Так не бывает!

Жанна Хохлова, 2023

Пособие о том, как развалить отцовскую корпорацию за один вечер и встретить любовь всей своей жизни

Глава 5

Рекламное агентство «Андеграунд».

Клячкина носилась по этажу. Она как-то не заметила, что на неё свалилась ещё и обязанность ежедневного изучения бумаг и финансовых документов компании. Святослав лишь указывал, грозясь увольнением, абсолютно ничем не помогая, только бесконечно отчитывал её за непунктуальность и за то, что исполнения его указаний приходится долго ждать. Все попытки девушки объяснить, что ей приходится преодолевать огромное расстояние, прежде чем она доберётся до его кабинета и выполнит его задание, наталкивались на ледяной взгляд, приподнятую бровь и искривлённый в презрении рот.

В этой вечной гонке угодить боссу можно было сгинуть, и она была уверена почти на сто процентов, что о ней бы и не вспомнили, ну, до того момента, когда надо было пить кофе… но и тогда бы равнодушно подождали минут пять и спустились бы в кафе. Может, это всё зря? Может, зря вся её работа здесь? Вику отвлекали от грустных мыслей две вещи: задушевные разговоры с Элиной, которая могла спустить витающую в облаках девушку на землю, и утренние передачи Каравайцева, шедшие на канале рекламного агентства — душевные и проникнутые семейным теплом.

— И как ты можешь это смотреть? — спросила Элина и уселась рядом с Викой в те блаженные минуты, когда босс изволил обедать и напрочь забывал о ней.

Вика вздрогнула и улыбнулась.

— Мне напоминает это времена, когда моя мама была с нами, — ответила девушка, и её глаза стали печальными.

— Оу, соболезную, — грустно вздохнула Элина.

— О, нет, нет, нет, — возразила Вика, — нет, она жива…

Подруга свела брови к переносице и ничего не сказала, она ждала, когда разговор продолжила бы её подруга. Вика тяжело вздохнула и осевшим голосом проговорила:

— Мы просто однажды утром встали с отцом и нашли от неё записку примерно с такими словами, что она не может так больше жить, что ей нужно нечто лучшее, чем мой отец может ей предложить, что ей… — голос девушки вздрогнул, и она посмотрела на свои ладони.

— Если не хочешь — не говори, — шёпотом предложила Элина, убирая упавшие пряди волос с лица Вики.

Та вздохнула, но продолжила:

— Я должна была это сказать, иначе когда-нибудь взорвалась бы, — словно собираясь с мыслями и эмоциями, проговорила она, — моя мама написала, что устала от меня, что я вечно плачу и что слишком нуждаюсь в ней, что это напрягает её и что меня стало очень много в жизни матери.

Вика уже не плакала, всё, что она могла, выплакала уже давно, сначала не понимая, за что, потом смиряясь, а потом откровенно злясь и ненавидя мать.

Элина молчала, пытаясь отвлечь подругу на что-то другое, и увидела яркую папку на её столе.

— Что это? — с искренним любопытством спросила она и схватила тонкий скоросшиватель, на обложке которого было написано… — Ты хочешь предложить идеи для утреннего шоу «Дома с Каравайцевым»?

Вика покраснела и выхватила бумаги из рук Элины.

— Да там так… намётки, — проговорила Вика.

Подруга посмотрела на девушку и вздохнула, та опять парила в мечтах как в облаках.

— Вика, ты же прекрасно понимаешь, что… — начала было она.

— Элина, я всё понимаю, я бы хотела предложить, но не думаю, будет ли это кому-то интересно… — Вика спрятала скоросшиватель в стол.

Зазвонил телефон, и девушка мученически взглянула на него, потом на свою подругу и унеслась в кабинет шефа. Элина же, заговорщицки улыбнувшись, открыла ящик стола и вынула оттуда папку.

Кабинет босса.

— Я смотрю, ты чертовски неплохо устроился, — восхищённо проговорил Даниил, глядя, как, загнув рукава, Святослав играет бейсбольным мячиком, подкидывая его вверх, а ноги вытянув и положив на стол.

Тот широко ему улыбнулся:

— Я не жалуюсь, ещё бы от Клячкиной избавиться…

Даниил посмотрел на того немного странно и произнёс оторопело:

— Так ты же тогда лишишься такого комфорта…

— Ой ли, Дань, найдётся секретарша и поумнее, и с внешностью как мне надо.

