Путешественница

Елена Самойлова, 2005

Нет, разве справедливо – во всех историях только добро и побеждает? А мы – служители зла – может быть, мало работаем? Просто раньше нам не везло. Ну, сами посудите: что судьба нашла в этой Ллине – нынешней Путешественнице по мирам? Почему ей постоянно везет? Ничего, пусть теперь отправляется в это, казалось бы, рядовое путешествие – за Печатью Серафима. Я уже подготовила ей парочку неприятных сюрпризов. Обещаю, что это станет ее последним походом, не будь я Ва… Впрочем, вы меня не видели, ни о чем не слышали. Познакомиться мы с вами еще успеем…

Глава 2

ПЕЧАТЬ СЕРАФИМА

Я мрачно сидела на теплом мраморном полу Зеркальной галереи, вполуха слушая бубнение Голоса. Тот давал, на мой взгляд, совершенно ненужные рекомендации по следующему заданию.

— Итак, тебе любой ценой нужно вступить в небольшой отряд наемников под началом Гидеона Удачливого, которые идут на юго-восток с целью найти некий артефакт для Храма Семи Дорог. С магами в их измерении крупная напряженка, поэтому твои способности придутся как нельзя кстати. Я настроил портал таким образом, что ты появишься в маленьком безлюдном переулке, и у тебя будет несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок соответственно законам местной эпохи. Через десять минут после твоего прибытия мимо тебя будет проходить именно тот, кто тебе нужен, и…

Мне надоели пространные высказывания Голоса, поэтому я прервала его самым наглым образом:

— Короче. Что требуется от меня?

Голос тяжело вздохнул и сказал:

— Нужно, чтобы артефакт попал в руки заказчика.

— А конкретно?

— К настоятелю Храма Семи Дорог.

— Так бы сразу и сказал! — бурно возрадовалась я, воздевая руки к потолку.

— Я и сказал бы! — обиженно произнес он. — Только ты все время торопишься. Причем я все никак не могу уяснить зачем. Ведь даже если мы просидим тут целый год, ты все равно попадешь в нужный тебе момент времени. Вот если б ты в этом мире уже побывала… Тогда пришлось бы торопиться, поскольку в каждом мире время идет по-разному относительно Зеркальной галереи… Но даже сейчас, когда у тебя в запасе почти вечность, ты все продолжаешь куда-то бежать, спешить… Скажи, почему?

— Наверное, человеческая привычка, — улыбнулась я. — Так, ты уже готов отправить меня?

— Я всегда готов, — важно произнес Голос.

Передо мной зажглась золотистая дорожка, которая вела в глубь Зеркальной галереи. Я со вздохом поднялась и медленно пошла по ней. Пройдя несколько шагов, остановилась, тихо произнесла:

— До скорой встречи, Голос.

— Да пребудет с тобой Божье благословение, Путешественница, — тихо отозвался он.

Вот такой у нас ритуал прощания, с которым я ухожу в очередной мир, из которого теоретически могу и не вернуться. Все девяносто восемь лет, что я брожу по мирам, я говорю Голосу именно эти слова, а он мне отвечает. Я предполагаю, что Голос — это существо свыше, но проверить свою догадку возможности не представлялось.

Пока что.

Впрочем, как заверяет Голос — у меня впереди вечность…

Дорожка уперлась в окно, горящее неровным фиолетовым огнем.

Тяжело вздохнув, я перешагнула из одного мира в другой.

Яркий дневной свет больно резанул по глазам, а в уши ввинтился гам уличной суеты. Я действительно находилась в маленьком полутемном тупике, в котором никого не было. Так, у меня десять минут на то, чтобы превратить свой современный спортивный костюм в нечто соответствующее эпохе. Я сосредоточилась, и моя одежда стала темно-синим приталенным шерстяным камзолом с широкими рукавами в три четверти и такими же свободными штанами до середины лодыжки, чуть расширявшимися книзу. Кроссовки преобразились в высокие сапоги на плоской подошве из мягкой черной кожи со шнуровкой спереди. Волосы я заплела в косу, выпустив несколько прядей на лоб и виски, а на моих плечах появился черный плащ с капюшоном. Подумав, я добавила длинные перчатки из тонкой ткани. Вот теперь я выглядела точно как странствующая ведьма. В принципе, я могла вырядиться как угодно, никто не счел бы мой наряд глупым или подозрительным. Это привилегия ведьмы — как бы она ни оделась, все сочтут ее наряд разве что экстравагантным…

Я вышла из тупика… И почти сразу натолкнулась на очень высокого худого мужчину с длинными черными волосами, скрывающими пол-лица. Одежда его была явно эльфийской работы, но какая-то неухоженная. На меня глядели холодно и пристально глаза непонятного оттенка — то ли серые, то ли серо-зеленые с примесью карего. Я скомканно извинилась и поспешила отойти в сторону. Однако все еще ощущала на себе колючий взгляд, и тут меня осенило — этот человек определенно владеет магией! Не высшей, конечно, но достаточно мощной, чтобы при желании стереть этот город с лица земли. Я хотела обернуться и проверить свою догадку, как вдруг опять с кем-то столкнулась.

