Игра в Реальность. Всё по закону

Елена Райдос, 2020

Не было ли у вас такого чувства, что нашей жизнью кто-то управляет? Причём этот «кто-то» вовсе не имеет цели сделать нас счастливыми, а наш мир процветающим. Вроде бы никто особо нас не принуждает, но со временем мы вдруг обнаруживаем, что несвободны в своих поступках, а то и в мыслях. Для нового демиурга Земли подобная ситуация в его хозяйстве оказалась полной неожиданностью, тем более, что никаких признаков внешнего вмешательства замечено не было. Пятая книга «Всё по закону» из серии «Игра в Реальность» посвящена разгадыванию этой непростой загадки нашей жизни.

Глава 2

Три обезглавленных тела смотрелись на живописной лесной полянке как-то неуместно, да и в целом сцена недавнего сражения выглядела неестественно до безвкусицы. Лепестки ромашек, забрызганные кровью, чёрные обугленные проплешины среди изумрудной зелени, и яркое солнышко, игриво пускающее зайчиков, отражаясь от разбросанного в траве оружия.

— Сюр какой-то, — сквозь зубы пробормотал Вертер, удивлённо озираясь по сторонам.

По просьбе Сабина Защитник выслеживал эту троицу в своей родной Реальности Земли всю последнюю неделю. Парни неплохо умели маскироваться, да и в манёвренности едва ли уступали преследователю. Они быстро обнаружили, что им сели на хвост, но то ли у них не хватило ума, чтобы вовремя ретироваться в свою пятимерную Реальность, то ли, наоборот, было с избытком самонадеянности и нахальства, чтобы, несмотря на погоню, продолжать рыскать по окрестностям, наводя ужас на местное население. Рано или поздно этому наглому рейду должен был прийти конец, причём вполне закономерный и предсказуемый, удивление вызывало лишь то, что ликвидация шайки вовсе не была заслугой Защитника.

— Зачем ты так грубо, Вер? — раздался недовольный голос Сабина за его спиной. — На Райдо ты трупов не оставляешь, выясняешь отношения с нарушителями в пятимерной Реальности. Что это за дискриминация моего мира?

— Ты будешь смеяться, Санни, — Вертер недоумённо обернулся, — но это не я.

— Хочешь сказать, что у нас тут завёлся кто-то, помимо тебя, способный снести головы трём вооружённым лучевиками головорезам? — скептически скривился Демиург.

— Что я врать тебе буду? — огрызнулся Вертер. — Похоже, у меня появился помощник.

— Или конкурент, — Сабин небрежно кивнул на вооружённого мужчину, который стоял у самой кромки леса и с интересом наблюдал сцену разборок между Демиургом и Защитником.

Поняв, что его заметили, мужчина не спеша пошёл к живописной группе на полянке. Выглядел он весьма импозантно, лет тридцати, высокий, хорошо сложенный, с красивым мужественным лицом. Чёрные глаза смотрели из-под густых бровей с явным превосходством и как бы даже снисходительно. Объяснение его неуместной, с точки зрения Защитника, снисходительности обнаружилось очень скоро, вслед за чернооким красавцем на поляну из-за деревьев начали просачиваться другие зрители, а может быть, и участники предстоявшего спектакля. Буквально через минуту этих участников уже набралось человек двадцать, все они были довольно крепкими парнями и к тому же вооружёнными до зубов. Пока массовка собиралась, их, судя по манерам, главарь вальяжной походкой приблизился к Вертеру с Сабином.

— Ваши знакомые? — полюбопытствовал он, небрежно кивая на трупы.

При этом черноглазый старательно изобразил на своём лице умильную гримасу, которая, по всей видимости, должна была означать сочувствие, однако его правая рука уверенно легла на рукоять лучевика. Его банда, уже не скрывая своих намерений, изготовилась к очередной расправе или к зрелищу, как получится. Однако ни на Вертера, ни на Сабина эта демонстративная агрессия не произвела ни малейшего впечатления.

— Ага, це́лую неделю их выслеживал, — радостно заявил Защитник с таким видом, словно только что получил желанный подарок. — Это твоя работа?

— Не стану отрицать очевидного, — уже более миролюбиво согласился убийца. — Мы коллеги?

— Похоже на то, — Вертер добродушно ухмыльнулся. — Ты ведь знаешь, кто они?

— Мишень, — небрежно бросил черноглазый. — У тебя другая информация?

— Так ты наёмник, — грубо встрял в разговор Сабин, скривившись в презрительной ухмылке. — А можно узнать, кто твои наниматели?

— По-моему, тебе сейчас следует не задавать вопросы, а отвечать, — огрызнулся черноглазый, делая выразительный жест в сторону своей ватаги, только и ждавшей команды, чтобы броситься на наглецов, посмевших проявить неуважение к их главарю.

— А что ты хочешь знать? — Вертер счёл необходимым переключить внимание на себя. — Спрашивай, нам нечего скрывать.

Ему вовсе не улыбалось устроить здесь ещё одно побоище, тем более с потенциальными союзниками, а вот Сабин отчего-то вёл себя откровенно вызывающе, он стоял в расслабленной позе и с насмешливой ухмылочкой рассматривал командира ватаги, словно тот был какой-то зверушкой в зоопарке. Вертеру было совершенно непонятно, что за муха укусила Демиурга, чтобы тот ни с того, ни с сего принялся провоцировать незнакомого человека на ответную агрессию, он повернулся к насмешнику, чтобы его урезонить, и естественно оказался к черноглазому боком. Ватажник, который явно уже собирался переходить от разговоров к действиям, вдруг застыл с открытым ртом и выпученными глазами. Вертер проследил за его взглядом и обнаружил, что тот буквально приклеился к его мечу, покоившемуся в ножнах за спиной.

— Нравится? — дружелюбно спросил он черноглазого.

Тот с трудом оторвал глаза от крестообразной рукоятки меча и перевёл взгляд на его хозяина.

— Мне вдруг показалось, что я уже видел этот меч раньше, — смутился ватажник.

— Это вряд ли, — усмехнулся Вертер. — Так ты охотился за этими типами по заказу?

— А ты за идею? — в голосе ватажника промелькнула скрытая злость.

У Вертера вдруг возникло уверенное ощущение, что парню было откровенно не по нраву называться наёмником. Возможно, им движет нечто иное, нежели нажива, а они с Сабиным тут на него наезжают не по делу. Ситуацию следовало срочно исправлять.

— Можешь мне не верить, — Защитник очень постарался, чтобы его голос звучал убедительно, — но моя цель — уберечь этот мир от таких вот хищников. Это трёхмерные проекции пятимерных ублюдков из иного мира. К сожалению, они вернутся, уничтожить пятимерное существо в трёхмерном мире невозможно.

