Василий Иванович Семевский

Елизавета Водовозова, 1917

«Автобиографический набросок моего покойного мужа Василия Ивановича о его детстве и юности я хочу дополнить рассказом о том, что знаю лично о последующих обстоятельствах его жизни, и указать лишь на некоторые основные черты его характера…»

Автобиографический набросок моего покойного мужа Василия Ивановича о его детстве и юности я хочу дополнить рассказом о том, что знаю лично о последующих обстоятельствах его жизни, и указать лишь на некоторые основные черты его характера.

Уже в начале 60-х годов я была хорошо знакома с многими членами его родной семьи. Его два брата, Михаил и Александр, и их сестра Софья сильно отличались друг от друга по своему характеру, темпераменту, воззрениям на жизнь и по своим отношениям к людям. Несмотря на это, Михаил и Александр в продолжение нескольких лет сообща нанимали маленькую квартиру. С ними жил и их брат Жоржик, совершенно больной юноша, лет двадцати, которого они после двухгодовой совместной жизни, по совету врачей, устроили в деревне у родственников. Петр Иванович, года на два старше Жоржика, проживал в провинции, но нередко приезжал погостить к старшим братьям.

Александр Иванович, высокий, худощавый, с подвижными чертами нервного лица, всегда оживленный, был очень любим в обществе, как человек остроумный и занимательный собеседник. Он легко смотрел на жизнь, и материальные невзгоды совсем не тяготили его. В периоды безденежья он брал кусок черного хлеба, совал его в карман всегда довольно потрепанного пальто и, не теряя бодрости настроения, с книгою в руках отправлялся в какой-нибудь парк или к кому-нибудь в гости. Вероятно, отсутствие страданий от каких бы то ни было материальных лишений заставляло его быстро тратить свои деньги, которые доставались ему случайно, так как в это время платной работы у него не было. Имея множество знакомых, с которыми он всегда вел оживленную беседу, он едва ли к кому-нибудь питал глубокую привязанность, кем-нибудь сердечно интересовался.

Петр Иванович — самый красивый из всех братьев. Когда он гащивал у них, они обыкновенно затягивали его на «фиксы» к своим знакомым. Он скромно садился в уголок, не принимал никакого участия в разговорах и спорах, а когда с ним заговаривали, он конфузливо краснел, улыбался и застенчиво отвечал на вопросы, не пускаясь ни в какие рассуждения.

Я как-то заметила Александру Ивановичу, что его брата Петра Ивановича уже давно все встречают у нас, но никто не знает его.

— А между тем Петр вовсе не загадочная натура. Он весь как на ладони! — В эту минуту в комнату вошел Петр Иванович. Александр Иванович, указывая на брата, продолжал: — Рекомендую, очень обязательный молодой человек, когда ему не навязывают ни дел, ни поручений… Хорошо усваивает факты, но делать из них вывод он не мастер. Да ведь и дело-то это нудное, лежит скорее на обязанности философов… — Подобные вещи, иногда весьма щепетильные, Александр Иванович часто высказывал, не стесняясь личным присутствием того, о ком говорил, и притом с какой-то безобидной иронией.

Михаил Иванович Семевский (впоследствии редактор исторического журнала «Русская старина»), человек с практической жилкой, но бестактный и крайне вспыльчивый, чрезвычайно работящий, печатал в то время свои многочисленные исторические статьи в различных журналах, но всегда нуждался в деньгах. Отчасти это происходило потому, что плата за литературную работу была тогда незначительная, а органов печати несравненно меньше, чем в настоящее время, да и не каждая редакция помещала его работы. Безденежье много портило его и без того несносный характер. Материальные затруднения приходилось испытывать Михаилу Ивановичу и потому, что на его плечах лежали действительно весьма сложные и многочисленные семейные обязанности. На его полном иждивении жил его больной брат Жоржик, хроническая болезнь которого требовала больших расходов. Помогал он и своему брату Александру, хотя у того водились и собственные деньжонки. Они оба (Михаил и Александр) несколько раз получали маленькие наследства после смерти своих теток, над которыми они хотя и сильно подтрунивали, но не забывали их навещать от времени до времени. Правда, наследства эти были весьма скромных размеров, от одной до трех тысяч, но любопытно то, что старухи-тетки оставляли по завещанию свое скромное достояние лишь двум своим старшим племянникам, но ни о своей племяннице, ни о своих остальных племянниках они не заботились. Александр Иванович, получив свою часть наследства, быстро спускал деньги и прибегал к займу у брата, которого это очень сердило. Михаил Иванович не был так уверен, как его брат, что новое наследство опять так же неожиданно свалится на их головы, и не рассчитывал получить свой долг от Александра. К тому же Михаил Иванович старался при первой возможности оказать помощь и своей сестре Софии Ивановне, муж которой долго оставался без места, так что она вынуждена была жить с маленьким сыном у своих родственников в качестве гувернантки. Приходилось Михаилу Ивановичу тратить деньги и на своего младшего брата Василия Ивановича, которого он еще в корпусе заставлял брать платные уроки музыки и французского языка.

Василий Иванович, по его собственным словам, не обнаруживал ни малейшей склонности к музыке; Михаил Иванович тоже не имел к ней пристрастия, но в эпоху 60-х годов требовалось развивать и упражнять у воспитываемых все способности — физические и умственные. В те времена очень многие твердо верили в то, что путем упражнения можно привить и развить каждый талант, что для этого вовсе не нужно врожденных способностей. И как это ни странно, но это стремление у многих уживалось как-то вместе с отрицанием искусства и поэзии. Часто даже люди небогатые, но до фанатизма преданные идеалам 60-х годов, из последних сил выбивались, чтобы обучать своих детей рисованию, даже музыке и пению, несмотря на то что у них не было ни слуха, ни голоса.

Михаил Иванович представлял собою смесь наиболее характерных достоинств и недостатков прошлой барской крепостнической эпохи с новыми веяниями 60-х годов. Последнее сказывалось у него в том, что, несмотря на отсутствие пристрастия к музыке, он считал своим долгом платить за уроки младшего брата, а неустанная забота о членах своей семьи напоминала прежний родовой быт наших помещиков, когда, обнищав, они нередко ютились в крошечном доме своего дальнего родственника со всеми своими чадами и домочадцами. Но, конечно, прежде всего его отношение к членам своей семьи и забота о них указывали на его доброе сердце.

По своим привычкам Михаил Иванович не имел ничего общего с своим братом Александром. Он страдал от материальных лишений, выходил из себя, когда не мог обзавестись хорошим платьем, любил ездить по железным дорогам в первом или, по крайней мере, во втором классе; а у Александра Ивановича были самые демократические вкусы и навыки. Заботы о членах своей родной семьи не приносили Михаилу Ивановичу нравственного удовлетворения, не снискивали ему у них ни любви, ни уважения. Вспыльчивый, как порох, он то и дело упрекал их своими благодеяниями. Это заставило даже беспечного Александра Ивановича записывать на лоскутке бумаги каждый рубль, который он брал взаймы у брата, и прикалывать эту бумажонку к одной из стен их квартирки. Как только до него Долетали резкие звуки окриков старшего брата на кого-нибудь из домашних, Александр Иванович срывался с своего места, хватал свой бумажный листок и подносил его к лицу брата с словами: «Сейчас дойдет очередь и до меня… Так вот: от последней продажи имения тетушки получено две тысячи рублей. На свою тысячу я у тебя наел и перебрал на карманные расходы немногим более этой суммы… Опять умрет какая-нибудь дуреха, все возвращу полностью». При этом он быстро убегал из дому.

Конец ознакомительного фрагмента.