Юрист прикрыл глаза и осуждающе покачал головой.

— Что? — спросил Святослав и забросил мяч в мусорную корзину, мысленно празднуя победу. — Думаешь, её за мозги взяли сюда? Наивный! Отец взял её на работу, потому что она страшная, как атомная война, чтобы у меня… чтобы, в общем, даже мыслей на работе не было… крамольных.

— Слава, ты не меняешься, — проговорил Даниил.

На это босс только пожал плечами. А Вика слышала всё, что только что было произнесено в кабинете её босса, собственными ушами из слова в слово и выбежала из приёмной, сильно растерявшись и расстроившись.

А тем временем в кабинете.

— Вот где она сейчас ходит? — раздражённо спросил Святослав. — Почему её так долго нет?

— Может, потому, что ты её отсадил в левое крыло, до которого добираться — целая история? — защитил Вику Морозов.

Святослав непонимающе уставился на друга.

— Техническое? — уточнил босс, и его обдало испариной.

— За ним, — ответил главный юрист.

Босс ошалелым взглядом посмотрел на своего друга, потом вспомнил высокие каблуки девушки, её вечно растрёпанный вид, и где-то глубоко внутри него шевельнулась жалость, шевельнулась и больше не двигалась.

— Ей полезно больше передвигаться, — оптимистично заметил Королёв.

— Ты неисправим, — хохотнул мужчина, тряхнув белокурыми локонами.

А Вика вбежала в туалет, попыталась привести в порядок свои мысли, мысленно оправдав слова босса, что всем даётся в жизни шанс чего-то в ней добиться, что у неё он вот такой, корявенький, но это шанс, и надо собраться, если она и вправду хочет, чтобы её мечты осуществились. Девушка, собрав силу воли в кулак, отправилась в кабинет шефа за очередным нагоняем или заданием.

Площадка для съёмки.

Святослав любил, когда глаза слушателей были устремлены на него. Он мог говорить много и часами. И, как правило, его болтовня всегда доводила до нужного эффекта. Вот только на работе надо было говорить предметно и отвечать на вопросы профессионально. Воду он лить умел, он не умел говорить по делу и не любил, когда ему задавались прямые вопросы. Но площадка для съёмки заставки для шоу — совсем другое дело. Тут были модели. Много моделей. Красивые девушки. Всё, как любил босс.

Вика же очутилась на этом действе впервые и очень волновалась, перепроверяя, все ли были на месте, весь ли реквизит был задействован и привезли ли обед. Убедившись, что всё хорошо, она вздохнула и уже спокойнее взглянула на всё происходящее здесь.

Королёв приветственно стукнул по спине фотографа.

— Дима.

— Слава.

Парни обнялись.

— Как дела? — спросил Дима.

— Очень хорошо, было бы лучше, если бы у меня помощница была другая, — кинул Святослав фразу и указал глазами на Вику, беззаботно уминающую пончик для персонала, схваченный ею с противня, исключительно в целях убедиться, что они съедобны, что понравятся остальным и никто не отравится, но ни в коем случае не полакомиться, не-не.

— У нас проблема, — проговорил фотограф, — одна из ведущих моделей вчера… скажем так, мягко говоря, обнюхалась.

— Разве это проблема? — спросил Святослав, до которого ещё не дошёл смысл слов друга, он по-плотски тяжело осматривал девочек, — замени её на кого-нибудь, делов-то…

— На кого? У неё очень специфическая внешность, о, — проговорил Дима и замер, толкая босса в плечо. — Твоя помощница подойдёт.

— Что? — переспросил он, непонимающе глядя на фотографа и медленно переводя взгляд на Вику, все губы которой были в сахарной пудре.

— Говорю, твоя помощница подойдёт, — фотограф громко заржал, на конце смачно хрюкнув.

Босс ещё раз воззрился на него.

— Спорим, она сбежит с этой работы сама, только предложи ей, — со смехом сказал Дима и удалился.

Над головой Святослава как будто зажглась лампочка, но где-то глубоко внутри неприятно царапнуло, он не думал, что она согласится, а если и согласится, то не осмелится, а если осмелится, то она… дура?

