О чём говорят женщины

Жанна Кушнир

Авторы этой книги не профессиональные писатели, а обычные женщины, рассказывающие правдивые истории из своей жизни.И знаете, в чём главная особенность нашей книги – автором может быть каждый.У нас ведь получилось.

Ирина Сударикова

Люблю всё то, чем занимаюсь в этой жизни! Увлекаюсь психологией, фотографией, собираю притчи, пишу сценарии и истории. Организовала и 12 лет веду женский клуб «Сударушка». Придумываю и реализую интересные проекты.

Вдохновляют меня — люди! А ещё природа, музыка и моя дача.

Спасибо за жизнь!

В одном роддоме рожала женщина. Роды были первые и тяжёлые. Ребенок крупным, по родовым каналам шёл как-то не так и появляться на этот свет явно не торопился. Продолжалось всё это уже несколько часов, и было принято решение: «Спасаем мать. Молодая, ещё родит».

Кто знает, чем бы всё это закончилось, если бы не Его Величество Случай…

В родовую зашёл доктор. Смена его уже закончилась, и он торопился домой. По пути заглянул в родовую за какой-то вещью, оставленной там, услышал разговор, быстро понял, что происходит и, наорав на всех присутствующих, взял всю ответственность на себя.

«Спасать будем всех!» — сказал доктор. Женщина была уже совсем без сил.

— Как зовут? Замужем?

— Люба. Да, — слабым голоском прошептала та.

— Мужа любишь?

— Люблю.

— Ну-ка давай обнимай меня за шею, как мужа обнимаешь… Ещё крепче… Ой, не верю, что любишь мужа, Люба!… Крепче обнимай!

Доктор склонился над женщиной, она обнимала его за шею, а он словно выдавливал ребёнка, который никак не хотел рождаться. Доктор умудрялся ещё и шутить при этом. Женщина плакала от боли и измученно улыбалась шуткам доктора.

Девочка родилась со сломанной ручкой. Плод шёл неправильно, рука ребёнка лежала впереди головы, и именно это помешало нормальным родам.

Женщина всю жизнь вспоминала доктора добрыми словами. Всё хотела его найти и поблагодарить, но так и не получилось встретиться.

А девочка, которая всё-таки родилась на свет, это я…

Яринка

Я могла бы быть Ефросиньей, но стала Ириной. Очень нравится, когда меня называют Иришкой и Иринушкой. А вот Яринкой меня звал только один человек. Дедушка Коля…

В деревню на всё лето меня отправляли вместе с бабушкой и младшей сестрёнкой. Бабушка ехала к своей родной сестре бабе Тоне. Бабушку Тоню помню как строгую, молчаливую и достаточно скуповатую на эмоции пожилую женщину. А вот дедушка Коля был полной противоположностью.

Он много рассказывал… Я плохо помню эти рассказы, но хорошо помню его в этих рассказах — взгляд с прищуром, седая борода, вечная кепка на голове, своеобразный говор. Он не был годен к строевой службе из-за старой раны на ноге. Бабушке Тоне очень в этом плане «повезло», мало кто возвращался с войны. Именно с дедушкой мы часто сидели на крыльце, он курил свою махорку, а я ждала папу, вдруг он приедет на рыбалку и заберёт меня домой.

Что я помню?… Газеты, которые я резала, для дедулиных самокруток, рассказы про Сибирь, историю про то, как он ногу повредил… Дедушка Коля рассказывал и приговаривал: «Вот так вот, Яринка».

Иногда привозили двоюродную сестру, и мы, уже став постарше, бегали на танцы, гуляли с местными мальчишками, бегали на речку купаться, поздно приходили домой. Бабульки нас ругали, а дедушка Коля покуривал свои самокрутки, улыбался своей улыбкой с прищуром и говорил: «Эх, Яринка…».

Хорошо помню банные дни. Баня была на задворках дома, идти было до неё прилично, и я по-детски удивлялась, почему так далеко построена баня. Баня топилась по-чёрному, в предбаннике не было крыши, на земляном полу постелена солома. Каждую субботу банный день. Это был некий ритуал — баня, а после обязательные долгие разговоры за чаем, сахар вприкуску. Сахар кололи щипцами, хотя был уже рафинад. Хорошо помню эти вечера.

Ещё помню, как дедушка резал хлеб. Хлеб пекли сами, ноздрястый и вкусно пахнущий. Этот круглый каравай дедуля прижимал к себе и ножом отрезал краюху, двигая нож к себе, а не от себя…

Почему я вспоминаю это время? Не было особо ярких моментов, даже наоборот: много грусти, очень хотелось домой, скучала по родителям… Но что-то тёплое и светлое исходило от деда Коли. Тёплое, светлое и мудрое.

