С болью на Ты

Зулихан Нурдыевна Юсупова, 2022

История разворачивается вокруг трех студенток, приехавших с Кавказа поступать в медицинскую академию. Как на них отразится жизнь в другой республике, как справятся с трудностями жизни и как повлияют их корни на судьбы – вопросы, требующие вашего внимания при чтении данной книги.В ней подняты темы взаимоотношений свекрови с невесткой, мужа с женой, подруг и знакомых, которые меняют друг другу жизни в корне.

Глава 4. Дождливая погода

У каждой прозвенел будильник ровно в 7:00, однако, зная, что все толпой в ванную не пойдут, Роза сказала первая:

— Давайте я первая умоюсь, потом вы? Как раз полежите минут пять.

— Дава-а-й! — ответила ей сонным голосом Зара, и перевернулась на другой бок.

— Открой окно, пожалуйста. Там дождь, наверняка, вкусно пахнет… — попросила Розу Диана, поворачиваясь к окну.

Окно было распахнуто, белая легкая занавеска летала по комнате, чуть ли не касаясь лица Дианы, чья кровать была близка к ней. В комнате было два окна: ближе к двери, возле которого располагалась кровать Розы, напротив которой и стояла кровать Дианы. Запахи утренней свежести, цветущих роз под окном и мокрой травы мгновенно заполнили всю комнату девочек, из-за чего не хотелось вставать с теплой постели. Диана отдала бы все, чтобы не идти сегодня на пары и лежать, укутанной не только одеялом, но и прекрасной смесью этих запахов.

— Уже так холодно что ли на улице? Закрой окно, Роза, мне уже холодно! — сказала Зара, укутываясь в теплое одеяло все сильнее.

— Это да. Холодно, как будто уже конец осени, а не начало. Окно не закрою, а то не проснешься, а холодный воздух только взбодрит твое тело, — вскочила Диана и начала зарядку. — И почему я раньше так не делала? Сразу такой прилив энергии! Ты только попробуй! Ну же, вставай! — потянулась она к Заре после того, как закончила трехминутную зарядку.

— Да отста-а-нь! Мне не то, что делать зарядку, даже жить сейчас лень, — вырвалась из рук она.

— Я все, можете заходить, — вышла из ванной Роза, и сразу пошла ставить чайник. — Вы яичницу с сыром будете? — прокричала она с кухни.

— Да! Будем! — вместе ответили девочки.

— Тогда ты лежи, а я пойду умываться, — побежала вприпрыжку Диана.

— Ну, слава тебе, Господи! — обрадовалась Зара лишним пяти минутам сна.

Дом сразу наполнился запахами только что приготовленного кофе, яичницы на сливочном масле и цветов, что стояли со вчерашнего дня на столе девушек.

С трудом заставив Зару встать и умыться, девочки начали завтракать, обсуждая, у кого сколько пар, чтобы знать, кому отдать ключи от дома, дубликат которого они еще не сделали.

— У меня только три пары, получается, я раньше вас приду домой, — сказала Зара.

— Тогда у тебя и оставим. Если будет не лень, может, пойдешь делать дубликат? — спросила Диана, уже запивая чаем имбирное печенье.

— Ой, можно. Только если дождь утихнет, как раз прогуляюсь чуть, — повеселела Зара и чуть взбодрилась.

— Значит договорились, — подхватила Роза и как всегда первая закончила есть, после чего начала убирать со стола. К ней присоединились обе, после чего дружно пошли одеваться, обсуждая луки друг друга.

Воодушевленной предстоящей прогулкой Заре не терпелось дождаться конца всех пар, чтобы, включив в наушниках песню, идти одной и осматривать новую для нее местность. Каждый дом, архитектура зданий, зелень, цветущие сады и парки восхищали ее, ведь она правда была ценителем всего прекрасного и естественного. Казалось, что этого города никогда не касалась беда и войны, будто в этот уголочек земли никогда не просачивалось ничего дурного, того, что хоть как-то встревожило бы чье-то нежное сердце, заставило бы бояться или не знать, чего ждать завтра. Каждый, кто встречался на ее пути — был спокоен, расслаблен, будто бы весь покой этого мира он вобрал в себя и жил так, что не жалел ни о чем и не боялся. Ей нравилась атмосфера города, которую способен как создать, так и уничтожить сам человек, оттого и привязалось ее сердце за столь короткое время к этому маленькому по площади, но огромному по глубине и красоте месту. Когда она делилась этими ощущениями с девочками дома или в группе, каждый удивлялся, будто она говорит про другой город, но точно не про этот. И тогда она задавалась вопросом: может дело в ней. Ведь то, как человек видит этот мир, окружающую его природу и людей, зависит только от его призмы. Быть может стекло, через которое она смотрела на все вокруг еще не запачкано, не испорчено, не сломано и не заклеено ярлыками «это плохо», «это хорошо», «ты не сможешь», «не доверяй этому миру, тут все плохие» и прочее.

