хочу умереть? Ты понимаешь, что я сделал?

— Благие… — прошептала Даша. — Да, я понимаю.

— Я поймал бабочку. По сути дела, я ее убил. А то, что было бабочкой, — оно тут, в этом флаконе. Даш, за свою жизнь я, по всей видимости, наворотил столько, что мне действительно самое место было на той свалке. — Скрипач тяжело опустился в кресло, подпер голову рукой, грустно посмотрел на целительницу. — Шучу, смеюсь, веселю наших… а сам… Тот шрам у Ита на спине — видела?

— Пока не видела, он не показал, — отрицательно покачала головой целительница.

— Значит, заставь показать, — велел он. — В этом лучше… гм… наглядно убедиться. Даш, я помню какие-то обрывки, я даже собрать их воедино не могу, все рассыпается. Но я точно помню, что это из-за меня Ит попал тогда в беду. Точно!..

— А что именно ты помнишь? — спросила целительница.

— Помню осень. Помню свое желание — сбежать. Куда?.. Откуда?.. Не знаю… И помню, что сбежать не получилось — разочарование… — Скрипач нахмурился. — Разочарование, потому что придется умирать снова. И так этого не хочется!

— Снова?

— Ну да. Откуда это, я тоже не помню. А потом — вот это я вижу более чем ясно — широкая дорога и какой-то механизм. И Ит. Или не Ит?.. В общем, имя не важно. Я стою и смотрю, потому что помешать ничему не могу. А он… — Скрипач замолчал. Обхватил себя за плечи руками, зажмурился. Тряхнул головой. — Его искалечило. Я помню, как стою на коленях рядом с ним, в луже его крови, и он умирает, а вокруг люди, и никто… ни один человек… Боже мой… Он умирает, и я знаю, что я виноват в этом! Что если бы я не захотел той свободы, этого бы не случилось!

— Хватит, — приказала Даша решительно. — Скрипач, но ведь этого не было. Вы познакомились с Итом совсем недавно, вспомни сам.

— Какое, к черту, недавно! Я этого урода знаю столько, что представить невозможно… — Скрипач осекся, с удивлением посмотрел на Дашу. — А почему ты сейчас про это сказала?

— Скрипач, если с вами обоими это и случилось, то не в этой жизни — точно, — справедливо заметила Даша. — Обычно память в новой инкарнации не сохраняется. Странно, что ты помнишь.

— Даш, так я до фига всего помню!.. Про то, что он умер, а я на него обиделся — тоже помню. Очень сильно обиделся. И блок этот, который в Сети сгорел, и мозги, которые вы исправили, — это все именно из-за этой обиды. Только я не помню, кому именно я мстил — ему или себе. Скорее всего обоим.

— А свалка? Когда ты к ним в катер залез, ты… Если я правильно понимаю, ты был там, по сути дела, счастлив.

— Свалка, говоришь? — Скрипач прищурился. — Ну да. Я был счастлив. Как бывают счастливы умственно неполноценные. Счастлив, как дебил. Как имбецил. Как идиот.

— При чем тут эти заболевания? — удивилась Даша.

— При том, что я сам себя искалечил, чтобы стать вот таким… счастливым. А потом, когда Ита увидел… Даш, ты не поверишь, но я же все помню. Все! Даже то, что чувствовал и видел, когда блок работал. И мысли свои помню, и ощущения. Ну, так вот, когда я его увидел — я же от счастья охренел! Я ж к нему подойти боялся, дотронуться — чтобы только не спугнуть, чтобы не прогнал.

— И он не прогнал, — улыбнулась Даша. — Наоборот. В том, как он тебя отстаивает и как за тебя волнуется, — что-то аномальное.

— Ага, — согласился Скрипач. — И сейчас вот тоже… Ключ, который он не дал снять. На вас орал. Вот ты рассказала про гермо, но мне кажется, что это тут вообще ни при чем. Может, что-то от рауф в нас и есть, но мы все-таки люди.

— Мне тоже так кажется.

— Даш, ты только не говори им всем про Марию, а? — попросил Скрипач. — Хорошо? Потому что, с одной стороны, рассказать бы надо, но мне почему-то не хочется этого делать. По крайней мере пока.

