Шепот

Елена Стриж, 2019

Что такое увлечение и любовь? Что такое секс и сексуальность? Что такое ревность и измена? Может ли быть вечная любовь или это только миф? В книге автор старается ответить, на эти и другие вопросы.

Конюшня

Рассказ из книги «Щекотка» глава 14

— Вставай, пора работать, — разбудив рано утром мужа, Вера сразу выскользнула из-под одеяла, натянула большую футболку и, шлепая босыми ногами, побежала умываться.

Тарас посмотрел на часы, ужаснулся, что еще так рано и, накрыв голову подушкой, притворился, что ничего не слышал.

— Подымайся, кому говорят, — Вера толкнула его в бок. — Надо закончить забор, а еще, — она нагнулась к его уху и прошептала, — я согласна сниматься.

Тарас открыл глаза, посмотрел в хитрые глаза своей жены.

— Мне послышалось?

— Нет, я согласна, что тут не понять? Умывайся и за дело.

Дальше уже не стоило говорить. Тарас выскочил в коридор к умывальнику. Он забубнил что-то, но Вера не расслышала его, она была вся в предвкушении. Проснулась рано, не могла спать, слушала, как кричали петухи, как мама ушла доить корову, как хлопнула калитка и теперь они остались одни. Что делать, Вера даже не представляла, пусть думает Тарас, так она решила.

Вера почти два часа изображала из себя актрису, то раздевалась, то опять одевалась, то прыгала, то танцевала. Она устала и, сев на диван, потребовала, чтобы Тарас показал все, что заснял.

— О, ужас, — через минуту воскликнула Вера. — Это я? Нет! Кошмар, у меня что, складка? А тут что? — она отключила плеер на телефоне и вопросительно посмотрела на мужа. — Снимать не умеешь? Ты что из меня сделал? Какую-то козу с титьками. Нет! Нет, такое нельзя выкладывать.

Вера встала и, подойдя к небольшому зеркалу в коридоре, стала себя рассматривать.

— Вроде нормальная, а там…

— Да все нормально, это тебе так кажется. Они ведь не знают, какая ты на самом деле крутая.

— Крутая?

— Ну да, крутая. Красивая, в общем.

— Нет, там не я. Ты кого вообще снимал?

— Никого, только тебя. Ты и правда хорошо вышла, у нас ведь не постановка, свет естественный, и ты не в гриме. В этом и прелесть.

— Прелесть ему, я там толстая и корявая.

Вера все никак не могла найти себе места. Она то отходила от зеркала, то возвращалась обратно и начинала вертеться, рассматривая свои плечи и ягодицы. Лишь спустя час после того, как высказала все, что думает об операторе, успокоилась, досмотрела все записи.

— И все равно я не такая.

К часу дня появился Димка, а ведь обещал утром. Он завалился и, вытянув ноги, заявил, что пора бы и покататься на лошадях. Но Тарас запротестовал, сославшись, что надо заканчивать забор. Вера согласилась с ним, надо закончить. Ему еще вчера вечером позвонили с работы и просили приехать для настройки сервера. Поэтому у них остался всего один день спокойной жизни, а после опять городская пыль.

— Как? — узнав, что они скоро уедут, возмутился Димка. — Тогда что сидим, пошли делать твой забор.

Вера сидела в тени, читала книгу и посматривала на мужчин. Димка все же покрепче Тараса, тот выглядел как-то щупло, словно доходяга. Он и выше, весь черный от загара, да и ладони как лапы, словно всю жизнь рубил деревья. Она сравнивала двух мужчин, а они уже вкопали восемь столбиков и начали колотить реи.

Часа через два все было готово. Новый заборчик сиял словно из магазина. Вера подошла, навалилась на него, как бы проверяя устойчивость и, удовлетворенная результатом, похвалила.

— Молодец, — и тут же похлопала по груди Тараса.

— Э, а я, вообще-то, тоже приложил руки.

Вера подошла к Димке и заглянула ему в глаза.

— Ладно, я пойду приму душ, — Тарас скрылся за баней, заскрипел ржавый вентиль.

— А ты, — Вера еще раз посмотрела Диме в глаза и спросила. — Почему вчера подглядывал?

— Я… — он даже растерялся.

— Ты.

— Дак это, обещал прийти, вот и пришел и…

— И? — Вера подняла брови вверх.

— Ну, в общем, сглупил, посмотрел, — не смотря на его загорелое и потное лицо, Вера увидела, что он покраснел.