С группой Заре очень повезло, потому любая пара проходила легко и незаметно, ведь разговор — самый мощный катализатор времени.

Ей очень нравилось отвечать на самые простые, но кажущиеся такими важными девочкам вопросы. Она была рада знакомить их со своей религией и народом, надеясь, что так сможет хоть как-то убрать их страхи и неприязнь ко всему, с чем она была связана с рождения.

— А правда, что мусульманка должна мыть ноги своему мужу в первый день свадьбы? «Так делала Жади из сериала «Клон», поэтому спрашиваю», — говорит одна из подруг героини, сидя напротив нее в столовой на обеде.

— Конечно же нет! Этому не обязывает наша религия, тут скорее всего вопрос культуры народа, — посмеялась Зара. — Сразу скажу: у нас так не делают. Видимо, в Бразилии так принято проявлять уважение к мужу, не знаю… Знаю, многим кажется, что в Исламе женщину не уважают и там всегда нарушаются ее права, но это совсем не так. Эта единственная религия, где обязывают и призывают уважать, любить и относиться к женщине, как хрустальной вазе. А слушаться в этом своего Господа или нет, решает каждый сам, но чужие поступки и грехи никак не характеризуют Ислам в целом. Есть плохие мусульмане, есть хорошие, а религия сама по себе идеальна, и следовать ей не так тяжело, как многим кажется, — отламывает она кусок хлеба и макает в острую аджику, которую она очень любит. — А вообще, вы знаете, как наш Пророк Мухаммад, мир ему, проявлял самый сильный гнев по отношению к жене? — спросила она девочек, которые слушали ее очень внимательно.

— Нет, расскажи! — обратились они все хором к ней.

— Он просто молчал и не разговаривал с ней, пока не остывал. И он, посланник этой религии и идеальный ее пример, призывал к мягкосердечию и только, даже когда ты сильно зол, — запила она чаем кусок хлеба с аджикой.

— А правда, что девочкам нельзя снимать хиджаб даже дома? — задает следующий вопрос другая девочка, которая слушала весь разговор молча.

— Неправда. Есть определенные люди, перед которым женщине разрешено ходить без платка: это любая женщина, ее отец, братья и племянники. Перед другими она должна закрывать все свое тело, кроме лица и кистей рук.

— А почему разрешено мужчинам жениться на четырех женщинах, а женщине можно иметь только одного мужа? — задала следующий вопрос одна из слушательниц, на что Зара ответила коротко, так как не смогла бы это объяснить перед парнями своей нации, да и теми, кто слушал ее внимательно:

— На этот вопрос ответа я знаю, но смогу объяснить все только без мальчиков, — сказала она ей шепотом.

— А что в этом такого? — не унималась она.

— Давай я тебе напишу сообщением, — взяла она телефон и другие девочки сразу же попросили ее объяснить и им, на что она им всем скинула статью, объясняющую это. — Перерыв уже заканчивается, идем на пару? — обратилась она ко всем, после чего все собрали посуду в подносы и отнесли в моечную.

Пара пролетела так же незаметно, как и первые две, после чего Зара решила, что все-таки пойдет делать дубликат ключа, не смотря на моросящий дождь. Выходя из университета, она залезла в свою сумку, чтобы достать из нее наушники. Пытаясь их распутать, она не заметила парня, который шел к ней быстрым шагом, опустив голову, пытаясь спрятаться от дождя, из-за чего они и столкнулись чуть ли не лбами.

— Ой! Простите, пожалуйста! — проговорила она, не поднимая взгляда и попыталась быстрее уйти с места происшествия.

— Постой, Зара, — услышала она голос, который заставил все тело покрыться мурашками. — Я приехал, чтобы поговорить с тобой.

Потребовалось буквально несколько секунд, чтобы школьные годы, в особенности десятый и одиннадцатый класс успели пробежаться перед глазами ускоренной фотопленкой: все счастье, трепет сердца, боль, разрушившиеся мечты и надежды снова освежили рану, так тщательно заклеенную новым городом, людьми и обстановкой.

