Бывшая жена мажора

Злата Романова, 2022

Ася и Кир – супруги, выросшие в одной семье и знающие друг друга всю жизнь, разводятся после пяти лет в браке. Их связывает не только общая дочь, но и общая семья – приемный отец и мачеха. Оба уверены, что способны поддерживать дружеские отношения после мирного развода, но вскоре Кир понимает, что совершил глупость, отпустив женщину, которую любит, а Ася, похоже, все так же неравнодушна к нему, хоть и отрицает это. Теперь его главная жизненная цель – вернуть ее и исправить ошибку, которую они совершили, расставшись из-за взаимных обид, которые теперь не кажутся веской причиной для развода.

Глава 2

Рассказать папе приходится, потому что спустя время мы с Киром приходим к выводу, что порознь нам лучше и развод — дело уже решенное.

— Почему? — помрачнев, спрашивает папа, когда мы объявляем свою новость ему и моей мачехе Вере. — Ты ей изменил?

— Петя! — одергивает его Вера.

— Нет, — с каменным лицом отвечает Кирилл на заданный ему вопрос.

Я понимаю, что его это задело. То, что папа автоматически переложил вину на него. Он рассказывал мне, что именно папа первым догадался о его чувствах ко мне, когда мы были подростками и предупредил его, что Кир должен держать эти чувства при себе, если не уверен в том, что это навсегда. Папа хотел быть уверен, что мимолетное влечение не испортит отношения внутри нашей семьи, но кто может дать гарантии, что любовь будет длиться вечно? Это изначально было несправедливо с его стороны — класть всю ответственность за последствия на плечи Кира, словно я вообще ничего не решаю и мое мнение неважно.

— Никто никому не изменял, — пытаясь бороться с раздражением, отрезаю я. — Просто нам так будет лучше. Мы много говорили, попробовали пожить отдельно и поняли, что врозь нам лучше, чем вместе. Иногда так случается, папа, отношения изживают себя и в этом вина обоих.

— Чушь собачья! — злится тот. — Я никогда не думал о разводе ни с твоей матерью, ни с Верой! Хотя трудности возникают в любой семье и задача супругов — бороться с ними. По-вашему, брак — это шутка? Поссорились и все, больше не нужны друг другу? А как же Фима? О дочери вы подумали?

— Мы всегда думаем в первую очередь о счастье своей дочери, дядя Петя, и Фима сейчас намного счастливее, чем когда мы жили вместе, но при этом практически не разговаривали друг с другом, — говорит ему Кир. — Мы пришли сюда сообщить о своем решении. Уже принятом. И поверь, от того, что ты распекаешь нас, как детей, оно не изменится. Нет смысла жить вместе, когда мы делаем друг друга несчастными. Фима от этого тоже счастливой не станет.

По лицу папы я вижу, что он еще многое хочет нам высказать, но Вера крепко сжимает его руку, заставляя молчать. Не знаю, как мы справились бы без ее участия, ведь она всегда судит объективно и не спешит никого осудить или заставить сделать что-то, согласно ее желанию. Чего не скажешь о папе, который время от времени склонен к небольшому деспотизму.

— И как все теперь будет? — взяв себя в руки, спрашивает он.

Мое сердце сжимается от беспокойства в его глазах и злость тут же утихает, потому что я понимаю, как для него это непросто. Мы-то с Киром уже обдумали и свыклись, а он даже о нашем отдельном проживании узнал далеко не сразу и питал надежду, что все наладится.

Мама умерла, когда мне было десять, а Киру тринадцать. Папа растил нас один, Вера у него появилась уже когда я училась на втором курсе универа, так что можно сказать, как родитель-одиночка, он ощущал за нас большую ответственность и, все наши ошибки и проступки записывал на свой счет, потому что понятия не имел, как правильно растить нас без мамы. Именно поэтому я так боялась сообщить эту новость ему, зная, какой болезненной будет реакция.

— Как и всегда, — отвечаю мягко. — Кир будет забирать Фиму с ночевками, мы больше не будем вместе, но в остальном ничего не изменится. Мы не стали врагами, не терпящими друг друга из-за этого. Отношения с семьей и друзьями не изменятся.

— Это ты сейчас так думаешь, — остро смотрит на меня отец. — Посмотрим, как вы заговорите, когда у вас появятся другие отношения с новыми людьми.

— Сейчас рано об этом говорить, — утверждает Кир и я согласна.

