Код сновидений

Злата Трайбл

Представьте, что жизнь идет, не затихая и ночью… Пользуясь сновидением, как стартовой площадкой, герои книги – маги сновидений – формируют управляемую реальность под заказ. Уровень крутизны специальных агентов открывает им доступ в многовековой Интернет Вселенной. Исчезают рамки, к которым приучили человечество. Переместившись из одной реальности в другую, агенты оттачивают навыки. А случайные участники событий рискуют, втайне постигая путеводитель по тонкому миру.

Глава 8.

Наедине с ангелом

Окончательно решив все вопросы в городе и подписав контракт с Евой в присутствии ее друга-юриста, Рон отправился за город сам. Он очень надеялся найти хоть маленькую зацепку, чтобы провести еще один вечер с этой божественной женщиной. Теперь, когда он знал, что Андрей для нее всего лишь духовный брат, он мог позволить себе чувствовать то, что чувствовал с первой встречи, но гасил и утаивал от себя.

Однако время проявлять эти чувства открыто пока что не пришло. Ведь контракт подписан на три года, а значит, ни о каких отношениях со своим деловым партнером не может быть и речи.

До возвращения в Штаты Рону предстояла еще пара поездок в Москву вместе с качками. Но покидать ставший таким родным особняк и открывающиеся из окон пейзажи вовсе не хотелось. Да и шеф не возражал. «Поживи в горах еще недельку. Вряд ли у тебя будет шанс отдохнуть в России в ближайшие три года», — сообщил он по имэйлу.

Рон решил воспользоваться советом и полностью окунуться в безделье. По утрам он подолгу выгуливал Мишу и изучал знакомые по видеозаписи деревья. Потом не спеша пил чай в беседке и шел в холл кормить персов и попугаев. Затем поднимался в комнату охраны и отдавал распоряжения Муну касательно его обязанностей, а вернувшись в холл, направлялся в гостиную, удобно устраивался в кресле у камина и перечитывал свои любимые книги: Гоголя, Булгакова и Стругацких, — которые по счастью оказались в библиотеке хозяина дома. «И у какого же русского нет дома этой классики?» — вспомнил он разговор с одним из качков. И принялся размышлять об удивительных свойствах этого народа, который, несмотря на произошедшие со страной и с людьми перемены, остался верен своим любимым шедеврам.

Конечно же, на полках стояли и другие книги, но стояли они как то особняком. Очевидно, хозяин тщательно классифицировал всю литературу. К тому же его вкусы совпали с литературными пристрастиями своего гостя. Более того, он ясно подчеркивал значимость имеющихся в доме произведений, расставив их весьма недвусмысленным образом. Или, может быть, это тоже было совпадением: любимые книги Рона стояли чуть ниже полки с иконами. Льющийся свыше невидимый, но осязаемый свет окутывал две следующие полки с книгами, как бы указывая на посылаемое небом благословение тем, кто прикоснется к сим чудесным источникам высшего словесного мастерства. Свет шел и дальше: к пограничным территориям, где стояли издания Айвенхова и соседствующие с ними тома Пелевина. С противоположной стороны разместились Истархов и Задорнов. В углу полки рядом с розовыми свечами обособленно стоял роман «Любовь и Море» Ю. Л. Березина.

Все говорило о существующей системе ценностей, которая живет и за пределами этого особняка, которая служит ориентиром в постоянно изменяющемся, непредсказуемом мире. Рон давно чувствовал, что бизнес-партнер, в доме которого он остановился в этот раз, обладает колоссальной энергией внутреннего магнетизма, но разгадать природу данной силы до посещения его сокровенного жилища Рон не мог. Теперь же, поняв расставленные своим деловым партнером приоритеты, он убедился в правильности своего выбора касательно дальнейших контактов с Россией. Тот, кто руководствуется советами Высших Сил, является более надежным и подходящим. А иконы, установленные над шедеврами русской классики, свидетельствовали именно об этом: первично Божественное, и если ты следуешь за ним, ты сам становишься шедевром Божественного.

Сейчас, когда у Рона появилось свободное время, он каждый день созерцал эту часть особняка, чтобы напоминать себе, что в мире есть и другие люди, осознающие Главное и второстепенное.