— Ну что за день такой! Опять кого-то чуть не снесла! — С этими словами я перевела взгляд на того, кого едва не сбила с ног.

Мужчина улыбнулся, при этом его серые глаза остались серьезными и сосредоточенными. Правильные черты лица немного портил длинный шрам, шедший от левого уха до середины щеки, отчего лицо принимало ироничное выражение. Волнистые золотисто-каштановые волосы каскадом ниспадали на плечи, покрытые темно-бордовым плащом.

Я оглядела незнакомца с головы до ног. Под плащом легкая серебристая кольчуга — значит, он зарабатывает себе на жизнь чем-то связанным с опасностью. Предположение подтверждало то, что на левом бедре у мужчины висел меч в видавших гораздо лучшие времена потертых ножнах, а из голенища сапога выглядывала рукоятка ножа. Он обошел меня и уже собирался продолжить свой путь, но тут до меня дошло, что этот человек может быть тем, о ком говорил Голос.

— Эй, погодите! — Я пошла рядом, едва поспевая за его широким и быстрым шагом. — Вы Гидеон Удачливый?

— Да, — ответил он, как бы ненароком переложив ладонь на рукоять меча. — Чем могу быть полезен столь юной девушке?

Я слегка поморщилась. Знал бы он, что девушка старше его разика эдак в четыре…

— Слышала, что вы набираете команду в какой-то поход? Это так?

— Допустим, — осторожно ответил он, хмурясь и подозрительно оглядывая меня с головы до ног.

— Я хотела бы пойти с вами.

— Сожалею, но это невозможно. Команда уже набрана. Извините, ничем помочь не могу.

С этими словами Гидеон быстро пошел вниз по улице. Чертыхнувшись, я побежала следом. Я догнала его и слегка дернула за плащ, привлекая внимание. Гидеон обернулся, и серые глаза вспыхнули, выказывая высшую степень раздражения.

— Милая, ну что ты прицепилась? Кто ты вообще такая? Если ищешь, кому можно продать свою любовь, то в моем отряде тебе делать нечего, по крайней мере, во время похода. Вот после — пожалуйста.

— Вы… Ты что, спятил? За кого ты меня принял???

Видимо, мои глаза говорили сами за себя.

— Сама же виновата. Лезешь в поход, а небось, кроме того, как готовить и на свидания бегать, ничего и не умеешь.

Я захлебнулась от ярости и, не говоря больше ни слова, позволила своим зрачкам загореться ослепительным золотым светом, озарившим лицо Гидеона, который при этом слегка побледнел. Потом твердо произнесла:

— Я — странствующая ведьма. И меня еще никто не рискнул оскорбить такими недвусмысленными намеками. Извинитесь, Гидеон Удачливый, иначе вы увидите, на что я способна…

— Прощу прощения, леди, за свои непотребные высказывания.

Гидеон тут же склонил передо мной голову в знак извинения. Я подумала и вернула глазам обычный вид. Как-никак, а испепелить потенциального работодателя в мои планы пока что не входило.

— Извинения приняты. И все-таки, Гидеон, что вы имеете против ведьмы в своих рядах?

— Да в принципе ничего. Заказчик сегодня после обеда пришлет мне молодого, но талантливого алхимика. Конечно, алхимия — это не магия, но лучше, чем совсем ничего…

— Так возьмите меня.

— Можно, конечно… — Он с сомнением еще раз оглядел меня с головы до ног. — А колдовать-то ты хорошо умеешь?

— Я одна из лучших, — без ложной скромности ответила я.

Действительно, в этом мире я была, вероятно, самой сильной ведьмой.

Гидеон улыбнулся и ответил:

— Что ж, будем надеяться, что ты не переоцениваешь себя. Ладно, считай, что принята. Сейчас пойдем на постоялый двор, где разместилась наша команда. Там найдем тебе комнату, в которой ты сможешь отдохнуть и поесть. Завтра с утра подвезут оружие и амуницию. Лошадь у тебя есть? — Я отрицательно покачала головой. — Ладно. Найду. Как экипируемся, сразу в путь. Вопросы, возражения или предложения есть?

