Sabbatum. Химеры

Елена Ромашова, 2017

Вторая книга из серии Sabbatum. Мелани вернулась память. Да еще решением суда Сенат постановил провести ей три месяца у Химер, так как был нарушен главный закон мира Инициированных – закон свободы выбора. Вернется ли жизнь в свое привычное русло? Кем же станет Мелани: Инквизитором или Химерой? Как жить, когда нельзя увидеть любимого человека Рэйнольда Оденкирка? Мелани надо переждать только три месяца. Правда, Химеры ждать не будут. Пора запускать механизм адской машины… Содержит нецензурную брань.

Светлое будущее

— Здравствуй, — он протягивает свою изящную руку для крепкого рукопожатия. — Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?

Его бровь игриво вопросительно выгибается: Темный намекает, что в последний раз я напился до чертиков, так что закончил вечер в постели с двумя стриптизершами. Хотя тогда не собирался пить и заявлял ему об этом.

— Нет, Джеймс. Только кофе.

Джеймс Морган щелкает пальцами, и в комнату заходит Прислужница, потупив взор. Отмечаю, что у девушки обалденно красивые длинные ноги.

— Лена, сделайте нам кофе, — Джеймс переходит на русский. В его исполнении этот язык звучит рычаще, по-звериному.

— Вам какой?

— Мне эспрессо. А тебе, Виктор?

— Двойной эспрессо.

Девушка кивает и уходит.

— Ну? Как там Анна?

Моя заноза, головная боль последних лет выкинула, как всегда, номер!

— В больнице. Ее там задержат на несколько дней. Наш отъезд придется отложить…

Черт! Торчать еще несколько дней в Москве.

— Ничего. Выжми по максимуму пользы из ее положения: ухаживай, посещай. Девушки очень ценят внимание.

В этот момент вошла Прислужница Лена, снова сверкая своими острыми коленками. Соблазнительная штучка! Горячая.

Подавая кофе, она словно случайно заглянула в глаза, кокетливо улыбаясь легким изгибом губ; в ее карих глазах читалось отсутствие души. Думаю, стоит на нее обратить внимание, раз сама девочка не прочь! Давно у меня не было горячего секса.

— Не стоит. Все-таки иногда воздержание — полезная штука, — произносит Джеймс, как только за Прислужницей закрывается дверь. — Лучше потрать силы на свою невесту. Уверен, скоро награда за ней не постоит, если будешь стараться.

— Она изменилась, Джеймс. Все сохнет по Оденкирку. Не знаю, как выбить из нее эту дурь…

— Я тебе сказал как. Твоя задача слушаться Психолога и делать, что он сказал, — Джеймс говорит таким тоном, чтобы я понял: эта тема ему наскучила и раздражает.

— А Кукольник?

— Кукольник работает не с Анной. У него другие задания.

Я не понимаю одержимость Моргана: человек рвется к власти, притом маниакально, не чувствуя преград и страха.

— Зачем вам Саббат? Он же неинтересен…

— Мне нужно понять, насколько они в курсе наших планов. Да и Кукольник помогает тебе с Анной. Ты должен вернуть свое влияние над девушкой, — он берет двумя пальцами печенье и разламывает его, одну половинку кидает в рот. — К тому же там Реджина…

Он исступленно ломает оставшееся печенье ногтем, смотря, как оно превращается в крошево. Я никак не могу понять, что чувствует Морган к этой седой стерве: ненависть или любовь? Наверное, сам не может разобраться.

Именно в этот момент кратко стучатся в кабинет. Джеймс тут же расцветает улыбкой. В кабинет не входит, а вплывает, покачивая бедрами, Марго. Следом за ней — ее сестра, глава клана Воронов, Наталия. Я, по правилам этикета, встаю, наблюдая, как женщины проходят и разбивают сугубо мужскую компанию.

