Жено. Стихи

Елена Рылова

Книга сформировалась во время чтения страниц сайта Стихи. ру и поэтической переписки с авторами России и по всему миру. «Жено» – так Христос обратился к своей матери. Моей матушке Парафенюк Марии Афанасьевне посвящаю книгу. Ей 95 лет. Любит читать и петь для неё мои стихи и песни, и молитвы.Книга содержит картину к каждой главе. Их нарисовал английский художник Фредерик Лейтон (Lord Frederick Leighton) 19 века. Это прекрасные образы девушек и женщин.

Литературный редактор Галина Иннокентьевна Гломоздова

Литературный редактор Николай Григорьевич Подлесный

Корректор Тамара Семёновна Магид

© Елена Рылова, 2020

ISBN 978-5-4498-9191-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

http://cp16.nevsepic.com.ua/258/25793/1448985037-eucharis-a-girl-with-a-basket-of-fruit.jpg

Женские портреты

«Хлынул свет с небесной глубины…»

Хлынул свет с небесной глубины —

Солнце отраженное в пруду!

Среди царства водной синевы

Неземную славлю красоту!

Изливая щедро с высоты…

Груды ясных солнечных лучей,

Нежно зарождался лик звезды,

В лоне фантастических свечей.

Блеск веселых отблесков цветных

Счастье, растворенное везде,

В сказочной стране даров земных.

Среди юных золотистых тел.

Из земли струящемся ключе…

Волосы с прохладою сплетая,

Светлый блик играет на плече.

Светишься, так словно золотая…

На песке оставила следы…

Чистая, лучистая, святая..

Словно родилась ты из воды,

Выйдя — Афродита молодая.

Хрупкий сосуд

1Пет.3:7 Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах.

Я слышала фразу,

Нас Бог так создал,

Что женщина — ваза,

Мужчина — вандал.

Понятно, жизнь ваша,

Не твой идеал,

Хрустальная чаша,

Коль злому отдал.

Когда затеваешь

Семейный скандал,

Припомни, ты знаешь,

Что Некто сказал,

Что хрупким сосудом

Да будет жена.

И мужу посуда

Сия вручена,

Чтоб трепетно, нежно

Лелеять… купил…

Не бросил небрежно,

Не гневно разбил.

Но жажду свою

Из родной утолял,

Как в песнях поют,

О любви умолял.

Хранил, как зарок

Постоянно любил,

Берёг средь дорог…

Из нее воду пил.

«Только дева вчера наводила румяна…»

Только дева вчера наводила румяна,

Встала из-за стола враз от горести пьяна.

И замедлило бег для нее теперь время,

Подарил человек душе тяжкое бремя.

А вокруг никого, задохнись от печали,

И терновым венцом голову увенчали,

Ну, а надобно ей одно доброе слово,

Утешений елей — избавитель от злого.

«Ты сидишь на весенней траве…»

Ты сидишь на весенней траве,

Солнце ласкою нежной согрело.

Зори в высях, роман в голове,

От зари зарумянилось тело.

Звезды ли зажигаешь, мой друг?

Вот они в небесах затухают.

Вылетают из ласковых рук

И, как птицы, летят и порхают.

А иные сгорают в пути,

Не достигнув родного приюта.

И покуда к земле долетит,

За минутой проходит минута,

А закат розовеет слегка,

Темнотою окрашено небо,

Но звезда та сверкает в руках,

В волосах отраженная слепо.

С ней сияют глаза и чело,

Их творишь ты в мечтах создавая,

Вот и нынче как их намело —

Белоснежные ландыши мая!

Огненный танец

Так плясала, огонь высекала,

Под ногами расплавился лед,

Вдохновением дух зажигала,

Исполняла не танец — полет.

Вызывая в сердцах изумление,

Хрупким телом стройна и легка,

Силой страсти познала парение,

Белой птицей паришь в облаках…

На мгновенье смешались все звуки,

И расцвел светлой радуги ковш,

Разомкнула прекрасные руки,

И танцуешь так, словно поешь…

Гармонично и тонко рисуешь…

Все цвета нежной кистью дождя…

Светом горним, огнем полосуешь

Небосвод, за грозой уходя…

Изгибаясь зигзагами молний,

Среди темного неба стрелой…

Я огня в себе чувствую волны,

Ты манишь меня в мир неземной!

