Подруга по контракту

Елена Трифоненко, 2020

«Кажется, я получила работу мечты. Я проведу лето в Сочи в качестве компаньонки для девочки-подростка. Обязанности непыльные, платят хорошо. У новой работы лишь один недостаток: отец девочки сущий монстр и, по-моему, возненавидел меня сразу, как впервые увидел».

Глава 5

Домом моей новообретенной родни безраздельно владели полумрак и неуютная тишина. Оглядев холл, я даже дыхание задержала, надеясь уловить хоть какие-нибудь звуки, но так ничего и не услышала. Странно! У меня в семье такого не бывает. Мои домашние всегда или двигают мебель, или танцуют ламбаду, или спорят до хрипоты по поводу того, какая ряженка лучше.

Я покосилась на Павла.

— Чего застыла? — насмешливо уточнил он. — Никогда не видела итальянской мебели? Парализовало от восхищения?

В глазах у него было столько высокомерия, что мне тут же захотелось по-родственному запустить в него нелепой вазой, приткнутой на столик у входной двери. Правая рука даже сама собой потянулась к «прекрасному», но я вовремя ее отдернула. Не хватало еще начинать первый рабочий день с погрома!

М-да… Руку-то я отдернула, но из груди невольно вырвался тяжелый вздох. Павел его засек и прямо расцвел.

— Ничего, — сказал он с наигранным участием, — когда-нибудь и у тебя интерьер будет не хуже. Но ты, конечно, обставишь все в розовом цвете.

— Не сомневайся, — парировала я. — В крайнем случае, в персиковом.

Он кивнул, пройдя к лестнице с коваными периллами, поторопил:

— Ну давай, систер! Подбирай варежку и двигай за мной.

Рука опять потянулась к вазе, но я снова сдержала порыв. Чертово искусство! Так и манит. Тряхнув головой, я погладила пальцами отполированную до блеска столешницу. От Павла и этот жест не укрылся.

— Синдром Стендаля? — с сарказмом спросил он. — Или синдром дефицита внимания?

— Иду! — буркнула я и поспешила за ним.

Мы поднялись на второй этаж. Там тоже было тихо, темно и мрачно. Павел распахнул одну из дверей, выходящих в коридор.

— Эта комната — твоя. Следующая — Виолы. Вот тебе, кстати, первое задание: понаблюдай, не плачет ли моя дочь по ночам.

— Хорошо.

Он втолкнул меня в мои апартаменты, а потом, зайдя следом, аккуратно закрыл дверь.

— Спасибо за помощь! — Я вспомнила о вежливости, одарила Павла самой лучистой улыбкой в мире.

Он опустил на ковер мои вещи, а потом, сделав шаг вперед, навис надо мною подобно скале. Мне отчего-то показалось, что он хочет поблагодарить меня за концерт в авто. В груди потеплело. А еще совершенно некстати вспомнились ощущения, испытанные мною совсем недавно в его объятьях.

— Какого черта, ты вырядилась как девочка легкого поведения? — Вопрос Павла прозвучал как удар хлыста.

Я даже ушам своим не поверила.

— Что?

С его лица, как по мановению волшебной палочки, исчезла насмешливость. Вместо нее проступило холодное раздражение.

— Быстро переоделась, и чтобы я больше не видел на тебе эти вульгарные шмотки! — рыкнул Павел. — Просто в голове не укладывается: ты как будто на трассу собиралась, а не к ребенку.

И, в общем-то, он был прав. Без лифчика вид у меня, наверное, был вызывающий: природа не поскупилась, а тонкая майка отчаянно просвечивала. Будь на моем месте другая, она немедленно извинилась бы за неудачный наряд, но для меня такое сложно. Во мне с детства живет дух противоречия.

— А что вульгарного в шортах и майке? — с вызовом спросила я.

— И ты еще спрашиваешь?

— Конечно! В договоре, который я подписывала, не было ни слова о дресс-коде.

— Видимо, ты читала его не слишком внимательно, — нагло соврал Павел. — Рядом с моей дочерью ты не имеешь права одеваться неподобающе. Ноги должны быть закрыты до колена. Майки не должны просвечивать. Белье обязательно!

— Что за нелепые…

— Закрыла рот и переоделась! — оборвал он. — Так и знал, что от тебя будут одни проблемы.

— Так и знал? — Я уставилась на него с недоумением. — Зачем тогда нанял?

— Поддался на уговоры. Мой шурин каким-то дьявольским образом убедил меня, что именно ты подходишь на роль компаньонки лучше всего.

— Возможно, он прав, — хмуро заметила я. — У меня еще не было шанса проявить себя.

— Нет, ну как я на все это подписался? — Павел возвел глаза к потолку. — Где были мои мозги? Ведь Гоша явно не головой думал, когда советовал тебя.