Меньше всего я сейчас думаю о том, как бы найти себе другого мужчину и наладить личную жизнь. Я только недавно вышла на работу после длительного декрета и забот у меня хватает с лихвой.

— Не обижайтесь, он скоро привыкнет к этой мысли и перестанет ворчать, — пытается замять все Вера. — Ну так что, ужинать будем?

— Будем, — соглашаюсь я за всех.

Не сказать, что это разряжает обстановку, потому что во время ужина только мы с Верой пытаемся говорить на отвлеченные темы, но, когда мы с Киром выходим из квартиры родителей, я чувствую, словно самое сложное позади.

— Хорошо, что нам больше не придется вести такие разговоры, — усмехается Кирилл, провожая меня до моей машины.

— Ага, напишем в групповой чат, что разводимся, а друзья пусть уже сами переваривают эту мысль, — предлагаю я.

— Думаешь, они не знают? — сомневается Кир. — Ты же сказала Стуже.

Стужа — это моя лучшая подруга Ваня Стужева, которая на данный момент сидит с Фимой у меня дома. Мы учились вместе в универе, в одной группе, но она всегда была той еще стервой и подружилась я с ней только на последнем курсе, хотя у нас очень мало общего, что нам совершенно не мешает находиться в близких отношениях. Кир не очень ее жалует, так что я привыкла к его скептицизму к ее способности быть верной подругой. Она пока единственная знает, что мы с Киром разошлись, и я уверена, что она не разболтала об этом никому, как он думает.

— Ваня умеет хранить секреты, — хмурюсь я. — Если хочешь, сам признайся парням. Мне все равно. В любом случае мы редко видимся всей компанией.

— Посмотрим, — говорит Кир, когда мы доходим до моей машины на темной стоянке. — Езжай тогда. Я заберу Фиму в среду.

— Пока, — киваю я, залезая в машину.

Стараюсь не думать о том, что с каждой встречей я надеюсь на то, что все станет менее неловким, но этого не происходит. Теперь мы с Киром словно ходим на цыпочках около друг друга и только присутствие других людей рядом сглаживает эту ситуацию. Все-таки, что бы мы не говорили друг другу, или папе, как раньше уже никогда не будет. Но я по крайней мере надеюсь, что это не сильно отразится на наших отношениях с окружающими.

***

Дома меня встречает подруга и мой маленький зайчонок.

— Мамотька-а-а! — бежит мне навстречу малышка, ведь сегодня из сада ее забрала тетя Ваня и мы не виделись с утра.

— Привет, сладусик! — крепко обнимаю свою девочку, целуя в пухлую щечку. — Хорошо повеселились с тетей Ваней?

— Да, тетя Ваня купила мне куклу! — с восторгом рассказывает Фимка, показывая мне куклу-балерину.

— Какая прелесть! — восхищаюсь я.

Ваня, утверждающая, что дети — настоящее наказание для взрослых, питает необъяснимую привязанность к моему ребенку и часто задаривает ее подарками, несмотря на мои возражения. Усадив Фиму смотреть мультики, мы с ней уходим на кухню и садимся за стол, чтобы поговорить.

— Ну, как все прошло? — спрашивает подруга, делая глоток вина, которым предварительно наполнила наши бокалы.

— Папа нас отчитал, как детей, — невесело улыбаюсь я. — Но Вера помогла все сгладить.

— А Кир?

— Что Кир? — не понимаю я.

— Он действительно согласился развестись? Вот так просто? — хмурится Ваня. — Не ожидала от него.

— А чего ты ожидала, Вань? — устало спрашиваю я. — Почему всем так трудно принять тот факт, что мы расстались? Почему обязательно кто-то должен удерживать другого?

— Это все наш эгоизм, — невесело усмехается Стужа. — Вы с Киром были слишком идеальны вместе, чтобы окружающие нормально восприняли ваш разрыв. Помнишь, как это было, когда развелись Питт и Джоли? Вот, что-то вроде того.

— Ну и сравнение! — смеюсь я. — Куда нам до знаменитостей?

— Вы просто были образцом, — вздыхает Ваня. — Примером того, что идеальные отношения существуют. Почти десять лет вместе, Ася. Знаю, что люди и дольше живут вместе, но вы не просто жили, глядя на вас я точно могла сказать, что вы все еще без ума друг от друга, а не просто застряли в браке.

— Ты преувеличиваешь, — закатываю я глаза. — И вообще, ты слишком молода, чтобы разочаровываться в любви. Двадцать семь, Ваня. Нам с тобой всего лишь по двадцать семь, вся жизнь впереди.