«Вы видели, как танцевала Кармен?..»

Вы видели, как танцевала Кармен?

Роскошное платье, как алые розы,

И влажные губы, как жажда измен,

А темные волосы — вешние грозы.

Плясала и в пламенном танце огней,

Как дуги бровей изогнула капризно?

Царица цветов не сравнялась бы с ней!

Бедняжка, склонилась головкою низко.

Свежа и прекрасна, как утренний свет!

Бутон распустился и ярче нет позы!

Сияет, даря и восторг, и привет,

Сама исторгает и пламя, и слезы

«Не гадай на судьбу…»

Не гадай на судьбу

Полевою ромашкой,

И за смех и за боль

Всем придется платить.

Заманил твое сердце

В сети пойманной пташкой,

Чтобы алою розой

Любовь воплотить.

Не гадай и не плачь

Дорогая милашка,

Не смотри, как по ветру

Летят лепестки,

Как сверкает вдали

Белизною рубашка,

И как кто-то повис

На изгибе руки…

«Твои грезы слишком смелы…»

Твои грезы слишком смелы,

Твои пламенны мечты.

Пышет розовое тело…

О, как вся порозовела —

Из огня и страсти ты!

Твои волосы, как факел,

Пламя рыжих знойных роз,

И уста цветут как маки…

Желты кудри, словно злаки,

Копна огненных полос.

Лепестков нежнейший бархат,

Крылья легких мотыльков,

Твои губы с соком ягод —

Сама нежность, очи — яхонт,

Зазывают Вас в альков.

Жизнь потоками струится,

Прорастают зеленя,

Как же ей не изумиться?

И шумит волной пшеница,

И река течет, маня.

Облака сияет небо,

Словно девичья слеза.

Угощаешь квасом, хлебом,

Я влюблен безумно, слепо…

Глаз синеет бирюза…

«Длинны изящные, смуглые руки…»

Длинны изящные, смуглые руки,

Кисти тонки, чуть бледны…

Чуть наклонившись, слушала звуки

В пляске веселой волны.

Резвая стайка знакомых пингвинов

Мирно плескалась в воде…

Как же прекрасна, моя Жозефина,

В белом наряде, в фате!

Светлое платье и бежевый пояс,

В кудрях коралловый цвет…

Пышной грядою струятся, покоясь,

Свет на лице, как рассвет!

Черные брови, каштановый волос.

Берег, заоблачный плес!

Звонкий и милый ласковый голос

Душу волнует до слез!

О женщине, которая пишет стихи

Ты думаешь, женщина пишет стихи,

Над толстым столом, наклонюсь торопливо.

Не в доме, а в сердце смиряет стихии,

На кухне, готовя обед терпеливо.

Бывает, смеётся, потом загрустит…

И звонкие строки как бусинки нижет.

Нередко обидит, но чаще простит,

Под ношей сгибаясь, духовно всё выше.

И мыслишь: разбрызгав по спальне духи,

И умные книги всечасно читает…

И служат ей музы, блаженно тихи,

И с ними душа в эмпирии витает…

Мой друг, ошибаешься. Видишь листы,

Куда она мысли, храня, собирает…

Средь суетных будней, крутясь у плиты,

В слезах омывает с бельем, что стирает?

Как в сутолоке быстро, почти на ходу

В блокнотик потертый поспешно заносит,

Внезапно отбросит и сон, и еду…

Их чутко растит, нежно-бережно носит…

Не думай: растут, как в полях лопухи…

Но небом дары ей ниспосланы эти!

Случалось, приходят нежданно стихийно,

Порою всей болью, рождаясь, как дети.

И дороги ей, но не может, сполна,

Собрать на дороге, идущей по полю…

Не славы за ради строчит их она,

А просто текут преспокойно на волю.

Отвергнув тщеславие планов мирских,

А высшего мира душою касаясь,

Вселенской Любви зарождается стих

Я как за дитя, за него опасаюсь.

Доброе утро, родная!

Н.Р.

Доброе утро, родная

Милая, темноволосая,

Жемчуг нам небо роняет,

Травы усеяны росами.

Благоухает мир розами:

Белыми, желтыми, алыми.

Очи мне светятся звездами,

Чудно и трепетно — малыми.

Брови блестят соболиные,

Кудри сияют роскошные,

Темные, пышные, длинные,

С ночкою черною схожие.