— Никак нет! — по-военному ответила я.

— Вот и хорошо, — засмеялся он. — Пойдем знакомиться с остальными. Отсюда до постоялого двора всего один квартал.

Гидеон вел меня, петляя по тесным улочкам. Я же шла за ним, четко понимая: одна я в этом лабиринте заблужусь раз и навсегда. Трактир «Кружка пива» возник буквально из ниоткуда. Только что мы шли по узенькому переулочку — и на тебе! Оказываемся на большой площади, с краю которой гордо высится большое двухэтажное задание.

Гидеон подошел к двери и толкнул ее.

В трактире обнаружилась куча народу, клубы табачного дыма, грязь на полу и пыль на подоконниках. Гидеон, не останавливаясь, прошествовал через весь зал и по узкой темной лестнице поднялся на второй этаж. Я последовала за ним, попутно удивляясь общей запущенности помещений. Было видно, что за трактиром не шибко-то ухаживают, но, заглянув в полуоткрытую дверь одной из комнат, я с удивлением отметила относительную чистоту белья на постели и минимум грязи на окнах. Из всего увиденного следовало, что жить тут можно. По крайней мере, ночь протянуть мне удастся. Наконец Гидеон подошел к крайней с правой стороны коридора двери и три раза отчетливо стукнул в нее посредством правой ноги, обутой в сапог с железной пластиной на носке.

В комнате что-то прогрохотало, потом закряхтело, а затем громко выругалось так, что даже я покраснела.

В следующий момент дверь натужно, со скрипом приоткрылась, и в образовавшийся проем высунулась голова самого натурального патлатого тролля. Узрев моего провожатого, он одним махом распахнул дверь на всю ширину, попутно едва не сорвав ее с петель, а я наконец-то сумела разглядеть его получше.

Сказать, что тролль был большим, означало просто промолчать. Высокий — ростом больше двух метров, косая сажень в плечах, он был обладателем острых зубов и чрезвычайно развитой мускулатуры. Пропустив Гидеона, тролль преградил путь мне:

— А ты куда собралась?! Шлюхам вход воспрещен!

Ой, зря он это сказал! Я нахмурила брови и призвала стихию Ветра…

В общем, тролля буквально внесло в дверной проем, а глухой стук у противоположной стены и семиэтажный мат подсказали, что «снаряд» цели достиг. После этого я спокойно вошла в комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь, и тотчас попала под шквал неприязненных взглядов. С кроватей, количеством четыре штуки, на меня смотрело соответствующее количество пар глаз, принадлежавших представителям разных рас, отличавшихся наличием определенной доли разума. С ближайшей постели таращился невысокий гном с ярко-рыжей бородой. Напротив него находился человек в серебристых доспехах, сверливший меня презрительным взглядом ярко-голубых глаз в обрамлении неожиданно густых темно-русых ресниц. На дальней койке, вытянувшись поверх покрывала, лежал стройный светловолосый эльф с необычными фиалковыми глазами. Он бросил на меня мимолетный, абсолютно равнодушный взор и вернулся к изучению трещин на потолке. А вот тролль, уже пришедший в себя после полета, закончившегося у кирпичной кладки, смотрел теперь дружелюбно, я бы даже сказала, уважительно.

Гидеон подмигнул мне и начал процесс представления:

— Всем внимание! У нас появился новый боевой товарищ. Ее зовут…

— Ллина, — шепотом подсказала я.

— Ллина, — повторил он. — Это наша магическая поддержка. В общем, прошу любить и жаловать. И желательно не обижать, а то она на расправу скорая!

Тролль и гном засмеялись, а вот человек в доспехах презрительно скривился и бросил:

— Ведьма… Гидеон, а ты не мог взять вместо нее храмовника? Или целителя? На кой нам ведьма?

— А сам-то ты кто будешь? — язвительным тоном спросила я.

Человек гордо задрал вверх подбородок с едва заметным шрамом и пафосно произнес:

— Меня зовут сэр Маркус Бельвильский. Я являюсь паладином Единой и Священной Церкви, и миссия моя состоит в том, чтобы уничтожать богомерзких созданий, уклоняющихся от истинной веры…

— Короче, сэр Маркус, — прервала его я, — вы планируете отправиться в поход без магической поддержки?

— Никакая магия не устоит супротив доброй стали и священного слова! — безапелляционно заявил он.

— Желаете проверить?

Паладин слегка стушевался, но виду не подал.

— Церковь не позволяет мне поднимать меч против потенциального союзника.

— Значит, вы готовы признать ошибочность ваших слов? — вкрадчиво поинтересовалась я.