— Не буду, — пообещала целительница. — Скрипач, а тебе не кажется, что содержимое флакончика после окончания нашей эпопеи надо вернуть? Не годится делать такие вещи. Совсем не годится.

— Вернуть? Наверное, — он призадумался. — Но если бы я этого не сделал тогда, она бы уничтожила станцию. Я не понимал, что делаю. Понимал, что надо сделать вот так, а потом вот этак, и мы освободимся…

— Так, все, — решительно сказала Даша. — Отдыхай, ты уже белый весь. Сейчас я подправлю схему, и ляжешь.

— Даш, можно я тут пока что? — просяще посмотрел на нее Скрипач. — Ита дождаться хочу.

— Ладно, — сдалась целительница. Пододвинула стул к креслу, села рядом, взяла Скрипача за руку. Он закрыл глаза, медленно и глубоко вздохнул.

«Такие разговоры надо пресекать, — думала Даша, успокаивая чужой эмоциональный фон — острые пики, всплески, зазубрины, переливы темных минорных цветов. — Ему нельзя так нервничать. Зря я спросила про Марию, тема совершенно неподходящая».

Скрипач обмяк в кресле, голова упала на плечо — заснул. Уставал он все-таки очень быстро. Даша закончила исправлять эмофон и занялась проблемами тела. Обманка пока что работала хорошо, но нет-нет да и начинала сбоить — сейчас, к примеру, понизился сахар в крови и упало давление. Лучше всего решить хотя бы часть проблемы не искусственно — разбудить Скрипача через полчасика и заставить поужинать. Да и самой поесть было бы неплохо. Но, может, лучше дождаться ребят?

Даша заказала в номер большой кувшин вкусного холодного напитка, сделанного из несладкой минеральной воды и мелко порезанных фруктов, и снова села работать, понемногу отпивая из высокого хрустального стакана. Да, красивый мир, конечно. Во всем красивый. Даже стакан и графин — почти произведения искусства. Вот только дома, в Ордене, во сто крат лучше. Она ощутила, что уже начинает скучать, хотя прошло совсем немного времени. Ладно, сама вызвалась…

«Как же все запутано, — с горечью думала целительница. — Как в этом всем разобраться?»

* * *

Ит пришел вечером, усталый, но спокойный и, кажется, чем-то обрадованный. С порога погрозил Скрипачу, который хотел встать ему навстречу, пальцем и сказал:

— Да, не соврали. Новостей тут действительно… выше крыши.

— Сейчас расскажешь, я только ужин закажу, — попросила Даша.

— Я заказал, когда сюда шел. Ну, слушайте. Когда произошла атака…

…Когда произошла атака, Санкт-Рена ею оказалась не затронута. Ни она сама, ни ее планеты. Однако то, что происходит что-то совсем не шуточное, граждане Санкт-Рены поняли практически сразу. И тут же принялись принимать меры.

Первой, конечно, слетела Транспортная Сеть. Девяносто процентов проходов оказались нерабочими.

Дальше обнаружилось страшное — часть Встречающих, которых на планете находилось около трех десятков, погибла. Лишь неделю спустя стало понятно, что погибли те Встречающие, чьи экипажи были в тот момент не в Сети. Они держали свои участки в пассивном состоянии — и атака ударила по ним.

— Наши, как это услышали, с лица спали. Леон чуть в обморок не грохнулся, Морис его водой отпаивал, — пояснил Ит.

— Даже так? — удивилась Даша. — Может быть, я в чем-то все-таки права. Это радует.

— Они за своих Встречающих перепугались. Вполне естественно.

Встречающих, которые были на планете, через сутки после атаки пришли забирать официалы с базы. Спешно отзывали всех, кто остался жив. Потом через планету, вернее, через ее Транспортную Сеть, стали спешно проходить другие Встречающие и выжившие представители Контроля — числом больше тысячи душ. После того как они ушли на свою базу, транспортники поспешно заблокировали Машину Перемещения. Полностью. По настоянию тех же Контролирующих.