Блузочка светлая. Смуглая

Кожа — сияние нежности.

Бровки сурьмленные, круглая

Грудь, как дыханье безгрешности.

Скромная, чистая, нежная,

Взгляд твой сегодня загадочный,

Смотришь на поле безбрежное.

Видится домик, не карточный…

Видишь кольцо, что нацелено

Стрелами звездными в голову,

Словно глаза. Под прицелами

Все, что душе твоей дорого…

Жизнь пред тобой простирается…

Всходами… молода, зелена…

Тихо соблазн подбирается…

Бодрствовать Богом нам велено!

Доброе утро, родная,

Сколько прекрасного в шепоте!

Юность свою вспоминаю.

Самое лучшее в Господе!

Цунами

Вопрос дочери

Асфальт под ногами

Ни много, ни мало

Бежать от цунами

Я просто устала.

Меня с головою

Волна накрывает,

И нет мне покоя,

Мой разум вещает:

Как истина ложна,

Как правда жестока!

Любить ведь несложно

Людей без порока…

Ты друг? Подскажи мне,

Откуда тревога

И боль в глубине.

Или я одинока…?

Ответ матери

Людей без пороков,

Поверь, не бывает.

Но разум все ищет,

А чувство взывает.

К Любви. Она верить

Всему избирает,

Прощает и просто

Собой покрывает:

Грехи и ошибки,

Обиды и дрязги.

Покроет и дарит

Прощения ласки.

И если захочешь,

Советов немного…

Она живет в недрах

Всевышнего Бога.

Взгляни на Него

И рассеются тучи.

Он любит нас грешных —

Святой и могучий!!!

И образ Свой светлый

Отнюдь не теряет,

Когда принимает

И благословляет.

Коль в доме твоем

Поселилась тревога,

Так может, ушла

От родного порога?

Но здесь говорить

Не пытаюсь о разном.

Бежать от Него

Все равно понапрасну!

Ведь нам никогда

Не суметь отвертеться.

Любовь покоряет всегда

Наше сердце.

Мы бегаем много,

Покоимся малость,

Усталость, дорога…

Душа взволновалась.

Войди же в покой Мой

Господь призывает.

Со Мной примирившись,

Дух не унывает…

Отец нас научит

И нас успокоит

И то, что нас мучит

От взора Он скроет.

Танюшка

Подарил нам Бог девчушку, я ее люблю.

Чтоб она росла успешной, дочь благословлю.

Будет девочка учиться: мудро, хорошо,

Будет доченька трудиться сердцем и душой.

Каждый день с утра пораньше, встану пред Отцом

И скажу ему без фальши, мое счастье в Нем!

Научи меня молиться, воспитать детей,

Чтобы после не томиться, средь житейских дней.

Попрошу: даруй страх Божий Танечке моей,

И характер дал пригожий в благости Своей,

Чтоб Творца она почтила, верно горячо,

Чтоб Всевышнему служила чистоты ключом.

Просыпалась с мыслью первой о Тебе, Господь,

И послушной и покорной была Духу плоть;

Чтобы радовалась жизни в зрелой полноте,

Чтоб цвела и пахла вишней в нежной красоте.

Помолюсь я за Танюшку пред лицом Христа,

Благодарность за дочушку — свет и простота!

Ты храни ее, мой Отче, огради от зла,

Благодарна Тебе очень, быстро расцвела.

«Матушка, родимая, родная…»

Марии Афанасьевне

Матушка, родимая, родная,

Стукнуло почти что сотню лет.

Ты полжизни прожила, стеная,

Много боли испытала, бед…

Горестей, болезней и напастей…

Трудно одному веслом грести.

Позднее, но выстраданное счастье

В старости сумела обрести!

И душа находится в покое,

Ибо примирилась со Христом!

Взял грехи и совесть успокоил,

Исцелил и осенил крестом!

Любит нас Всевышний без упрека,

Дух пасет на сладостных лугах.

Верю: нас хранило Его око,

И теперь в Господних мы руках.

В немощи, ты крепкая, я знаю,

Сильная в бессилии своем!

Вверх тропинка пролегла земная —

Мы прошли тернистую вдвоем.

Посреди житейского ненастья,

Нам Звезда сияла на пути,

Бог явил нам истинное счастье —

Мир Его и праведность найти.

