Жена чужого мужа. Счастье взаймы

Злата Романова, 2022

Булат Тагиров бросил меня, как неисправную игрушку, после нескольких лет счастливого, но бездетного брака, но через два года снова появился на моем пороге, раненный, с ребенком на руках. Всучив мне маленького кроху, бывший муж потребовал, чтобы я его сохранила, и исчез, пообещав вернуться за ним. Вот только я уже не хочу отдавать ему и его жене малыша, который стал для меня целым миром. А Булат, против моей воли, снова втягивает меня в свою жизнь, шантажируя ребенком, не нужным своей матери, но очень любимым мной.

Глава 4

Я едва доползаю до своей постели, проваливаясь в спасительный сон, когда в мою дверь начинает кто-то барабанить. Снова. В середине ночи. Ну просто дежавю какое-то!

Иду открывать, почему-то даже не удивляясь, когда вижу за дверью Тагирова. Только на этот раз он без малыша, зато с двумя мужчинами за спиной, которые подозрительно похожи на охрану, судя по их каменным лицам и одинаковой форме, состоящей из черных брюк и широких курток.

— Что тебе нужно? — спрашиваю зло, но Булат проходит мимо, отодвинув меня в сторонку, прямо в квартиру.

— Какого черта ты делаешь? — возмущаясь, иду за ним, пока он направляется в спальню, а потом к моей тумбочке, бесцеремонно открывая ящики и начиная шариться в них.

— Ты в опасности. Мы уходим, Вита, — коротко говорит он, доставая мой паспорт, который я всегда хранила в чертовой прикроватной тумбочке и он это прекрасно знал.

— В какой такой опасности? — ничего не понимая, смотрю на него. — Ты с ума сошел? Никуда я с тобой не пойду, убирайся отсюда!

Подойдя вплотную, Булат останавливается передо мной, подавляя меня своим высоким большим телом и заставляя отступить назад. Я чувствую, как липкий страх поднимается по спине и смотрю на его серьезное лицо, понимая, что влипла.

— Тагиров…

— Нам некогда сейчас разбираться, Вита, — говорит он. — Просто пойдем со мной, пожалуйста. Я объясню по дороге.

— Уходи! — качаю головой, отступая к стене. — Просто оставь меня в покое! Что тебе еще надо? Забудь, наконец, о моем существовании!

— Черт возьми, у меня нет времени на истерику! — шипит он, резко хватая меня за предплечье, а потом взваливая на плечо, как какой-то мешок с картошкой.

Естественно, я тут же начинаю верещать и вырываться, чувствуя накатывающую панику от его действий.

— Уходим, быстро! — направляясь к двери, командует своим телохранителям Тагиров, игнорируя мои крики и вынося меня из квартиры.

— Помогите, кто-нибудь! — кричу я изо всех сил, надеясь на соседей снизу или сверху, потому что, как назло, две другие квартиры на моем этаже пустуют. — Меня похищают, позвоните в полицию!

К сожалению, Булат со мной на плече и его охрана быстро заходят в лифт и, хотя я не перестаю кричать, а он ничего не делает, чтобы помешать мне, на первом этаже, когда мы выходим из лифта, никто не высосывается из своих квартир, чтобы поинтересоваться что за шум.

Машина припаркована прямо перед дверью подъезда и Булат беспрепятственно сажает меня на заднее сиденье, залезая следом, после чего мы с визгом шин, набирая стремительную скорость, уносимся с моей родной улицы.

— Ты что творишь, отпусти меня немедленно! — бью я Булата, куда только могу попасть. — Ненавижу тебя, подонок! Тебе это с рук не сойдет!

Он перехватывает мои запястья и дернув, крепко прижимает меня к своей груди, скрещивая свои длинные ручища на моей спине, зажав мои собственные руки между нашими телами и удерживая таким образом, словно в смирительной рубашке.

— Замолчи, Вита. Успокойся! Я все объясню, — требует этот мерзавец, глядя на меня сверху вниз.