Много лет прошло, но до сих пор его голос помню, улыбку, и как он звал меня — Яринка. Конечно, это немного не моё имя Ярина. Не моё, но такое родное.

Если бы не дядя Витя…

Мой дед погиб на войне. Про бабушку мало чего могу рассказать. Знаю только, что её лишили родительских прав. Произошло это, когда маме моей было лет пять, а её брату Вите лет восемь. Мама рассказывала про своё детство немного и обрывками: «Мать уйдёт с утра, а мы сидим голодные весь день. Могла и через сутки прийти. С голода мы не умерли только потому, что Витька начал подворовывать на рынке. Принесёт мне булку хлеба и говорит: «На Любка, жри!"… За воровство дядю Витю и посадили. Сначала была колония для малолетних, вышел — на воле пробыл недолго, опять сел, потом ещё и ещё…

Я помню его примерно тридцатилетним. Он в очередной раз вернулся из тюрьмы. Вернулся к сестре. Куда же ещё? Непутёвая мать умерла, а своего жилья у него не было. Помню случай из детства, как мы ходили с ним за мороженым, достав деньги из моей же копилки с помощью ножа, за что потом мне досталось от мамы…

Уже и не вспомню, за что его сажали? Подрался, устроил дебош… Никаких убийств. Но слово рецидивист меня пугало… Было и такое, что срок уже в тюрьме добавляли.

Дядя Витя снова появился в нашей семье лет через десять. Постаревший, больной, страшный (мне так казалось). С нами жила бабушка, папина мама. Дядю Витю поселили в её комнате. Конечно же, ей это не доставляло удовольствия. Помню напряженную обстановку в доме, частые ссоры, безуспешные попытки мамы устроить брата на работу. Не знаю как сейчас, а тогда это было так — «на работу не берём, так как нет прописки, а не прописываем, так как не работает». Мама договаривалась, пристраивала, писала за него заявления и другие бумаги. Дядя Витя был неграмотным и совершенно беспомощным, как маленький ребенок.

Конечно, маме помогал папа, но большая часть забот ложилась на неё. У мамы, по сути, был ещё один ребенок — её совершенно неприспособленный к жизни старший брат, которого надо было устраивать в этой жизни, а в периоды его сидения в тюрьме отправлять ему передачки и отвечать на укоризненные письма начальника тюрьмы, что надо бы почаще писать брату и приезжать на свидания, и вообще, неплохо было бы прописать его на свою жилплощадь, потому что возвращаться из мест лишения свободы ему некуда.

Сколько мама из-за него плакала… Я стеснялась того, что у меня такой дядя, сторонилась его. Помню, уже будучи взрослой, стояла с ним на одной остановке и делала вид, что не знаю его…

Знаете, что самое поразительное? Это отношение к нему папы и папиных родственников. Вы же понимаете, что никого у этого человека не было, кроме мамы и той большой семьи, в которой она жила, папиной семьи. Они приняли дядю Витю и помогали маме с хлопотами. Папа договаривался по телефону, а мама брала брата за руку и вела по инстанциям.

Устроившись в общежитие, дядя Витя всё равно очень часто бывал у нас и любил ходить по нашим многочисленным родственникам. Любил ходить в гости, потому что его там принимали. Принимали мои тёти и дяди, угощали, расспрашивали про его успехи. А он, как школьник, хвалился новой рубашкой, купленной мамой, новым галстуком… Особенно меня умиляла его любовь к одной из тёток. Они были ровесниками, но всю жизнь дядя Витя уважительно называл её — тётя Люба. Она хвалила его, давала советы, собирала гостинцы в подарок.

И вот нет уже и мамы, и дяди Вити… Многих уже нет. Недавно в разговоре муж мне сказал: «Не знаю, была бы ты, если бы не дядя Витя»…

Бизнес по чесноку

В начале нашей семейной жизни нам очень хотелось стать богатыми. Вместе с компанией наших приятелей, мы решили посадить чеснок и, продав его, неслыханно разбогатеть. Наивные…

В тот год действительно чеснок был в большой цене. Один знакомый разрекламировал нашим мужьям эту тему, и они купили у него четыре огромных мешка чеснока. Нас было три семьи. Взяли в аренду 30 соток земли и не где-нибудь поближе к городу, а в далёком селе Александровка, которое находилось примерно в 200 км от Самары… Мне кажется, что только молодость способна на такие авантюры.

Машин у нас ещё не было, добирались с неудобной пересадкой, причём, сначала на электричке до Кинеля, а от него на рабочем поезде, который ходил или рано-рано утром или поздно вечером. В Александровке этот поезд почти не останавливался, почту в него закидывали буквально на ходу. Собственно, и мы тоже «закидывались». В общем, лёгких путей мы не ищем!

