Только слушай

Елена Филон (2024)

Слишком рано я узнала, что такое быть одинокой. Слишком рано поняла, что все проблемы по жизни придётся решать самой — без чьей-либо поддержки. Ведь у меня больше не было семьи… Музыка стала моей второй половинкой, частичкой меня, что вселяла надежду и веру в лучшее будущее. Именно музыка однажды и привела меня в солнечный Лос-Анджелес, где проходил первый отборочный тур в музыкальное шоу «Рок без границ». И зачем я только на это подписалась?.. Чем думала?.. С самого аэропорта всё пошло не так. Вы что-нибудь знаете о самой популярной рок-группе уходящего года Far-between?.. Я вот даже не слышала. И когда впервые с ними столкнулась, это и положило начало всем моим неприятностям. Эта встреча породила вражду с самым невыносимым человеком на свете и идолом с миллионной армией фанаток по совместительству. А что ещё хуже, именно эти парни и стали судьями шоу, в котором я решила принять участие.

ГЛАВА 3

Лакированный деревянный пол. Шикарный золотистый занавес, прибранный по бокам широкими атласными лентами. Приглушённое мягкое освещение. Пустые кресла из красной замши, рядами убегающие вверх. Длинный стол у подножия сцены, а за ним судьи — единственные люди во всём зале, не считая меня, парочки видеооператоров и полненькой тётеньки со жгуче-красным каре и микрофоном в руках.

Сглотнула ком в горле и потащила ноги в центр сцены, на белую наклейку в виде креста. Стойка с микрофоном передо мной. И четыре пары оценивающих глаз… Три принадлежат немолодым мужчинам. Четвёртый судья — женщина лет тридцати пяти. И никого из них я даже по телеку не видела, хотя… его я редко смотрю.

А вот и азиат — кореец, наверное… С ними ведь у нас совместный проект наметился?..

Дала себе слово, что после прослушивания, каким бы ни был результат, при первой же возможности выйду в Интернет и почитаю про музыкальную культуру этой нации.

— Номер «322», — заговорила женщина с блестящими белыми волосами, читая с листка, — Тейт Миллер, 20 лет… Вы из Нью-Йорка?

Блондинка уставилась на меня, на лице так и написано: «Какого чёрта я тут до сих пор сижу?.. И какого чёрта спрашиваю это триста двадцать второй раз за день»?..

— Да, — ответила я.

Прозвучало хрипло, тихонько откашлялась в кулак.

— Интересный цвет волос, — улыбнулся мужчина в роговых очках и с длинными полуседыми волосами, прихваченными резинкой на затылке.

Кивнула. Снова откашлялась и смело взяла в руки микрофон, потому что мне срочно надо было их чем-то занять.

— Довольно милая, — не стесняясь, произнёс азиат, делая пометку в блокноте, и никакого акцента в голосе я вообще не уловила.

— Где учились петь? — поинтересовался смуглый мужчина с впалыми щеками, глядя из-под тяжёлых бровей.

— Самоучка, — ответила я.

«И совершенно этого не стесняюсь».

— Что ж, — с тяжёлым вздохом вроде: «Опять зря тратим время», протянула блондинка, — и что будете исполнять?

Она даже не смотрела на меня: глядела в лакированную столешницу, отбивая своими розовыми ногтищами бессвязный ритм.

— Evanescence «Call Me When Youre Sober», — ответила я без запинки.

Судья приподняла подведённые чёрным веки и устало улыбнулась:

— Опять? — тихий смешок. — Господа, в который раз за день мы услышим данное произведение?

Блондинка откинулась на спинку кресла и скрестила на груди тонкие руки, увешанные наверняка тяжёлыми браслетами.