Маргарита подходит к Джеймсу и нежно обнимает, шепча на ухо какие-то сладкие слова, отчего довольный Морган начинает противно хихикать. Наталия грациозно присаживается на стул, никого и ничего не замечая вокруг, щелчком пальцев подзывает Прислужницу и приказывает принести чай с бергамотом и клубнику в шоколаде.

— Здравствуйте, — я здороваюсь с дамами лишь тогда, когда Марго замечает меня. Два цепких взгляда оценивающе пронзают меня. Наталия улыбается лишь уголками губ, но выражение лица говорит не о дружелюбии, так смотрят на жертву, когда та попадает в лапы хищника. Младшая сестра Маргариты славится своими извращенными садистскими методами.

— Виктор! Рада видеть тебя. Я только что от Анюты, — Марго восклицает так, будто встреча со мной — праздник для нее.

— И как она?

— Все лучше и лучше. Уже не выглядит умирающей.

Марго подходит ко мне почти вплотную, обворожительно улыбаясь. Она заботливо поправляет мне воротник пиджака.

— Еще бы ей выглядеть умирающей! Мы с Варварой устроили там целый санаторий.

Ох! Сколько денег и магии было потрачено на то, чтобы выделили отдельную палату с удобствами, да еще на несколько дней.

— Конечно же, устроили! — щебечет Марго, все еще как бы невзначай поглаживая воротник. В следующую минуту ее магия, словно невидимая стальная рука, вцепляется в горло и начинает душить меня. Я сгибаюсь, судорожно пытаясь вдохнуть. Марго злобно шипит мне в ухо, опаляя дыханием и ненавистной мне «Chanel № 5»: — Попробовал бы не устроить, сволочь этакая! Я бы тебя живьем сожрала, если бы с ней что-нибудь случилось! Ты бы у меня сам на тот свет отправился! За ней! Я тебе что говорила? Беречь ее! Холить, лелеять и баловать! А ты, тварь, вздумал шутки шутить? Позволил в магию играться? Инквизитора к ней подпустил? Запомни, Савов, сдохни сам, а Аньку с Варькой живыми мне оставь!

Я чувствую, что все, теряю сознание. В глазах пляшут черные точки, в ушах звенит, голос Марго звучит откуда-то издалека, как и смех Моргана.

— Хватит, Марго. Оставь его в покое. Он не виноват, что твоя девочка решила ускорить Знак.

Химера слушается моего Темного и отпускает: резкий приток воздуха болезненно отзывается в легких, кровь барабанами пульсирует в голове. Пытаюсь отдышаться и прийти в норму, схватившись за спинку стула. Стерва! Ведьма чертова! Чуть не придушила…

— Наоборот! Может, это и к лучшему? Доказывает, что Анна хочет вернуться в наши ряды, — Джеймс успокаивает взбешенную любовницу. Он подходит к ней и целует руки.

— Кстати, что ты будешь делать с этим Инквизитором? Мне не нравится, что он околачивается возле моих девочек! Я требую его наказать, Джеймс.

— Наказать? — Морган недоуменно смотрит то на Марго, то на Наталию.

— Да.

Наталия получает в этот момент свою клубнику и чай, успев прошипеть на Прислужницу, что «та уж больно не спешила к ней». Девушка рассыпается в извинениях, пытаясь невредимой поскорее скрыться с глаз Наталии.

— Я предлагаю его сдать своим же. Подставить. И посмотреть, как они растерзают его, — Темная Воронов делает глоток чая, от которого разносится приятный запах бергамота, и начинает поедать свою клубнику в шоколаде. — Или отдай его мне. Я придумаю, как наказать.

Морган начинает задорно смеяться, будто Наталия сказала хорошую шутку и не способна на такое.

— Наталия, милая моя, давайте остынем. Я все понимаю! Жажда мести за Анну, нарушение правил и все такое… Но Кевин Ганн очень нужный для нас элемент. Нам несказанно повезло, что этот паренек у нас. И уж отдавать тебе, Наташа, я не собираюсь. Извини. Я такими дарами не разбрасываюсь. — Морган засовывает руки в карманы и задумчиво начинает прохаживаться по кабинету. — Нам нужны гарантии, что Ганн не сбежит от нас… Ну-ка, девочки, включайте свою природную хитрость!

