Тёмный путь

Елена Паленова, 2021

Неожиданный и нежеланный дар видеть путь, проделанный человеком в последний день его жизни – то ещё наказание. Кира Лукашина не хотела эту способность, не была к ней готова, но её мнения никто не спрашивал. И чем дальше она шла по пути мёртвых, тем сильнее запутывался её собственный жизненный путь. Чья добрая или злая воля заключила за неё эту сделку с потусторонними силами? Зачем? Какая награда ждёт Киру, когда навязанные ей обязательства будут выполнены? Для того, чтобы узнать это, девушке придётся пройти все испытания живых и мёртвых до конца.

Глава 2

— Кира, расскажите, пожалуйста, ещё раз о том дне, когда впервые увидели то, что вы называете тёмным путём. С самого утра. Вы проснулись в своей квартире…

— Опять? Я уже рассказывала это раз десять. Вы пытаетесь найти несоответствия в моих воспоминаниях что ли?

— Мы будем возвращаться к этому до тех пор, пока не поймём, что послужило причиной для начала ваших видений. Сначала с отправной точки, а потом начнём постепенно отступать назад во времени, нащупывая что-нибудь существенное, что могло вызвать эту проблему.

— Нет уж, хватит с меня!

Кира встала, сняла с вешалки у двери свою сумочку и вышла из кабинета, тут же наткнувшись на Николая, который последние два часа сидел в соседней комнате и наблюдал за происходящим через видеокамеры, передающие сигнал на мониторы и записывающее оборудование. Он видел, что сестра устала и вот-вот сорвётся, поэтому вышел в коридор сразу же, как только понял, что лимит её самообладания исчерпан.

— Я так больше не могу, — сообщила ему Кира. — Мы уже неделю говорим об одном и том же. Не знаю, что это за терапия такая…

— Это не терапия, — сообщил Николай. — И Олег не врач. Он экстрасенс, Кир.

— Чего? — вытаращилась на него девушка. — Ты издеваешься? Это шутка такая? Не смешно, Коль! Я, может, и чокнутая в какой-то мере, но не надо делать из меня полную дуру.

— Я вполне серьёзен, Кир. Не говорил тебе раньше, потому что не знал, как ты к этому отнесёшься. Я тут посоветовался… В общем, мой бывший наставник, профессор Волосов, убедил меня, что тебе не психиатр нужен, а именно такая помощь. Это он настоял на этих сеансах и оплатил приезд Олега из Москвы.

— Очень круто! Теперь я подопытный кролик для столичного шарлатана. Класс!

— Почему ты злишься? — Николай сердито сдвинул брови, намереваясь напомнить сестричке, что она сама просила избавить её от ненужной странности.

— Потому что мне надоело переливать из пустого в порожнее, Коль. Это был последний мой визит сюда, извини. Спасибо за беспокойство, но если это не шизофрения, то я в твоей помощи больше не нуждаюсь. Извини ещё раз, что втянула тебя в это. Всё, чао, дорогой!

Она поднялась на цыпочки, чмокнула родственника в щёку и собиралась уйти, но Николай придержал её за локоть.

— Кира, я для тебя это делаю, а не развлечения ради. Мне через собственные убеждения переступить пришлось, чтобы согласиться на такое.

— Ну вот и радуйся, что больше ни через что переступать не нужно, — отозвалась девушка, выдёргивая руку из его пальцев. — Я не твой пациент, и это уже для меня очень много значит. Отправляй своего шамана обратно в Москву, он мне не нужен.

Она ушла, стуча каблучками по кафельной плитке пола, и Николай не стал больше её удерживать. Зачем, если она не хочет этой помощи? Какой смысл заставлять её, заранее зная, что внутренний протест сведёт все усилия к нулевому результату?

— Я сразу говорил тебе, что это плохая затея, — сообщил Олег бывшему однокашнику, когда тот зашёл в кабинет, чтобы сообщить, что Кира отказалась продолжать сеансы. — Эта клиника, эти камеры, постоянное ощущение, что ты псих… Можно месяцами говорить об одном и том же, но мы бы всё равно не сдвинулись с мёртвой точки, потому что она захлопнулась в своей ракушке и боится высунуть оттуда нос. В неформальной обстановке я бы уже куда большего добился.

— Она не хочет продолжать.

— Я всё слышал, можешь не пересказывать. Не надо было изначально загонять меня и её в рамки твоего понимания того, как эти встречи должны происходить. Так и ей некомфортно, и мне тяжело работать, зная, что ты следишь за каждым моим словом и движением. Я не съем её, Ник.

— Закажу тебе билеты на вечерний рейс, — вздохнул Николай.

— Я вообще-то никуда не собираюсь, — усмехнулся Олег. — Это уникальный случай, и я не собираюсь отказываться от удовольствия поработать с твоей сестрой только потому, что она нервная злючка. Просто не лезь больше в этот монастырь со своим уставом, ладно?