Что нам эти тридцать соток!? Нас шесть человек, молодых и здоровых! Да мы! Да запросто! Да лопатами закидаем! Сначала, действительно, всё было замечательно. Весело, задорно, с песнями и дружным хохотом по поводу и без. Ночевали в деревянном доме родителей нашего друга. Ели деревенский хлеб, пили парное молоко. Засеяли нашу плантацию чесноком, а заодно посадили и картошку с кабачками, арбузами, дынями… Земли-то взяли немерено. Правда продолжалось это веселье недолго. Ну а дальше что-то пошло не так…

У двух семей были маленькие дети, и молодых мам хватило совсем на немного. Одной девушке, вдобавок ко всему, сделали операцию. Потом как-то плавно отвалился ещё один парень. Итого нас осталось трое — мы с мужем и наш друг. Теперь, как опытная дачница, знаю, что мало посадить семена, надо ещё и ухаживать за посаженным, причём всё лето.

Родители друга не могли нас постоянно пускать в свой дом на ночлег. Появились палатки со всеми «удобствами» (холодно, жёстко, сыро), пища, приготовленная на костре, непогода, деревенская грязь, два здоровых и молодых парня, которые, несмотря на усталость, не переставали хотеть есть. И никто не отменял прополку и уборку овощей. Веселье постепенно пропадало, но деваться было некуда. Сажали мы на три семьи, а русские, вы же знаете, своих не бросают.

Дорога стала напрягать. Однажды утром проспали и бежали до станции — не успеешь на утренний рабочий, сиди до вечернего. Возвращались домой мы совсем без сил. В понедельник всем надо было на работу… Те выходные мне начали казаться каторгой, которая никогда не закончится, но работала я наравне с ребятами и про то, что я слабый пол даже и разговора не было.

Самое интересное началось, когда мы собрали весь урожай и стали продавать чеснок. Надо сказать, что в этот год он уже не был в такой цене. Чеснока было, что называется, завались, и у нас его никто не покупал. Хранили свой урожай мы дома, мешки с чесноком стояли повсюду, и казалось, что в доме всё пропахло чесноком. Родители поставили ультиматум — или мы избавляемся от чеснока, или они избавляются от нас…

Мы продали совсем немного, остальное раздали, а остатки просто выбросили. Вот такие из нас получились бизнесмены.

Наши рыжие соседи

Мой муж любит пошутить. Много лет, приезжая вечерами домой, я слышала одну и ту же фразу: «Сонечка сидит и ждет нас! На окошечке сидит и лапкой машет, видишь?» Я, наивная, каждый раз с полной готовностью поднимала глаза наверх и пыталась хоть что-нибудь рассмотреть в окне. Сонечка это наша кошка и на подоконниках она никогда не сидела. Но муж каждый раз так уверенно говорил эти слова, что я, снова и снова, «покупалась». И вот у нас появился Рыжий. Кот очень своеобразный. Одна история его появления чего стоит.

Дело было на даче. В конце лета бездомная кошка привела нам котят. Привела и ушла. Взрослую кошку проще прогнать, а вот как прогнать котят?…В общем, так и отирались они около домика. Деваться было некуда, кормили, поили, играли с ними. Кошечка немного диковатая, а котик очень ласковый и компанейский, так и ходил за мной, как шнурочек. Подумали о том, чтобы взять его себе, но отмели эту мысль. У нас уже есть домашняя кошка Соня, и она очёнь характерная. Побоялись, что не примет нового жильца. Пытались пристроить в хорошие руки, но…

Наступила осень. Мы съехали с дачи. Приезжали иногда, оставляли корм, воду. Котят не видели, но понимали, что они приходят и едят наши гостинцы. Муж даже соорудил им своеобразный шалаш, стащив у меня пледы. С приходом холодов котята пропали. Успокаивало только одно, за осень они подросли и адаптировались. Зимой муж ездил на дачу, и ему рассказывали, что кот жив, здоров и даже упитан (работает пословица про ласкового телёнка), а вот кошечка так и пропала. Весной муж переехал жить на дачу, на второй день позвонил и сказал: «Рыжий пришёл!» Пришёл и остался. Как он выжил этой зимой, мы не знаем. Много раз потом корили себя, что бросили их тогда…

История про то, как Рыжий обаял нашу своенравную Соню, достойна отдельного рассказа. Мало того, что она пустила кота в дачный домик, теперь они живут вместе в нашей квартире и совершенно уверены, что не они наши соседи, а мы их. Ко всем достоинствам Рыжего добавляются новые интересные детали. Например, мы заметили, с каким интересом он смотрит телевизор!!! Очень смышлёный кот, понимает человека с одного слова. Рыжий очень любит семечки, хлеб и сушеную рыбу (видимо сказывается тяжёлое детство). Не сразу поняли, что Рыжий почти немой, практически не мяучит и не умеет шипеть…

А ещё — он сидит на окне и ждёт нас вечерами. Ну, только что лапкой не машет.