Сэр Маркус покраснел от злости и бросил вопросительный взгляд на Гидеона. Тот пожал плечами и сложил руки на груди.

— Хорошо. Готовься, богомерзкое создание. Я преподам тебе урок!

С этими словами паладин, звеня и громыхая доспехами, вытянул из ножен огромный двуручный меч. Я оценила размеры этой тяжеленной фиговины и уважительно присвистнула, представив, каково несчастному передвигаться в железе, таская с собой десятикилограммовый меч, да еще и сражаться им.

Паладин вышел в центр комнаты, поправляя на ходу пышные складки черного плаща и помахивая в воздухе мечом. Я спокойно встала напротив. На его лице отразилось недоумение.

— Гидеон, я не могу сражаться с ней.

— Это еще почему? — возмутились мы одновременно.

— Она же без доспехов!

Меня поразила такая благородная забота о противнике.

— Сэр Маркус, я не понимаю. Вы что, собираетесь предлагать всем своим врагам надеть доспехи, может, еще соизволите обождать, пока они помолятся перед боем?

— А то как же! Честь Воина Света обязывает…

— Сэр Маркус! — прервала его я. — Я официально заявляю, что вы трус.

— Но…

— А еще мне непонятно, как с такими принципами вы умудрились дожить до вашего возраста. Так что прошу вас, сэр, к барьеру!

Паладин больше не сказал ни слова. Он просто бросился на меня. Я уклонилась и, выбросив правую руку, превратила каменный пол под его ногами в зыбучие пески.

Рыцарь немедленно погрузился в них по щиколотки, а, прежде чем он успел выдернуть ноги, я дезактивировала заклинание, и пол опять стал каменным. Ноги паладина оказались намертво замурованными в кладке.

— Вот так, сэр Маркус, ушлые ведьмы справляются с рыцарями. А еще можно превратить землю у вас под ногами в озеро лавы, и вы заживо спечетесь в своих доспехах. А маг еще может затуманить ваш разум так, что вы будете убивать своих союзников, думая, что сражаетесь с врагами.

— И ты… Так ты тоже можешь?.. — прохрипел паладин.

Видимо, ему было крайне некомфортно стоять намертво застывшим в каменной кладке.

— Могу. Но никогда так не делаю.

— Почему же?

— Так я ведь честная ведьма, а не полусумасшедшая колдунья!

За спиной раздался голос Гидеона:

— Ллина, мы тебя поняли. Освободи, пожалуйста, сэра Маркуса. Ручаюсь, он больше не станет тебя оскорблять. Не правда ли?

Паладин вздохнул и убрал меч в ножны. Я улыбнулась…

После того как мы совместными усилиями вытащили паладина из каменной ловушки, Гидеон начал представлять остальных участников похода.

— Этого гнома зовут Торин, тролля — Гирдык, а вон тот эльф, который последние полчаса старательно отыскивает философский смысл в трещинах на потолке, именуется Аннимо Орве. С сэром Маркусом вы уже познакомились. Так что прошу друг друга любить и жаловать.

Я попыталась очаровательно улыбнуться, но то ли у меня это плохо получилось, то ли не хватило шарма, все старания ушли в «молоко», не задев никого из присутствующих. Только огромный тролль подвинулся, освобождая мне место поближе к нему. Я не стала выпендриваться и, сняв плащ, непринужденно плюхнулась рядом с ним. В этот момент в комнату робко постучали.

Гидеон открыл дверь, и в проем протиснулась худенькая девушка лет семнадцати с длинной черной косой до пояса, в ее кожаной сумке через плечо что-то звякало. Гидеон мрачно осмотрел девушку с ног до головы и строго спросил:

— Вы кого-то ищете?

— Да, — ответила она звонким, почти детским голосом. — Я Камилла, можно просто Мила. Меня послал настоятель Храма Семи Дорог. Я ваш алхимик…

В повисшей тишине особенно громко прозвучал голос тролля:

— Ну, старый пень! Еще одна баба в полку!

Мы с новоприбывшей удивленно переглянулись…

— Вот мать твою, кобыла несчастная! — взвыла я, когда выделенная мне лошадка в очередной раз игриво отскочила от мощного жеребца Гирдыка, при этом вильнув задом так, что я едва не рухнула на пыльную дорогу.

