Идеальный мерзавец

Жасмин Майер, 2023

Я Марк Бестужев – нежеланный гость на любой свадьбе. И если вы увидите меня среди гостей, знайте, вместо фальшивых тостов и заверений в вечной любви, вас ждет незабываемое шоу: «Как Марк Бестужев разоблачает шлюху-невесту». Они могут напялить белое платье и строить невинные глазки, могут обещать хранить верность до гроба, но меня не обманешь. Все до единой свадьбы, на которых я бываю, всегда заканчиваются одним неутешительным финалом. Все они шлюхи. Но так было, пока я не познакомился с Верой… И после одной ночи для такого мерзавца, как я, все пошло наперекосяк. Я Марк Бестужев – и это моя история.

Марк

По дороге до Лимассола Вера сразу отключилась. Успел поймать ее раньше, чем она приложилась лбом о стекло.

Господи, какая наивная доверчивость. Напиться с незнакомым мужиком и сесть с ним в машину. В незнакомой стране, когда даже не знаешь языка!

Хорошо, что я не тот, кто пользуется невменяемым состоянием девушки.

Серьезно, и вы в это поверили?

Я именно такой, и мои демоны неистово хохочут над этой доверчивость и строят планы, но все же именно с Верой я так поступить не могу. Черт знает, почему. Во сне у нее такое умиротворенное выражение лица… Она наконец-то расслабилась. Губы приоткрыты, иногда она что-то шепчет, как будто ругается с кем-то.

Нет, не просто так она прилетела на Кипр. Я сам бегу и хорошо чувствую в ней родственную душу. Как пить дать, сбежала от какого-то олуха. Да только попала в пасть к волку.

Не обязательно отвечать честно на вопрос «Замужем ли ты?», как и кольцо носить тоже не обязательно. Но хочу ли я знать правду? Нет. Не хочу ничего о ней знать, хватает и того, что подобрал ее как бездомного котенка. И чувствую к ней что-то похожее. Не жалость, нет. Странное нелогичное чувство, несвойственное для меня.

Убираю темный локон с ее щеки, крепче обнимаю. Только ради того, чтобы она не вылетела в лобовое стекло, ничего другого. Одна-единственная встреча не способна перевернуть мой мир с ног на голову. Я могу проглотить эту невинную овечку, и меня даже не будет мучить совесть.

Греки-таксисты водят даже хуже арабов, но, боже упаси, сказать им об этом вслух. Мимо проскакивает серебристый седан, и таксист жмет на тормоза. Вера дергается, тело летит вперед. Я перехватываю ее в последний момент, прижимаю к себе, а она даже не просыпается! Можете себе представить? Могла умереть во сне в ДТП черти где и даже не проснулась бы.

Тянусь к ее ремню безопасности.

Незадача. Ремнем определенно нужно пользоваться сидя. Пытаюсь усадить Веру, но ее голова болтается то в одну, то в другую сторону.

Отсаживаюсь к левой дверце и укладываю Веру на сидение. Пытаюсь зафиксировать ее ремнем лежа. Не выходит. Алкоголь, отсутствие сна также действуют на меня, и я соображаю медленнее, чем мог бы. И это бесит.

Как и то, что я собираюсь сделать.

Но ведь так правда удобней. Укладываю голову Веры себе на колени, а рукой крепко обнимаю. Так, даже если я сам ненароком засну, она не скатится и не упадет между сидениями.

Медленно вожу большим пальцем по ее щеке, запускаю пальцы в темные волосы. Давно у меня никого не было с челкой… Убираю челку руками и смотрю на высокий белый лоб.

Да, с челкой ей лучше.

Пока расправляю волосы, вижу, как дрогнули веки. Ну же, Вера, разве ты не видишь, как мне скучно, если я даже разговариваю с твоей челкой? Просыпайся и поговори со мной.

Но Вера просто решила повернуться на другой бок.

И теперь губами она упирается мне в ширинку.

Пытаюсь отодвинуть ее лицо или отодвинуться самому, но она тянется ко мне и обнимает.

Пальцы у нее холодные.

Вместо того чтобы оттолкнуть ее, зачем-то прошу таксиста убавить кондиционер. Начинать отпуск с простуды не дело.

Укладываю ее голову себе на предплечье. Мой пах спасен, хотя и недоволен таким развитием событий. В штанах тесно, а лежащая на мне Вера все равно трется об эту часть моего тела грудью.

Пытаюсь сесть иначе. В итоге голова Веры оказывается еще выше, почти на моей груди.

И тогда она совершает первую, но не последнюю для этого дня ошибку.

Она целует меня в губы.

Ее поцелуй такой же нерешительный, как при игре в «Бутылочку», а губы нежные, как лепестки фиалки. Хрен его знает, когда это я так тесно познакомился с фиалками, но ассоциация такая сильная, что не отделаться.