— А ты кто такой? — ватажник резко повернулся к Сабину. — Ты тоже защищаешь миры от хищников?

— Угадал, — Демиург насмешливо подмигнул распалившемуся атаману. — Нам пора, — неожиданно объявил он, обращаясь к Вертеру, и демонстративно отвернулся.

Рука оскорблённого ватажника инстинктивно потянулась к оружию, и Вертер понял, что драки всё же избежать не удастся. Он быстро огляделся, оценивая обстановку, но в этот момент ладонь Сабина легла ему на плечо, и мир раскололся. В следующую секунду они уже оказались на совсем другой лужайке, окружённой величественными дубами. Вертер легко узнал антураж эльфийского леса, первого мира Сабина, который тот так и не решился бросить на произвол судьбы, даже став Демиургом, хотя вроде бы теперь владел всем миром Земли.

— Какого чёрта ты творишь, Санни? — возмутился Защитник. — Эти парни могли бы стать моей командой на Земле, нужно было только потолковать с ними по-человечески. Я же не могу разорваться на три мира, а теперь мне с этим черноглазиком уже ни за что не поладить.

— Тебе и так с ним не поладить, — Сабин снисходительно хмыкнул. — Вер, когда ты возьмёшь за правило проверять ауры тех, с кем общаешься?

Вертер мгновенно остыл. Не в первый уже раз он попадал в переделки из-за того, что пренебрегал проверкой ауры своих оппонентов. Однажды эта его небрежность уже привела к смерти Лики, да и сам он тогда выпутался только чудом. Кстати, в качестве чуда выступил тот же Сабин.

— Кто он? — нетерпеливо потребовал Вертер, — Колись, или я пойду обратно изучать его ауру.

— Мог бы и сам догадаться, кого один только вид твоего меча повергает в состояние шока, — Сабин весело подмигнул растерявшемуся Защитнику, — чай, не в перво́й тебе приходится сталкиваться с подобной реакцией.

— Быть того не может, — пробормотал Вертер. — Она же…

— Сначала Амар, потом Амрита, — Демиург, уже не стесняясь, расхохотался. — Интересно, его имя в этом воплощении тоже означает «бессмертный»? Или наш бравый командор уже передумал веселить судьбу своим самонадеянным зазнайством?

Новость была не из приятных, нарваться на бывшего смертельного врага означало для Защитника прямо-таки роковое невезение, тем более, что на этот раз тот, похоже, оказался его ситуативным союзником. Но с Игрой в Реальность не поспоришь, у неё все ходы прописаны заранее.

— Эх, жаль, что он снова мужиком воплотился, — Вертер с сожалением покачал головой, — Амрита была такой милашкой, особенно, в том обтягивающем комбинезончике.

— Это когда она тебя едва не прирезала? — съязвил Сабин.

— Вот ты зануда, — огрызнулся Защитник. — Сколько уже можно вспоминать о том случае? Да, я подставился, купился на Амритину разводку. Могу ещё раз повторить, если тебе это доставит удовольствие.

— Ладно, пойдём в дом, потолкуем, — миролюбиво отозвался Сабин, — эту ситуацию следует обсудить без спешки.

Через несколько минут друзья уже с комфортом устроились на балкончике одного из домов эльфийского леса, построенного в ветвях величественного дуба. Осушив бокал с прохладным вишнёвым соком, Вертер принялся рассуждать.

— Итак, наш бессмертный Амар снова в своей ипостаси командора, — с ухмылкой заметил он, — и снова у него нашёлся хозяин. Интересно, а сам по себе этот парень существовать не умеет? Хотя не похоже, что он старается за деньги, как думаешь, Санни?

— Согласен, он откровенно оскорбился, когда я назвал его наёмником, — подтвердил Сабин.

— Но про сущность этих пришельцев он, похоже, ничего не знал, — продолжил рассуждать Защитник, — значит, его использовали втёмную. И кто же эти благодетели человечества?

— Это я выясню, — Сабин самоуверенно махнул рукой, — Демиург я или где? Меня другое сейчас занимает: как наш командор оказался в этой альтернативной Реальности?

— Так он же Мастер Игры, — Вертер исподлобья глянул на Сабина, — или я чего-то не знаю?

— Понимаешь, Вер, — Сабин смущённо отвёл глаза, — я же заблокировал способность Амриты к перемещениям, когда она попыталась тебя зарезать. А потом этот твой бывший ученик её убил, и я уже не успел снять блок.

— Ого, нехилые у нашего командора нынче хозяева, если смогли справиться с твоим блоком, — Вертер зацокал языком. — Теперь понятно, почему он им служит, видимо, ему посулили нечто гораздо более ценное, чем богатство.

— Думаешь, власть? — поинтересовался Сабин.

— Да брось, — отмахнулся Вертер, — способность управлять людьми у нашего командора в крови, власти он и сам возьмёт, сколько пожелает. А вот могущество Творца — эта морковка будет послаще мёда для некоторых ослов.

— Похоже, ты прав, — Сабин расслабленно откинулся в кресле. — Что ж, ситуация не такая уж негативная. Какой-то Творец задумал избавить мир Земли от пришлых паразитов и нанял профессионального воина для охоты, посулив ему помощь в развитии его сознания. Наверное, тебе сто́ит с этим Творцом познакомиться и объединить усилия.

— Ага, сто́ит, — Вертер задумчиво покрутил в пальцах пустой стакан, — а может быть, и нет. Отчего-то мне не хочется брать в помощники командора.

— Так ведь он ничего не помнит, — пожал плечами Сабин, — а боец из него просто супер, сможешь оставить его здесь, вместо себя.

— А если вспомнит? — Вертер в упор поглядел на Демиурга. — Тогда он начнёт охотиться уже за моей головой, а может быть, и за твоей тоже, но главным объектом охоты станет мой меч.

— Да, имея в хозяевах Творца, вернуть себе память о прошлых воплощениях — не проблема, — согласился Сабин. — Ладно, я выясню, кто нанял нашего командора и чем расплачивается за его услуги, а ты пока держись от него подальше.

— Вообще-то, меня не так-то просто убить, — фыркнул Вертер, — пусть попробует. Но воевать с человеком, который делает с тобой одно дело, как-то неправильно, тут я с тобой согласен.

