Ты теперь моя

Елена Тодорова

Мне не нужна была жена. Но мне ее подарили. Красивую, юную, невинную… Наш союз принес мир в город и разразил войну внутри меня. Она хочет любви. Пытается пробиться мне в душу. Но я не способен на чувства, и ей предстоит в этом убедиться.

7

Сауль

— Что значит, потерял? — грудь одномоментно стягивает жгучими кольцами напряжения. Все внутри цепенеет. — Ты гонишь, Макар? Как можно потерять девчонку? — выступая из-за стола, пронизываю водителя убийственным взглядом.

— Да она вольтанутая, — басит тот на срыве. — Не обессудь, Сауль, ей-богу, за неделю замахала меня твоя мурка. Борзота вшивая! Что угодно готов делать, только не с ней…

— Ближе к делу, Макар! Где она, твою мать?

Мурманский покрывается багровыми пятнами. Дергая ворот, резко выдыхает, прежде чем принимается за пересказ событий:

— Захотела она в магазин. Я, ясное дело, как ты постановил, отказал. Не положено же… Так она будто с цепи сорвалась! Давай арапа заправлять[1]: в бетон закатаю, на ходу выпрыгну… Я, х** знает, хозяйка все-таки… За ручку схватилась, дверь открыла — я по тормозам дал. Она и выскочила. Пока перестроился, нашел место для парковки — ее след простыл. Искал. Весь район промахал. Людишек, бля, спрашивал. Бегал, как сайгак. Ничего.

Смещая вес потяжелевшего тела, пытаюсь сохранять холодный рассудок.

— Макар, сука… Сейчас, когда у нас тёрки с Амурскими? Ты не в курсе, как в Мерсе двери блокировать?

— Бля, Сауль, ну, тупанул, растерялся…

— Как можно так тупить?

Машинально оцениваю степень его напряжения: красные щеки и шею, взмокший лоб, взгляд потерянный.

— А позвонить нельзя было?

— Кому? Ей? Так она вне зоны. До сих пор.

— Мне, Макар. Мне, — говорю почти спокойно.

Мурманский плывет от облегчения, но инстинктивно сохраняет пассивную настороженность. Это качество в нашей среде пожизненное, знаю.

— Как-то не подумал… — вздыхая, чешет бритый затылок.

— Хоролу за помощью звонить — не дело, — размышляю вслух. — Алла, Семёна с бумагами по Хорольской ко мне. Срочно, — отдаю распоряжение по селектору.

Отключаюсь, не дожидаясь ответа. Уверен, что все сделает максимально оперативно. Вернувшись в кресло, прижимаю к губам кулак и давлю Мурманского взглядом.

— Сауль, ну пойми ты…

— Не сейчас, Макар.

Мысленно накидываю варианты, куда она может пойти, кроме больницы и дома. Практически сразу вспоминаю эту ее подружку в овечьей шкуре.

— Вызывал? — замирает на пороге запыхавшийся Семён.

— Давай, давай, не стой в дверях, — тороплю словами и жестом.

— А что случилось?

— Внеплановая охота. Волчонок отбился от стаи.

— Подкидыш? — чуть усмехается Семён.

— Он самый.

— Какие варианты? Где ищем?

— Адрес подружки, Сеня. Ты же пробивал?

— Обижаешь, — звучит довольно. — Сейчас.

Свалив на стол папку, шуршит бумагами, а я уже поднимаюсь. Хватаю зажигалку с сигаретами.

— Есть.

— Едем. Ты за руль, Макар. Семён, с нами. Еще Назара возьмем. Набирай ему, пусть ждёт на парковке.

***

— Молодые люди… Молодые люди! Да что вы себе позволяете? — орёт сбоку возмущенная соседка. — Сейчас милицию вызову!

Дверь открывается, когда Макар с Сеней готовятся выносить ее вместе с коробкой. А эта мелкая зараза, жена, мать ее, которая, стоит на пороге и улыбается.