Святослав Семёнович быстрым и решительным шагом подошёл к Вике (видимо, чтобы не передумать) и наскоро выпалил:

— Клячкина, тут одна модель для съёмок приболела, нужно бы подменить…

Девушка остолбенела и проглотила пончик цельным куском, чуть не подавившись: шеф впервые с ней так разговаривал, так нежно-просяще, а она в очередной раз влюбилась и в этот оттенок его голоса.

— Сейчас что-нибудь придумаем… — Вика начала лихорадочно соображать и уже сделала шаг к выходу.

— Клячкина, на это нет времени, — Святослав ухмыльнулся и, положив руки в брюки, посмотрел на неё. — Переодевайтесь и выходите на сцену.

Вика изумлённо воззрилась на босса, затем выглянула из-за его плеча и осмотрела сцену с красивыми и стройными девушками, затем снова взглянула на Королёва.

— Вы действительно этого хотите? — спросила она, и тут мужчине стало по-настоящему стыдно, но, как говорится, на войне как на войне.

— Да, — твёрдое.

— Это точно Вам поможет? — снова взгляд как будто в душу, в которой появилась маленькая брешь, и что это он сам себе напридумывал, он хотел выгнать ненавистную Клячкину — он это сделает.

Святослав встряхнул головой, пригладил непослушную прядь и кивнул. А совесть почему-то голосом Морозова проговорила: «Может, стоит остановиться?»

Но Вика уже решительно направлялась к выходу.

— По-моему, кто-то сегодня уволится и оставит босса в покое, — весело подмигивая, сказал Дима.

Святослав улыбнулся, но без особой радости. А когда Вика в обтягивающем кожано-лаковом ярко-красном костюме вышла к ним, то оба парня потеряли дар речи. Она, немного смущаясь и сжавшись в комок под пристальными взглядами присутствующих, прошла к сцене. Дима еле подавил в себе смех. А вот остальные модели не были так милосердны. Посреди них она смотрелась примерно так же, как бегемот среди косуль: нескладная, невысокого роста, с широкими бёдрами и большой грудью. Девушки стали бестактно смеяться.

— Так, девочки, где же ваш профессионализм? — увещевал их Дима, сам улыбаясь во все свои белые виниры, — Вика, ну, давай же, позируй, подними руку, отставь ногу… сексуальнее… дай мне игривую кошечку.

— Точнее, жирную кошку, — выкрикнул кто-то из моделей.

А Клячкина вообще не слышала указов фотографа, только лишь смех девушек и растерянный взгляд босса. В глазах начали копиться слёзы. Она не выдержала и выбежала из студии.

— Ну вот, минус балласт, — радостно проговорил Дима.

В душе Королёва окончательно победила совесть, и он умчался за своей помощницей.

— Ну и дурак, — растерянно проговорил ему вслед фотограф, — помогай после этого людям, — и, пожав плечами, занялся своим делом.

Где-то в коридорах огромного улья под названием «Андеграунд».

Вика не могла остановиться. Попадающиеся на её пути работники испуганно отскакивали от стремительно несущейся в неизвестном направлении странной девушки в обтягивающем её аппетитные формы кожаном лаковом костюме. Но ещё больше они были удивлены видом бегущего за ней босса. И всё же его ноги были длиннее, а ходить на каблуках девушка ещё пока не научилась настолько виртуозно, чтобы убежать от мужчины, который задался целью её догнать.

— Клячкина, остановитесь уже, — Святослав дёрнул девушку за руку, и та вынуждена была притормозить.

— Что Вам ещё надо от меня? — спросила Вика, поворачиваясь к боссу, по щекам бежали слёзы.

— Я прошу прощения за то, что произошло там, в студии… — он действительно хотел извиниться, ему действительно было стыдно.

— Это уже не имеет значения, Святослав Семёнович, — отчеканила Вики, — Вам надо было просто сказать, что Вы не нуждаетесь в моих услугах, что я не оправдываю Ваших представлений о том, какой должен быть персональный помощник босса, Вы добились своего — я ухожу, страшная и неуклюжая помощница покидает Вас.

И пока он переваривал всё, что она ему сказала, Вика исчезла из его поля зрения.

— Ну и пусть катится к чёрту, — босс повернул в противоположную сторону.

Конференц-зал. Вечер.