— Ну да, — безучастно пожимает она плечом. — Мне в любом случае в ближайшие годы вариться в одном котле с Федом. Вот если бы ты тогда выбрала его, а не Кира, то как знать, что сейчас было бы…

В свои восемнадцать я короткий период была влюблена в лучшего друга Кирилла, Феда Дубова, мы даже начали встречаться, но Кир быстро пресек это, чуть ли не силой забрав меня себе. Не то, чтобы я была сильно против, ведь чувства к Феду оказались ничем по сравнению с тем, что я испытывала к Киру. Однако, Ваня, которая знает Феда с детства, с прошлого года оказалась в ловушке вынужденной помолвки с ним, устроенной их отцами. Проблема в том, что они оба терпеть друг друга не могут, но при этом не хотят и отказываться от родительских денег, поэтому и согласились на этот фарс, оттягивая саму свадьбу, на сколько могут.

— Если ты забыла, то это Фед меня бросил после разговора с Киром, а не наоборот, — напоминаю я ей. — Да и вообще, у нас не вышло бы ничего серьезного, он же бабник.

— Кир тоже был бабником, — хмыкает Ваня. — Но да, ты права. С Дубовым вы вряд ли поженились бы, тут я погорячилась. Блин, но все равно жаль, Ася! Мне будет дико странно видеть тебя с другими мужчинами или Кира с какой-нибудь стервой.

— Почему сразу стервой?

— А потому что до тебя у него только такие и были. Дурной вкус, — морщит нос она.

Я делаю глоток вина и запрещаю себе заглядывать так далеко в будущее. От слов папы, а теперь и Вани, мне становится тревожно. Нет, я не думаю, что совершаю ошибку, но благодаря их реакции впервые в полной мере осознаю, что это действительное серьезное решение и большие перемены в моей жизни. Вдруг, становится так грустно при мысли, что это конец целой эпохи для нас с Киром, что на глаза наворачиваются слезы и я тихонько всхлипываю.

— Ты чего? — напрягается Ваня. — Блин, Ася, если тебя так расстраивает мысль о том, что он будет с другой…

— Да не в этом дело, — отмахиваюсь от нее. — Я просто только сейчас в полной мере осознала, что все это значит. Это конец определенного периода моей жизни, понимаешь? И хотя я уверена, что так и должно быть, мне все равно грустно. Как когда я оканчивала школу, а потом универ…

— И рыдала в три ручья на церемонии вручения дипломов, — слабо улыбается Ваня. — Да, понимаю, Ась. Я могу остаться на ночь, если хочешь.

— Нет, это необязательно. Ты и так потратила на нас с Фимой весь вечер. Спасибо, Вань, я правда ценю это.

— А я думала мы уже давно в тех отношениях, когда такие формальности можно отбросить, — с ноткой обиды тянет она. — Я что, не похожа на человека, который может бескорыстно поддержать кого-то и потратить свое время?

— Конечно, нет! Я совсем не то имела в виду, Стужева, так что даже не начинай! Разве ты меня не знаешь? Я просто не хочу никому причинять неудобства и я ведь понимаю, что ты могла бы провести этот вечер намного интереснее, чем вытирая мне сопли или развлекая моего ребенка. Думаешь, я забыла, что сегодня показ у Олеси?

— Пф-ф, не первый и не последний, — пренебрежительно фыркает она. — Посмотрю на видео. Это что же я была бы за подруга, если кинула бы тебя в такой момент? Не ты ли меня поучала, что дружить надо не за выгоду, а за искренние чувства?

Да, поучала. Потому что в жизни Вани Стужевой, которую за спиной все упрямо продолжают называть Стужей, несмотря на то, как она изменилась за последние годы в лучшую сторону, я первая настоящая подруга. Другие просто были ее свитой, от которой она избавилась, обзаведясь мной и правильным мышлением.

— Ну, тебе и правда не обязательно оставаться, — все же настаиваю я. — Мне хочется сегодня побыть одной. Вот уложу Фиму и дам волю ностальгии.

— Ты была бы не собой, если бы не поныла напоследок, — подтрунивает она, вставая на ноги. — Ладно тогда, пойду. Созвонимся завтра.

Я провожаю ее и следую своим планам. Укладываю спать усталого ребенка к девяти часам вечера, а потом долго лежу в ванной, пуская слезы и вспоминая лучшее, что было в моем браке. Радуясь, что еще способна видеть хорошее, а не то плохое, что стало причиной нашего с Киром разрыва.