Джеймса забавляет все это. Этот дьявол уже все продумал и знает, как достичь нужной цели. А все это — показное, игра на зрителя, чтобы мы почувствовали себя не его прислугой, а нужными деталями механизма.

— Может, превратим его в Химеру? — Наталия эротично положила в рот клубнику, вызывая у меня дрожь по телу. Чем старше Химера, тем она лучше в постели, по опыту знаю. Только, боюсь, в случае Наталии мало кто живым выходит из ее кровати. У этой дамочки не то что любовь к извращениям: в ней скрывается чистый Суккуб, Черная Вдова — потрахалась и убила.

Я сажусь на стул на достаточном расстоянии от Наталии и Марго.

— Нет. В Химеру превращать не будем. С его даром это опасно. Да и Варвару так оттолкнем. А нам выгодно держать их вместе.

Марго раздраженно фыркает. Она ненавидит, что ее «девочка» Варя сошлась с Инквизитором. По мне, это было ожидаемо. Эта сучка постоянно что-то выкидывала. Жить с ней было как на пороховой бочке. Не знаешь, в какой момент рванет. Вспомнить хотя бы, как она в Амстердаме сбежала от меня, переколотив все в квартире. Я тогда ее чуть не придушил. Жалко, что чуть! Была бы моя воля, показал бы, кто в доме хозяин.

— Я думаю, мне стоит поговорить с Ганном. Сыграть на его чувствах к девушке…

— Ты думаешь, что парень настолько любит Варвару? — Марго скептически смотрит на Джеймса, после чего берет клубнику у сестры и закидывает в рот.

— Дорогая моя, он ради нее своих предал.

— Ну не знаю, — Марго хмыкает и начинает играться с браслетом на руке.

— Я придумаю что-нибудь. Посоветуюсь с Психологом насчет него… Шантажировать нужно аккуратно.

— Ну почему у вас так все сложно? — вздыхает Наталия, опершись на руку и состроив невинный вид. — Шантаж, Психологи, Кукольники. Будь моя воля, я бы не цацкалась ни с Анной, ни с Варей, ни с вашим Ганном. С одной бы обряд Инцииации провела, другого — сразу в Химеры, а Варьку вашу продала бы демону Баратрону. И все! Армия готова.

— Грубо действуешь, Наталия! — рычит Джеймс, практически нависая над Темной. Он, в отличие от меня, ее не боится. — Мне не нужны бездушные машины, которые через некоторое время выйдут из строя. Мне нужны люди, мои люди! Они сами должны сделать выбор. Чтобы потом их тыкать носом в этот выбор, как нашкодивших котят! — Он расслабляется и снова улыбается. — Как там в клятве? «Ибо мой выбор делаю я сам»? До этого мои методы не подводили меня. Все, кто мне нужен, так или иначе, а пришли ко мне. — Морган поворачивается ко мне и смотрит в упор. — Кстати, снова дело для тебя.

Твою мать! Опять…

— Кто?

Темный подходит к своему кейсу и достает от туда папку.

— Ее зовут Нора. Красивая девочка. Шестнадцать лет. Глупенькая, романтичная. Ты уже с такими работал.

Он подает мне папку прямо в руки. Открываю. На меня смотрит длинноволосая девочка, серенькая, худенькая, с чуть крючковатым носом, но милая. Сразу видно, не Химера. Но и Инквизитор из нее будет никакой. В глазах не читается напористость их породы. Неопределившаяся…

Под ее фотографией написаны данные. Читаю: «Нора Грод. Дания. Шестнадцать лет. Родилась седьмого марта».