Некоторое время друзья молчали, обдумывая создавшееся положение. Судя по тому, какой печалью наполнились их глаза, мысли Демиурга и Защитника текли в одном направлении. Игра в Реальность никогда не оставляет свои сценарии незавершёнными. Она с бараньим упорством сталкивает лбами своих Игроков, заставляя их сбалансировать возмущения в энерго-информационном поле, порождённые их прошлыми поступками. Эти как бы случайные встречи могут длиться из века в век, пока один из Игроков не решится наконец поставить в конфликте большую жирную точку, отказавшись от мести. Много лет назад судьба свела Вертера и Амара в смертельной схватке, и кровавый след протянулся из прошлого в настоящее. На данный момент перевес был на стороне Вертера, и Амару предстояло решать, захочет ли он прекратить кровопролитие.

— Вер, а ты никогда не думал, что могло бы случиться, если бы ты тогда пощадил Амара? — задумчиво спросил Сабин.

— Тогда бы его прикончил ты, — усмехнулся Вертер.

— Да, наверное, ты прав, — Сабин грустно улыбнулся. — Но как бы тогда сложились ваши с ним отношения?

Вертер задумался. В те далёкие времена он искренне ненавидел Амара, который принёс столько боли его близким и ему самому, он жаждал мести. Игра предоставила ему шанс отомстить, но казнь командора, увы, не принесла мстителю душевного покоя, только досаду и сожаление. Если честно, Вертер начал раскаиваться практически сразу, уже когда стоял над обезглавленным телом и смотрел, как отрубленная голова его врага катится по склону холма. Если бы можно было развернуть те события вспять, он бы точно отказался от роли палача, но сделанного не воротишь, и запоздалым раскаянием не затереть оставленный в прошлом глубокий кармический след. Одна кровь всегда порождает другую, и, вернувшись в наш мир Амритой, казнённый командор убил Лику, едва снова не убил сестру Вертера и его самого, и похоже, на этом он не остановится, если вспомнит про прошлые обиды. А ведь всё могло сложиться совсем иначе.

— Знаешь, Санни, — в голосе Вертера отчётливо послышалась горечь, — а ведь мы могли бы стать друзьями с Амаром. Если бы он ни выкинул тот подлый трюк с трансгрессией, я бы, наверное, его пощадил, но он сам виноват, нужно было драться честно.

Пожалуй, ему до сих пор было больно вспоминать, как обозлённый неожиданным отпором своего менее опытного противника командор напал на него со спины, использовав свои способности Мастера Игры. А ведь этот поединок вообще не должен был состояться, по-хорошему, пленённого Амара следовало тупо прикончить за все его художества. Так нет же, щепетильный Вертер предоставил своему врагу возможность отстоять свою жизнь в честном поединке, а тот отплатил за великодушие подлостью. Стоит ли удивляться тому, что обозлённый его подлым трюком противник таки довёл свою месть до конца?

— Ты когда-нибудь задумывался, почему Амар позволил тебе себя убить? — вопрос Сабина прозвучал явным диссонансом покаянным размышлениям Вертера.

— Чего!? — возмутился тот. — Да он сопротивлялся до последнего, даже пошёл на жульничество, когда понял, что проигрывает. Тоже мне, позволятель.

— Вер, не тупи, — губы Сабина скривились в насмешливой гримасе, — если Амар смог переместиться тебе за спину во время поединка, то уж как-нибудь улизнуть с импровизированного эшафота для него не составило бы труда, однако он покорно подставил шею по твой меч. Я думаю, Амару стоило серьёзных усилий удержаться от соблазна сбежать.

Вертер застыл с открытым ртом, этот элементарный расклад почему-то раньше не приходил ему в голову. Конечно, далеко командору было не убежать, из мира тюрьмы для него не было выхода, но побороться за свою жизнь он мог даже с отрубленной кистью и уж тем более мог избежать позорной казни. Но Амар покорно встал на колени и позволил отрубить себе голову. Это действительно как-то противоречило его предыдущим отчаянным попыткам спастись, и Вертер, как ни старался, не видел причин этой покорности судьбе.

— Похоже, у тебя есть версия, — обиженно пробурчал он. — Излагай.

— Дело в том, Вер, что его приговорил вовсе не ты, а его собственный меч, — пояснил Сабин, — приговорил за ту подлянку, что он позволил себе во время поединка. Амар совсем не готов был проиграть какому-то желторотику, который и за меч-то впервые взялся всего год назад. Это я про тебя, если что.

— Да я и не спорю, — Вертер хмуро глянул исподлобья, — он тогда был явно сильнее технически и, главное, опытней. Меня спасло только моё нахальство и упрямство.

— Но мечу резоны его хозяина были неинтересны, — продолжал излагать свою версию Сабин, — коли ты совершил подлость, то владеть таким оружием недостоин. Вот меч его и бросил.

— Как это бросил? — Вертер снова принялся возмущаться. — Это я отрубил Амару кисть, в которой он держал меч, так что это я их, так сказать, разлучил.

— Вер, ты же не мог не заметить, что у этого меча есть сознание, — пожурил своего собеседника Сабин, — он вполне в состоянии действовать независимо от своего хозяина, например, для его защиты. Если бы меч захотел, то отбил бы твой удар, а он, я думаю, намеренно подставил руку Амара под твой клинок, и тот, как опытный боец, не мог этого не понять. Наш командор, похоже, раскаялся и согласился с приговором своего меча.

— Так чего же тогда Амрита мне мстила, если я просто был орудием в руках судьбы? — Вертер недоверчиво скосил глаза на своего собеседника.

— Кто знает? — Сабин хитро улыбнулся. — Возможно, если бы ты не устроил ему тогда унизительную казнь с отрубанием головы, а просто прирезал бы нашего командора, то его реинкарнация и не стала бы тебе мстить. А может быть, его обидело то, что ты так и не понял, что великого воина победил его собственный меч, а не какой-то самонадеянный юнец. Ну и наконец, Амрита, по-видимому, посчитала тебя недостойным владеть этим волшебным оружием, а значит, тебя следовало убить, а меч забрать.

— Интересная история, — усмехнулся Вертер, — получается, всё дело в этом мече. Ты не забыл, что он сам меня выбрал? Бросил своего хозяина, а потом и хозяйку.

— Думаю, если ты отдашь меч нынешней реинкарнации Амара, то тот успокоится, — сделал предположение Сабин.

— Ну нет, — Вертер неосознанно положил ладонь на крестообразную рукоятку, — не дождётся. Если меч сам решит вернуться, тогда другое дело, а против его воли я распоряжаться им не стану. Сам же говоришь, что у моего меча есть сознание, а значит, и свобода воли. А если этот мстительный командор снова ко мне полезет, мы с мечом с удовольствием отправим его обратно в ад.