— Оказывается, тут побывали Встречающие наших, ну, Леона и Мориса. Нэгаши, Влада и Соня. Когда наши про это узнали, Морис стал такого красивого белого цвета, что Таенн его на улицу повел, — усмехнулся Ит. — Так что сказки это все, что Сэфес любить не умеют. Еще как умеют. Видели бы вы, до какой степени наши обрадовались, когда выяснилось, что обе Встречающие живы, здоровы и сейчас находятся на Орине.

— На Орине? — нахмурился Скрипач. Он явно старался что-то вспомнить, но ему это не удалось.

— Орин — та самая база, на которую мы идем, — продолжил Ит. — Там сейчас, по словам местных официалов, около шести тысяч Контролирующих, Связующих и Встречающих. Планета изолирована полностью. Не войти и не выйти. Нет, выйти, если я правильно понял, можно, но вот войти…

— А как же мы-то войдем? — спросила Даша.

— Как-нибудь, — пожал плечами Ит. — Сначала туда еще дойти надо.

Ну так вот. Когда Контроль ушел, стали поступать сведения от официалов. Очень разные, очень противоречивые. Анализ этих сведений занял неделю, а после этого Санкт-Рена приняла решение — спешно организовывать сеть порталов и оказывать помощь всем, кому еще возможно помочь.

— То, что мы видели, когда сюда пришли, — один из гуманитарных караванов. На каждом таком корабле пятнадцать тысяч человек и куча всего, что может быть необходимо, — от медоборудования до провизии. Санкт-Рена никогда и ни с кем не воевала, поэтому боевых кораблей, конечно же, нет. Социальную систему она имеет очень развитую. Равно как и общественное сознание. Можно их, конечно, ругать за излишний этикет и все эти церемонии, но сам факт того, что та же Королева ушла на одном из первых кораблей…

— А Королева там зачем? — не поняла Даша.

— Так она же врач, — пояснил Ит. — Ведь уходит кто? Врачи. Психологи. Ученые. Группы эмпатов. Государство свои собственные ресурсы до половины выбрало, если не больше. Несколько кораблей они потеряли.

— Неофиты? — неприязненно спросил Скрипач.

Ит кивнул:

— Они самые. Но зато успехов, по их словам, уже порядочно. Пару сотен миров из коллапса им удалось вывести. Еще на десятке — сумели остановить спонтанно возникшие войны. Говорят, что в пораженной зоне в пострадавших мирах тут и там вспыхивают эпидемии какой-то непонятной заразы — тоже останавливают, купируют. Помогают, чем могут, проще говоря. Всем подряд.

— Молодцы, — серьезно заметила Даша. — Ит, это стандартное государство для Мадженты, верно?

— Верно, — кивнул Ит. — Нет, у нас все немного не так устроено, но… знаешь, я думаю, что если бы в Д-35-ст это все было… у нас бы тоже объявили, что требуются такие-то и такие-то для того-то и для того-то.

— А ты бы пошел? — спросила Даша.

— Дурацкий вопрос. Пошел бы, разумеется, — пожал плечами Ит. — По-моему, любой бы пошел. Если он, конечно, считает себя человеком.

Санкт-Рена сейчас поспешно создает блокпосты, не боевые, а для наблюдений за тем, что происходит в черной зоне. Корабли неофитов в прямой видимости за все время появлялись всего три раза и близко к блокпостам не подходили — видимо, просто их не заметили. До того как уйти работать наравне с другими своими гражданами, Королева, женщина немолодая и с очень хорошо развитой интуицией, велела ни в коем случае не отправлять на эти блокпосты эмпатов. А на людей корабли неофитов не реагировали…

Они очень хорошо держатся, — заметил Ит в конце своего рассказа. — Уверенно, спокойно. Молятся этой своей Небесной Царице, но присутствия духа не теряют и не паникуют.

— Почему — Небесной Царице? — не понял Скрипач.

— А у них бог — женского рода, — безмятежно ответил Ит. — Редкий такой вариант. Обычно ведущий демиург — мужчина, а тут — женщина. Королева — божья избранница… ну и так далее. Однако матриархата нет, все обычно.

— Дадут мне сегодня поесть чего-нибудь? — жалобно спросил Скрипач.