На вкус ее губы как клубника, и это как раз предсказуемо. Она пьяна. И вдобавок ко всему спит. Не знаю, что ей сниться, но не хочу быть частью сна, а на утро стать еще и ошибкой.

А это совершенно точно ошибка. Даже краткого знакомства с Верой достаточно, чтобы понять, что на утро она не останется в восторге от пьяного, пусть и страстного секса с незнакомцем. Женщины вообще любят все усложнять, а нам мужчинам приходится мириться с этим или оставаться без секса, верно?

Я не отвечаю на ее поцелуй. Кто-то должен остаться в штанах, и похоже, эта моя миссия, раз уж я здесь единственный не настолько пьян и не грежу на ходу.

Впрочем, Вере все равно. Она терзает мои губы, проводит по ним языком и иногда царапает зубами. Ее поцелуи, как крылья бабочки, почти невесомы.

Вижу, как она сводит бедра вместе и немного их приподнимает, и я прекрасно знаю, что это значит. В тихом омуте, а, Вера?

Она вдруг распахивает глаза и глядит прямо на меня.

Неужели ты не спишь, Вера?

Ее темные глаза так близко, и чем дольше я смотрю, тем меньше во мне остается сил для сопротивления. Я лечу в омут в этих глаз. Вот я был, мог бороться против желания почувствовать ее, и вот меня не стало.

Сминаю ее губы, и она отвечает мне. Приподнимает бедра, и я знаю, чего она хочет. Дорога слишком долгая, чтобы ждать, пока мы окажемся на месте. Вера лежит боком, и даже в зеркале заднего вида не будет ничего видно. Уж я об этом позабочусь. А еще я буду осторожным.

— Могу тормознуть и взять себе кофе? — вдруг спрашивает таксист на греческом, не поворачивая головы. — Или вы торопитесь?

Вдали горит огнями круглосуточная заправка.

— Конечно, только оставьте машину в тихо месте, чтобы девушку не разбудить.

Таксист послушно паркуется подальше от шумных байкеров и, выйдя, направляется к магазину.

Немедля ни секунды, снова целую Веру, и она тихо стонет мне в рот. Очень тихо, почти на самой грани слышимости.

Расстегнув пуговицу, пробираюсь пальцами под ее джинсы и чувствую исходящий от нее жар. Веду по кружеву трусиков, и она немного раздвигает ноги. Совсем как в самолете. Да, детка, ты ведь именно об этом и мечтала с самого начала нашего знакомства. Ласкаю ее через кружево, которое становится все более влажным.

Ласкаю ее медленно, ее бедра вздрагивают, и она снова их сжимает, стоит коснуться пальцем чувствительных точек. Схожу с ума от жара ее тела. Вытаскиваю руку и облизываю палец. Едва уловимый вкус ее тела тут же приводит меня в полную боевую готовность.

Хочу коснуться ее по-настоящему.

Возвращаю руку под джинсы и на этот раз проникаю под кружево. От первого касания у меня перехватывает дыхание. От второго я целую ее еще сильнее, углубляя поцелуй.

Вера дрожит под моими руками от нетерпения. Ее тело просит о большем, но это значило бы остановиться посреди трасы и разложить ее прямо на капоте, наплевав на все. И если я не прекращу эту пытку, так все и закончится. И плевать мне на таксиста.

Моей нежной фиалке мало одного пальца. Она сама насаживается на мою руку так, что мне окончательно сносит крышу, и теперь это не она, а я глушу собственный громкий стон. Она примет меня, о да, пусть эта машину только довезет нас до пункта назначения, и тогда я войду в Веру по самые яйца, и она примет меня всего.

Вера близка, она все сильнее сжимает бедра, чтобы, наконец, кончить, но оргазм от нее ускользает. Мои движения слишком размерены, а палец — всего лишь палец.

Можно продолжить терзать ее до самого дома, но такое медленное поджаривание на грани может приносить даже физическую боль, если не удовлетворить желание вовремя, так что это не мой метод. Не с Верой точно.

Я с сожалением выхожу из нее и передвигаю руку выше. Я должен подарить ей освобождение сейчас, все равно нас ждет долгий марафон сразу после. В этом я уверен.

На смену медленным касаниям приходят быстрые. Вера выгибается в пояснице, вжимается губами мне в щеку. В ее теле рождается дрожь, она задерживает дыхание…

И кончает.

И пока сотрясается в оргазме, а я ловлю отголоски ее удовольствия, она четко произносит мне на ухо:

— Да, Юра-а-а…

***

Юра это не Марк. Марк это четыре буквы. А какой-то ублюдочный Юра — это три буквы, и пусть катится именно туда.

Максимально откинувшись назад, внимательно смотрю в лицо Веры. И понимаю, что она, черт возьми, спит. Она спала все это время, пока я уже мысленно оттрахал ее во все возможных позах. Спала!

Плохие новости, дружище Марк.

