Призрак усадьбы

Елизавета Секисова, 2021

Вчера, убегая от злодеев, мы столкнулись с призраком девушки. Я бы решила, что это обычный человек, если бы не едва заметное свечение ее кожи. Призрак спасла нам жизнь и назначила новую встречу на мельнице. Мы решили встретиться с ней. Рискованно? Возможно! Эта встреча стала началом нового приключения в нашей и параллельной реальности. Что нас ждет впереди? Почему призрак не может успокоиться? Оставит ли нам она воспоминания о себе?

Глава 2

— Блин, почему никто не додумался посмотреть прогноз погоды на выходные? — нахмурилась Оля, кутаясь в плед.

— Я, смотрел! — возмутился Кирилл, — Никакого дождя в прогнозе не было, — в подтверждение своих слов, парень зашёл в интернет, показывая нам сайт Gismeteo.

Он был прав. Никакого намека на дождь. Даже сейчас, когда снаружи моросило, Гидрометцентр утверждал, что должна быть ясная погода.

Вчера вечером мы приехали на природу. Уже смеркалось, поэтому времени осмотреться не было. Наскоро разбив лагерь, мы, уставшие от дороги, легли спать. А утром проснулись от монотонного постукивания по крыше и стенам палатки. Погода поставила нам подножку. Что делать? Неужели возвращаться обратно? Мы все немного разочаровались, но не упали духом, надеясь, что к обеду распогодится.

В этот раз Илья взял одну большую палатку, в которой была одна общая комната и две двухместных. Перед входом натягивался навес, под который мы вышли позавтракать.

Я поудобнее уселась на раскладном стуле, поджав ноги, укуталась в куртку Илюши, потягивая ароматный чай. Прикрыв глаза, вдохнула влажный, прохладный воздух. Так хорошо. Спокойно. Я огляделась. Палатка стояла на лугу. Рядом протекала река. Напротив, возвышалась высокая гора, поросшая травой, на которой то там, то тут виднелись валуны из известняка. Местность очень походила на Воргольские скалы. К сожалению, я проспала всю дорогу, и понятия не имела, куда мы приехали.

— Илюш, — тихо позвала я парня, — Это Воргольские скалы, да? Мы в прошлом году, наверно, где-то неподалеку отдыхали?

— Да, — кивнул парень, — То место совсем недалеко.

Было приятно, что я не ошиблась.

Дождь закончился, но небо все еще было затянуто облаками. Кирилл вышел из-под навеса и потянулся.

— Друзья мои, как вы думаете, может, сходим, прогуляемся, разомнемся?

— Неплохая идея, — поддержала его остальные.

Мы шли вдоль реки, болтая друг с другом. Я даже не заметила, как тропинка кончилась, а перед нами показалась плотина. Вода с гулом вытекала из трубы, расположенной слева от шлюз. Поток несся по бетонным плитам и в конце натыкался на большие камни и толстые ветки. Из-за этих преград в разные стороны разлетались тысячи капелек. Если бы сейчас выглянуло солнце, то свет, преломляясь в водяном облаке, создал мини-радугу. Из-под шлюз вылетала, бурлила вода, тремя фонтанами, а с высоты, из небольшого окошка, несся вниз поток. Я подумала, что было бы здорово побегать там, в жаркий день, и твердо решила воплотить свои мысли в действие, если позволит погода.

Мы поднялись на плотину. Перед нами открылся восхитительный вид. Из-за плотины река стала в два раза шире. Ее правый берег поднимался высокой горой прямо от воды. Слева же был пологим несколько десятков метров, затем также поднимался горой, поросшей смешанным лесом. Но больше всего меня привлекло другое. Среди деревьев виднелась старая усадьба. Я не могла больше стоять на месте, поэтому, схватив Илью за руку, быстрым шагом направилась к зданиям. Парень и не сопротивлялся. Он шёл рядом с довольной улыбкой. Наверно, именно на такую мою реакцию он и рассчитывал. Ребята поспешили следом.

Перед нами, перекрывая дорогу, стоял шлагбаум. На нем висела старая, обшарпанная табличка с надписью « Частная территория. Не входить». На секунду я остановилась, но потом поднырнула под ним, оглядываясь на друзей. Конечно же, они повторили мои действия.

— Я думал, что ты ни за что не полезешь на частную территорию, — сказал Кирилл, тем самым, вгоняя меня в краску.

— Мне кажется, в нашей жизни, да и в нашем возрасте, мало кто читает таблички, — отмахнулась я от парня.

— Согласен, — одобряюще кивнул он.

Вступив на территорию за шлагбаумом, моя голова начала крутиться во все стороны, желая ничего не упустить из вида. Мне казалось, что здесь все должно быть особенным. Асфальтированная дорожка вела нас прямо к зданиям. По обеим сторонам вдоль нее рос низкий кустарник. За ним, справой стороны, блестела гладь реки, а слева, находилось заросшее футбольное поле, даже ворота стояли проржавевшие. Мы пошли далее. Вдоль главной дороги, росли в ряд красивые, высокие голубые ели. Сразу же за ними была выстроена чудесная набережная. Забор, выполненный из камня и ковки, впечатлял своим видом. На колоннах забора установлены кованые фонари, которые через один, чередовались с резными каменными клумбами. Когда-то, наверное, набережная была изюминкой усадьбы, но даже сейчас, она выглядела атмосферно.