— Дадут, обжора, — отмахнулся Ит. — Знаете, что хорошо? Что до этого сегмента флот блэки еще не добрался. Ни один из тех, что этот урод отправил за нами следом. У нас есть запас времени. Завтра мы еще на одном совещании посидим и отправимся дальше.

— Времени у нас все равно мало. — Даша посмотрела на Скрипача. Ит тяжело вздохнул. — Ну да ладно. Где, в конце концов, обещанный обед? Ит, мы, между прочим, все это время не ели, потому что ждали тебя.

* * *

Ри, утомленный дневными забегами по городу и бесконечными разговорами, очутившись у себя в номере, тут же рухнул на кровать как подкошенный. Он ужасно устал. С одной стороны, надо бы поработать. С другой — очень хотелось спать. Полежав минут десять, он заставил себя сесть, вывел визуальную панель биокомпа и принялся за расчеты, но голова нормально работать категорически не желала. Ри заказал еды в номер, наскоро перекусил и снова лег. Лучше сейчас выспаться, а потом встать пораньше и на свежую голову все быстренько сделать.

Морис, часом позже заглянувший к нему, застал следующую картину. Бедный замученный пилот дрых без задних ног поперек кровати, не удосужившись ни раздеться, ни разуться. Сэфес, чертыхаясь, стащил с него ботинки, укрыл покрывалом и ушел — они втроем решили закончить разговор с официалами, касающийся важной и, что греха таить, неприятной темы. Официалы просили их взять на борт тела двоих погибших Встречающих, которых им доставили недавно через один из порталов. Таенну эта перспектива совершенно не нравилась, а Леон, напротив, тела хотел взять. Спорили уже долго, и спор грозил затянуться.

Ри спал.

Спал и видел сон.

В этом сне он стоял на дне огромного амфитеатра, заполненного тысячами беснующихся и орущих людей. Гигантский зал-котлован выл, грохотал, стонал, визжал; тут и там вспыхивал ослепительный свет, вспыхивал и тут же гас.

Толпа начала скандировать какое-то слово, но Ри не мог разобрать, что именно они кричат. Кажется, повторяли без конца чье-то имя, и вдруг Ри понял, что имя это — его, и кричат — ему. Тяжело дыша, словно после быстрого бега, он поднял голову, откинул со лба длинную черную прядь — и толпа снова взорвалась приветственным воплем. В зале, видимо, было несколько десятков тысяч человек, захваченных сейчас единым порывом восторга и предвкушения чуда.

Он опустил глаза вниз и обнаружил, что в руках у него находится какой-то невиданный музыкальный инструмент. Рука сама собой, привычным жестом легла на…

…на обечайку, и Ри тут же понял, что этот инструмент — гитара, просто очень необычная. Он поднял руку, призывая толпу к тишине, и тут же за его спиной вдруг раздался единый и огромный звук. Ри понял, что там, позади него, находится оркестр, и по его знаку все они приготовились, и сейчас…

А дальше — пришла музыка. Нет, пожалуй, даже Музыка — с большой буквы. Эта Музыка, которую он играл и играл невидимый оркестр, разрывала на части пространство, уносила, возносила, возвеличивала… руки его двумя безумными птицами летали над инструментом, и в мире, казалось, не осталось больше вообще ничего, кроме сумасшедшей мелодии, обезумевшего оркестра и замершего в немом восторге зала…

И вдруг все остановилось.

Замерла, как впаянная в лед, рука над струнами, смолк оркестр, словно его разом кто-то выключил. Ри почувствовал, что не может пошевелиться. Кажется, даже дыхание прервалось.

— Так… — произнес где-то в пространстве тихий голос. — Да-да-да… И не скроет их даже камень…

Ри почувствовал, что откуда-то из пустоты протянулась невидимая ему рука и опустилась на лоб. По ней словно пошел электрический ток, сначала слабый, но становящийся все сильнее и сильнее. Лоб покалывало, потом от головы, вниз по телу, побежала волна дрожи. Он рванулся, отчаянно, ожесточенно, но не смог сдвинуться ни на миллиметр.