— Понравилось?

Она уже все прокрутила в голове, и стыд за свою откровенную позу уже давно прошел.

— Ага, — сразу по-дурацки ответил он.

— Ага, — передразнила его Вера и, похлопав, как мужа по груди, добавила. — Спасибо, что помог.

— Да это я так. В общем, не за что.

— Хотел бы еще увидеть?

— Что?

— Как я… — ее глазки сверкнули и, улыбнувшись, Вера погладила его потные руки.

— Да.

Скрипнула калитка и Тарас, словно мокрая кошка, тряся головой, пошел в их сторону.

— Ладно, иди, смой пыль и пойдем обедать.

— А лошади?

— Потом и лошади.

Мужчины разбежались, и она осталась одна посреди двора. «И все же, — Вера задумалась над своей мыслю. — Все же он мне нравится. А ведь сколько лет прошло? — она постаралась подсчитать в уме, но, бросив эту затею, закончила мысль. — Я все же его любила». Странное это состояние первой любви, проходят года, ты влюбляешься, выходишь замуж. Кажется, что все, от прошлого ничего не осталось. И вот он появился снова. Вера вздохнула и обреченно ушла в дом готовить обед.

Тарас, пока жевал, все косился на Димку, о чем-то думал и изредка вставлял свои предложения относительно того, куда пойти купаться вечером. Пока шли до конюшни, он почти не разговаривал, немного отстал и смотрел на Веру и Димку, который так и вился вокруг его жены. Что-то в душе скребло, но не от обиды, ее как раз и не было, а от какой-то недосказанности. «А может они целовались? — почему-то подумал Тарас и прибавил шагу. — А может он был у нее первый?». Мысли роились, не давая возможности реально посмотреть на свою жену.

Вера притихла, почему-то уже устала, да и говорить не хотелось, а Димка все трещал, словно пулемет, будто ему не с кем поговорить.

— Вот мое царство, — гордо заявил Димка, открывая ворота.

Сразу послышалось ржанье лошадей, Вера подбежала к вольеру и, увидев знакомую лошадь, крикнула:

— Багул, Багул! — конь фыркнул, поднял морду и спокойным шагом подошел к ней. — Лапочка, сегодня пойдешь в поле, ты рад?

Конь словно понял ее, качнул головой и, подойдя поближе, вытянул губы, чтобы взять с ее ладони кусок хлеба.

— Это Абель, он жеребец. А вон та Барбара, а это Олби. И последний, это наш Герцог.

— Красивые. И ты за всеми смотришь?

— Ну да.

— Их же надо выгуливать как собак?

— Ну почти. Только зимой трудно, хочу построить крытый манеж. Осенью обещали еще двух жеребцов привезти.

— Конезавод.

— Да нет, просто смотрю за ними, они ведь не мои, у них есть свой хозяин.

— У каждой?

— Да. Если позволяют деньги, можно купить и отдать на конюшню. Герцога забирают на месяц, а Олби будут готовить к скачкам.

— Серьезно?

— Да. Ладно, пойдем, подготовим. Тарас, помоги.

Дима набросил на Багула недоуздок и, открыв вольер, вывел коня.

— Неси вальтрап, — крикнул Дима Тарасу.

— Это что такое?

— Вон та синяя, как тряпка, под седло.

Вера отошла в сторону, все равно мало чем поможет. В детстве пыталась подтянуть подпругу, но дед Семен только обматерил ее, сказав, что ее седло тут же свалится.

— Я не поеду, — сказала Вера.

— Почему? — удивился Тарас.

— Я не готова, — и Вера потрепала свою широкую юбку.

— Зря, — сказал Тарас. — Поехали бы к реке через бор, помнишь, там раньше на санках спускались.

— Да. Но вы езжайте, а я тут подожду.

— Как хочешь.

Минут через десять ребята выехали и направились в сторону поля, что тянулось вдоль дороги и уходило вглубь леса. Вера прошлась по конюшне, почитала таблички на каждую лошадь. Вернувшись, пошла под навес, где хранилось сено.

— У тебя уже хорошо получается, главное, не гони и не хлопай, а то перестанет слушаться, — Дима ехал впереди, как бы показывая дорогу. — Старайся держать спину прямо. И ноги, это ведь не велосипед, из стремени вытащи, только носочки.

— Вера говорит, вместе учились?