«А какие приоритеты у Евы?» — не раз думал он. В такие минуты Рон иногда сомневался в правильности расставленных ею приоритетов. «На первом месте Сила».

Рон никак не мог понять, что стоит за этим словом. Подразумевает ли она Бога или какие-то другие небесные существа Света. В том, что это был контакт со Светом, Рон не колебался. Он слишком хорошо знал своего друга, чтобы быть уверенным, что Андрей стремится только к Свету. А ведь Ева была его духовным напарником.

«Потом, она сама и ее дочь», — сделал вывод Рон. «А что или кто дальше?» — спрашивал он себя все чаще и чаще. На этом месте он прерывался, звал Мишу и разводил огонь. Думать на волнующую его тему Рон предпочитал в компании того, для кого без сомнения сам являлся первым в мире по значимости. Миша с этим полностью соглашался. Он пристраивался у ног хозяина, создавая еще одну прочную опору, наличие которой давало возможность спокойно развивать тему.

«Ева и ее юрист получат визы и полетят в Нью-Йорк только через месяц, — размышлял Рон, глядя на огонь в камине. — Потом юрист вернется в Москву и поможет оформить визы их дочери и ее молодому человеку, которые лететь в Америку почему-то не собираются. Это еще месяц. А потом он снова вернется в Нью-Йорк и будет торчать там, пока это ему не надоест. А когда надоест, он снова слетает повидаться с дочкой и вернется в Нью-Йорк».

В такие минуты Рон позволял себе контролируемую месть и, несмотря на глубокое уважение, возникающее у него при личном общении с доверенным лицом Евы, он принципиально продолжал называть того про себя — юрист.

На самом деле это была уловка, небольшая хитрость, чтобы обмануть свой собственный ум, стремящийся периодически выйти из-под контроля. Искусный трюк, позволяющий останавливать разыгравшееся воображение и быстро привести себя в нормальное чувство. Слово «юрист» указывало на официальные отношения, а официальные отношения подразумевали только деловое партнерство и профессиональные контакты. Настроившись на оптимистическую нотку, Рон шел в душ и, освежившись, направлялся в свою комнату, где мог позволить себе еще большую степень открытости и честности.

— Я больше не хочу искать, — шептал он по вечерам, обращаясь к своим невидимым наставникам. — Я не встречал женщин лучше нее.

Но голос внутри говорил: «Это не гарантия ответных чувств».

— Она полюбит меня, — убеждал кого-то Рон.

А голос не утихал, спокойно и ровно продолжая диалог: «У нее есть другой, предназначенный ей небом мужчина».

Рон подозревал, кто этот мужчина, хоть наставник и не произносил никакого имени.

— Тогда почему она не замужем за ним? Их дочери уже семнадцать лет? — спрашивал Рон, пытаясь доказать этому невидимому другу свои права на женщину.

— Они так решили. И не лезь не в свои дела, — мягко порекомендовал наставник.

— Я тоже ее люблю, — буркнул Рон в свое оправдание.

— И я, — напомнил наставник.

— Ты издеваешься, — вспылил Рон.

— Я не могу издеваться над тем, кому дан в помощь, — спокойно объяснил ангел.

— Ты не умеешь любить, как человек, — злорадствовал Рон.

— Посмотри на себя. В кого ты превращаешься? — предупредил его наставник.

Рон немного остыл: «Почему ты запрещаешь мне это?» — сдался Рон.

— Я не запрещаю, а напоминаю, что лучше не трогать чужого. Ты сам видел, что произошло с твоими друзьями.

— Она из другой категории женщин, — защищался Рон.

— И ты ее никогда не покоришь, — твердо произнес голос.

— Я буду стараться. Я буду очень стараться, — обещал Рон.

— Ты потеряешь время, — объяснил наставник. — Она — не твоя.

— Я прошу, исправь это, — молил Рон.

— Обратись Выше, — посоветовал наставник. — Я не меняю небесных планов.

— Тогда для чего ты? — рассердился Рон.

— Чтобы помогать тебе, я уже говорил об этом — без малейшего раздражения сказал голос.