Я даже бровью не повела. Холодные струйки пота вовсю рисовали дорожки по шее и спине, но на выражении лица волнение никак не сказывалось. Я прекрасно осведомлена о популярности этой группы, хотя за последние годы она немного притухла. О сильном вокале Эми Ли и прочем, прочем, прочем… Но я пришла сюда просто попробовать свои силы и ничего ужасного не случится, если никто из присутствующих эти силы не оценит. И плевать, какой по счёту раз за день данная песня прозвучит в этих стенах.

Мне она нравится. Вот и всё.

— Сюзи, это невежливо, — улыбнулся женщине пожилой мужчина в роговых очках и обратился ко мне всё с той же мягкой улыбкой на устах: — Прошу вас, Тейт, приступайте. Несмотря на поздний час, мы все внимательно вас слушаем.

Ну вот опять этот ком в горле. «Проваливай уже давай!»

Глубоко втянула носом воздух, наполнив лёгкие до отказа, прикрыла глаза и медленно выдохнула.

И вот она заиграла — музыка в моей голове. Моя собственная музыка. Мои воображаемые инструменты. Моё воображаемое музыкальное сопровождение. Как это бывало раньше. Как это было в приёмной семье… Как это бывает в моменты отчаянья… Как это было на похоронах матери… Тогда я ничего не слышала. Тогда я и научилась этому — воспроизводить музыку в голове. Делать её реальной. Выбрасывать из сознания все существующие звуки, уступая дорогу мелодии, поддерживающей во мне желание жить, творить и двигаться вперёд.

Я слышала его… Фортепиано. Тихое и мелодичное. Нежное и сильное. От грани до грани… Так, как я его чувствовала.

Взрыв! И весь музыкальный аккомпанемент обрушился разом: гитары, бас, быстрый барабанный ритм… И первые слова сами в нужный момент вырвались из груди.

Я пела так, как умела и могла это делать: чувствуя каждую фразу, каждое слово, каждую ноту. Проживая её. Становясь одним целым с музыкой в голове, с миром, что рождала во мне песня… Я парила. Не над сценой — где-то в другом мире, в другой реальности. Пела нежно и с надрывом. Сильно и мелодично. От грани до грани. Так, как я это умею.

«Моя» музыка завершилась последними тихими аккордами гитары. И голос стих.

Микрофон вернулся на стойку. Открыла глаза, на мгновение прищурившись от света камеры, которая в момент, когда я только собиралась петь, была выключена и опущена вниз.

Тяжёлое дыхание выравнивалось с трудом — песня сильная как по голосовому диапазону, так и по эмоциональному.

И, конечно же, я смотрела на судей. На эти четыре каменные скульптуры, каждая из которых направляла глаза-прожекторы на меня. Лица не прочесть — пустое выражение. Нет даже простого одобрения, ну или разочарования — что тоже сгодилось бы…

Сдержанные — идеальное слово, чтобы охарактеризовать каждого из судей. Очень… очень сдержанные.

— Итак, — кореец заговорил первым, буравя меня тёмными узкими глазами, — почему вы выбрали эту песню?

Стандартные вопросы, я так полагаю. Но если не говорят: «Спасибо. До свидания», видимо, не всё так плохо.

— Просто потому, что она мне нравится, — всё ещё тяжело дыша, проговорила я.

— Или потому что без музыкального аккомпанемента данное произведение способно весьма прилично раскрыть голосовые возможности? — улыбнулась блондинка, и ничего радушного в этой улыбке я найти не смогла. — Считаете, что песня, которую наши уши только за сегодня слышали около десятка раз, помогла вам проявить себя? Поэтому вы её выбрали?

Я постаралась улыбнуться в ответ как можно мягче. Не уверена, что получилось.

Нет, ну, если у тебя не хватает сил и терпения досидеть до конца отборочного тура и при этом не терять самообладания и объективности, какого чёрта вообще вписываешься судьёй на подобного рода мероприятия?

И кто вообще эта выдра такая? Какое отношение имеет к року?

— Кажется, я уже ответила на этот вопрос? — мило улыбалась я, не сводя глаз с блондинки.