Речь Вертера была наполнена таким пафосом, что Демиург не сдержавшись расхохотался. Защитник некоторое время обиженно наблюдал за насмешником, а потом беззаботно присоединился к его веселью.

— Кстати, Санни, — спросил он сквозь смех, — ад на самом деле существует? А рай?

— Вер, ну что за глупости, — фыркнул Сабин, — как можно верить в эти сказки?

— Не знаю, не знаю, — Вертер покачал головой, — обычно во всех сказках под слоем выдумки всегда кроется зерно истины. Ты бы проверил своё хозяйство, Демиург, на предмет наличия вышеупомянутых субстанций. А вдруг где-то в самом дальнем уголке нашлось-таки местечко для рая и ада? Земля ведь совсем не маленький мир, можно и пропустить какие-то детали.

— Обещаю, как только разгребу срочные дела, обязательно поищу райские кущи и адские сковородки, — рассмеялся Сабин.

Вот только смеялся он напрасно, и последующие события наглядно показали, кто обычно смеётся последним. В сказках действительно далеко не всё является выдумкой, тем более в таких мрачных сказках, как земные религии.

***

Ульрих рассеянно смотрел в окно, в пол-уха слушая доклады наблюдателей. Всё, что они скажут, он знал заранее, так как это была далеко не первая его реинкарнация в статусе Магистра, и привычная процедура уже давно набила оскомину. К тому же Ульрих был уверен, что даже если и пропустит что-то существенное, то его второе я зафиксирует всё в точности, и сам поднимет упущенную Магистром тему. Впрочем, в данном случае ещё неясно, кто был первым, а кто вторым я, делившими одно тело, и Радвила не упустил шанса напомнить своему носителю о реальном раскладе сил в этом щекотливом вопросе.

— Ули, дорогой, — раздражённо процедил он в голове Магистра, — тебе не кажется, что не следует манкировать своими обязанностями? Я ведь могу и без тебя обойтись, мне не привыкать отправлять твоё сознание в карцер.

В первый момент Ульрих сжался, страх холодными щупальцами вцепился в его сознание, поднимая волну паники. Он отлично знал, что Радвила обычно не бросается подобными угрозами просто так, отключить сознание своего носителя от всех каналов восприятия было его излюбленным способом наказания. О своих прошлых заключениях в так называемом карцере Ульрих вспоминал с содроганием и ужасом, однако в этот раз его реакция на угрозу оказалась, скорее, инстинктивной, нежели осознанной, он внезапно с удивлением понял, что ему больше не страшно.

— Давненько ты не прибегал к угрозам, — лениво отозвался Магистр. — А что, давай. Темнота, тишина и никаких ощущений, просто курорт.

— Ага, вот только через пару дней на этом курорте ты начнёшь бодренько сходить с ума, — огрызнулся Радвила. — А ведь я могу и месяц тебя там продержать, а то и вообще забыть о твоём существовании. Роль Магистра не такая уж сложная, думаю, я справлюсь без помощников.

Некоторое время Ульрих молчал, обдумывая своё положение. Ему было тошно от одной мысли, что приходится делить тело с каким-то могущественным мерзавцем, но то, что этот мерзавец принуждал его делать, было стократ хуже.

— Знаешь, Радвила, — наконец отозвался он, — может быть, так будет даже лучше, я свихнусь и не буду больше участвовать в твоих махинациях. Думаешь, я не понимаю, к чему ты ведёшь мой мир?

— Талас — это ещё не весь мир, а только одна из альтернативных Реальностей, — привычно поправил своего носителя подселенец.

— Плевать, — прервал наставление Ульрих, — для меня Талас — это и есть весь мир. Мой мир. И в нём уже почти не осталось свободных личностей. Зачем ты превращаешь людей в безвольный скот?

— А как же иначе их можно было бы доить? — Радвила ехидно захихикал. — Свободных людей ведь трогать нельзя, а я законы не нарушаю. Но тебе-то чего волноваться, Ули? Тебе роль дойной коровы не грозит.

— Да, у меня куда более важная роль, — горько усмехнулся Магистр, — роль дойного агрегата.

— Что ж ты раньше-то не возмущался, когда пустил меня в свой разум? — насмешливо поинтересовался подселенец. — Да нет, это я ещё смягчаю формулировки, ты сам меня призвал. Неужто так захотелось стать великим магом, что о последствиях своих манипуляций подумать времени не хватило?

Упрёк был вполне справедливым, и от этого Ульриху сделалось совсем тошно. Он старался даже не вспоминать о тех временах, когда двое безмозглых юнцов, погнавшись за обещаниями дармового могущества, провели ритуал призвания высшей сущности. Вот только обещанного могущества они так и не получили, а, вместо этого, стали пленниками иномирного подселенца.

— А ведь ты меня обманул, Радвила, — Ульрих зло выругался, — ты так и не дал мне способностей, о которых мы договаривались. Чудеса, что мне временами приходится демонстрировать братьям, сотворяешь ты сам.

— Какая разница, — в голосе подселенца явственно слышалось искреннее недоумение, — эти олухи всё равно обо мне ничего не знают, для них могущество олицетворяется тобой, мой великий и ужасный Магистр. Хватит хандрить, Ульрих, нам с тобой предстоит решить одну весьма щекотливую задачку. Вот послушай, что говорит этот наблюдатель о новой религиозной секте на Таласе. Она называется Просвещение.

— И чем эта секта так тебя заинтересовала? — небрежно бросил Магистр. — Таких сект пруд пруди.

— Нет, мой милый, эта секта особенная, — Радвила сделал акцент на последнем слове. — А хочешь знать, чем особенная? Тем, что это вовсе не секта. Ребята из Просвещения откуда-то нарыли истинные знания о мироздании и начали их распространять с упорством носорога.

— Предлагаешь натравить на них церковников? — безразлично поинтересовался Ульрих.

— Ни в коем случае, — Радвила аж поперхнулся. — Мы будем их холить и лелеять, удобрять и поливать, пока они ни зацветут пышным цветом. И вот тогда те люди, которые ещё остались на Таласе, сами придут к ним, вернее, уже к нам. Ведь пока Просвещение будет из скромного росточка превращаться в могучее древо, у нас будет уйма времени, чтобы прибрать к рукам всю верхушку этой замечательной конторы. А значит, из чисто просветительской организации они очень резво превратятся в ещё один эгрегор, и на этот раз в него попадёт как раз нужный нам контингент. Противникам религий ведь тоже нужно во что-то верить, вот мы и удовлетворим их насущные потребности. Как тебе такой план?

— Мерзко, нагло и подленько, — прокомментировал Ульрих, — всё, как ты любишь.