— Не думаю, что она согласится встречаться с тобой в неформальной, как ты выражаешься, обстановке.

— Тебе вообще не надо об этом думать. Про заповедь «не навреди» я прекрасно помню, и гарантирую, что хуже ей не станет. И отчитываться каждый день перед тобой о результатах наших с ней встреч я не буду, ты уж прости. Кира правильно сказала — она не твоя пациентка. Ты делай свою работу, а я буду делать свою. Или моя помощь уже не нужна?

— Нужна, — с мрачным видом кивнул Николай, недовольный тем, что его лишают возможности участвовать в процессе исцеления сестры от её непонятного недуга.

— Ну вот и замечательно, — улыбнулся Олег и хлопнул товарища по плечу.

Они учились вместе, но Николай выбрал эту профессию, чтобы помогать таким людям, как его покойный дядюшка, а Олега интересовала исключительно научная составляющая учебного процесса. Он изначально не собирался становиться практикующим врачом, просто хотел получить знания, которые позволяли бы ему точно определять разницу между случаями, требующими медицинского вмешательства, и такими, к которым медицина не имеет никакого отношения.

Любимый студент профессора Волосова, Олег мало кому рассказывал о своих врождённых способностях. Николай, например, хоть и жил с ним в одной комнате в общежитии, но первые три года даже не подозревал, что сосед знает о нём больше, чем он сам. А когда узнал, счёл это псевдонаучным бредом и съехал на квартиру, чтобы пореже контактировать с человеком, к которому с тех пор испытывал подсознательное чувство неприязни.

Если честно, то Николай понятия не имел, сколь далеко простираются возможности Олега. Он считал себя убеждённым реалистом, поэтому и в проблемах Киры искал логически объяснимую подоплёку, отказываясь верить в связь сестры с чем-то паранормальным. Искал, но не находил, потому и обратился за консультацией к бывшему наставнику, а тот сказал, что поиски нужно вести в другом направлении. Странно было слышать, что человек с учёной степенью в области психиатрии верит в экстрасенсорику.

Олег приехал на следующий день после разговора Николая с профессором Волосовым и принялся бурно протестовать против условий, выдвинутых бывшим однокурсником. Да, он действительно изначально говорил о том, что его встречи с Кирой будут безрезультатными, если их обоих загонят в рамки «врач — пациент». Настаивал на неформальном дружеском общении на равных, но Николай категорически запретил ему даже упоминать при Кире о неординарных способностях.

Встречи продолжительностью не больше часа в кабинете под видеонаблюдением с записью всех разговоров — неудивительно, что Кира испытывала дискомфорт, чувствуя себя подопытным кроликом. Любой нормальный человек испытывал бы то же самое, и Олег настаивал на том, что девушка хотя бы имеет право знать, кто с ней работает. Итог — Кира сорвалась, а когда узнала, что Олег экстрасенс, а не доктор, и вовсе отказалась продолжать это бессмысленное времяпрепровождение.

Николай не верил, что у Олега что-то получится, но не мог отказаться от его помощи, потому что сам был в состоянии только запереть сестру в лечебницу, что вряд ли привело бы к положительным результатам. В глубине души ему не хотелось признавать, что она больна так же, как был болен её отец. Никто ведь не знал, почему именно дядя Юра запил, откуда у него появились навязчивые идеи, и что конкретно привело к трагедии. Он не обращался к докторам, не жаловался на галлюцинации, всё держал в себе, а потом стало слишком поздно искать корни проблемы. Кира — милая девочка, она не заслуживает такой же судьбы.

Когда Олег ушёл из клиники вслед за Кирой, Николай решил, что даст ему ещё один шанс. Верить или нет — дело десятое. Если Олег способен помочь Кире, пусть помогает так, как сочтёт нужным. Неформально, бесконтрольно… Если нужно будет вмешаться, доктор Рябинин вмешается, ну а пока он всё же попытается найти в архивах похожие случаи, чтобы убедиться в том, что это именно болезнь. Он и сам не знал, какой ответ для него будет более приемлемым — что Кира унаследовала отцовский недуг или что это не недуг, а то, во что поверить сложно.

— Вы меня преследуете? — Кира оглядела стоящего на пороге мужчину с ног до головы и вопросительно приподняла бровь.

— Нет, — улыбнулся Олег в ответ. — Просто сегодня вы думали не о том, о чём я просил, а об этом вот творожном тортике, который с утра видели в супермаркете возле вашего дома. При этом вы подсчитывали, можете ли себе позволить эту маленькую вкусняшку, учитывая, что за последний проект с вами рассчитаются только через неделю, а за коммунальные надо платить уже сейчас.

— А, так это акт благотворительности? — усмехнулась девушка, игнорируя намёк на то, что Олег читал во время сеанса её мысли.

