Плавающий город

Жюль Верн, 1870

«Я прибыл в Ливерпуль 18 марта 1867 года, чтобы запастись местом на „Грэйт-Истерне“, отправлявшемся в Нью-Йорк несколько дней спустя. Путешествие по Атлантическому океану в Северную Америку на этом гигантском судне мне казалось очень заманчивым, что и неудивительно, так как „Грейт-Истерн“ представляет собой шедевр судостроительного искусства. Это не корабль, а целый плавающий город, часть графства, отделившаяся от английской почвы, чтобы, переплыв через океан, пристать к американскому материку. Я заранее представлял себе, как эта громада будет бороться с волнами, какую стойкость выкажет она среди стихий и как спокойно встретит бури, которые разрушают корабли, подобные „Вариоре“ и „Сольферино“. „Грейт-Истерн“ был интересен и с другой стороны. Будучи не только мореходной машиной, а являясь как бы отдельным мирком, он представлял обширное поле деятельности для наблюдательного человека, который мог проследить тут за развитием различных инстинктов и страстей, комических и трагических сторон жизни его многочисленных пассажиров…»

Глава пятая

Снова приступили к поднятию якорей. С помощью лодки, предназначенной для этого, их удалось наконец сдвинуть с места. На башне Беркенхеда пробило четверть второго. Надо было торопиться с отплытием, чтобы воспользоваться приливом. Капитан и лоцман поднялись на мостик. Один из лейтенантов встал у сигнального винтового аппарата, другой у сигнального аппарата колес, штурман поместился между ними около маленького колеса, приводящего в движение руль.

Кроме того, еще четыре штурмана были приставлены к большим рулевым колесам, чтобы пустить их в ход в случае слабого действия паровой машины.

Наконец раздалась команда к отплытию. Медленно стали работать колеса, вода позади заволновалась, зашумела от действия гребного винта, и огромный корабль двинулся вперед.

Передний рангоут был занят пассажирами, рассматривавшими окрестности.

Река Мерси была загромождена стоящими на якорях и снующими взад и вперед судами, но, руководимый опытным кормчим, корабль умело лавировал между ними. Был момент, когда мне казалось неизбежным столкновение с трехмачтовым судном, однако все обошлось благополучно, к счастью для него, так как в сравнении с «Грейт-Истерном» оно казалось одной из тех маленьких лодочек, которые дети обыкновенно спускают в бассейнах Грин-парка или Серпентейн-Ривер.

Вскоре мы поравнялись с ливерпульской пристанью, но прощального салюта не последовало из уважения к только что погибшим матросам, трупы которых в это время переносили на берег. Громкие крики «ура» заменили выстрелы, выражающие обыкновенно последний национальный привет. На пароходе все засуетились. Одни хлопали в ладоши, другие махали руками и платками, полные энтузиазма, проявляемого англичанами при отплытии всякого судна, иногда даже простой яхты, отправляющейся на прогулку. Надо было видеть, с каким увлечением тысячи любопытных, находившихся на улицах Ливерпуля и Беркенхеда, отвечали на эти приветствия. Шлюпки, переполненные пассажирами, то и дело сновали по реке. Матросы «Лорда Кнайда», стоявшего на якоре, взбирались на высокие реи и оттуда приветствовали великана. Флаги беспрестанно поднимались и опускались в честь «Грейт-Истерна». На всех кораблях гремела музыка, которую не в состоянии были заглушить неистовые крики «ура», раздававшиеся с берега. Но вот крики эти стали слышаться все слабее, дома встречались реже, потянулись дачи, и наконец с левого берега Мерси, где находились платформа маяка и бастионный вал, раздались последние приветствия.

В три часа «Грейт-Истерн» вошел в пролив Святого Георга. Дул сильный юго-западный ветер. На море поднималась качка, но на корабле она совсем не ощущалась.

Около четырех часов капитан Андерсон приказал остановиться, так как нас нагонял на всех парах тендер. Возвратившийся на нем доктор с величайшим трудом взобрался на палубу по веревочной лестнице, спущенной с корабля. Гораздо ловчее его оказался кормчий, который вывел корабль. Он быстро спустился в шлюпку и через несколько минут был уже на прелестной маленькой шхуне, предназначенной для его возвращения в Ливерпуль.

Мы снова двинулись в путь, увеличив ход, Несмотря на сильный ветер, корабль не поддавался ни боковой, ни килевой качке. Стало темнеть, и с наступлением ночи берег Валлийского графства совершенно исчез из виду.