В его голосе плескалось искреннее сожаление, почти отчаяние. Мне стало обидно, но я понятия не имела, что сказать в свою защиту.

— В любом случае назад хода нет, — с тоской констатировал Павел. — Переодевайся. Через пятнадцать минут мы ждем тебя внизу.

— Мне нужно больше времени.

Бах! Это Павел вместо ответа хлопнул дверью. Я вздохнула и присела на кровать. Да уж, так себе денек начинается.

***

Комната мне досталась классная: солнечная и просторная. В ней имелись большая кровать, шкаф, туалетный столик. А еще в моем распоряжении оказались гладильная доска и утюг, которыми я тут же воспользовалась, приводя в порядок сарафан, сшитый дедом. Сарафан идеально подходил под требования Павла: он был длинным — раз, не просвечивал — два. А про открытые плечи и ярко-красный цвет «братец» ничего не говорил, так что пусть не возникает.

Наскоро приняв душ, я переоделась и распустила волосы, немного побрызгала их водой. За пятнадцать минут, отведенных мне хозяином дома, я физически не успела бы высушить волосы феном, и Виола могла обратить на это внимание.

Покружив у зеркала, я прильнула к окну. Оно глядело на бассейн и сад, а в саду чего только не было: пальмы, какие-то цветущие кустарники, гранаты, хурма.

В дверь постучали. Оказалось, что пришла Виола.

— Ты идешь? — спросила она, когда я впустила ее в комнату. — Марта Петровна уже накрыла на стол, все остывает.

— Ох, извини! Я засмотрелась на ваш чудесный сад. Никогда не видела такой красоты!

Щеки Виолы порозовели, в глазах появилось польщенное выражение.

— Тебе, правда, понравился наш сад?

— Еще бы!

Я снова подошла к окну, окинула взглядом аккуратные дорожки и розы, растущие вдоль них.

— Это мама разбила сад, — сказала Виола, становясь рядом. — Она работала ландшафтным дизайнером, любила возиться с растениями.

— Она явно была очень талантлива. И тот, кто помогает вам ухаживать за деревьями и кустами, тоже молодец.

— Раньше мама все делала сама, а сейчас папа этим занимается, — продолжила откровенничать Виола. — Когда я лежала в больнице, у нас хозяйничали чужие люди, и сад заболел. Теперь папа никому не доверяет. Если он и приглашает кого-то на помощь, то обязательно стоит рядом и все контролирует.

— Надо же! Весьма ответственный подход, — вслух сказала я, а про себя подумала: такого педанта и чертова перфекциониста еще поискать!

— Он немного не в себе после смерти мамы, — добавила Виола и посмотрела на меня виновато. — Не обращай внимания, если папа будет придираться к каким-то мелочам. Он вредный, но отходчивый.

— Что ты! Мы отлично ладим, — заверила я. — Я же тоже вредная.

Через минуту мы с Виолой уже входили в столовую. Пахло там умопомрачительно: жареным беконом и свежими помидорами. Следов домработницы не наблюдалось, а Павел сидел за столом, уткнувшись в планшет. Даже наше шумное появление не заставило его оторвать взгляда от экрана.

— Какая просторная у вас столовая! — нарочито громко восхитилась я, надеясь привлечь внимание Павла (мне не терпелось увидеть его реакцию на мое переодевание). — А мебель здесь тоже итальянская?

— Угу, — кивнул Павел, так и не поднимая глаз.

— И потолки высокие, как во дворце, — добавила я чуть погодя. — Можно настоящие балы устраивать.

Павел снова только угукнул. Прямо не человек, а сова. В груди у меня колыхнулось раздражение, и исключительно из врожденной вредности я заорала:

— Валенки да валенки! Ой, да не подшиты стареньки! — И закружилась рядом с накрытым столом.

Это произвело фурор. Виола подпрыгнула на месте, а Павел чуть планшет не выронил. Оправившись от шока, «братец» отложил гаджет на стол и уставился на меня совершенно сумасшедшими глазами.

— Ну? — Я остановилась, уперла одну руку в бок и демонстративно повела голыми плечами. — Как вам мой сарафан? Специально для отпуска шила.

Видели бы вы его лицо! Оно вытянулось и позеленело так, что стало похоже на оливку.

— По-моему, в этом сарафане Лида вылитая Кармен, — весело сказала Виола. — Правда, пап?

— Наверное, — пробормотал он, а потом с удивлением покосился на мои ноги. — А почему босиком?

— В смысле?

— У нас дома все ходят обутыми, — с менторской ноткой в голосе пояснил он.

— А-а, ты про это. Не беспокойся, мне босиком удобней. Привыкла, знаешь ли, у себя в деревне.