Радвила не ответил, только от души расхохотался в голове у своего носителя. Обстоятельства складывались просто отлично, он бы и сам не придумал ничего лучше, чем создать такую восхитительную приманку для ищущих умов свободных обитателей Таласа. Похоже, его миссия в этой Реальности мира Земли вступала в свою заключительную стадию.

— Радвила, а как всё закончится? — Ульрих словно подслушал потаённые мысли своего подселенца. — Что станется с моим миром, когда никого не останется?

— Я заберу тебя в иную Реальность, — беспечно промурлыкал захватчик, — тебя и Генриха. Не терять же времени даром, пока один из вас отсиживается в посмертии. Вы так мало живёте, мой милый, но тут ничего не поделать, такими вас создал бывший Демиург, чтоб ему пусто было.

— Я не про себя спрашиваю, — прервал его стенания Ульрих. — Что станется с населением Таласа?

— Откуда такие мазохистские наклонности, — Радвила насмешливо фыркнул, — зачем тебе это знать? Это будут уже не люди, просто животные.

— Ответь! — Ульрих едва ни произнёс это слово вслух.

— Ладно, не психуй, — примирительно промурлыкал Радвила, — расскажу, если уж тебе так хочется знать. Это называется жатва, после неё этот мир практически опустеет, а потом Демиург его снова заселит. Они всегда так делают.

— Всегда?! — Ульрих уже едва сдерживался, чтобы ни заорать. — Ты хочешь сказать, что Талас — не первая Реальность, которую ты уничтожаешь?

— Так, Магистр, ты либо сам успокоишься, либо это за тебя сделаю я, — на этот раз голос подселенца прозвучал зловеще. — Я беру на себя управление твоим телом, а ты пока обдумай своё положение.

Сознание Ульриха привычно зависло, словно пузырёк воздуха в глицерине. Он больше не мог ощущать своего тела, хотя зрение и слух сохранились, а ведь Радвиле ничего не стоило и их отключить. Обычно подселенец использовал эту меру в качестве наказания, чтобы настроить своего носителя на конструктивное сотрудничество. Нужно сказать, что это была весьма действенная мера. Оставаться в сознании, но при этом абсолютно без каких-либо раздражителей было настолько тяжело, что Ульрих готов был на всё, только бы избежать этой пытки. Однако сейчас он поймал себя на странной мысли, что предпочёл бы ничего не видеть и не слышать. Пленник в собственном теле, он, казалось бы, давно свыкся со своей участью, ан нет, оказывается, он всё ещё на что-то надеялся, и утрата этой надежды превратила его смирение в отчаяние.

И о чём они только думали с Генрихом, двое амбициозных и ленивых учеников магической школы, мечтавших о могуществе и власти, но не светской, а истинной власти над Реальностью. Конечно, они были не единственными студентами, которые лелеяли мечту стать всесильными магами, амбиции были главной движущей силой в школе. Вот только остальные корпели над трактатами и проводили бессонные ночи в изматывающих практиках, а Два ЛИха, как звали приятелей сокурсники, решили, что поступательный путь к знанию не для них, и принялись искать волшебную таблетку всевластия. Да, Радвила не врал, они сами его призвали и заключили с ним соглашение. С тех пор из школьных приятелей Генрих и Ульрих превратились в кровных родственников, становясь попеременно то отцом, то сыном друг друга. А хитрый подселенец со смертью одного из них просто перепрыгивал в тело другого, заставляя новенького подтвердить свою клятву верности с помощью мудрёного ритуала.

Очень похоже, что Генрих тоже уже наелся этого могущества до рвоты, недаром он попытался предупредить своего сменщика, как только подселенец покинул его умирающее тело. Слишком поздно, ритуал, отработанный сотнями лет, не давал сбоев. Страх мучительной смерти, плюс манипулятивные техники сделали своё дело, в очередной раз превратив Ульриха в оружие, с помощью которого пришелец последовательно и беспощадно уничтожал его мир. За десятки воплощений пленник перепробовал всё от открытого бунта до коварных интриг и успел убедиться в полной бесперспективности сопротивления. Пару раз он даже пытался покончить с собой, но Радвила всегда был на чеку и перехватывал управление его телом до того, как Ульрих успевал причинить себе травму, несовместимую с жизнью, а прочие раны, даже очень тяжёлые, подселенец излечивал в считанные секунды.

— И почему люди не умирают от полной безнадёги и отчаяния? — в очередной раз посетовал пленённый Магистр. — Это ведь тоже сродни болезни.

Увы, всесильный захватчик не позволял своему носителю отдать концы до тех пор, пока его преемник не был подготовлен к несению вахты, а потом, откуда ни возьмись, на старого носителя враз обрушивались все недуги, и из могучего мужчины он в считанные дни превращался в развалину. Вот только обычно Радвила не заставлял их умирать так долго и мучительно, как умирал на этот раз Генрих. Что же такое тот натворил, коли подселенец решил над ним поизмываться?

— Он сам так захотел, — отозвался Радвила на мысленный вопрос своего носителя, — решил таким образом себя наказать. Глупец, это совершенно ничего не меняет, но я не стал спорить, позволил ему умереть естественным путём.

Что ж, это неудивительно, чувство вины перед ни в чём не повинным человечеством давно уже стало постоянным спутником жизни двух непутёвых магов, и искупления грехов ждать не приходилось.

— Не думай, будто я не понимаю, что вы с Генрихом давно перегорели, — сочувственно произнёс Радвила. — Люди — слишком чувствительные и хрупкие существа.

— Так отпусти нас, — с тоской воззвал Ульрих к своему мучителю. — Разве нет других людей? Заведи себе новых носителей, а мы с Генрихом умрём, всё забудем и спокойно уйдём в небытие вместе с остальными жителями Таласа.

— Ты уж потерпи немного, Ули, недолго осталось, — в голосе Радвилы снова зазвучало сочувствие. — Мне сейчас менять носителя совсем не с руки, сознания ведь очень долго притираются друг к другу, вырабатывают синхронность восприятия, как бы вступают в резонанс. Разве ты не помнишь, сколько твоих воплощений мы воевали, пока ни пришли к взаимовыгодному сотрудничеству?

— Ага, пока ты меня ни скрутил, — горько заметил Ульрих. — Давай называть вещи своими именами.

— Хочешь правду, — насмешливо бросил Радвила, — изволь, мне скрывать нечего. У тебя с самого начала не было шансов, Ули, только зря трепыхался. Люди вообще не умеют держать удар, рано или поздно все вы ломаетесь. То ли дело ваши предшественники, венны, те были крепкими орешками, с ними вообще невозможно было поладить, пока эти упрямцы ни утратили свою свободу.