В очах небесных вечность светит

В очах небесных вечность светит.

Над мирозданьем звезды глаз,

А локоны волнует ветер

Предвечной негой чудных ласк.

Черты сливаются с зенитом,

Лицо — с лазурной глубиной,

А море плещет по ланитам,

Чело сияет надо мной.

А зубы пахнут перламутром,

Из океанских вод рубин,

Откуда в мир приходит утро,

Когда мы мирно крепко спим.

В цвету немыслимых соцветий

Припухлость чутких, томных губ.

Поверь: душа твоя в ответе,

За всех, кто дорог, мил и люб.

Портрет Лани

Ваза хрустальная с сочной клубникой,

С белыми розами — вот, на столе.

А на губах аромат земляники,

И на груди — золотое колье.

Русые волосы, светлые брови,

Матовый, светом сияющий лоб.

И над височком — биение крови,

Строгость в глазах, а по телу озноб.

Дикая лань, наблюдает пугливая.

Трепетно, чутко следит за тобой:

Строгая, чистая, в меру игривая,

Словно спокойный и ровный прибой.

Треснул сучок, и она встрепенулась.

Миг и умчалась, зови и лови!

Дрогнули ноги, дугой изогнулась,

Полная грации, страсти, любви!

Хрупкий сосуд

1Пет.3:7 Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах.

Я слышала фразу,

Нас Бог так создал,

Что женщина — ваза,

Мужчина — вандал.

Понятно, жизнь ваша,

Не твой идеал,

Хрустальная чаша,

Коль злому отдал.

Когда затеваешь

Семейный скандал,

Припомни, ты знаешь,

Что Некто сказал,

Что хрупким сосудом

Да будет жена.

И мужу посуда

Сия вручена,

Чтоб трепетно, нежно

Лелеять… купил…

Не бросил небрежно,

Не гневно разбил.

Но жажду свою

Из родной утолял,

Как в песнях поют,

О любви умолял.

Хранил, как зарок

Постоянно любил,

Берег средь дорог…

Из нее только пил.

«На высокой и царственной шее…»

На высокой и царственной шее,

Как прекрасный цветок голова.

Лепестком алым губы алеют,

И так манят они целовать.

Вдоль лица виноградные кисти.

Это локоны в свежести рос,

Тяжелы и упруги повисли,

А чело как хранилище грез!

А уста ее полные неги.

О, достоинства гордого вождь!

Чуть прикрыла задумчиво веки,

Чуть взглянула и бросило в дрожь.

О, как мнит, недоступные плечи

В исступлении юноша сжать.

В лунный вечер, назначенной встречи

В лик надменный красотки дышать.

Жемчуга на запястье и шее,

И такая же брошь в волосах,

Драгоценностей очи нежнее,

Холоднее — сиянье в глазах.

Под прозрачною шёлковой шалью,

На точенных и хрупких плечах,

Сердце веет незримой печалью,

Словно тает златая свеча.

И приподнят к груди, чуть примятый,

Драгоценный, но темный платок.

И пропахший истомой и мятой,

Чуть дрожит над виском завиток.

И улыбка блуждает. Быть может,

Ибо знает о чудных дарах,

Той усмешкой она уничтожит

Все надежды влюбленного — в прах.

Если сердце объято смятением,

Целый мир он повергнет у ног,

Чтобы узкую ручку с волнением

Лобызать, обжигаясь, он смог.

«Ты стоишь на скале над обрывом…»

Ты стоишь на скале над обрывом,

Подбирается к морю туман.

И душа, с нежным ветра порывом,

Жизнь вдыхает, как сладкий дурман.

Льются волосы, словно с картины,

Плещет ветер, играет волной.

И рассвет простирается дивный,

Под ущербной сентябрьской луной.

Вы теперь удивительно схожи,

Серебрится так платье твоё!

И на шлейф оно лунный похоже,

Будто сестры родные — вдвоём.

Под горою деревья… Там осень,

Сшила клёнам чудесный наряд.

И небесная светится просинь,

Яркость красок ласкает твой взгляд.

Здесь простор необъятный и сила.

Чувство — крылья растут за спиной,

Чтобы дух в небеса возносила!

Благодать же не спутай с виной!

А рассветное зарево шире,

Словно пламенем объятый куст.

И над морем, что плещется в мире,

Тихий вздох твой срывается с уст.