— Милая, правда? Чем-то на Анну похожа. Тот же мышиный цвет. Торчит на Начале уже год и пару месяцев. Запоздалая инициация. Все никак не решится, какую сторону выбрать…

— Что за Начало? — я пытаюсь прикинуть, куда Архивариусы могли кинуть датчанку, где мне работать.

— Канада, Калгари.

Неплохо. Канада мне нравится!

— Сестры? Братья?

— Брат на семь лет старше. Ушел к Инквизиторам. Знак проявился сразу через месяц. Да там видно было, что он не наш. Да и не интересный, — Морган подходит почти вплотную. От него тоже разит парфюмом «Chanel». Они с Марго в этом схожи: любят покупать вещи одной марки, притом не запланированно.

Ко мне не спеша приближается Маргарита и заглядывает в папку.

— Нет. Анна красивее этой в сто раз. Что за дар?

Ну, конечно же, красивее! Марго просто в восторге от своих любимиц.

— Редкий дар. Талантище просто, — Морган подходит и обнимает любовницу. — Тебе понравится: эта девочка умеет пробуждать желания.

— О! — Марго, флиртуя, берет клубнику у сестры и дает откусить Джеймсу. В их исполнении это смотрится противно. — Дар Суккуба?

— Нет. Больше! Не низменные плотские страстишки, Марго. Девочка может дать цель жизни. Вложить, внушить человеку, что именно ради этого стоит жить.

Наталия разражается заливистым смехом, чем обращает на себя внимание.

— И что ты будешь делать с этим?

— Что? Я разгоню ее дар с помощью Ганна и вложу всем в головы мысль, что любить меня, почитать — цель всей их жизни.

Тут уже смеются Марго и Джеймс. Я тоже. Хорошая шутка! Только сколько в ней правды? За Морганом не постоит.

— Дорогой, когда не будет ни Инквизиторов, ни Сената, ни этих трех дураков, Старейшин, тебя и так будут почитать и любить.

— Может быть, Марго, может быть… — Он отпускает женщину из объятий. — Но диктаторов тоже не любят! Ваш Сталин тому пример.

Джеймс садится в кресло и снова принимается есть печенье, кроша на свои дорогие брюки и свитер.

— И когда мне на Начало? — интересуюсь я, прерывая довольно затянувшуюся паузу Главных, где каждый строит свои планы на «светлое будущее».

— Как привезешь Анну к нам, так можешь начинать.

— Понятно. Можно идти? А то невестушка заждалась в больнице. Апельсины, наверное, закончились.

— Иди, мой дорогой! Привет Анюте, — Морган делает пас рукой в сторону двери.

Попрощавшись, выхожу в коридор, спрятав папку в свою сумку. Дьявол! Придется опять охмурять еще одну девицу, чтобы та пошла к Химерам. Опять изучение новой пассии, ее жизни, нахождение слабых точек в характере. Дар вкладывать цель жизни… Хм… Что-то мне это напоминает. Точнее, кого-то.

Моя милая Мириам Оденкирк. Грустная печальная Мария-Тереза наших душ — неудавшийся эксперимент, закончившийся неожиданно для меня самого.

Прислужница с шикарными ногами замечает, как я ухмыляюсь своим мыслям, и на ее лице расцветает очаровательная улыбка.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — я подхожу к Лене, кажется, так ее зовут, наблюдаю, как развратный огонек желания зажигается в карих глазах.

— Ничего особенного.

К черту Моргана с его воздержанием!

— Как насчет встретиться сегодня? Я знаю одно уютное местечко. Тебе понравится.

— Я подумаю…

— Не думай. Звони, — я пишу свой номер на первой попавшейся бумажке.

Соблазнительная улыбка говорит, что позвонит. Она не дура упускать меня. Наверняка, после секса попросит замолвить словечко перед Главной, чтобы та отпустила ей грехи и перестала держать в Прислужницах. Я, конечно же, пообещаю, но не сделаю.