— Их ты тоже обдурил? — безразлично спросил Ульрих.

— Нет, веннами практически невозможно было манипулировать, — Радвила тяжко вздохнул. — Если бы ни помощь Демиурга, пришлось бы отказаться от этого мира.

— Странно, мне казалось, что Демиурги призваны защищать свои миры, — удивился Магистр.

— А ему как раз и пришлось защищать мир от слишком ретивых обитателей, которые едва ни отправили этот мир в небытие, — подселенец ехидно захихикал. — Вот только одного этот великий правитель не учёл, самим веннам и в голову бы не пришло ставить такие рискованные эксперименты в месте своего обитания. Так что пришлось им посодействовать.

— Понятно, — в голосе Ульриха явственно чувствовалась усталость, — без тебя всё-таки не обошлось. И что же сделал Демиург?

— Именно то, над чем мне сейчас приходится трудиться изо дня в день, — раздражённо прошипел Радвила, — лишил своих подданных свободы воли. Вот это был настоящий праздник, жаль, что продлился он недолго. Веннов не стало, старый Демиург жёстко поплатился за самоуправство, а новый Демиург заселил свой мир людьми и вернул им их законные права. Вот и приходится мне теперь работать с каждым жителем по отдельности. Настоящая каторга, должен тебе признаться.

— Ради чего всё это? — Ульрих безнадёжно вздохнул.

— В мироздании есть только одна по-настоящему ценная вещь, — наставительно произнёс подселенец, — это жизненная сила воплощённых сознаний. И отдать свою силу эти сознания должны сугубо добровольно. Вот такая непростая задачка.

25 день колиты, 784 год от Исхода

Вот я и стала взрослой и самостоятельной, живу в общежитии при Университете, учусь, наслаждаюсь независимостью. Как-то я не очень радостно звучу, не находишь, дневничок? Так и есть, мне одиноко и тоскливо. Все мои приятели из школы разлетелись кто куда, а местные снобы считают ниже своего достоинства общаться с простолюдинкой. И какого чёрта я сунулась в Виндомский Университет? Это же просто отстой. Именно сюда правящие кланы сдают своих деток, чтобы им немного вправили мозги после домашнего начального обучения. Хотя напрасно я ною, попала я сюда не от хорошей жизни, выбора не было. В Урицкий Университет меня не взяли, там при поступлении на практическую магию нужно уже владеть азами трансгрессии, а у меня, хоть ты тресни, не получается перемещаться, я даже не вижу альтернативных Реальностей. Вот такая засада.

Впрочем, могло быть и хуже. Это мне ещё повезло, что им нужен был мастер по длинной руке, а то пришлось бы мне прозябать в каком-нибудь захолустном колледже в глухой провинции. Всё-таки Виндом — это престижно. Опять же, есть возможность задружиться с кем-нибудь, кто через десяток лет, возможно, станет важной шишкой, может быть, даже войдёт в Совет кланов. Странно, год назад от такой перспективы я бы млела, как кусок масла на сковородке, а теперь мне это безразлично. Нет, вру, вовсе не безразлично, меня тошнит от одной только мысли, что нужно будет всю жизнь общаться с этой публикой. Как же быстро улетучиваются подростковые мечты при столкновении с действительностью.

Поскольку в мажорную тусовку меня не приняли, я от нечего делать засела за книжки и в итоге закончила первый семестр пятой на курсе. Это из почти двухсот человек, между прочим. Так что на каникулы я ехала домой победителем. Боже, как же я соскучилась по родителям, по своему дому и даже по Люку. Кстати, о Люке. Этот проныра словно почувствовал, что я решила замутить с ним типа «отношения». На второй день после моего приезда явился при параде и, только представьте, с букетом тюльпанов. И где только нарыл мои любимые цветы зимой? Не иначе как наколдовал. Родители так и застыли с открытыми ртами. Ещё бы, мы ведь с Люком дружим буквально с колыбели и подгузников, моих, понятное дело, Люк всё-таки меня на четыре года старше. Его мама купила соседний с нами дом аккурат в тот день, когда я родилась. Отца у Люка не было, а мужское общество мальчишке ведь нужно, вот его мамаша и начала приводить малыша к нам.

Уж и не знаю, что на Люка нашло, только он начал за мной ухаживать всерьёз. Представляешь, дневничок, даже в ресторан сводил, всё по-взрослому. А когда я на прощанье позволила ему невинный, почти дружеский поцелуй, этот самопальный донжуан чуть в обморок не грохнулся. Я представила моего трепетного поклонника в постели, и меня едва ни стошнило. Нет, насчёт Люка это я погорячилась, если уж и заводить серьёзные отношения, то с кем-то поопытней. А может быть, ну его, жила же спокойно без этой любви и горя не знала. Нет у меня никакого страха потерять близких, просто все эти амуры не для меня.

А что же тогда для меня? Чего мне на самом деле хочется? Наместником становиться я раздумала, уж больно мерзкая публика обретается рядом с властью, талантов у меня никаких особо не просматривается, разве только к боевой магии. Может быть, мне пойти в наёмники? Фу, что за бредовые мысли, вот только убивать за деньги мне и не хватало. А какие ещё могут быть перспективы у молодой девушки из обычной семьи? Замуж, дети, кухня, фиалки в горшочке? М-да, та ещё перспективка, уж лучше в наёмники. Что-то у меня сегодня какое-то траурное настроение. Не буду тебя утомлять своей фрустрацией, дневничок. Пока.

2 день истрия, 785 год от Исхода

Это ж надо, как быстро всё меняется в этой жизни. Вот только неделю назад я вся в соплях пыталась понять, как жить дальше, а теперь готова летать от полноты чувств. Знаю, дневничок, тебе же нужны подробности. Не переживай, ничего не скрою. А началось всё как раз на следующее утро после поцелуя с Люком. Окрылённый первым успехом, который, кстати, я планирую сделать и последним, мой поклонник прискакал едва рассвело с предложением навестить его родню. Вообще-то, с его мамой я виделась, наверное, не реже, чем он сам, поэтому предложение меня слегка огорошило. Но оказалось, что Люк имел ввиду вовсе не маму, а своего старшего брата. Я сходу отказалась, скучные посиделки за праздничным столом меня никак не привлекали, но настырный поклонник и не подумал сдаться, начал уговаривать. И тут я узнала о моём детском приятеле много нового и интересного.