Мы пойдём другим путём!

До сих пор, без смеха, не могу вспоминать эту поездку. Мероприятие предполагало поездку в Ширяево: ночевку, шашлык, костер, песни у костра, музей Репина, восхождение к кресту… Но что-то пошло не так, причём с самого начала.

Надо сказать, что часть нашей большой компании ехала в Ширяево вечером, сразу после работы, и поэтому весь груз с едой был у нас, тех кто ехал утром. Выехали мы из дома рано, в семь утра, чтобы по холодку. Мужья привезли нас на пристань, где нам предстояло переправиться на кораблике через Волгу и вот оно — Ширяево! (сразу назову время, за которое все нормальные люди переправляются — от 40 минут до 1,5 часов, в зависимости от судна).

Но в тот день на Волге стоял туман да такой плотный, что прям вот Стоял. Народ тоже стоял, но в очереди. Ждал… Постояли и мы… А потом девочка, которая нас пригласила в Ширяево, предложила: «Что стоять без толку? Может, вообще не разойдется этот туман. Поехали через Тольятти, в объезд». Благо мужья наши еще не уехали, погрузили они нас, вместе с кастрюлями и шампурами, обратно в машины и повезли на автовокзал. Пока сидели на пристани, потом ещё и на автовокзале — время шло, уже и солнышко припекать стало… Дождались мы Тольяттинского автобуса, опять загрузились и довольные успокоились, скоро будем на месте. Едем, смеёмся всю дорогу, анекдоты рассказываем, шутим: «Ой, с приключениями добираемся!»

Где-то ближе к Тольятти мы понимаем, что наша хозяйка ни разу не ездила на автобусе к себе на дачу. Обычно это был омик (ОМ это небольшое речное судно) или машина, и за рулем сидела не она, как вы понимаете. Появилась тревога. Тут ещё люди в автобусе, которым наша весёлая компания очень приглянулась, начали подогревать ситуацию, советуя нам, как лучше добраться: «Вы сейчас уедете и не туда!.. Надо выйти, пересесть на такой-то автобус, доехать до Жигулёвска, там дождаться автобуса до Ширяево». Всего-то?!…

Нам бы к водителю подойти, но нееет, «мы пойдём другим путем». В итоге мы высадились где-то между Тольятти и Жигулёвском. На дворе жаркий сентябрь. Бывают в сентябре такие дни, когда жарко и душно, хуже чем летом. Ситуация перестала быть приятной. Тревога росла. Сами понимаете: естественные потребности возникли (с семи утра-то…), терпим, место незнакомое и на остановке нет общественного туалета. Есть, пить хотим, умираем от жары, сумки руки тянут, начинаем «мелким язычком» поругивать…

Дождались мы нужный автобус. Загрузились, едем. Вышли на нужной остановке, и тут оказалось, что надо ещё идти пешком до автовокзала, причем прилично. Кое-как доплюхали. Наивные, думаем, ну всё, ещё один бросок и мы у цели. Не тут-то было!

Пошли мы за билетами, а нам говорят: «Какие билеты?! Автобус сюда даже не заходит. Зайдет, если только места будут. Идите и караульте на улице. Машите ему руками посильнее, чтобы завернул сюда»… Простояли мы ещё минут сорок на улице, на солнцепёке. Все сидячие места были внутри автовокзала, а нам нельзя было пропустить автобус. Радовало только то, что рядом был туалет. Надо ли говорить, что когда показался автобус, мы были похожи на людей с необитаемого острова, так мы орали и махали руками, сигнализируя водителю, чтобы не проехал мимо.

Автобус был битком набит, и мы его брали штурмом! У нас ведь и вещей больше чем нас раза в четыре. Кто-то из нас орал: «Нас много, не уезжайте пока все не сядут! Ира, Люда, Лена, вы сели?! Где Надя? А Надя села?!"… Местные на нас смотрели как на сумасшедших: «Дочки, вы откуда?»

Впихнулись, разместились, едем — кто лежа, кто сидя на ступеньке, у кого-то была уже истерика. Истерика от того, что узнали, выходить «недалеко от Тольятти» не надо было. На конечной мы могли бы спокойно на этот самый автобус купить билеты и ехать с местами. Подумаешь, часом больше. Делов-то!

Довезли нас почти до места, а на часах было… 17—00. В дороге мы были 10 часов (помните, что кораблик плывет от 40 минут?…)

В общем, Ширяево, конечно обалденно красивое место, но меня теперь туда как-то не тянет.