— Да, за партой сидели. Она хорошая, списывать давала, да и вообще, — он не знал, что еще сказать про Веру.

— Я за тобой не успеваю, он у меня идет словно король.

— Есть такое, зато спокойный, я доверяю ему. Можно отпустить поводья и только ногами управлять. Но ты держи, мало ли что.

— Ты езжай, я потихоньку.

— А мне некуда спешить.

— Езжай к Вере, а то ей одной скучно. А я потихоньку до леса доеду, а после, — Тарас покрутил головой, — вон туда тронусь, — и кивнул головой в сторону одиноко растущих сосен.

— Уверен?

— Да, вроде у меня получается. Гнать не буду.

— Ладно, если что, просто отпусти поводья, и Багул остановится, начнет щипать траву.

— Хорошо.

Дима сделал небольшой круг и не спеша тронулся в сторону конюшни. Он хотел пустить коня в рысь, хотел увидеть Веру, хотел с ней поговорить, хотел… А что он хотел, так и не знал, но сердце почему-то неестественно сильно колотилось. Дмитрий несколько раз оглядывался на Тараса, все ли у него хорошо, но Багул шел не спеша, словно и правда король.

— Все? — удивилась Вера и поднялась с сена, подбежала. — А куда подевал мужа?

— Отправил меня к тебе, говорит, тебе скучно одной. Не переживай, из него отличный наездник получится. Всего пару раз катался, а держится уверенно.

— Ты это не врешь?

— Нет, ты же сама видела.

Дима спрыгнул с коня и, взяв его за уздечку, подвел к столбу. Вера посмотрела ему в спину и, не зная верить или нет, вышла за ограду. Посмотрев в поле, она убедилась, что Тарас спокойно сидит на лошади, едет куда-то в сторону леса.

— Он и правда хорошо держится, — тихо сказала она и вернулась обратно на конюшню.

Она остановилась как вкопанная. Эта щекотка в груди, она вдруг резко заиграла, подталкивая Веру к решению. Дима привязал коня и, наполнив ведро водой, поставил рядом с конем. «Димка, Димка», — мысленно произнесла Вера и направилась к нему. Он не такой как в школе, сильно изменился, только брови и глаза остались прежними.

Вера подошла, опять эта назойливая щекотка в груди. «Ну почему ты всегда подталкиваешь меня к этому?» — Вера спрашивала себя, а сама, взяв его руку, чуть сильнее сжала. Что-то надо делать. «Может, поцеловать?» — промелькнула мысль, и она еще раз сжала его ладонь.

— Идем, — тихо сказала она и пошла в сторону огромной копны сена.

Вера так и не отпустила его руки. Может, боялась, что, отпустив, забудет его и тогда все, первая любовь растворится. А может, она хотела привыкнуть к нему, ведь это было уже так давно. Она скрылась под навесом. «А что теперь?» — спросила себя.

— Говоришь, хотел бы увидеть?

— Да, — как по команде ответил он.

— Увидеть, — повторила Вера и, опустившись на сено, стала развязывать у себя на шее узел.

Музыка в груди заиграла, сердце мелко застучало, а ее пальчики, путаясь, пытались развязать узел. Наконец он поддался. Вера подняла голову и, посмотрев в удивленные глаза, отпустила лямки. Незагорелая кожа груди вспыхнула. Вера затаила дыхание, он сделал шаг вперед и, протянув руку, коснулся ее. Словно от ожога, Вера вздрогнула, чуть сжалась и отстранилась назад. Но, придя в себя, выпрямилась и наклонилась вперед, подставив ее под его руку.

Его пальцы тут же вцепились в нее, Вера охнула, сердце взвыло. Он словно резиновый мячик сжал ее. Озноб сменился жарой, Вера прижалась к его руке и поцеловала. «Зачем?», — где-то там проплыла мысль, но Вера не ответила ей, а опять поцеловала руку, которая мяла ее грудь.

Щекотка была рядом, вот тут, совсем-совсем рядом. Вера тяжело дышала. Хотела, чтобы времени не было, чтобы все остановилось. Его пальцы грубо массировали ее, но ей это нравилось, хотелось еще, даже сильней. Вера не хотела ни о чем думать, будь что будет, решила она.

Дима оторвал руку и быстро стал растягивать ремень. Уже через несколько секунд, спеша, он стянул с себя джинсы. Вера как сквозь сон смотрела на его набалдашник, который уже торчал в ее сторону. Она отпрянула назад, щекотка, что до этого ее донимала, вдруг растворилась, оставив вместо себя пустоту.