Оказывается, наш Люк вовсе не безродный шалопай, он прямой наследник клана Заккари. В Совете этот клан правда не представлен, но всё равно числится среди самых влиятельных. Младший сын, конечно, ни на какое наследство претендовать не может, тем более, что его отец и мать расстались, и мать забрала младшенького с собой. Хотя официально свой развод его родители не оформили, так что, если старший брат Люка умрёт раньше, чем обзаведётся наследником, то младшему достанется всё. Зацени, дневничок, какой у меня перспективный ухажёр нарисовался, а я и не подозревала. Кстати, отец Люка умер два года назад, так что в его родовом поместье сейчас правит его братец — глава клана. Вот в гости к этому братцу по имени Кайден меня и пригласили. А в дополнение к обществу предводителя клана (не женатого, кстати) было обещано ещё много разных развлечений: гонки на акселях, охота и, главное, мини-турнир по длинной руке. Перед искушением раскатать вчистую всё это знатное общество устоять я не смогла и согласилась.

Представляешь, дневничок, это на самом деле оказался старинный замок, без шуток. Правда, внутренние помещения кардинально переделали под более или менее комфортное жильё, ну там водопровод, отопление, освещение, но всё равно, камень есть камень, и заделать все щели в таком грандиозном сооружении просто нереально. К счастью, гостей разместили в современной пристройке, мне досталась вполне себе комфортабельная спальня даже с персональной ванной, всяко лучше, чем в университетской общаге. Вот только замко́в на дверях предусмотрено не было. Мне это сразу не понравилось и, как оказалось, не напрасно.

Мы с Люком добрались до поместья очень поздно, когда хозяин и его домочадцы уже изволили почивать. Слуги (настоящие такие, в передничках и ливреях) проводили нас в наши комнаты и даже притащили какую-то еду. Но я была такая сонная, что едва ни заснула прямо в душе, так что до еды дело не дошло. А напрасно, в эти судочки стоило заглянуть, таких разносолов я сроду не пробовала. У нас в семье культ еды отсутствует напрочь, мама терпеть не может готовить, считает это пустой тратой времени, папа иногда пускается в кулинарные извращения, но это только по праздникам, так что я с детства привычная к разогретым полуфабрикатам. А тут… Нет, это словами не передать, нужно пробовать, чем я, кстати, и занялась с утра пораньше, так что, когда горничная пришла звать меня к завтраку, я уже была сытая и довольная, как слон. В результате, за общим столом пришлось изображать из себя эдакую жеманную барышню, которая питается как мотылёк божьей росой. Это чтобы не лопнуть от обжорства.

Если честно, мне просто повезло, что я смела́ под чистую свой вчерашний ужин, потому что нормально поесть за завтраком я бы всё равно не смогла, причём вовсе не от стеснительности. Я же вообще не стеснительная от природы, запросто могу раздеться даже при парнях, если этого потребует обстановка. Нас ещё в школе специально тренировали на игнорирование своего внешнего вида, чтобы это никак не влияло на концентрацию внимания. Так вот, мне этот урок дался вообще без проблем, но тут я натурально поплыла. За длинным дубовым столом сидело с дюжину крепких парней, один другого краше. Как потом выяснилось, это была личная гвардия главы клана. Мой неказистый ухажёр на фоне этих воинов поблек и сник, словно цветочек под палящим солнцем без воды. Он и так-то никогда не отличался физической силой, что с него взять — теоретик, но на фоне других студентов Люк смотрится довольно представительно, видимо, порода даёт себя знать. А вот рядом с настоящими уверенными в себе мужиками младшенький Заккари выглядел как прыщавый фрустрирующий подросток.

Но главный удар мой несчастный ухажёр получил чуть позже, когда в зал явился сам хозяин заведения, а по совместительству его брат. Впрочем, культурный шок получил не только Люк, но в гораздо большей степени я сама. Представь себе, дневничок, такого черноволосого красавца с фигурой юного бога. Хотя самому красавцу, наверное, сейчас никак не меньше тридцати, но я уверена, что он даст сто очков вперёд любому из своих гвардейцев. В каждой чёрточке — уверенность в своей непобедимости. От одного его взгляда хочется встать по стойке смирно, что, кстати, его гвардейцы и исполнили при появлении начальства. Мастер Кайден вальяжно так махнул рукой вытянувшемуся во фрунт войску и направился к нам с Люком. Я ожидала, что братья будут рады встрече, обнимутся, расцелуются, но нет, никаких обнимашек, только крепкое рукопожатие и натянутые улыбки. Это что, вообще, за фигня?

Потом хозяин повернулся ко мне и улыбнулся уже по-настоящему. Что было дальше, я не помню, сплошной розовый туман. Наверное, я что-то ответила на его приветствие, скорее всего, даже вполне вменяемое, но в памяти этот момент не сохранился. Зато отлично помню, как по всему моему телу разлилась какая-то горячая волна, как мне стало одновременно страшно и хорошо до одурения. Очнулась я от этой блаженной нирваны уже в своей комнате. Вот скажи, дневничок, это и есть та самая любовь, чтобы с первого взгляда и на всю жизнь? Или это просто колдовство? Мастер Кайден ведь точно маг, причём явно неслабый. Может быть, он на меня навёл морок? А знаешь что, мне пофиг, такой счастливой я себя очень давно не чувствовала. Пусть будет морок, главное, чтоб подольше.

После завтрака мы отправились гонять на акселях. Мне достался чёрный с изображением дракона на радиаторе и мощный, зараза, как тот дракон. Я с непривычки чуть ни навернулась на первой же кочке, но, слава Создателю, с координацией и скоростью реакции у меня всё в порядке, удержалась в седле. Потом много всего было интересного. Я, к счастью, уже слегка оклемалась после первой встречи с Кайденом и смогла по достоинству заценить его гостеприимство. Зря я капризничала и отнекивалась от этой поездки, такого удовольствия я давно не испытывала.

Надо сказать, замок Заккари — это настоящий мужской клуб, не в смысле, борделя, а как раз наоборот. Там обитают практически одни мужики, и ведут они довольно строгий образ жизни: тренировки, учебные бои с разного рода оружием, какие-то таинственные вылазки. Девицы, впрочем, тоже были, они понаехали ближе к вечеру, когда хозяин решил устроить вечеринку в честь брата и его спутницы, то есть в мою честь. Представляешь мою растерянность, дневничок, когда я увидела из окна, в каких нарядах прибывают гости, а у меня в сумке пара джинсов, несколько кофточек, да простенькое платьице из крепдешина. И Люк, тоже мне, остолоп, даже не предупредил, чтобы захватила с собой что-нибудь нарядное. Как выяснилось позже, это он не из вредности, а по незнанию. Сам он тоже попал впросак с дресс-кодом.