Тролль захохотал густым басом, а я выдала еще одну тираду на своем родном языке, которую, к сожалению, никто не понял. Гидеон мрачно покосился в мою сторону, но ничего не сказал. Чему-либо удивляться он перестал аккурат после того, как я отказалась от всего предложенного мне на выбор оружия, ограничившись узким небольшим кинжалом, который был годен только для того, чтобы чистить им ногти или, на крайний случай, резать колбасу во время привала. В ответ на предложение надеть хоть какую-нибудь броню я посмотрела на чересчур заботливого Гидеона так, что он махнул на меня рукой, попросив только не умирать слишком быстро — закапывать мой труп не хотелось никому.

В том смысле, что лень.

Пришлось буркнуть, что если кто и вернется из похода, то именно я.

Ответом мне был громовой хохот оказавшегося поблизости тролля, как раз натягивавшего вороненую кольчугу размера XXL. Возившаяся рядом Мила подняла голову и громким шепотом спросила у меня, не подбросить ли ей в кашу этого соратника сильнейшего слабительного? Я задумчиво посмотрела сначала на нее, потом на слегка побледневшего Гирдыка и решила пока отказаться от сего страшного оружия массового поражения, мотивируя тем, что после такой газовой атаки в поход будет идти попросту некому.

Тролль расслабился, а гном, сидевший неподалеку и любовно полировавший свой топор, неприлично загоготал и попросил у Милы «сие чудесное средство усмирения троллей». Гирдык обиделся и, вскинув на плечо здоровенную секиру на длинной ручке, тяжело потопал туда, где Гидеон распределял походные пайки. Я фыркнула и, материализовав у себя в ладонях два сочных румяных яблока, одно предложила Миле. Та недоверчиво взяла, покрутила в руках, а затем отрезала кинжалом микроскопический кусочек и капнула на него из небольшой бутылочки с прозрачной жидкостью. Кусочек стал ярко-синим, а Мила удивленно посмотрела на меня.

— А оно настоящее!

— Естественно, — ответила я, смачно хрупая яблочком. — А ты чего ожидала?

— Ну… — протянула она. — Вообще-то создание материальных предметов из чистой энергии в принципе невозможно.

— Знаешь, шмель тоже в принципе летать не может. Но он об этом не знает.

Алхимик смотрела на меня абсолютно непонимающими глазами.

— При чем здесь шмель, если мы говорим о магии?

— При том. Я тоже не знаю, что создание материи из энергии невозможно. Поэтому сейчас ты держишь в руках созданный мною абсолютно материальный фрукт, который я, кстати, посоветовала бы тебе побыстрее съесть.

— Это еще почему?

— Сюда тролль направляется.

Мила оглянулась и тут же надкусила румяное яблоко. Прожорливость Гирдыка давно уже стала притчей во языцех. Собственно, учитывая его весьма немаленькие размеры, это было неудивительно, так как большая часть съестных припасов бралась в основном из-за него. Эльф ел очень мало, глядя на него, можно было подумать, что он не обедать сел, а так, слегка перекусить. Мы с Милой тоже не отличались особым обжорством, зато тролль исправно подъедал все, что оставалось на столе после нашего ухода. Гидеон шутил, что если Гирдык дерется так же, как и ест, то мощная силовая поддержка во время похода нам обеспечена.

И вот сейчас сие чудо природы своей неспешной тяжелой поступью двигалось по направлению к нам. Я только успела шепнуть Миле: «Не смей ему говорить, что яблоки сотворенные! Иначе он от меня до конца похода не отстанет!» Алхимик все поняла и активно закивала головой, дожевывая огрызок. Гирдык уселся рядом с нами на поваленное дерево и, страдальчески взглянув на быстро исчезающие остатки яблока, сказал:

— Собирайтесь, Гидеон сказал, что пора ехать, а то мы здесь заночуем.

Утро первого дня похода началось с побудки. Караулы, которые распределил Гидеон, были рассчитаны на бдение в течение полутора часов, а моя очередь «дежурить» выпала за полчаса до рассвета. К счастью, за девяносто восемь лет путешествий по мирам мой организм приобрел весьма интересную способность: если я засыпала под открытым небом, в пути или в походе, то просыпалась от малейшего толчка или подозрительного звука и подъем в четыре часа утра не выбивала меня из колеи. Но стоило улечься в нормальную кровать или же просто в помещении — все, пробуждение раньше девяти становилось для меня крестной мукой — я полдня зевала, и общее состояние оставалось донельзя вялым. Поэтому сейчас, когда изящная ладонь эльфа легонько коснулась моего плеча, я моментально открыла глаза и села.

— Что, моя очередь?

Он только кивнул и сразу же отошел к своему месту, где благополучно заснул, завернувшись в одеяло.