— Нет, — тут же сказала она.

Вера словно проснулась и трезвым взглядом посмотрела на Диму. Похоже, он понимал, что ему не дано проникнуть в ее преисподнюю. Он схватил своего кобеля и, сжав пальцами, быстро затряс рукой. Вера, как зачарованная, смотрела на эту одинокую пляску. Рука тряслась, набалдашник расперло, он посинел. Вера ни то с ужасом смотрела на его размер, думая каков он внутри, ни то с восхищением. Дима затрясся, схватил ее грудь.

— Ай, — крикнула от боли Вера.

Он еще немного дернул, затих, снова дернулся, и тут его кобель выстрелил. От неожиданности Вера вздрогнула. Густая сперма тяжело шлепнулась ей на грудь и медленно потекла вниз. Димка будто взвел карабин, и кобель еще раз выстрелил. Он снова взвел, и новый выстрел. Сперма врезалась в нее, на мгновение она замирала, а после тяжелыми каплями начинала течь вниз.

Вера ахнула. Сердце взвыло. Щекотка, что до этого куда-то сбежала, вдруг появилась и с остервенением вцепилась в нее.

— Аааа… — протяжно вдыхая немного едкий запах спермы, произнесла Вера.

Сперма текла от плеча через грудь, что-то капало, а что-то текло густым ручьем по животу. Вера опомнилась, быстро прижала ладонь к груди, пальцы сразу стали липкими. Она посмотрела на них, понюхала одурманивающий запах мужских феромонов. Голова закружилась, взрыв в груди. Ладонь с силой прижалась, размазывая по телу белесую жижу.

Прошли минуты, прежде чем Вера пришла в себя. Она все так же прижимала ладонь к груди, а глаза вяло смотрели на Димкино тело. Он уже натянул свои джинсы, принес мокрое полотенце и, протягивая его ей, извиняюще посмотрел на нее.

— Все нормально, — сказала Вера и, взяв полотенце, стала стирать следы сексуального преступления.

Она завязала обратно в узел лямки. Встала, грудь неприлично качнулась.

— Прекрати таращиться, — это был упрек в его сторону.

Вера вышла из-под навеса. Солнце предательски светило в глаза, она прищурилась и не узнала Димку. Он был не тот, что еще несколько минут назад. У нее не осталась той детской и наивной к нему любви. Все испарилось, осталось лишь воспоминание.

Через час вернулся Тарас, Дима сказал, что сам распряжет, они попрощались и пошли домой.

— Что это с ним? — отойдя подальше, спросил Тарас у Веры.

— Да так.

— От тебя пахнет сексом, — пошутил он.

— Нет, только спермой.

— Что?!

— Он кончил мне на грудь, — пояснила Вера. — Но секса не было, если ты имеешь в виду именно это.

— Э… ну ладно, хорошо.

— Хорошо?

Тарас почему-то радовался, то ли тому, что Вера не занималась сексом, то ли тому, что наоборот, чуть не занялась.

— Тебе это нравится? — спросила она у мужа.

— Как тебе сказать…

— Так и говори.

— Наверное, да. Хотя не понимаю почему. Надо бы набить морду.

— Это он тебе набьет, — пояснила Вера.

— Да фиг с этим, кто кому набьет. Но почему-то я не злюсь и не ревную тебя.

— Странный ты, а как же измены?

— А что это такое?

— Доверие, предательство.

— Я же тебе доверяю и предательство тут не при чём.

— А если я и правда бы занялась сексом, что тогда?

— Не знаю, — Тарас замолчал.

— Вот и я не знаю.

— А если я?

— Не знаю, — ответила Вера. — Вроде бы ты волен делать что хочешь, ведь не собачка же, я не могу запрещать. Но думаю, было бы больно. Хотя нет. Наверное, предательство было бы в том, что ты сделаешь это и не скажешь. Хотя я может и не права. Как ты считаешь?

Вере хотелось разобраться не только в себе, что ее гложет и толкает на эту авантюру, но и понять мужа. Пока они шли до дома, все рассуждали на эту тему. Ни она, ни он не хотели придерживаться старого и уже утопического взгляда на понятие измена. Но они так и не пришли к единому мнению, может это и хорошо, есть время подумать, есть время присмотреться, есть время поэкспериментировать.