Каравайцев прошёл на своё место и присел. Возле него стояли две девушки, его ассистентки, и внимательно следили за каждым поворотом его головы и движением брови. Только убедившись в том, что тому ничего не надо, они присели рядом. А Святослав с тоской вспомнил о кофе, который варила его теперь уже бывшая помощница, и кипе бумаг, в которых он чуть не заснул. Установилась тишина, и все воззрились на него. Святослав собой гордился, ведь этот проект — его детище.

Он подключил ноутбук, и на огромном экране появились кадры новой заставки к старой программе. Святослав распинался и долго говорил о преимуществах, о том, что зрители больше запоминают ярких красоток, что новые партнёры пойдут охотнее на такую яркую обёртку, приводил аргументы, цифры статистики. Когда видео было выключено и свет включён, то раздались аплодисменты… Андрея. Как секретаря этого собрания. Молодой босс напрягся.

Каравайцев молча поднял на него глаза, и его брови вскинулись. Ассистентки резко встали возле него.

— Ничего возмутительнее я ещё не видел, Слава, — строго проговорил старик.

— Разве Вас не убедили мои доводы? — попробовал защититься босс.

— Вы знаете специфику моей передачи? — спросил он, и Святослав кивнул: что-то там о семье, о домашнем уюте, о всякой ерунде — в общем-то, ерунде для молодого мужчины.

— Да, — не моргнув глазом ответил босс.

— Значит, Вы понимаете, насколько то, что будет на заставке, идёт в разрез с самим смыслом передачи? — спросил пожилой ведущий, зорко вглядываясь в выражение лица Святослава.

— Ну почему же? Всё течёт, всё изменяется, к нам придут новые зрители… — попробовал оправдаться молодой мужчина.

— И покинет старая аудитория, Вы же и концепцию программы хотите изменить? — сказал он, и в голосе почувствовалась сталь.

— Немного оживить… — вставил Святослав.

— Ничего себе немного! — воскликнул Каравайцев. — Да Вы меняете всё, вот Ваш бы отец…

Он не дал договорить старику — шефа понесло.

— Тут нет моего отца, — твёрдо сказал он.

— Ну, тогда и меня здесь не будет, — спокойно ответил Каравайцев, так же неспешно встал, откланялся.

Его помощницы осуждающе посмотрели на Королёва.

— Что это значит? — возмущённо проговорил парень.

— Значит то, что я увольняюсь, — ответил тот и медленно покинул зал.

И это был удар под дых. Один из старейших ведущих их корпорации сейчас ушёл под громкие фанфары «удачного» менеджмента сына Королёва-старшего, великого воротилы шоу-бизнеса и бездарного его сынка Славы, с которым не считаются, которому вечно в пример ставят его более удачливого брата — Михаила.

Святослав медленно прошёл в свой кабинет. Надо бы выбраться домой, поспать нормально в постели, может быть, даже выпить. Он подошёл к столу и сел за него. В голове стучала одна мысль: «Что же сейчас будет?» И в тёмном кабинете, освещённом только настольной лампой, зазвонил телефон. Молодой босс вздрогнул и ещё долго смотрел на дребезжащий аппарат. Делать было нечего — надо было ответить.

Трубка была вскинута, и Святослав услышал голос с теми нотками, которые неприятно оседали в его душе.

— Здравствуй, Слава, — мрачно, неэмоционально, как будто его имя было сродни значению названия насекомого, так же с раздражением и неприязнью оно было произнесено.

— Здравствуй, отец, — бесцветно вторил сын.

— Слышал, у тебя трудности с Каравайцевым? — отец всегда был прям, как и сам Святослав.

— Это решаемо, — Святослав лихорадочно соображал, что же за крыса так быстро донесла на него отцу.

— Так решаемо, что Каравайцев уходит, а компания лишается нескольких миллионов за отсутствие рекламного шоу? — отец всегда мог задать вопросы, на которые у его сына не имелось ответов.

Святослав молчал, он действительно не знал, что ему ответить, он лишь понял, что в полной ж… заднице.

— Верни всё как было, сын, — проговорил Семён Степанович и немного погодя добавил: — Или тебе нужна помощь Михаила?

— Нет, — выдохнул парень обречённо.

— Отлично, Слава.

Послышались короткие гудки, и босс медленно повесил трубку. Он не знал, что же ему делать, он ведь реально сейчас обмишурился, сам. Святослав посмотрел на бумаги и заметил яркую папку с надписью имени автора. Когда босс прочёл её от корки до корки, то словно бы обезумел и, натянув на себя пиджак, схватив бумаги, понёсся в отдел кадров.