Я только покачала головой, удивляясь неприветливости здешних эльфов. В большей части миров эльфы к людям в целом, а ко мне в частности относились довольно-таки лояльно, можно даже сказать, дружелюбно. Здесь же эльфы (в лице своего представителя Аннимо Орве) на людей смотрели не то чтобы свысока… Скорее, старались их вообще не замечать.

Например, чтобы добиться у Аннимо ответа на простейший вопрос: что видно на горизонте? — требовалось отстоять рядом с ним минут десять, после чего эльф коротко бросал, что вдали ни фига нет. Единственный, с кем Орве общался более-менее сносно, был Гидеон. Но только по делу. На остальные расспросы эльф высокомерно отмалчивался. Наконец мне надоела такая ситуация, и, после того как я с помощью водяной сферы сама осмотрела горизонт, вся команда время от времени подбегала ко мне с вполне логичной просьбой — устроить обзор территории. В отличие от эльфа я не стояла с отрешенным лицом, делая вид, что меня нет ни для кого из смертных, а попросту показывала то, что просили. Единственным недостатком моей сферы был маленький угол обзора, который при приближении очень сильно сужался. Так что процесс выискивания врагов оставили для Аннимо, а всякую мелочь типа затаившегося зайца в кустах или ручейка с пресной водой в траве поручили мне.

И вот сейчас я сидела на сотворенной для себя довольно мягкой и удобной подушке, встречая рассвет и время от времени поглядывая по сторонам. Передо мной в воздухе висела водяная сфера, и если я замечала движение, то сфера моментально настраивалась в нужную сторону и увеличивала изображение. Так я проскучала примерно с час, когда заметила, что с севера на нас надвигается лилово-черная грозовая туча.

Ну, туча и туча.

Максимум, что нам грозит, — это проливной дождь. Я неторопливо поднялась, щелчком пальцев дематериализуя подушку, и начала приводить себя в порядок, попутно поглядывая по сторонам. Туча почти закрыла собой весь горизонт, и вокруг ощутимо потемнело. Неожиданно мое внимание привлекла одна странная вещь.

Туча медленно наползала на нас, двигаясь ПРОТИВ ветра, чего в принципе не могло быть.

Встревожившись, я стала осторожно будить весь отряд.

Соратники пробуждались крайне неохотно, шумно протестуя. Речь тролля цитировать не буду, но наиболее эмоциональные его выражения пополнили мой словарный запас.

Хмурый Гидеон недовольно приблизился ко мне.

— Слушай, что стряслось, а?

Я посмотрела на него и честно ответила:

— Не знаю. Я себя чувствую как-то… — я замялась, подыскивая правильное слово, — неуютно…

— И из-за этого ты нас всех подняла на час раньше?!

С утра командир был особенно не в духе, поэтому он уже собрался было отдавать приказ к отбою, как вдруг в дело вмешалась Мила.

— Гидеон, я думаю, что тебе следует прислушаться к Ллине. Маги воспринимают мир чуть-чуть иначе, поэтому нам нужно адекватно отреагировать на ее предупреждение. — Она подмигнула мне, а я почувствовала себя гораздо увереннее.

— Посмотрите на эту тучу, — предложила я.

Все послушно задрали головы.

— И что? Ну, гроза надвигается…

— Гидеон, туча движется ПРОТИВ ветра и прямо на НАС. Тебе это странным не кажется?

— Еще как… — И, повернувшись к остальным, уже совершенно другим голосом скомандовал: — Седлать лошадей. Всем быть готовым уходить в лес.

Я с сомнением оглядела поле, на котором мы заночевали, не рискнув идти впотьмах через лес, где полно местной нежити. Если будет гроза, то лучше остаться на открытом месте.

А воздух наполнялся грозовыми раскатами.

И только тут я поняла, что не давало мне покоя.

Туча была зачарована!

Чертыхнувшись про себя, я выпустила наружу свою силу, чтобы «прощупать» небо.

И сразу же натолкнулась на чужое присутствие. Магия, направленная на уничтожение, была вложена в облако, превратив его в грозовой вал, который запустили по нашему следу. Если бы не вмешалась магия, то природа ограничилась бы проливным дождем с ветром, но сейчас с небес на нас посыплется что-то более серьезное.

Я «увидела» мага, сделавшего это, ощутила его силу. Теперь, если он при мне применит ее еще раз, то я его непременно узнаю. Но хуже всего то, что он тоже «увидел» меня. А поняв, что его раскрыли, запустил заклинание.

Из тучи, взрыхляя землю, посыпались бледно-зеленые молнии.

Абсолютно машинально я вскинула руку, отражая летящую прямо в меня молнию. Я оглянулась — лошади уже скрылись в лесу, а прочие разумные существа рассредоточились, стараясь уйти от разрядов, сыпавшихся с неба отвесными копьями.