Мы с Виолой сели за стол, и почти сразу в комнату вплыла домработница с графином компота. Она оказалась сухонькой немолодой женщиной, двигающейся совершенно бесшумно. Выражение лица у нее, кстати, было точь-в-точь как у Павла — с легким оттенком ненависти ко всему живому.

«Братец» представил нас друг другу, и домработница даже попыталась улыбнуться. Получилось ненатурально.

— Вы очень вкусно готовите, — похвалила я, хотя еще ничего не успела попробовать.

Домработница не ответила, смерила меня ледяным взглядом и тут же удалилась. Да уж! В этом доме мне что-то никто не рад. Ну ничего, привыкнут.

Я решительно придвинула к себе тарелку с салатом.

— У вас такой классный бассейн! — Ложка в моей руке заработала, как экскаватор. Есть хотелось ужасно, да и выглядело все невероятно аппетитно.

— Хочешь, искупаемся после завтрака? — добродушно предложила Виола.

Я чуть не завизжала от предвкушения.

— Конечно, хочу.

— Не хочешь! — возразил Павел.

— Что? — Мы с Виолой уставились на него с недоумением.

— Ты не хочешь купаться, — повторил он таким тоном, что захотелось вжаться в стул. — Ты же сказала, что забыла купальник.

— Я?

— Ну не я же. — Тяжелый взгляд Павла не сулил ничего хорошего.

Я вздохнула. Капец! Сначала шорты нельзя, теперь вне закона бассейн. И что меня ждет дальше? Запрет на выход из дома?

— Да ты не расстраивайся, — поспешил утешить Павел. — После завтрака вместе с Виолой пробежите по магазинам и купите новый купальник. Может, и Виолке чего-нибудь присмотрите.

Глаза «племяшки» широко распахнулись, в них заметалась странная, дикая тревога. Шоппинг явно не входил в число Виолиных хобби. Ага, значит, у Павла нет цели меня третировать, он просто хочет вытащить дочь из дома.

На душе посветлело.

— Ты прав, братишка! — сказала я с улыбкой. — Даже хорошо, что так получилось. Мой купальник давно пора менять.

Павел впервые за время нашего знакомства поглядел на меня с признательностью. Я бы даже сказала, с теплотой. И все бы хорошо, да только сердце как-то странно восприняло такое «потепление». Оно вдруг сладко сжалось, трепыхнулось и пропустило удар. И что бы это значило?

***

Завтрак прошел довольно неспешно. Моей семьи мы в разговорах почти не касались. В основном, обсуждали погоду, тяготы путевой жизни и еду. Виола почти все время молчала, зато с интересом слушала и меня, и Павла.

Когда Марта Петровна подала чай, «братец» вдруг сказал:

— Лидка, а ты же говорила, что привезла нам подарки. И где они?

— У меня в комнате, — отозвалась я, внутренне холодея. Мне вспомнилось, что я так и не заглянула в сумку, переданную мне Георгием. Вот что там вообще? Вдруг что-то разбилось или испортилось?

— Так чего же ты ждешь, Лидусик? — насмешливо спросил Павел. — Идем к тебе. Нам не терпится взглянуть на гостинцы, правда, Виол?

В глазах девчонки вспыхнуло любопытство.

— Э… Может, чуть позже? — У меня даже ладони вспотели от волнения.

— А чего тянуть-то? — Павел быстро встал из-за стола и, махнув Виоле, покинул столовую.

Когда мы втроем очутились в моей комнате, я еще больше занервничала. Виола села на ковер по-турецки, Павел занял стул у туалетного столика.

— Ну? — поторопил он, постукивая пальцами по полированной столешнице.

Я опустилась на кровать и неохотно подтянула к себе рюкзак с подарками.

— Тут, в общем-то, много всего. — Мой голос предательски дрожал, впрочем, как и руки.

— Это радует! — с сарказмом констатировал Павел. — Учитывая, что ты собираешься гостить у нас до конца лета.

Вжик! Я расстегнула молнию и, не глядя, сунула руку в образовавшееся отверстие. Ладонь нащупала что-то мягкое и пушистое. Интересно, что это?

Две пары глаз следили за мной с нескрываемым любопытством. Задержав дыхание, я рывком потянула пушистое наружу. Оно оказалось вязанным и полосатым.

— Вот! — с гордостью заявила я. — Первый подарочек.

— А что это? — не поняла Виола.

Я быстро развернула вязаное полотно.

— Шарф!

— Круто! — почти искренне восхитился Павел. — Сама, наверное, вязала?

— Ну типа того, — пробормотала я, передавая шарф Виоле.

— Ты умеешь вязать? — Она даже вскочила. — А меня научишь? Я бы хотела связать папе свитер или жилет.