«О, там, высоко-высоко над землей…»

О, там, высоко-высоко над землей

Ты мыслью парила прекрасной и чистой.

И видела звезды и мир под луной,

И ветер ласкал нежно кудри волнистые.

И рядом с тобою был верности друг,

Как лебеди плыли вы в ритме едином.

Давно позабыла и страх, и испуг…

И нежилась в пухе его лебедином.

Вокруг простиралась Вселенная звезд.

Внизу оставались каменья сомнений.

Ты преодолела три тысячи верст,

Не зная печалей, забот и волнений.

Летели над миром, коль любишь, легко.

И крылья его белизной так сверкали…

И путь пролегал светлый, как молоко…

И розовой тайной рассвет облекали…

В глазах у ребёнка столь дивного света

Через гранит науки я пробивалась к свету,

Пока он не открылся в виденье чудном мне.

Вздымала к небу руки, прося его ответов

И отвечало кротко мне в сердца тишине:

В глазах у ребёнка столь дивного света,

Что город огромный не может вместить!

Не потому ли родилась на землю поэтом,

О граде чтоб вечном и петь, и грустить?!

Иван Крамской. Неизвестная

Лицом слегка надменна и нежна,

Очей сокрыв сиянье поволокой,

Ну, чем не Пятигорская княжна?

Любовь её грозит смертельной мукой.

Её просит позировать? О, нет!

В глазах его внезапно помутилось.

Когда она взглянула — брызнул свет.

И подарил неслыханную милость.

Она проездом. Лошади умчат.

Лишь мысленно лобзания догонят.

Когда ручьи с гор двинутся журча,

То о себе мелодией напомнят.

И это песнь любви. В расцвете лет,

Прекрасно недоступная, святая…

Чтобы влюбился без ума поэт,

Её в холсте, на веки почитая.

Хотя… ему не подала руки…

Она смотрела свысока и только.

И пусть, ему позируют царьки,

Но неизвестной будет эта полька!

«Твои глаза, как золотое осеннее…»

Твои глаза, как золотое осеннее,

Как шоколад, сладки твои уста.

Но вспоминаю очи я весенние,

Их глубина лазурная чиста.

Они неизгладимый след оставили,

Порой, они казались зелены…

Они меня на путь любви наставили

И были в жизнь спокойно влюблены.

В них облака и звёзды отражались,

И я смотрел вглубь их, как в небеса,

Но почему-то свет закрыли жалюзи,

Хоть нет моей вины, бежит слеза.

Твои объятья страстные и жаркие,

Словно в пустыне раскалённой зной,

Хотя дарю любимой я подарки,

Сознанье наполняет мир иной:

И как в прозрачной заводи купаемся,

Нас холод обжигает как мороз,

Но мы еще теснее прижимаемся,

Её лицо всё мокрое от слёз.

И вижу очи — нет и расставания,

Они полны лазури, глубоки…

И грежу я в часы рассвета ранние,

А сны твои и знойны, и крепки.

«На греческом Елена — факел…»

На греческом Елена — факел,

А на иврите — ауры свет.

И на любых вопросов знаки,

Она найдёт всегда ответ.

Порой она неприхотлива,

В душе послушна и скромна,

Проста, красива и стыдлива,

Она в любви всегда верна.

Тому, кто чувства её ранит,

Закроет сердце навсегда;

Без суетливости и брани,

Погаснет для него звезда.

Друзей любовью отогреет,

Врагов сияньем ослепит,

Она как пламя кротко реет,

Как речка горная кипит.

Порой бывает молчалива,

Но речь, как реченька журчит,

И голос, как реки приливы,

Со властью тихой, не кричит.

Доверчива и солнцелика,

От юности, до поздних лет,

Она в смирении великом,

Танцует жизненный балет.

И носит имя, словно данность,

Хранит Господь её от бед,

И сеет свет и благодарность,

Тепло и ласку много лет.

«Среди сада божественных роз…»

Среди сада божественных роз

И легки, и пленительны речи.

Среди ада из горя и слез

Догорают последние свечи.

Посетили коль боль, и печаль,

И посеяно семя разврата…

Дух дрожит, закаляясь как сталь,

Созревает, как гроздь винограда…

Не расти больше горесть утрат,

Не настаивай зелье полыни,

Вспомни радости нежной возврат,

И все зло удалится отныне!