Осматривая все на своем пути, мы дошли до главного двухэтажного здания.

— Вот это да! — выдохнула я.

Дом был построен из красного кирпича. Перед входом крыльцо, на которое можно подняться с двух сторон, по ступенькам из тесанного камня. На первом этаже в оконных проемах стояли пластиковые окна, а на втором их не было вообще. Так же, как и дверей, которые выходили на кованые балконы. Дверь оказалось закрыта, поэтому внутрь мы попасть не смогли. Зато нашли вход в подвал, который был выполнен в виде арки, выложенной из камней.

— Красиво, — сказала Оля подойдя к арке чтобы потрогать.

Я последовала ее примеру, решив насладиться не только визуальной красотой, но и прикоснуться к древности.

— Что ж, начнем осмотр с подвала? — сказал Илья, первым спускаясь внутрь.

По каменной, старой лестнице мы спустились в подвальное помещение. Там, включив фонарики, осмотрелись. Внутри оказалось прохладнее, чем снаружи. Подвал, как и вход, выстроен аркой. Из-под облупившейся краски виднелись кирпичи. На полу валялся всевозможный мусор: битые кирпичи, бутылки, трухлявые доски, грязные пакеты. Меня даже передернуло.

— Что за свиньи это сделали? Устроили помойку в таком месте! — негодовала Олька.

И я ее полностью поддерживала. Это же исторический памятник. Мало того, что он находился в плачевном состоянии, так его потихоньку превращали в мусорку.

Мы поднялись на улицу. Прямо перед нами возвышалось еще одно сооружение. Удивительно, но за столько времени, ни один камешек не вылетел из кладки. Четырехэтажное здание, плюс подземный этаж, с множеством окон, внутри оказалось полностью разрушенным, ни пола, ни перекрытий, ни крыши. Дно давно поросло травой и деревьями.

— Как обидно, такое потрясающее здание, опустошено. Странно, как оно еще не рухнуло, — покачала я головой.

— Раньше умели строить! — сказал Илья, — Тогда в раствор куриные яйца добавляли. Они многократно усиливали сцепление микрочастиц раствора, тем самым придавая строению прочность монолита. Поэтому, все здания до сих пор целы.

— Да, предки знали толк в строительстве, — подтвердил Кирилл.

— Интересно, а тут что было?

Я подошла к небольшому сооружению, выстроенному из белого камня. К входу, снова аркой, вели три каменные ступеньки. Внутри, слева от входа, стоял красивый камин из красного кирпича, с четырьмя арочками — углублениями, выложенных мелкими камнями. С права, что-то непонятное с баком на верху, может печь. Когда-то, ее покрывала плиточка, сейчас, лишь оставшиеся кусочки говорили об этом. Три больших окна в пол, тоже арками, пропускали много света, позволяя нам, все как следует рассмотреть. Далее в этом помещении был бассейн, а рядом с ним лежал огромный тесаный валун.

— И зачем он тут? — удивленно глядя на камень, спросила я?

— Кто знает? — задумчиво сказал Кирилл.

Меня удивляло и интересовало всё. Каждый камень, каждая плиточка, каждый орнамент и даже мусор на полу. У этих стен была вековая история. Хозяева менялись, года летели за годами, а усадьба стояла. Казалось, что постройки, помнили всех, кто тут побывал. Помнили и хранили все в своей памяти, как живые.

Мы пошли дальше. Рядом стояла еще одна постройка в которую было три широких входа — арок. Оставалось только гадать, для чего ее построили, ведь внутри не было ни окон, ни чего — либо еще. Напротив этой постройки мы увидели подвесной мост, ведущий через реку. Сразу было видно, что он уже был построен в советское время. В стороне от всех, стояло еще одно здание. Первый этаж был возведен из белого камня, второй из красного кирпича. Вдоль боковой стены здания, в гору, поднималась широкая лестница из тесаного камня. По ее левой стороне стояли кованые перила. Сквозь них, деревья тянули свои ветки. Каменные блоки поросли мхом. Не знаю почему, но для меня, поверхность, покрытая мхом, становилась еще старше и таинственнее.

Мы решили осмотреть сначала первый этаж. Вдоль всей лицевой стороны здания тянулась терраса, на которую мы вошли по имеющимся ступеням. В здание вели три входа. Зашли в первый. Внутри, обстановка ничем не отличалась от других помещений. Кучи мусора на полу, по углам прошлогодняя опавшая листва, куски перекрытий, битое стекло, поломанная плитка. Грязные обшарпанные стены были сплошь покрыты разными словами. Видимо люди, посещавшие усадьбу до нас, решили оставить после себя память в виде надписей, таких как: « Катя + Леха 2006», « Тула», « Полярный 2009», « Минск».

— Да, древностью внутри даже не пахнет, — разочарованно сказала я, выходя на улицу, — может, на второй этаж сходим?