Усилив заклинанием свой голос, я закричала:

— Все ко мне, быстро!

На удивление они подчинились. Даже эльф, петляющий на манер зайца, путающего следы. Наконец, когда все оказались в относительной близости от меня, я подняла руки к небу, и нас накрыло полупрозрачной сферой — воздушным щитом, который не отражал, а поглощал удары молний. Электрические разряды летели все чаще и чаще, но щит спокойно выдерживал эту атаку.

А потом все резко прекратилось.

Я чувствовала, что заклинание, наложенное на тучу, выдыхается, и с ошеломляющей ясностью поняла, что сейчас будет последний, самый сильный удар, который наша защита может и не выдержать. Повернувшись к притихшей команде, я рявкнула:

— На землю! Все на землю! И пока я не разрешу, даже головы не поднимать!

Соратники слаженно рухнули ничком, словно долго репетировали синхронное падение.

Я развела руки, и между моими ладонями заплясала бело-голубая электрическая дуга, сыпавшая яркими искрами. Щит замерцал голубыми огоньками, и в этот момент я заметила, что Аннимо не лежит на земле, а держит в руках лук с наложенной на тетиву стрелой, присев на одно колено.

— Идиот! — заорала я и, стряхнув с одной руки сияние, сильно толкнула эльфа в плечо, опрокидывая его. — Лежать! Лежать, я сказала!!!

Я ногой выбила оружие из рук Орве и надавила коленом на грудь, прижимая эльфа к земле. Он метнул на меня яростный взгляд и тихо зарычал. Я уже знала, что этого он мне не простит, но если эльф сейчас поднимется…

Додумать мне не дали. Грохотнуло так, что мне показалось, будто мир раскололся пополам, а потом на щит упала ярко-зеленая ветвистая молния толщиной с мою руку.

Я едва успела вскочить на ноги, вскидывая ладони к небу.

Сфера засияла ослепительно-белым светом и внезапно лопнула, словно мыльный пузырь, осыпавшись на землю острыми звенящими осколками…

Небо враз посветлело, и воцарилась полная тишина. Я стояла, напряженно вытянувшись в струнку, и чувствовала, что левое запястье сильно жжет. Значит, меня опять ранило.

Я скосила глаза на грудь — сюда пришлась большая часть электрического разряда — и поняла, отчего же мне так тяжело и больно дышать — в том месте, куда ударила молния, был весьма обширный дымящийся ожог. Ткань буквально припеклась к телу.

За спиной раздалось тихое, но очень отчетливое рычание, а в следующую секунду меня резко дернули за правую руку, развернув на 180 градусов. От боли я громко завопила и тотчас очутилась лицом к лицу с разъяренным эльфом. На его темно-зеленой куртке в районе груди проступал отпечаток моего сапога. Аннимо проскрипел сквозь зубы:

— Человек! Ты заплатишь за это! Еще ни одно существо не могло оскорбить эльфа и при этом уйти от возмездия!!!

Меня уже просто мутило — видимо, ожог оказался не смертельным либо был частично исцелен, но боль не проходила. Выходит, я полностью исцелюсь не раньше чем через несколько часов. Все еще глядя в глаза эльфа, от ярости принявшие лиловый оттенок, я хрипло произнесла, одновременно убирая от груди руку, закрывавшую ожог.

— Что ж, будем считать, что я уже наказана. — С этими словами я рухнула на землю у ног Орве, причем это падение отозвалось очередной очень болезненной вспышкой в груди.

Меня приподняли, под голову подложили что-то мягкое, и словно сквозь пелену пробился встревоженный голос Милы:

— Ллина, Ллина, ты меня слышишь? Тебе срочно нужно выпить это лекарство!

Я едва нашла в себе силы помотать головой. Но мне приподняли голову и попытались влить в рот какую-то безумно противную настойку.

От горечи и оттого, что лекарство попало не в то горло, я надрывно закашляла, отчего боль только усилилась, и, наверное, в следующий момент задохнулась бы, если б кто-то не додумался перевернуть меня на бок. Дышать сразу стало намного легче, и я, воспользовавшись случаем, чтобы выплюнуть остатки лекарства, снова тяжело обвалилась на спину.

Надо мной собрался целый консилиум, плавно переходивший в банальный спор. Сознание, вопреки всем моим ожиданиям, покидать меня не торопилось, заснуть при такой дикой боли я не могла, а падать в горячечное забытье было еще рано. Поэтому я тихо молилась, чтобы кто-нибудь додумался прикончить меня или хотя бы придушить до потери сознания. В уши в очередной раз ввинтился высокий Милин голос:

— А я говорю, что если она это не выпьет, то, когда мы будем отдирать одежду от ожога, она умрет от болевого шока!