Отдел кадров или цитадель женщин, которые знают всё.

Отдел кадров — то место, где начинается ваша работа, карьера, место, где вы пьёте воду из кулера или откуда уносите ручки домой (каждый в работу вкладывает свой смысл). Вы наивно полагаете, что начинаете на каждой новой работе с чистого листа. Но это не так. Приходя оформляться в эту цитадель женщин, вы попадаете в хитросплетение умозаключений, строящихся на многолетнем опыте (как мы поняли, Семён Степанович — консерватор и не любитель перемен и довольствуется на руководящих позициях опытными, старыми, проверенными работниками), который безошибочно даёт им понятие о каждом новом кадре и не только: о его прошлом, настоящем и даже будущем.

Святослав вбежал растрёпанный и немного суетливо подошёл, стараясь скрыть волнение, к начальнице отдела кадров. Босс окинул взглядом помещение и понял, что оказался в цветнике. А среди этого цветника возвышалась объёмная начальница со строго сведёнными бровями.

— Мне нужен адрес одной сотрудницы, — спросил он.

— Какой же это? — спросила начальница, и её взгляд стал ещё и настороженным.

— Клячкина, Виктория Денисовна Клячкина, — произнёс Святослав, стараясь не шмыгнуть носом, как провинившийся школьник — в конце концов, он тут босс или кто?

— Зачем? — ещё один вопрос.

А шеф начинал понимать, что сейчас упадёт в оправдания и не нужные никому объяснения. Они сверлили друг друга глазами. Начальница отвела их первая и молча кивнула одной из своих подчинённых. Та так же молча клацнула по клавиатуре, и принтер довольно заурчал. Она подошла к боссу и протянула ему листок, где значился адрес его помощницы. Королёв поблагодарил своих коллег и выбежал из помещения.

— Чудеса какие, девочки, — сказала начальница, глядя на внимательно прислушавшихся к ней сотрудниц, — всегда бегали за нашим Славкой — он никогда ни за кем не бегал, вот попомните меня, женится он на этой Клячкиной.

Где-то на окраине Москвы.

Вика сидела на диване, хлюпая носом. Несправедливость этого мира свалилась на неё всем своим неуклюжим организмом, и она оказалась придавлена его тяжестью полностью. В голове складывались ужасные картины: неуплата ренты за её убогое жильё, лекарства для отца, её курсы китайского, а ещё… у неё столько планов для себя…

В дверь позвонили. Это мог быть только хозяин квартиры.

— Принесла же нелёгкая, — проворчала девушка, громко высморкавшись и нехотя встав с дивана.

Но когда она открыла дверь, то обомлела. И от неожиданности снова закрыла.

— Клячкина, — услышала она раздражённое, но такое до боли приятное.

Девушка вновь отомкнула дверь и произнесла:

— Что Вы тут делаете?

— В дверях будем разговаривать? — в своей манере перехватывать инициативу в разговоре спросил босс.

Вика впустила того в помещение. Святослав оглядел убогое жильё своей помощницы.

— Симпатично, — выдавил он из себя и попробовал улыбнуться.

— Ой, вот только не надо, — проговорила Вика, — врать у Вас получается крайне редко.

Босс по-доброму усмехнулся. Уголки губ девушки поползли вверх, но она вовремя спохватилась.

— Я хочу, чтобы Вы вернулись на работу, — вынес свою просьбу мужчина.

— Вот Вы как, значит, как будто играете с людьми, захотели — пригласили, когда захотели — выкинули, как ненужный материал? — Вику понесло.

— Ну… э… — начал было босс.

— Вы хоть раз напрягались, чтобы оплатить счета за ренту жилья и коммуналку?..

— Э…

— Экономили на еде, чтобы купить одежду, Ваши близкие нуждались в дорогостоящих лекарствах, на которые Вам нужно копить длительное время?

— Ну я…

— Вы хоть раз на метро ездили в час пик?

Святослав понурил голову.

— Нет, — глухое, честное.

И Вика внимательнее присмотрелась к нему. Он же вскинул взгляд на девушку.

— Знаю, что поступил крайне нечестно, эгоистично, по-хамски, но я прочёл сегодня вот это, — горячо произнёс он и показал Вике её же папку, — и мне понравилось, я хочу завтра же воплотить это всё в жизнь, и я прошу Вас вернуться, Вы… нужны мне.