— Ты? Какими судьбами? — спросила она с улыбкой и непривычным для нее спокойным в таких случаях голосом.

— Мне нужно поговорить с тобой очень серьезно, дело не терпит отклонения. Мы можем куда-нибудь зайти, выпить чаю? — сказал он со всей присущей ему серьезностью.

— Я как раз иду делать дубликат ключа. Можешь проводить меня, — не теряла она самообладания.

— Нет, нужна спокойная обстановка, чтобы мы пришли к чему-то единому по этому вопросу. Дело правда серьезное, я повторюсь. — не сводил он с нее своих черных глаз, которые так хорошо подчеркивались черной футболкой и ветровкой.

— Хорошо, отдадим ключ и поищем какое-нибудь местечко, — пыталась она не выдать своего страха перед предстоящим разговора.

— Ты как всегда прелестна, Зар, — обратился он к ней с такой нежностью, которая всегда влюбляла ее в него.

— Спасибо, Рустам. Мне приятно, — отвела она смущенный взгляд, и они направились в сторону рынка под дождь, который почти заканчивался.

— Тебе не холодно? Возьми мою ветровку.

— Нет, не хочу. Оставь.

— Ах, да! Я же забыл, что ты противница того, чтобы мужчине становилось холодно, пытаясь согреть свою девушку. В машине есть пиджак, мне принести? — сказал он с полной готовностью.

— Нет, спасибо. Мне и вправду не холодно, — как всегда отказалась Зара, которая и в самом деле не чувствовала холода из-за волнения.

— Подожди секунду. Машина рядом, — и он быстро пошел за пиджаком. — Накинь на себя, у тебя вся кожа в мурашках от холода, — показал он взглядом на руки.

— Спасибо. Ты как всегда очень внимателен ко мне, — не смогла не отметить Зара. Засунув руки в карман, она нащупала что-то очень знакомое. Изучая предмет кончиками пальцев правой руки, она поняла, что это тот самый золотой кулон, который был им ей подарен в день, когда он впервые признался ей в любви: — Ты все еще не выкинул эту цепочку? — достала она ее и показала ему.

— Нет, не смог. Пожалуйста, надеть ее или забери у меня, мне так тяжело, когда вижу ее, — вспомнил он тот вечер, когда и была возвращена ему эта цепочка.

— Не хочу. Если тяжело видеть, то выкинь, делов-то! — проглотила она подступившийся ком, который чуть ли не выдал ее боль, так усердно вырывающуюся наружу.

Отдав ключи и узнав примерное время готовности заказа, оба направились в кафе, которое было напротив этой мастерской.

— Ну, рассказывай, зачем пришел, — села она напротив него за столик.

— Мы оба знаем, почему мы расстались, и я полностью признаю свою вину и ответственность за это. Пришел сказать, что решил эту проблему и что теперь нам ничего не мешает воссоединиться, — сказал он с довольным лицом.

— Ты хочешь сказать, что твоя мать не против нашего брака? Что она каким-то чудом полюбила меня, и готова принять девушку из «такой» семьи? — спросила она с неподдельным спокойствием. Ведь именно она стала причиной всех разрушенных, как карточный дом, надежд.

— Совсем не важно, полюбит она тебя или нет, ведь это мне с тобой жить, а не ей, — сказал он решительно.

— Не только тебе, Рустам. Ты единственный сын в семье, и мы должны будем жить вместе с ней.

— Я решил, что сниму квартиру рядом с нашей, чтобы могли часто навещать ее и быть рядом, когда нужны. Так я хотя бы немного облегчу ей ситуацию — принимать тебя и ей не придется видеть тебя каждую минуту перед собой.

— Она подумает, что это я тебя надоумила. Ты вообще с ней говорил на эту тему?

— Говорил и мы пришли к этому решению. Она тоже не против, даже рада, что так.

— А с чего она так резко передумала? — удивлялась его каждому новому слову Зара.

— Они с сестрами долго пытались познакомить меня с кем-то, но я не могу. Я правда не смогу жить с другой и дал им это понять. Либо ты, либо никто. И пусть больше не заговаривают на эту тему, я свой ответ им четко озвучил.