Не из-за тебя она так завелась. Это какой-то Юра постарался. Это именно он имел ее во сне, это для него она стонала и извивалась. А тебя, Марк, только что поимели.

Громко хлопая дверцей, в машину возвращается таксист. От него пахнет дымом сигарет и дешевым «нескафе».

— Ну что, готовы ехать дальше?

Я не готов. Я хочу развернуть такси обратно в аэропорт, оставить там эту женщину и пусть разбирается со своим разбитым сердцем самостоятельно, но тогда же, вздрогнув от резких звуков, Вера снова распахивает глаза.

Теперь уже по-настоящему.

Пока она моргает и пытается осмыслить происходящее: где мы и что происходит, я снова заворожен ее бездонными глазищами и мне хочется смотреть в эти глаза, пока я буду входить в нее. Именно я, а не какой-то там Юра!

— Знаете, подождите еще чуть-чуть, — вдруг говорю я таксисту. — Я бы тоже выпил кофе.

С виски. Треклятым греческим узо. Да с чем угодно, лишь бы в этом напитке был градус.

А еще мне надо вымыть руки. Мои руки теперь пахнут ею, а я не имею на это права. Пусть я все еще хочу облизать каждый палец, которым касался ее, но правильнее будет безжалостно вымыть руки и как можно скорее.

Прежде, чем Вера начинает возмущаться, что это я себе позволяю и почему она лежит у меня на руках, пересаживаю ее на сидение и выхожу из машины.

Ночной холод отрезвляет. Это днем на солнце еще жарко, но ночи напоминают о том, что зима уже близко, и из-за высокой влажности и отсутствия нормального отопления я не люблю зимовать на Кипре. Я пытался. И в такие моменты чувствовал себя одинокой белкой в зимнем опустевшем лесу, пока шатался по закрытым на зиму тавернам в поисках нормального кофе.

— Марк!

От ее окрика вздрагиваю, как от удара хлыстом. Вера все-таки помнит, как меня зовут.

И что я не Юра. Имя-то какое, никогда не нравилось. Видимо, не зря.

Не оборачиваюсь, но Вера быстро нагоняет меня у входа в магазин. Обнимает себя руками, дрожит.

Еще минуту назад ее также колотило в моих руках от оргазма. И тогда я мог ее обнимать. В глазищах смятение и шок, когда произносит:

— Марк, а где мы?

— На заправке, — говорю очевидное.

Вера выглядит помятой и сильно сбитой с толку, когда идет следом за мной в магазин, а мне впервые в жизни тошно из-за того, что так хочется язвить. Мне ее жаль. Хочется обнять, чтобы не мерзла, но если я сделаю так даже по-дружески, после сразу же зажму ее в каком-нибудь темном углу и уже совсем не по-дружески.

Поразительно, как меня задело существование какого-то там Юры в жизни Веры.

Ведь все мои невесты всегда изменяли своим без пяти мужьям. Я знал о том, что эти женихи существуют, иногда знал даже их имена, пока выслушивал о том, как у них все плохо в постели и это еще даже до свадьбы. Но меня никогда не называли чужим именем! Меня никогда не путали ни с кем другим!

Уязвленное самолюбие вопит о том, что нужно сделать так, чтобы Вера до хрипоты выкрикивала именно мое имя. Нужно сделать так, чтобы она вообще забыла о существовании других мужчин.

Но я слежу за ней, за тем, как она аккуратно перебирает в руках магнитики в форме Кипра, и вижу в ее глазах то, чего не видел ни у одной из своих невест. На меня никогда не смотрели так, как Вера смотрит даже на чертовы магниты. Похоть — да. Страсть или голод — тоже знакомо.

Вера с тоской перебирает сувениры. Думает, гадает, понравится ли Юре ламинированный магнит с картой острова или магнитик в форме осла¹?

Осла ему привези, Вера, потому что твой Юра и есть настоящий осел, если отпустил тебя.

— Ваш кофе.

Вместе с бумажником в кармане пиджака нахожу визитку. На ней женское имя, которое мне ни о чем не говорит.

Черт возьми, это же рыжая «привет» оставила. Вот зачем приобняла на прощание. Верчу визитку в пальцах и чувствую себя вершителем судеб. Могу выбросить, и тогда рыжую ждет совсем другое будущее. А могу сделать так, чтобы измена в туалете не сошла ей с рук.

Не смотрю на Веру, но чувствую, что она рядом. И с этой наивной хорошей девочкой надо завязывать.

Прячу визитку в бумажник.

Мой удел — шлюхи.

Примечания

1

Ослы — являются символом острова Кипр. Их изображение часто можно встретить на сувенирной продукции. Кипрский ослик — особая порода, обитающая на средиземноморском острове. На Кипре ослы даже охраняются на законодательном уровне — за причинение вреда животному виновнику угрожает крупный штраф или лишение свободы на срок до 7 лет. Туристы приезжают на специальные фермы осликов и с удовольствием неспешно катаются.