— Но ты же не помогаешь мне, когда я прошу, — с упреком проговорил Рон.

— Я помогаю тебе во всем, что тебе полезно, — пояснил наставник.

— Почему ты решаешь за меня, что мне полезно, а что нет? — спросил Рон с возмущением.

— Я не решаю, а вижу. И в отличие от тебя я вижу всю ситуацию в целом.

— Но я не хочу другую женщину, — заявил Рон.

— Речь идет не о желании, а о партнерстве мужчины и женщины в Божественном плане, — четко произнес ангел.

— Тогда мы — идеальная пара, — обрадовался Рон.

— Нам видней, — сообщил наставник.

— Мы делаем одно общее дело, а он — только ее юрист, — схватился за спасительную соломинку Рон.

— Да, но ваш контракт рассчитан всего на три года, а их сотрудничество безо всякого срока, — резонно заметил ангел.

— Почему ты все время защищаешь его? — возмущенно сказал Рон.

— Потому что ты несправедлив, — послышался ответ.

— Я — человек и могу быть субъективным, — напомнил о своих правах Рон. — Нам дано право свободного выбора. Сейчас я выбираю быть субъективным, — заявил Рон тоном победителя.

— Тогда подумай о последствиях своего выбора, — произнес ехидный голос и раздался легкий смех.

— Ты хочешь меня о чем-то предупредить? — спросил Рон. Ангел продолжал веселиться.

— Это что, очень смешно? — попытался уточнить Рон. — Что ты там заливаешься?

— Просто увидел ту комичную ситуацию, которую ты создаешь себе сейчас, — невозмутимо изрек наставник.

— По-моему, ты преувеличиваешь, — не поверил Рон. — Я не вижу повода для смеха.

— А что же ты видишь? — спросил наставник.

Рон попробовал представить картинку будущего, но почему то она выходила размытая и не получалась.

— Кто-то создает мне помехи, — пожаловался он наставнику.

— Только не сваливай на меня, — предупредил тот.

— Во всяком случае, есть ощущение комфорта, — сделал вывод Рон. — Так что это не похоже на мировой казус, в который я якобы влип, по твоим словам.

— Ты не заметил предыдущий эпизод, — сказал ангел.

— А что там? — спросил Рон безразлично. — Теперь, когда он почувствовал комфорт от финальной картинки, детали его уже не интересовали.

— Там ты в очередной раз взываешь ко мне и умоляешь спасти твою задницу, — безжалостно сообщил наставник.

— Ты не мог бы быть повежливей, — попросил Рон своего невидимого друга.

— Я должен быть объективным, — стойко произнес наставник. — Кстати, и тебе советую. А для начала неплохо бы простить своего соперника. — Он ненадолго замолчал, а потом ехидно и безжалостно добавил: «Размышлять о чужой дури легко, хоть и совершенно бесполезно. А вот справиться с собственной гораздо сложней».

В тот вечер после долгой молитвы в тишине гор в дневнике Рона появилась следующая запись: «25 сентября. Когда я кого-то прощаю, это полезно прежде всего мне!

Если я кого-то не принимаю, ненавижу или боюсь, избегаю или осуждаю — есть необходимость прощения. Потому, что во всех этих случаях я отказываюсь видеть божественное внутри другого человека. И ограничиваю Пространство Бога. А, ограничивая Его Пространство, я сам могу легко оказаться на другой территории. На территории, где правит ограниченный человеческий разум и где живут люди, оторванные от меня и от Бога. Раньше я жил именно в этом мире, но простив, я сделал шаг в Пространство Бога. И чтобы оставаться там, я прощаю всех. Прощение необходимо, чтобы присоединиться к Божественному миру! Прощая, я признаю Божественное присутствие в других и осознаю, что они зеркалили мои мысли. В моих собственных интересах — простить всех. Ведь тогда я в безопасности, в вечном присутствии Божественного! Прощение — полезно мне самому!»

С этого момента общение с юристом Евы стало для Рона более приятным и полезным. Правда, теперь все общение состояло только из телефонных разговоров. Но новое видение, открывшееся ему с помощью наставника и последующего за ним истинного прощения, вернули Рона к своей собственной целостности и внутренней гармонии.