— Глупые птицы… — шептал голос. — Пленники… музыкальной шкатулки… Теперь вам уже не сбить меня с толку…

Ток усилился. Ри чувствовал, что его трясет, сознание начало меркнуть, гаснуть, мысли спутались — и тут он закричал. Из последних сил, уже понимая, что все это — вовсе не сон, а нечто совсем другое, он закричал, как не кричал никогда в жизни.

* * *

— Что там такое? — с тревогой спросил Ит.

Даша рывком села на кровати, прислушалась.

— Это Ри, — с удивлением сказала она. — Бежим!

В комнате они застали следующую картину. Пилот корчился на полу рядом с разоренной кроватью, руками вцепившись себе в горло, рядом с ним валялось разодранное и смятое покрывало. Даша оценила обстановку мгновенно — она упала на колени рядом с Ри и крикнула Иту:

— Держи его! Держи крепче!..

Он повиновался и изо всех сил прижал плечи Ри к полу, чувствуя под руками окаменевшие в судороге мышцы.

— Что с ним? — Ит с тревогой уставился на целительницу.

— Не знаю… — Даша положила Ри на лоб руку, замерла. Вскрикнула, дернулась, потом, в мгновение ока собравшись, положила вторую ладонь рядом с первой. Закрыла глаза. Ит видел, как на лбу у нее вздуваются от напряжения вены, как покрывается испариной резко побледневшее лицо.

Ри резко вздохнул и застонал. Мышцы его мгновенно обмякли, потом снова судорожно напряглись. Его затрясло.

— Держи, — не открывая глаз, приказала Даша. — Ит, не подведи меня!

Тело Ри вдруг выгнулось дугой, он закричал. Под руками Даши что-то вздрогнуло, отчаянно задергалось и — вырвалось. Пилот рухнул на пол и остался лежать неподвижно, едва дыша.

— Успели… — прошептала целительница. — Ит, принеси мне воды…

— Ага, — только и сумел выговорить он.

Через несколько минут, когда Даша убедилась, что Ри дышит нормально, они вдвоем положили пилота на кровать. Он все еще был без сознания, но дышал уже действительно уверенно и ровно. Даша вызвала Таенна и Сэфес, а Скрипач пришел сам — услышал шум.

— Я его сейчас разбужу, — предупредила девушка, когда все собрались. — Надо срочно разобраться с тем, что произошло. Вернее, как оно произошло.

— Да что случилось-то? — с недоумением спросил Таенн.

— Случилось… — Даша задумалась. — Случилось то, что я увидела как внешнее удаленное воздействие. С помощью которого его едва не убили. Если бы мы с Итом не подоспели вовремя, он бы просто задохнулся.

— Ничего себе… — протянул Леон. — Вот даже как…

— Даже так. Ри, просыпайся, — позвала Даша. Взяла пилота за руку, едва заметно сжала ее. — Просыпайся, все хорошо.

Ри с трудом открыл глаза, поморщился. Даша продолжала держать его руку в своей, Ит с тревогой всматривался в его лицо.

— Что произошло? — встревоженно поинтересовался он.

— Господи… — хриплым шепотом сказал Ри. — Он меня чуть не убил…

— Кто? — насторожился Таенн.

— Подожди, — попросила Даша. — Ри, скажи мне, сейчас что-то болит? Горло, легкие, мышцы?

— Да, — ответил Ри. С трудом сел повыше, снова прикрыл глаза. — Все болит… больше всего горло… как будто душили… и глотать больно.

— Сейчас уберу, — Даша подняла руку, и через минуту Ри явно стало легче. Взгляд его прояснился, он несколько раз глубоко вздохнул, откашлялся. — Так-то лучше. Вот теперь рассказывай.

— Он меня нашел. Мне снился сон… странный сон, как будто я стал музыкантом и играю что-то в огромном зале… Играю не один, с оркестром… и вдруг сон остановился, и появился он. Говорил что-то… я толком не понял что. Говорил и держал. А я не мог вырваться. Чувствовал, что умираю, — и не мог даже пошевелиться.

— Кто — он? — В голосе Мориса слышалась тревога.

— Ты еще не понял? — недоуменно посмотрел на него Ри. — Это был он. Дьявол.

— А теперь вопрос. Даша, можно что-то придумать, чтобы не спать десять дней, которые нам предстоит идти? — спросил Ит.

Даша промолчала.