— Рустам… — задрожал ее голос. Она правда хотела верить, что сейчас их счастью ничего не мешает, что его мама и вправду не против, что все-таки свяжет свою жизнь с любимым человеком. Ей хотелось верить, что ошибки ее родственника наконец сошли с ее пути и ярлыки — «племянница наркомана» и «дочь алкоголика» — больше не так весомы хотя бы в глазах будущей свекрови. Ей от счастья казалось, что срок, который отсидел дядя и прошлое отца вдруг исчезли и больше не предстают перед ней на пути к счастью огромным булыжником проблем, косых взглядов и осуждения за то, в чем она правда не была виновата. — Рустам… — скатилась по ее щеке горькая слеза. — Я так счастлива. Я так просила Всевышнего помочь мне и вот Он мне ответил, — улыбалась она и стирала слезы с лица салфеткой.

— Если ты согласна, Зара, то я пришлю к вам сватов, — сиял он, заранее зная ее ответ.

— Конечно, согласна! Ты не представляешь, насколько! — заплакала она еще сильней оттого, что совсем скоро она воссоединится со своей первой и единственной любовью. — Нужно маме сегодня сказать. Ох, как же хорошо на душе, Рустам. Хорошо, что ты приехал. Хорошо, что все закончилось, — сияла она и сдерживала себя от того, чтобы не обнять этого напротив сидящего, до боли в груди родного и любимого всем сердцем и душой человека.

За разговорами о том, как проходила их жизнь друг без друга за год разлуки, они и не заметили, как прошло два часа. Еле успев до закрытия мастерской, они взяли дубликат и, полные надежд на счастье, направились к дому наших девочек.

— Теперь то хоть наденешь цепочку, милая? — обратился к ней Рустам.

— Конечно! Даже снимать не стану до самого дня свадьбы! — ответила она ему, улыбаясь и чуть ли не подпрыгивая, как ребенок.

— У меня есть еще кое-что для тебя. Пусть это будет символом того, что все временно и даже самая ужасно ноющая боль проходит, — он достал из кармана своих брюк золотое кольцо, усыпанное маленькими бриллиантами.

— Рустам! Какое же оно красивое! — разглядывала она знак бесконечности с блестящими камнями. — Спасибо тебе большое! Я так люблю тебя! Так люблю тебя! — повторила она это чуть тише, полная нежности и благодарности этому человеку.

Попрощавшись, два влюбленных человека разошлись. Дома не было никого, поэтому Зара быстро набрала маме и села на кровать, предвкушая свое счастье. Рассказав все до каждой мелочи, она ждала такой же радостной реакции от мамы, но та ответила очень коротко и без каких-либо эмоций:

— Только через мой труп! Слышишь? Этой свадьбе никогда не бывать! Эта женщина унизила тебя, твою семью и ты готова пойти в ее дом невесткой? Ты настолько уважаешь себя и нас, да? — отвечала она ей, не давая сказать ни единого слова своей дочери. — Ты не помнишь, до какого состояния довела тебя эта женщина? Не помнишь, с каким трудом вытащили тебя из депрессии? — начала она уже кричать, едва сдерживая слезы. А слезы Зары начали литься без ее разрешения от одних только воспоминаний. Казалось, все это было только вчера и что все еще свежо, ничего не зажило, ничто не изменилось, кроме того, что кровоточили и стали глубже все раны, нанесенные той самой женщиной. Вспомнив, как она пришла к ним и начала говорить, что их семья не достойна их, что они обычные люди, которые гонятся за деньгами и пытаются запудрить мозги ее единственному сыну, что им надо искать себе равных, таких же бедных, падших людей — Зара заревела, что есть силы, но даже это не было равно той боли, которую она ощущала в груди от воспоминаний.

— Мама, она изменилась. Она дала свое согласие. Мне Рустам сказал! — пыталась она верить этому и вспомнить весь сегодняшний разговор, который стирался из ее памяти старыми воспоминаниями, которые летели в нее от мамы, словно острые стрелы.

— Больше ни слова об этой семье, поняла меня? Отец с ума сойдет, если узнает, что ты даже виделась с ним. А сейчас умойся и ни слова об этом никому. Чем меньше людей знает об этом там, тем легче тебе будет. Договорились? — обратилась к ней мама.

— Я… — все еще плакала Зара. — Я очень постараюсь, мам… — выключила она телефон и побежала в ванную, где встала под горячий, как кипяток, душ и сидела под ним целый час, и плакала. Плакала от любви, от боли, от унижения, от разрушенной другими людьми ее жизни с любимым человеком.