Слова Королёва заставили её сердце биться чаще, но Клячкина лишь ответила:

— Я ничего не обещаю, — и выпроводила шефа за дверь.

Рекламное агентство «Андеграунд». Утро следующего дня.

У Святослава никогда не было продолжительного романа с женщинами, то есть женщины у него были, много, в избытке, но тёплых доверительных отношений никогда. Нет. Вообще-то, был. Один. С головной болью. И вот сегодня, кажется, у него с нею свидание. Головная боль не отпускала его всё это утро, как сладострастная любовница. Он даже не сразу заметил дымящийся ароматом прожаренной арабики кофе на своём столе. А когда заметил, то не сразу понял. А когда понял, то настолько обрадовался, что не заметил — боль как рукой сняло.

В дверях появилась Клячкина с привычным списком встреч.

— На утро отмените все встречи, — проговорил тот радостно, — мы идём возвращать Каравайцева.

— И я? — удивлённо спросила Вика.

Святослав подошёл и встал напротив неё.

— Вы же автор идеи.

Конференц-зал. Дежавю.

Каравайцев недовольно сидел на стуле, то и дело вертя головой. Его раздражало почти всё, а главное — то, что его вновь пригласили сюда, но любопытство пересилило его напряжение. В зал вошёл Святослав с округлой в нужных местах девицей. Они разложились на столе: ноутбук, а у ведущего в руках оказалась та самая цветная папка.

— Вчера я вёл себя крайне неосмотрительно и самонадеянно, наивно полагая, что вправе разрушить то, что создавалось десятилетиями, — он сделал лёгкий поклон в сторону Каравайцева и повернулся к своей помощнице, — Виктория Денисовна Клячкина подготовила эту презентацию для того, чтобы Вы взглянули на то, как мы мыслим новую заставку Вашей программы.

Старый ведущий скептически воззрился на молодых людей.

— Начинайте, Клячкина, — дал команду Святослав.

Вика включила ноутбук, и на большом экране появилось видео.

— Ваша передача дарит уют и семейное единение, она приходит в дом каждого жителя страны, охватывая миллионное население, каждый из которых имеет свои семьи, и поэтому наше видео о семье, об уюте, — Вика показывала слайды с фотографиями своего отца, а Святослав вдруг ощутил безмерную тоску: даже с фото чувствовалась теплота отношений между дочерью и отцом, чего никогда не было у самого мужчины в их семье с отцом и братом.

Когда помощница закончила, то в зале воцарилась тишина. Андрей вовремя остановился, чтобы не захлопать в ладоши. Каравайцев молча поднялся и пошёл к выходу. Святослав и Вика обречённо переглянулись.

У выхода Каравайцев обернулся и произнёс:

— Готовьте новую заставку, мне нравится, и я не против новаторских идей, Слава, можешь вставить парочку обнажённых женских тел, но ненавязчиво.

Он ушёл, и его помощницы последовали за ним. Босс и его ассистентка, переглянувшись, широко улыбнулись друг другу. Взяв ноутбук, она последовала к выходу и уже было хотела возвращаться в левое крыло, как услышала вопрос Святослава:

— А Вы это куда?

Она непонимающе посмотрела на него.

— К себе, на рабочее место, — проговорила девушка.

— Ваше рабочее место в моей приёмной, — довольный произведённым эффектом, произнёс Святослав.

— Так там же ремонт, — возразила Вика, хитро прищурив глаза, в которых пряталось лукавство, и это ей шло невероятно.

Святослав усмехнулся, спрятал руки в карманы брюк и чуть качнулся на пятках.

— Решил оставить всё как есть, так что можете возвратиться на своё законное место, — он широко улыбнулся и, повернувшись, пошёл в кабинет.

И тут Клячкина поняла, что она победила, она-таки вернулась оттуда, откуда ещё никто не возвращался, она — ничем не примечательная девушка — сломала систему, царившую до неё в «Андеграунде». Когда-нибудь она и остальных оставшихся там вытянет на свет божий. Она — победительница, львица, по жизни тигрица… Её переполняла эйфория… И переполнила бы ещё больше, если бы она не услышала от своего босса три заветных слова:

— Клячкина, кофе, быстро.

Вика улыбнулась и пошла готовить самый вкусный напиток в этом офисе.