Внутри у меня все обмерло. На самом деле, я отродясь не держала в руках спицы. Хотя, стоп, Лида, без паники. Как-нибудь вырулим.

Я снова сунула руку в рюкзак. В этот раз ладонь скользнула по чему-то гладкому и большому. Кажется, это какой-то сосуд. Я схватилась за него обеими руками и потянула наружу.

Непонятный сосуд оказался стеклянной банкой литра на полтора. Банка была доверху заполнена чем-то желтым и довольно густым.

— А что внутри? — полюбопытствовал Павел.

— Открой и узнаешь, — огрызнулась я и сунула банку ему.

Он неторопливо снял пластмассовую крышку и внимательно обнюхал содержимое банки.

— Хм… Неужели мед с дедушкиной пасеки?

— А то! — с облегчением подтвердила я.

Павел, как ребенок, обмакнул в банку палец, а потом сунул его в рот. В этот момент он выглядел таким уютным, домашним парнем! Даже не верилось, что полчаса назад он готов был растерзать меня из-за шорт.

Я улыбнулась. Может, Пашку надо регулярно сладеньким подкармливать, чтобы не стрессовал?

Павел вдруг заметил, что я его рассматриваю, и ему это не понравилось. Безмятежность в его глазах потухла, между бровей залегла морщинка. Я быстро отвела взгляд и стала снова копаться в рюкзаке.

— Еще носки, для вас обоих. И баночка домашних огурчиков, — перечислила я. — И бальзам.

— Для волос? — Виола выхватила бутылочку с бальзамом до того, как я успела ее изучить.

— Хм… — Мой мозг заработал на всех мощностях. Если бы бальзам был питьевым, бутылка была бы стеклянной, верно? А она пластиковая. Значит, это и правда бальзам для волос? Или все-таки в чай? Черт, как понять?

Моя голова раскалилась от напряжения.

Виола открутила крышечку, принюхалась к бутылке.

— Вкусно пахнет. Кажется, розмарином. — Она наконец внимательно оглядела этикетку. — А! Это для ванн. Прикольно.

Фух! У меня вырвался вздох облегчения. Хорошо все-таки, что я не успела ничего ляпнуть.

Недолго думая, я вытянула из рюкзака следующую вещь. Ею внезапно оказался красивый желтый сарафанчик.

— Для Виолы, — с глупой улыбочкой сообщила я, хотя и идиоту было понятно, что этот презент не для Павла.

— Примеришь? — ласково спросил «братец» у дочери.

Она едва заметно поморщилась.

— Виол, надо примерить, — с нажимом сказал Павел. — Невежливо отказываться. Лида старалась, готовила подарки…

Виола неохотно поднялась на ноги, забрала у меня сарафан.

— Ладно, я примерю. У себя в комнате.

Когда она скрылась за дверью, с лица Павла моментально слетело добродушие.

— Лида, какого черта ты тут мямлишь? — прорычал он. — Ты что, не удосужилась изучить подарки?

— С чего ты взял? Я просто пытаюсь нагнать таинственности.

— Вранье! Готов спорить, ты даже не открывала этот рюкзак.

— А может, хватит уже ко мне придираться?

— Еще и огрызаешься? Ну полный аут! — Он снова взглянул насмешливо. — Слушай сюда, дурында: взялась за работу — делай ее хорошо. Иначе уедешь домой раньше срока и без жалованья.

— Вообще-то я стараюсь.

— А не видно, Лида! Не видно!

Мне все-таки стало чуточку стыдно. Я опустила глаза и, как примерная девочка, сложила руки на коленях.

— Ладно, извини. Я и правда не успела посмотреть подарки: проспала. Что там еще?

— Не знаю, — ответил он. — Подарки покупал Георгий. Давай посмотрим.

Я поспешно вывалила из рюкзака на кровать все, что осталось. Шкатулка, две коробки конфет, магнитики. Георгий не поскупился на гостинцы, и что удивительно: все оставшиеся вещи были украшены видами Новосибирска. Я даже присвистнула.

— Ничего себе! Где Георгий все это достал?

— Не знаю. — Павел тоже выглядел озадаченным. — Может, охмурил по переписке какую-то сибирячку, а она потом прилетела к нему с сувенирами? Мой шурин тот еще донжуан.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Виола в новом наряде.

— Ну как? — спросила она, слегка сутулясь от смущения.

Сарафан сидел как влитой.

— Очень красиво! — воскликнул Павел, а я просто подняла большой палец вверх.

Виола удовлетворенно кивнула и снова скрылась за дверью.

— Ты ей нравишься, — вдруг сказал Павел деловым тоном. — Постарайся ничего не испортить.