Иду к своей зазнобе. Анна, Аня, Анюта. Назови, как хочешь, суть та же. Люблю ли я ее? А как не любить того, кого ты сотворил своими руками, кого ты сделал таким, как тебе надо.

Красивая, покладистая, неуверенная, но со своей обидой на мир — такой я встретил ее на Начале. Долго влюблять в себя Шувалову не пришлось. Хотя сестра немного мешалась, но она не была против. Ух! Зажатая девочка превращалась в хищницу у меня на глазах. Мне льстило, как Аня смотрит на меня. Как на бога. Еще ни одна моя пассия так на меня не смотрела. Что уж говорить о нраве: слушалась меня беспрекословно. А когда научил плотским утехам, так вообще стала идеальна. Безотказная, жаждущая меня и моей любви. И как тут не любить? Как же переживал, когда она исчезла! Я еще ни за одну женщину так не переживал, как за нее: моя Анна исчезла, возможно, мертва… Варька тенью ходила по квартире и твердила, как заведенная, что сестра жива. Думал, что она чокнулась или просто внимания не хватает; я даже переспал с Варварой, чтобы присмирить, думал, что отвлечется на меня. В итоге, стало только хуже. Мне хотелось убить Варвару собственноручно, поставить ее на место, чтобы не забывалась.

И вот я получил невесту обратно.

Чертов Оденкирк испортил ее! Я вижу, как она не хочет меня, как отталкивает, уже не слушается. Ничего, Виктор! Если не пряником, так кнутом верну.

Я покупаю очередной букет из роз и заезжаю в кондитерскую французского ресторана, чтобы купить конфет. Отлично! Я готов к встрече.

— Вы к кому?

— К Шуваловой. — Толстая баба, дежурная медсестра, тут же замолкает, снова плюхнувшись на свой стул. Ненавижу больницы, русские в особенности. Если вы думаете, что Химеры достигли апогея безразличия к ценности жизни, то вы не попадали в больницу, где она обезличивается и приравнивается к стоимости оплаты лечения. Нет денег — иди подыхай. В русских больницах это еще подается с царским видом: что ни медсестра, то монаршая особа, которая неведомым образом наказана пребывать и работать здесь.

Пройдя коридор, дошел до нужной двери. Открываю и вижу стоящего призрачного Оденкирка над спящей Аней.

— Сгинь! — приказываю ему. И тот исчезает. Волна ненависти тут же опаляет меня. Тварь! Бес! Придурок! Подхожу к Анне, спит, как невинная овечка. Интересно, как далеко оба зашли? Я чую его магию вокруг нее. Раньше такого не было. Знаю, что Анька поставила блок. Похоже, он снялся, когда у нее была остановка сердца…

— Не люблю, когда мне рога ставят, Анна. Я вас отучу лазать друг к другу. Не хочешь по-хорошему, буду по-плохому.

И начинаю шептать заклинание, ставя свой блок на ее сознание, чтобы этот ублюдок к ней больше не совался.

— Не люблю, когда мое отбирают. С детства не люблю…

— Савов! Ты чего это с ней делаешь? — Я оборачиваюсь. На пороге стоит Варвара, за ней маячит ее игрушка — шотландец.

— Страхуюсь, Варвара. Чтобы на Анну не было влияния извне. Сама знаешь, как уровень восприимчивости магии меняется, когда человек физически слаб. А у Ани была остановка сердца. Считай, перезапуск системы.

— Хм! Тоже мне, нашел компьютер, — Варя говорит слишком громко, чем будит сестру, которая открывает глаза и спросонья непонимающе таращится на потолок. Надо отдать должное, у Ани потрясающие глаза, чистые, большие, блестящие. А сколько в них открытости и беззащитности! Сладкая девочка.

— Здравствуй, Аня.

Она переводит взгляд и видно, как приходит понимание, что сон кончился. Отмечаю, что Аня стушевалась, увидев меня на своей кровати.

— Привет, — она встает, шурша свежим отутюженным постельным бельем, от которого пахнет хлоркой. Тут вообще пахнет хлоркой. А также чем-то кислым, так пахнут больные.