Та сложила ладони в замок и слегка перегнулась через стол:

— Просто потому что она тебе нравится?

«Когда это мы успели перейти на «ты»»?

— Точно, — я щёлкнула пальцами, что было сделано абсолютно зря!

Сюзи, или как там её, в недоумении вскинула брови.

Перебор. Даю заднюю:

— Просто потому, что эта песня и без настоящей музыки способна производить впечатление.

— Ты считаешь, что произвела на нас впечатление? — язвила Сюзи.

— Не я. Песня способна производить впечатление, — с мягким нажимом повторила я.

Глаза Сюзи хищно прищурились.

— Что значит «Песня без настоящей музыки»? — с интересом произнёс мужчина с впалыми щеками. — Впервые слышу это выражение в данном контексте. Звучит как-то… поломанно.

Я перевела взгляд на него, стараясь отправить всю колючесть в голосе куда подальше.

— Я имела в виду, что для хорошего исполнения музыке вовсе не обязательно греметь на весь зал. Вполне достаточно слышать её здесь, — коснулась указательным пальцем виска.

Мужчина с впалыми щёками твёрдо кивнул. Сюзи то ли хмыкнула, то ли фыркнула и отвела взгляд. Кореец продолжал делать записи в своём блокноте. А мужчина в роговых очах широко улыбался, явно довольный моим ответом.

Тихонько выдохнула. Ну хоть кто-то здесь на моей стороне.

Вроде бы…

— Ты ведь знаешь, что исполнила её в неверной тональности, так? — дружелюбно поинтересовался мужчина в очках.

— Да, — я кивнула. — Я всегда её так исполняю.

— Где, позволь спросить? — продолжал диалог мужчина.

— Нигде, — я пожала плечами, — люблю петь её себе под нос. Например, когда уснуть не могу. Или когда время тянется слишком долго.

— Интересно, — кивнул мужчина в очках, не сводя с меня пристального взгляда. — Мне нравится твоя открытость.

— Интерпретация была так себе, — вставила Сюзи и подняла на меня прищуренные глазки, — но в общем и целом должна признать — прозвучало неплохо. Не худший вариант за сегодня.

— Полностью согласен, — подхватил кореец, помахав в воздухе шариковой ручкой.

Мужчина с впалыми щеками вновь твёрдо кивнул.

А дяденька в очках продолжал лучезарно улыбаться:

— Ты ведь знаешь свой уровень?

— Конечно, знаю, — дёрнула плечами.

Сюзи хихикнула:

— Прозвучало как-то многозначительно.

Я не стала пояснять, что имела в виду — «мой уровень далёк от совершенства».

Да и дядечка в очках не дал возможности ответить:

— Пожалуйста, подойти сюда, — помахал он мне рукой.

Я спрыгнула со сцены и только потом сообразила, что ступеньки тут вряд ли просто для красоты. Сюзи прокомментировала это раздражённым фырканьем. Кореец усмехнулся.

— Держи, — мужчина в очках поднялся из-за стола и протянул мне пластиковую карточку на толстом атласном шнурке.

— Что это? — осторожно приняла, чувствуя, как трясутся поджилки.

— Билет в Диснейленд! — звонко хихикнула Сюзи. — Ну и забавная ты, девочка!

— Путёвка во второй тур, — улыбнулся мне дядечка в очках.

Я несколько раз усиленно моргнула, глядя на большую пластиковую карточку с вписанным в графу «Участник», моим именем.

— Покажешь ассистентам в боковой комнате, они проведут тебя до автобуса, в случае если негде остановиться. Ты ведь из Нью-Йорка.

Это не было вопросом, но я всё равно кивнула, глядя в тёплые карие глаза дядечки за толстыми стёклышками очков.

— Ну, чего стоишь? Иди, — он кивнул на дверь.

— Ох, это ж ещё не все… — утомлённо простонала Сюзи, завязывая разговор с корейцем.

Я спиной попятилась к выходу, всё ещё не в силах выдавить из себя ни слова.