Я продолжаю свои попытки вырваться, дергаясь и пытаясь использовать свободные ноги, не замечая, что мой халат практически распахнулся и задрался так, что скоро станет очевидно и его охране, и ему, что надеть нижнее белье я так и не успела после душа. Пока внезапно не чувствую громкий шлепок по бедру, который скорее шокирует, чем обжигает. Булат зло одергивает мой халат, держа меня одной рукой, но, прежде чем я успеваю сориентироваться, быстро перехватывает снова, продолжая крепко удерживать на своей груди, захваченной в ловушку сильного мужского тела.

— Вита, — предупреждающе рычит он и я испуганно оборачиваюсь на двух других мужчин, сидящих спереди, но они даже не смотрят в сторону зеркала заднего вида, глядя прямо перед собой, как какие-то роботы.

Внезапное унижение при мысли, что я настолько потеряла самообладание от страха, что чуть не оказалась голой и выставленной напоказ, перекрывает мою панику и я уже более осознанно поднимаю взгляд на Булата, резко выдыхая от понимания того, как непристойно близко друг к другу мы находимся. Его прерывистое дыхание овевает мое лицо и, если раньше меня такая близость волновала, то сейчас я чувствую лишь желание побыстрее оказаться как можно дальше от него. Не могу терпеть физическую близость, не с ним.

— Отпусти, — говорю отрывистым голосом, инстинктивно дергаясь назад снова.

— А я могу тебе доверять? — приподнимает бровь Булат. — Или нас ждет еще одна битва?

— Я не буду тебя больше бить, — скрепя зубами, обещаю я, чувствуя, как быстро его сердце бьется под моими руками, несмотря на внешнее спокойствие. — Объясни мне, что происходит. Немедленно, Тагиров!

Он показательно медленно отпускает меня и я сразу же сажусь прямо, отодвигаясь максимально вплотную к двери, чтобы оказаться как можно дальше от него. Халат сбился и на груди, практически обнажая ее, и я спешу поскорее прикрыться, с опаской глядя на Булата, который даже не скрываясь пялится на меня, сардонически улыбаясь. Ненавижу эту улыбку!

— Я жду, — говорю зло, скрещивая руки на груди. — Какого черта ты меня похитил?

— Я бы не назвал это похищением. Скорее спасением.

— От чего? — недоверчиво фыркаю я. — Меня не нужно спасать, если только от тебя, потому что ты пока единственная угроза в моей жизни.

— Хватит ерничать, Вита. Ты ведь далеко не дура и должна была уже понять, что я не просто так оставил на тебя ребенка посреди ночи, хотя мы не виделись до этого два года. После смерти моего отца, которая, кстати, не была естественной, что бы не говорили в новостях, я сам оказался под ударом, как и мой сын. Сейчас контроль снова в моих руках, но мой враг все еще на свободе. Не знаю, откуда он о тебе узнал, потому что хвоста за мной сегодня точно не было, но мой человек сообщил, что он уже послал за тобой свою группу. Я едва успел опередить их.

— Но зачем? — не понимаю я, чувствуя настоящий ужас при мысли, что со мной могли сделать его враги. — Я ведь никто тебе, Булат. Я не важна, чего они хотели этим добиться?

Он смотрит на меня, пронизывающим до костей, темным взглядом и я невольно ежусь, чувствуя его гнев. Тагиров не отвечает, просто сверлит меня глазами, пока я не начинаю нервно перебирать полы своего халата, не зная, куда себя деть.

— Они этого не знают, — наконец, говорит он. — Что ты не важна для меня. Теперь уж точно не узнают, потому что ты никуда не выйдешь из моего дома, пока я не буду уверен, что опасность миновала и мой враг ликвидирован.

Ликвидирован — значит убит? Что же это за люди такие?

— Так это правда, да? — затаив дыхание спрашиваю я, чувствуя, как мне становится дурно при этой мысли. — Ты действительно бандит?

— Никакой я не бандит, — закатывает глаза Тагиров. — Это не какие-то криминальные разборки, а просто семейная вражда за наследство, Вита.

— То есть, ты просто так рассуждаешь о ликвидации человека и считаешь себя обычным гражданином?

— Под ликвидацией я имею в виду арест, Вита, — насмешливо говорит он. — Я в жизни не убил ни одного человека и не собираюсь начинать. Все в руках закона.

— А поподробнее? — хмурюсь я, не слишком доверяя его словам.