Ведь слезами беде не помочь.

Сколько слезы ни лей — понапрасну!

Но уходит печальная ночь,

Видишь, день зарождается ясный.

Вырви куст не расцветший доныне

И пустынную горечь уйми!

В твоем сердце дай место святыне,

И любовью весь мир обними!

Кристине Тиманович

Чистая и светлая, как весенний дождь —

Чувствами ответными душу потревожь!

Васильками — очи, волосы, как рожь…

Бог, омой слезами чью-то злую ложь!

Никуда не деться и не отвертеться,

Отвечать придется, что с нее возьмешь?!

Дождик в окна бьется, с неба тихо льется,

Лучше прижать к сердцу и по телу дрожь!

«Стихи рождают сладостные строки…»

Стихи рождают сладостные строки…

Пусть станут явью Ваши все мечты!!!

А дух взрастит плоды в земные сроки

И их умножит светом красоты.

Тепло лобзаний в нежности объятий,

Слиянье тел в сиянии сердец!

Любовь разрушит множество проклятий,

Она в прекрасный облачит венец!

Очень нежно и бережно любит душа

Очень нежно и бережно любит душа,

И сокровище в сердце слагает.

Под ногами осенние листья шуршат

И зима млечный путь пролагает,

А потом в одночасье наступит весна

Соловьями и вьюгой черемух.

И девчонка навстречу, взглянув из окна,

Вам посыл мимолетный заронит.

И весь мир улыбнется цвести для двоих,

Осчастливит шального поэта…

Я уже предрекаю прекраснейший миг,

Чистота Ваша плата за это.

Я желаю Вам счастья больших перемен

И к бессмертной любви призываю,

И надежду дарю, это кражи взамен,

Благодатью небес наполняю.

А у юности грез и мечтаний полно,

Как снежинки тихонько порхают…

На пороге апрель — ей влюбиться дано.

А избранник вы — точно я знаю!

Людей соединяет Сам Господь…

Наедине с собою быть приятней,

Чем чувствовать неискренность и ложь.

И чей-то облик просто неопрятный

Порою душу повергает в дрожь…

Коль нитка тонкая, скорей порвется.

А если втрое скручена, сильна…

Единство веры миром не прервется,

Ибо Всевышней благостью полна.

Мы часто ошибаемся, не скрою,

Когда негодных выбрали друзей,

Пленяя их прекрасною игрою,

Не видя образ в подлинной красе.

А красота обличья скоротечна,

Душевность тоже временна, подчас.

Но духа излияние навечно…

Оно незримо для случайных глаз.

И если выбор продиктован свыше,

Людей соединяет Сам Господь…

В сердцах их откровение напишет,

Не изберем совет послушать плоть.

«Поиски счастья в миру будут тщетны…»

Поиски счастья в миру будут тщетны,

Скрыто оно где-то в недрах души,

Ну, а желанья всегда мимолетны,

Плачь или пой, обнимай иль пляши.

Только, когда утомившись, присядешь:

Звонкий ручей, песни птиц в тишине…

Словно вину тем покоем изгладишь,

Глядь: благодать и накрыла вполне.

Катятся чистые, светлые слезы,

Рай открывается древний в глуши,

И оживают давнишние грёзы,

А небеса кротко шепчут: Пиши.

И понимаешь божественной властью:

Нет его в далях, за цепью морей…

Счастье приходит порою в ненастье,

После тяжелых, безрадостных дней.

Если ты этого блага достоин,

Честно трудился и зло побеждал,

Если боролся, сражался, как воин,

Падал, вставал, но пощады не ждал.

Тихо нисходит, как высшая милость,

Свежих дождей ароматом дыша,

Ибо без влаги земля истомилась…

Ибо бесплодна без Бога душа.

«Наедине с собой прекрасно…»

Наедине с собой прекрасно

Быть, наслаждаясь в тишине,

Тем, что мы видим ежечасно,

Но не познали всё вполне:

Любовь природы, пенье птицы,

Ручей журчащий вдалеке…

И ощутить: душа томиться

Не перестала. Налегке…

Взойти на холм, дабы увидеть

Простор широкий, даль узреть.

И никого не ненавидеть,

И за друзей не умереть!

https://i.pinimg.com/originals/17/07/44/170744d21a07a5282abab592fabfe868.jpg