— Я тебе конфет принес и цветы, — кладу розы на кровать, чтобы оценила красоту букета. Аня всегда любила цветы, маленькая девчачья слабость. Открываю коробку трюфелей и кладу ей на колени. Но она странно смотрит на них и легонько отодвигает.

— Спасибо. Но что-то не хочется.

— А я тебе плеер принесла и ряженку с батоном, — Варвара достает продукты и кладет их в холодильник, а Кевин — плеер ей на тумбочку.

— Как прошла встреча? — наверное, Анне Марго рассказала, где я был с утра.

— Меня снова отправляют учительствовать.

— И когда?

— Как прибуду в Америку. Но не думаю, что мы не сможем видеться. Я же должен следить за невестой в своем клане. А то там парней куча. Еще уведут.

Аня слабо реагирует на мою шутку. Черт! Что они делали в бессознательном состоянии с Оденкирком?

— Что тебе снилось? — спрашиваю как бы невзначай. Румянец покрывает ее щеки. Я еле сдерживаюсь, чтобы не показать злость на нее и любовничка.

— Да так… Разное.

— Я там был?

Она улыбается и опускает глаза, после чего уходит от ответа, съедая конфету. Ну-ну! Я из тебя эту дурь выбью. Не придет больше он к тебе. Забудь.

— А у вас как дела? — я встаю и смотрю на несуразную пару: Инквизитор и Химера. Старо предание… Сколько их было, таких пар! И мало, кто остался вместе.

— В порядке. Живы.

Я перевожу взгляд на рыжего шотландца: тощий, смазливый и носатый. Девочки любят, когда у парней такие острые, четкие профили, как у Ганна. Интересно, что нашла Варька в этом сопляке?

— Марго злится на тебя. За то, что воздействовал на Аню.

— Нет! Виктор, скажи ей, чтобы не думала даже наказывать Кевина! Это я виновата! — звонкий голос Аньки разрезает нашу тихую беседу. — Я ей сама скажу!

Заклинило же этих сестричек на Инквизиторах.

— Успокойся. Наказывать Кевина никто не будет. Он же не Химера. — Я поворачиваюсь и улыбаюсь Ане, чтобы успокоилась. А то аж выпрыгивает из своей футболки из-за любимчика Сената. Этому сопляку везет вдвойне: что дар сильный и что с Варей.

А так бы Марго даже думать не стала: быстро отправила бы к Наталии. А та сотворила бы с ним, что в голову взбредет, вплоть до расчленения и каннибализма. У этой бездушной бабы давно крышу рвет. Вороны боятся свою Темную, но и в другие кланы рыпаться не смеют.

— Заберите меня отсюда, а? Что вы меня сюда поместили? Я как в Карцере! Нет. Хуже!

— Отдыхай. Набирайся сил. Тебя тут проверяют на каждом аппарате. Следят за тобой, — Кевин улыбается и пытается уговорить нахохлившуюся Аню. Я ее понимаю, тут и пяти минут не выдерживаешь, а мы с Варварой тут на несколько дней заперли несчастную.

— Ладно, дорогая, я пойду. Дела не ждут. — Я целую руку, ощутив тонкую хрупкую кисть в своей руке. — Не возмущайся. Мы тебя все любим и хотим, чтобы ты восстановилась поскорей. А то напугала нас.

Я целую ее в щеку. Пока только в щеку. Поцелуи в губы я потребую позже.

— Я тебя люблю, — шепчу ей на ухо, играясь с локоном. После чего прощаюсь, желая побыстрее уйти отсюда. Уже на пороге из больницы на мой телефон начинают звонить с неизвестного номера.

— Да?

— Виктор? Это Лена. Мы сегодня виделись в офисе у Марго и Джеймса. Помните?

— Конечно.

— Я уже освободилась на сегодня и жажду увидеть вас и ваше обещанное уютное местечко…