Я решила, что не пойду позорится, скажусь больной, мол, простудилась, гоняя на акселе. Уже начала прикидывать, как бы мне создать убедительный антураж трагического стечения обстоятельств, но тут в незапертую дверь вваливается горничная и за ней дюжий такой детина с коробкой. А в коробе, угадай что. Там было ВСЁ! Да-да, начиная с белья до платья, туфель и украшений. И всё моего размера. А ещё горничная притащила с собой целый салон красоты для укладки волос и косметических прибамбасов. Вот это я понимаю, подарок от главы клана.

Эх, дневничок, жаль, что ты не мог меня лицезреть в этом платье да при полном марафете. Я бы, наверное, сама в себя влюбилась. Люка быстренько оттеснили куда-то в угол, тем более, что ему никаких подарков в виде вечернего костюма положено, судя по всему, не было, а за мной весь вечер ухаживала гурьба крутых мужиков брутальной наружности. Это был ни с чем не сравнимый кайф, и я была бы просто на седьмом небе от счастья, если бы ни одно паскудное обстоятельство. Хозяин дома, как оказалось, был не один, рядом с ним постоянно вертелась высоченная платиновая блондинка в облегающем блестящем платье. И вела себя эта краля довольно непринуждённо, словно место рядом с главой клана было ею давно и надёжно обжито, причём у мастера Кайдена её развязное поведение почему-то не вызывало никакого отторжения, похоже, блондинка была в своём праве. Позже Люк мне рассказал, что эта дамочка, Ираида, является невестой его брата, она тоже из какого-то крутого клана, так сказать, династический брак.

Ну вот что это за невезение? Только мне по-настоящему кто-то понравился, так он тут же оказался чьим-то законным женихом. Впрочем, мне с этой блондинкой не равняться ни по росту, ни по знатности, да и по возрасту Кайден мне не подходит. Староват. Нет, это я, разумеется, просто ищу оправдания такому крутому облому, на самом деле возраст тут абсолютно ни при чём. Увы, рядом с этой белобрысой моделью я выглядела как первоклашка, зато на следующий день мне представился шанс сравнять очки, а то и дать Ираиде фору, потому что это был день соревнований по длинной руке.

Откуда у меня взялись способности к этому виду боевого искусства, я понятия не имею, может быть, с прошлой жизни, но только равных мне тут нужно хорошенько поискать, и не факт, что найдёшь. Почему-то здоровым мужикам всегда кажется, что они смогут использовать свою физическую силу и в длинной руке. Меня это заблуждение всегда смешило, ведь здесь сила ничего не решает, только ловкость и способность к концентрации, ну и, конечно, общий запас жизненных сил, который от физухи, кстати, вообще никак не зависит. Какой-нибудь хлюпик может запросто обладать силой настоящего ура, хотя обычно уры создают себе крутые тела, если им не нужно прикидываться слабаками.

В общем, от миниатюрной молоденькой девушки никто не ожидал никаких сюрпризов, так, пустили поиграться с большими дядями. Поначалу дяди даже действовали вполсилы, видимо, боялись зашибить малолетку ненароком, но после третьей чистой победы первоначальное удивление сменилось у них боевым азартом, и мне пришлось попотеть. Впрочем, это было к лучшему, избавило от расслабленности на фоне лёгких побед. В результате, первый день турнира я прошла без единого поражения. Главное развлечение было намечено на второй день, когда четверо победителей должны были состязаться друг с другом. Это, я вам скажу, было то ещё зрелище. Парни действительно были очень хороши, и всё-таки против моего природного таланта оставшейся троице было не выстоять.

Когда последний, распластавшись по рингу, наконец махнул рукой, отказываясь от дальнейшей борьбы, я даже не сразу поняла, что стала абсолютной победительницей турнира кланов, пусть и местного значения. И, как выяснилось, интуиция меня не подвела, потому что тут на ринг вышел сам хозяин турнира. Знаешь, дневничок, если бы не было того бала и той блондинки, я бы просто не смогла ему сопротивляться, легла бы и подняла лапки кверху. Но блондинка во время турнира сидела аккурат рядом с Кайденом, и они постоянно лизались, причём так непринуждённо, словно вокруг никого не было. Меня это просто выбешивало и, думаю, прибавляло здоровой злости во время поединков. Так что Ираидин жених явно выбрал не лучшее время, чтобы со мной драться.

В общем, я пришла в себя, только когда зал вдруг наполнился звенящей тишиной, словно его засунули под воду. Смотрю, а Кайден лежит в отключке, и на его губах кровь. С перепугу мне почудилось, что он уже не дышит, и меня захлестнула паника, даже показалось, что я сейчас сама грохнусь в обморок, но ничего, обошлось. В следующий момент все сорвались с места, блондинка завизжала как свинья под ножом мясника и бросилась на ринг, но гвардейцы её быстренько скрутили и начали приводить своего командира в чувство. Ничего страшного, как оказалось, с ним не случилось, пара трещин в рёбрах и лёгкое сотрясение мозга не в счёт. Кайдена оттащили в дом, а мы с Люком поплелись в свои комнаты. Было ясно, что ввиду драматических событий, чествовать победителя не будут. Как же плохо я знала мастера Закари, не успела я принять душ, как опять притащилась горничная с приглашение на парадный приём и ещё одним платьем.

Дневничок, ты когда-нибудь ощущал себя словно в раю? Мне тоже раньше казалось, что я знаю, каково это, быть счастливой, но то была лишь бледная тень счастья, поверь. Меня чествовали как богиню, море цветов, восторженные взгляды, слова, от которых хотелось либо расплакаться, либо взлететь. Гвардейцы весь вечер ходили за мной хвостиком и смотрели влюблёнными глазами. Да, в этом доме по-настоящему ценили мужество и воинское искусство, даже подраненный глава клана не отставал от своих подданных в чествовании победительницы. Он совсем на меня не обиделся, его даже восхитило, как круто я его отделала. А ещё он сделал мне подарок. Угадай что. Новенький спортивный аксель ярко-красного цвета, а на радиаторе — изображение пикирующего сокола, в общем, круть полная.

Когда я на своём призе прикатила в Универ, все эти знатные жлобы от зависти чуть ни полопались. А когда вдобавок узнали, как он мне достался, то вообще поджали хвосты и расползлись по норкам зализывать раны на своей фамильной гордости. Откуда ни возьмись, у меня сразу же образовалась компания, теперь я кумир местной тусовки. А знаешь, дневничок, мне на них плевать, я бы всё это счастье с лёгкостью обменяла на один поцелуй Кайдена. Увы, все поцелуйчики достались блондинке Ираиде. Вот такая невезуха. Зато у меня есть красный аксель с соколом. Тоже неплохо.