— Привет! А я как раз собиралась домой. Хорошо, что ты приехал!

Хорошо, что приехал???

Да ты, девочка, озверела так зарываться!

Столько людей поднял. Сам сорвался. А она стоит мне тут, выкаблучивается и овцой прикидывается.

— Успокойся, женщина, — смещаясь к соседской двери, елейным голосом басит Сеня. — Жить хочешь? Я тебя спрашиваю, хочешь? Звук убавь. Вернись в хоромы. И зарубку себе на будущее поставь, не мешать серьезным людям дела делать. На, вот, на гречку и апельсины, за беспокойство, — на этом бы и закончить, но нет же, Семён — знатный понторез. Иногда забывает, где и с кем находится. — А лучше цацку себе какую купи. Красивая ты баба, западло быть такой визгливой. Мужик у тебя есть? Почему это не мое дело? А если я интересуюсь?

— Сейчас же отойдите. Мне ваши деньги и интересы не нужны!

— Семён, это не так делается, — вываливается на площадку мелкая торпеда.

Прищурившись, наблюдаю за тем, как она имеет наглость еще и в этот замес мешаться:

— Вас как зовут?

— Света.

— Простите нас, пожалуйста, Света. У вас есть телефон? Есть, да? Можно попросить? Семён хочет вас в ресторан пригласить. Какой ресторан? Приличный. Улыбнись, Семён. Покажи себя с лучшей стороны.

С лучшей стороны, мать твою…

Дернув удавку, ослабляю ворот рубашки. Медленно перевожу дыхание, чтобы не выписать ей п**** прямо здесь.

— В машину! Быстро.

Ее счастье, хватает ума не препираться. Сбегает по лестнице с такой скоростью, словно я, бл*дь, за ней гнаться собираюсь.

Острых ощущений захотелось, девочка?

Я тебе их устрою.

Спокойно спускаюсь, давая себе время немного остыть.

Макар зло скалится. Семён, допетрив, что тоже малость рамсы попутал, помалкивает. Отправив его на заднее сиденье к Назару и девчонке, сам сажусь на переднее.

Торпеда сопит молча до самого дома. Все правильно. Чувствует наверняка, что скоро будем грехи отпускать. Дай только доехать.

— Казаха к скольким ждём? — между тем интересуется Макар.

— К девяти договорились.

— Баньку истопить?

— Можно, — даю добро. — Назар, ты мясом займись. Сеня, все остальное проконтролируй.

— Не вопрос.

Обращаясь к парням, ловлю обеспокоенный взгляд девчонки. Навострила защитные механизмы. Поздняком метнулась. И не в первый раз. Решительно не понимаю, какого хрена она такая импульсивная? Разве не должен был Хорол научить понимать мир, в котором она варится с детства? Если баловал и ограждал — глупость сотворил. В нашем деле даже самый младший должен соблюдать ряд правил.

Едва Макар глушит мотор во дворе, выталкиваю для девчонки:

— В дом пошла.

— Эмм… — в зеркало заднего вида наблюдаю, как эта выскочка поднимает указательный палец вверх, призывая всех к вниманию. — А можно, пожалуйста, поласковее?

— Юля! Пошла отсюда. Быстро!

На выдохе, который совершает, у нее едва пар из ноздрей не валит.

Долбанув дверью, виляет задницей в направлении главного входа. Следом выбираюсь из салона. Жестом показываю ребятам, чтобы все оставались на улице, и тоже вхожу в дом.

По пути в ее комнату напоминаю себе, что ей всего восемнадцать. Молодая. Совсем девчонка. Оттого и дурная такая. Надо как-то культурно ее подмять. Надо…

К *беням ее возраст!

Я тебе сейчас устрою поласковее!

[1] «Брать на арапа» или «Заправлять арапа» — брать на испуг, добиваться признаний при помощи несуществующих улик, невыполнимых угроз.