По боковой лестнице мы поднялись ко входу на второй этаж. Оказывается, была еще одна железная, резная лестница, которая вела на крышу. Ее держала приземистая, широкая колонна из известняка, поросшая мхом. Здание стояло близко к склону и, чтобы камни и земля, во время дождя, не сползали к стенам, гору обложили кирпичом. Выше от нас поднимался лес, да и все вокруг настолько заросло, что напоминало джунгли. Здесь мне уже больше понравилось. В каждой комнате имелось окно в готическом стиле и выход на балкон. Наскоро пробежавшись по этажу, мы поднялись на крышу. Она напомнила смотровую площадку. Мне захотелось поставить здесь кресло-качалку, укутаться в плед и, по вечерам, наслаждаться закатом. С нее открывался прекрасный вид.

— Глядите, какие-то дыры в полу. Не хотелось бы в них упасть, — сказала Оля.

— Интересно, — сказал Кирилл, — похоже, это световые окна, которые пропускают в комнаты естественный свет. Они как раз расположены над помещениями, в которых нет окон. А мы сразу и не заметили.

— Мне очень понравилась усадьба, но везде присутствуют элементы советского времени, особенно на первом этаже этого здания. Видели плитку? Я заметила одну с значком олимпиады. Илюш, ты знаешь, что тут было до и после революции? — спросила я.

— Если я правильно помню, то последним владельцем усадьбы был купец Хамов, которой приобрел ее в 1913 году. После его смерти усадьбой владела его жена, вплоть до национализации, — начал свой рассказ Илья.

— Извини, перебью, — прервала я парня, — а как она называется?

— Усадьба Талдыкина, — ответил он мне.

— А можно ты все с самого начала расскажешь? — попросила я, — а заодно еще раз все осмотрим?

— Хорошо, — улыбнувшись, кивнул Илья.

Мой парень снова начал свой рассказ, спускаясь по лестнице.

— На самом деле все сооружения, что мы сегодня посмотрели, это не усадьба, а производственная часть усадьбы, представленная мельничным комплексом. То большое здание у реки — сама мельница. Постройка, с которой мы спускаемся — дом для прислуги. Здание, в котором расположен бассейн, обычная кочегарка. Ну а главный дом — жилое здание для служащих мельницы.

— А где сама усадьба? — снова поинтересовалась я?

— К сожалению, она не сохранилась. А находилась усадьба на склоне коренного берега, — Илья указал на гору за нами, — Там был барский дом, говорят красивый, фруктовый сад, парк и многоярусный фонтан. Я туда и сам не ходил ни разу, хотя туда тоже есть лестница.

— Представляете, какой была усадьба, если рабочие постройки настолько красивые, — задумчиво сказала Оля.

— Наверно, волшебной, — улыбнулся Илья, и продолжил, — Все что мы видим было построено купцом Николаем Ивановичем Талдыкиным. В период с 1880 по 1894 год. Мельница процветала. Талдыкин и его жена были хорошими людьми. Жертвовали много денег на благотворительность, и помогали нуждающимся жителям. Но однажды случилась ужасная трагедия. Супругов нашли убитыми, прямо в их спальне. Говорят, убийцей был племянник — игрок и пьяница, но достоверной информации нет. В 1913 году наследники Талдыкина продали мельницу миллионеру Хамову. После его смерти ей владела жена Хамова, вплоть до национализации. Потом мельница перешла в руки государства. Во время ВОВ, мельница сильно пострадала. Её сожгли наши же солдаты, боясь, что она попадет к немцам, которые создадут из нее укрепленный форд. Вплоть до семидесятых годов прошлого века, мельница находилась в плачевном состоянии. Компания, которой принадлежала мельница, решила создать здесь базу отдыха. Из котельни сделали водолечебницу, дома для служащих переделали под корпуса, построили плотину. Отдыхающие называли эти места «местной Швейцарией». Сюда приезжали со всей страны, впрочем, как и сейчас. В девяностых, базу отдыха закрыли. Ее выкупили частники. Мельницу перепродавали много раз, но настоящего хозяина не находилось, поэтому все в запустении, — закончил свой рассказ Илья.

Мы тем временем подошли к набережной. Я еще раз огляделась.

— Такое замечательное место, а позаботится о нем некому. Знаете, ребята, у меня сердце от боли сжимается, даже плакать хочется. Все здесь кажется таким родным и знакомым, как будто я здесь уже была. Мне и радостно, и грустно одновременно. Такое впечатление, что взорвусь от эмоций. Хочется дотронутся до каждого камушка, заглянуть в каждое помещение, обойти каждый уголок усадьбы. Но больше всего хочется вернуть этому месту былое величие. Кажется, я сейчас закрою глаза, открою и с головой окунусь в атмосферу позапрошлого столетия. Дамы с кружевными зонтиками, платья, лошади, запряженные в повозки, чудесный парк и каскад фонтанов. Такое чувство, что вот-вот увижу жителей усадьбы. Я хочу все восстановить! — воодушевленно сказала я и, повернувшись лицом к друзьям, удивленно спросила, — а кто это там?

Все повернулись в сторону набережной.