— Может, мне просто слегка стукнуть ее по затылку? — послышался неуверенный бас тролля.

Ну, слава богу, хоть кто-то догадался!

— Ты что? Ты ж ее убьешь!

Ну, пожалуйста, только не надо его отговаривать от этой гениальной идеи!

— Тогда что же делать?

— Может, попробовать еще раз напоить ее лекарством? — Это уже Гидеон.

Удивительно, что я еще могу различать голоса.

— Нет, лекарства осталось только на одну порцию. Она очень много разлила, а для того, чтобы приготовить новое, у меня уйдет две недели. Надо, чтобы она выпила его наверняка.

— Камилла, дай мне настойку. — Этот неестественно спокойный голос моментально оборвал все споры.

Да, эльф остался в своем репертуаре. Если бы не слабость, я б ему высказала все по поводу гордости, которая подвергает опасности всю команду.

Внезапно на мое лицо упали длинные мягкие волосы и чьи-то губы мягко, но твердо коснулись моих губ. Возмущение, охватившее меня, заставило приоткрыть рот, и тотчас мне в горло полилось то самое лекарство. Все-таки они заставили меня проглотить его! Я хотела было запустить в наглеца каким-нибудь заклинанием посерьезней, но по телу разлилась приятная сонливость, и моих сил хватило только на то, чтобы, приподняв веки, увидеть фиалковые эльфийские глаза…

Ну, Аннимо, я тебе это еще припомню!

Дай только поправиться…

С этой мыслью, значительно успокоившей мою совесть, я плавно погрузилась в пучину сна…

Проснулась я в тишине и первое, что увидела, — встревоженное и уставшее лицо Милы. Заметив, что я очнулась, она поправила сложенное у меня под головой одеяло. Я перевела взгляд наверх и увидела, что лежу в наспех сооруженном шалаше, а постелью мне служит нарубленный в ближайшем лесу лапник, покрытый одеялом. Снова посмотрев на Милу, спросила:

— Сколько я спала?

— Ты лучше объясни, как тебе удалось выжить?! У тебя был жуткий ожог почти до костей! А спала ты часа четыре.

— Да… — Я попыталась привстать, но алхимик заставила меня лечь обратно.

Только сейчас я заметила, что валяюсь раздетая до пояса, а вся грудь — от ребер и до ключиц — замотана чистыми белыми полосками ткани.

— Это что, ожог был ТАКИМ???

— Ну, в общем-то, да. В том месте, где в тебя ударила молния, рана была очень большой. Вокруг — намного слабее, но я решила обработать все сразу.

— Отлично, отлично… — рассеянно пробормотала я. Потом огляделась в поисках своей одежды. — Мил, где мои тряпки?

— Да здесь где-то валялись. А зачем они тебе?

— Восстановить хочу.

Она на миг перестала копаться в своей сумке и вопросительно взглянула на меня:

— Ты и одежду умеешь восстанавливать?

— Да, — ответила я, пожав плечами и поморщившись от боли в груди. Но теперь было терпимо.

Алхимик еще немного покопалась в своей сумке и наконец-то извлекла оттуда мой изодранный и в некоторых местах прожженный камзол и почти целый плащ. На вопрос о рубашке она смущенно потупилась и сказала, что ее пришлось порвать на бинты. Ну и фиг с ней.

Я провела ладонью над камзолом, возвращая ему первозданный вид. А после того, как проделала подобную процедуру с плащом, Мила, немного смущаясь, протянула мне сложенную белую блузку со шнуровкой на груди.

— На, возьми. Это у меня запасная. В конце концов, это я твою порвала…

— Спасибо, — улыбнулась я и начала было одеваться, но Мила остановила меня:

— Прежде я осмотрю твою грудь.

— Я думала, что ты алхимик, а не целитель.

— Да ладно, — отмахнулась она. — Каждый алхимик должен быть неплохим целителем.

— Это еще зачем?

— А кто знает, что у него в следующий раз рванет во время очередного эксперимента? — ответила вопросом на вопрос Мила.

Мы переглянулись и рассмеялись.

— Чувствуется, по опыту знаешь.

— Еще как… Ладно, давай я тебя размотаю… Нет, ну ты посмотри… — пораженно выдохнула Мила, когда, справившись наконец-то с моей «упаковкой», вместо ожога третьей степени узрела только ярко-розовый круг почти зажившей кожи. — Похоже, что перевязка тебе не нужна…

Конец ознакомительного фрагмента.