Это что же получается? Я прошла? Прошла отборочный тур, что ли?!

— Добро пожаловать в «Рок без границ»! — бросил мне напоследок дядечка в очках и присоединился к беседе с коллегами.

А я, с трудом сдерживая крик безудержной радости, рвущийся из груди, пулей вылетела из зала.

В ушах бурлила кровь. Коленки дрожали. Дыхание стало ещё более тяжёлым, чем после исполнения песни. И хотелось смеяться! Смеяться во весь голос! Вот он, шанс — я ухватила его за хвост!

Я действительно прошла! Поверить не могу…

Я! Прошла!

Вот у Грейс челюсть отвиснет!

— Дядечка в очках сказал показать это, — пропыхтела я, демонстрируя ассистентке пропуск.

Девушка широко улыбнулась, удивлённо вскинув брови:

— Дядечка в очках?

Я вроде бы кивнула, а вроде бы нет. Улыбалась во весь рот — это точно, а ещё коленки до сих пор дрожали.

«Всё. Отборочный тур закончился! Можно расслабиться, Тейт! Можно подумать о проблемах завтра! А сегодня наконец-таки выспаться! Я ведь смогу выспаться?..»

— Тейт Миллер, — прочитала ассистентка в моём пропуске, — вообще-то этот дядечка в очках, — понизила голос до шепота, — не кто иной, как сам директор Victory Records.

Мои брови резко вздёрнулись. Картинка перед глазами наконец перестала плавать, а мозги, позабыв об эйфории, встали на место.

— Да не удивляйся так! — усмехнулась девушка, подталкивая меня к выходу из гримёрки. — Никто не знал, что он решит присутствовать на самом первом прослушивании. Вот так сюрприз был!

Ассистентка ещё раз взглянула в мой пропуск, пробубнила наверняка заученные слова поздравления, которых я и вовсе не расслышала, и жестом велела прихватить вещи со стула.

«Ох, Гибсон, прости»!

Тут же подхватила гитару и сумку.

— До второго отборочного неделя, — говорила девушка, сопровождая меня к автобусу. — После чего круг претендентов сузится в несколько раз. Всё это время участников будут снимать для шоу, устраивать ознакомительные интервью и прочее. В ближайшие дни тебе всё разъяснят, главное держи пропуск при себе. Даже в душ с ним ходи. Семь дней претенденты будут жить в одном отеле, в трёх-четырёхместных номерах. Если есть где остановиться, придётся ездить в отель к восьми утра на съёмки. День пропуска и вылетаешь из шоу. — Девушка вопросительно уставилась мне в лицо. — Тебе ведь негде остановиться?..

Я помотала головой.

— Хорошо, — ассистентка кивнула, — значит, жить будешь в отеле. Большинство прошедших отборочный тур — приезжие, но это не говорит о том, что все лапочки и душки. Конкуренция будет та ещё! Так что держи ухо востро. И тщательно готовься ко второму туру, вот там-то и развернётся настоящая борьба! Тем более с такими-то популярными судьями.

— Чего?..

Мы замерли у дверей в заполненный участниками автобус с логотипом «Рок без границ» по всему боку кузова.

Девушка улыбнулась, хлопнула меня по плечу, пожелала удачи и, велев тщательно просмотреть пропуск на наличие информации, засеменила прочь.

Я тут же вперилась широко распахнутыми глазами в пластиковую карточку с моим именем. В самом низу крохотным серебристым шрифтом под прочей ознакомительной для участников информацией надпись: «Приглашённые судьи на второй и последующие туры шоу «Рок без границ» — всеми любимая и самая популярная рок-группа уходящего года «Far-between»!

Мать честная…

Руки невольно опустились, спина прильнула к прохладному кузову автобуса, взгляд уставился на усыпанное звёздами небо Лос-Анджелеса.

«Да уж, Тейт. Кажется, для тебя этот тур был первым и последним».