— А подробностей никто не знает, — бросая взгляд на свою охрану, говорит Булат. — И тебе не нужно. Просто потерпи несколько недель. Я со всем разберусь и тебе больше не будет грозить никакая опасность.

— Не собираюсь больше ничего от тебя терпеть! — взрываюсь я. — С меня хватит, я не хочу иметь к тебе больше никакого отношения и разбираться с твоими проблемами не хочу! Говоришь, мне угрожает опасность? Ну и ладно! Я перееду из своей квартиры, но на этом все. Не собираюсь прятаться и тем более делать это там, где скажешь ты, с твоими людьми или с тобой рядом. Единственным хорошим во всей этой истории был Асад, но его ты уже отнял, так что плевать я хотела на тебя и твои слова, Булат! Немедленно останови машину и выпусти меня!

— Так и пойдешь, босая и в халате? — не воспринимает он всерьез мои слова.

— Да, пойду! — не желаю отступать. — Все лучше, чем терпеть тебя рядом. Я ненавижу тебя!

— И ты это до меня уже не раз донесла. Жаль, но ничего не поделаешь, Вита. Придется тебе быть хорошей девочкой и слушаться меня.

Мои глаза расширяются в ужасе от этого совсем не тонкого намека.

«Ты ведь моя хорошая девочка, Вита?»

«Хорошие девочки заслуживают награду».

«Хорошие девочки не заставляют своих мужей ревновать, Вита».

Я отчетливо слышу этот хриплый, интимный тон, которым он говорил лишь наедине со мной, в своей голове сейчас. На этот раз Булат совершенно бесстрастен, но триггер уже сработал. Я ощущаю до тошноты знакомое желание уступить ему.

Нет, это не я! Это прошлая Вита говорит во мне, но я давно закопала ее с ее глупой любовью к этому монстру.

— Пошел. Ты. К черту! — медленно и четко выговариваю я, вызывая на его лице очередную насмешку, потому что он не воспринимает меня всерьез.

— В свое время, обязательно. Ты стала острой на язык, Виталина Сергеевна. Мне нравится, это даже заводит.

— Не смей! Ты можешь говорить все, что хочешь, но знай, что я ни секунды не останусь с тобой! Я сбегу, сколько бы охраны ты не приставил, не оставлю ни единой попытки ускользнуть, понял?

— И от Асада сбежишь? — обезоруживает он меня одним предложением. — Знаешь, я очень плохо чувствовал себя, когда забирал его у тебя. Мне показалось, что ты очень привязалась к нему. Но вот, не прошло и суток, а ты уже дерзишь и порываешься исчезнуть. Быстро же ты о нем забыла.

— Зачем ты это делаешь? — в отчаянии цепляюсь за остатки своей злости, но ее уже смыло, стоило лишь вспомнить об отнятом у меня малыше. — Почему ты так жесток со мной, Булат? Что я тебе сделала?

Слезы снова текут из моих воспаленных глаз и на секунду лицо монстра смягчается. Он поднимает руку, пытаясь дотронуться до моей щеки, но я отворачиваюсь, не допуская этого прикосновения.

— Я не хочу быть жестоким, — вздыхает Тагиров, сжимая руку в кулак на своем колене. — Жизнь жестока, Вита. Я просто пытаюсь выжить и защитить свою семью. Обещаю, что не доставлю тебе больше неприятностей, если ты позволишь мне защитить тебя на этот раз. Я даже оставлю на это время Асада рядом с тобой.

— Разве ты не отдал его матери? — спрашиваю я. — Или хочешь, чтобы я жила в одном доме с твоей женой? Ты вообще нормальный?

— Это не твоя проблема, ты все равно ее не увидишь, — говорит он, окончательно убеждая меня в том, что передо мной совершенно не тот человек, которым он предстал передо мной в прошлом. — Просто сиди в доме, нянчись с ребенком и жди, пока я не скажу, что ты можешь вернуться к своей жизни. Моя жена не должна тебя беспокоить, Вита. У нее свое крыло и доступ в него для тебя закрыт. Как и ей туда, где будешь жить ты. Ну что, согласна? Или хочешь быть моей пленницей в одиночной камере?