Он ей не нравился. Слишком много небрежности было в этом мужчине — в требующих стрижки прядях чёрных волос, постоянно падающих ему на глаза, в колючей щетине на щеках и подбородке, в рубашке навыпуск с двумя расстёгнутыми у ворота пуговицами… Он создавал впечатление человека, которому наплевать на условности, а такие люди опасны, потому что непредсказуемы. Симпатичный, да ещё и экстрасенс. «Наверняка не женат, потому что жить с человеком, который видит тебя насквозь, кошмарно», — предположила Кира и тут же наткнулась на насмешливый взгляд его карих глаз.

— Я был женат, — сообщил Олег в ответ на её мысли. — И вы правы, для моей жены это было кошмарно. Впустите меня? Я не кусаюсь.

— Зачем вы пришли? — поинтересовалась девушка, стараясь не смотреть на тортик в его руке и не сглатывать слюну слишком часто.

— Объяснить, зачем я приехал в этот город, и почему мы с вами целую неделю занимались ерундой, так и не сдвинувшись с мёртвой точки, — спокойно отозвался он.

— Мне это неинтересно.

— А если при этом я объясню, в чём именно заключается ваш дар?

— Дар? — скривилась Кира. — Это проклятие, а не дар.

— Ошибаетесь, Кира Юрьевна. Это дар, причём очень важный. И он временный. Тут по соседству с вами живёт весьма любопытная дама, которая сотрёт себе сейчас ухо об дверь, если мы будем продолжать эту беседу при открытых дверях.

— Ладно, входите, — вздохнула девушка, впуская его в квартиру.

Соседка действительно была не только любопытной, но ещё и болтливой. К тому же, она недолюбливала Киру, которая наотрез отказывалась участвовать в общественных мероприятиях, регулярно устраиваемых неофициальным объединением жильцов. Было глупо продолжать дискуссию на лестничной площадке, потому что теперь весь дом и так будет знать, что к Кире приходил мужчина. Не хватало ещё, чтобы тема их разговора тоже стала предметом для пересудов.

Олег бегло оглядел однокомнатные хоромы, отметив аскетическую обстановку, плотно зашторенные окна и полное отсутствие мелочей, которые делают уютным дом, где живёт женщина.

— Раз уж вы принесли торт, будем пить чай, потому что холодильника у меня нет — сообщила Кира, жестом приглашая гостя в кухню.

— А где же вы продукты храните? — из вежливости уточнил Олег, разуваясь.

— В столе. Я ничего скоропортящегося не покупаю.

— Консервами питаетесь что ли?

— Ну почему же сразу консервами? Просто не люблю готовить, вот и беру уже готовое так, чтобы на один день хватило. Сейчас жарко, и ваш презент завтра уже будет несъедобным, поэтому нужно слопать его сегодня. Я потому его и не купила, а не из-за того, что у меня денег нет.

— Значит, я сделал неправильный вывод из разрозненных образов, — заключил Олег, разглядывая убогое убранство кухни.

Двухконфорочная газовая плита, мойка, стол, две табуретки и двустворчатый навесной шкаф — вот и вся обстановка. Хозяйка этой погружённой в полумрак пещерки явно не привыкла себя баловать, хотя её, кажется, всё вполне устраивало. Особенно странно в этой пустоте выглядели тяжёлые тёмно-синие шторы, спускающиеся почти до пола, что в кухне было некоторым образом неуместно.

— А шторы, я так понимаю, вы повесили здесь недавно, — уточнил мужчина, присаживаясь на один из табуретов.

— Угу, — кивнула Кира.

— А зачем? Не думаю, что у вас во дворе люди мрут, как мухи.

Она зажгла газ под чайником на плите и выглянула в окно, слегка отодвинув край шторы.

— Вы всё время спрашивали меня про первый день, когда я увидела мёртвый путь, а я говорила вам, что с утра посмотрела в окно, а он был там, во дворе… Он всё ещё там, и это меня пугает.

— Это означает, что человек умер, но его ещё не похоронили.

— Да, но уже почти месяц прошёл, а след не исчезает, — нахмурилась Кира, усевшись на вторую табуретку. — Я думала, что это один и тот же путь, когда впервые рискнула посмотреть, куда он ведёт. Тот был недалеко отсюда, я пришла на кладбище, и он пропал, когда в могилу начали землю бросать. Тот исчез, а этот остался. И после малыша исчез. И от парня того, которого машина сбила…

— И вы купили шторы, чтобы не видеть того, который не исчезает, — закончил за неё мысль Олег. — А почему вы раньше об этом не говорили?

— Не знаю, — пожала плечами Кира. — Наверное, не хочу думать о том, что где-то столько времени лежит чьё-то тело. Вам приятно было бы думать о таком?

— Нет, — покачал головой мужчина.

— Ну вот. И мне неприятно. Я прекрасно понимаю, что шторами проблему не решить. Чтобы этот тёмный путь исчез, я должна пройти по нему и найти то, что в конце. Его или её похоронят, и всё закончится, но мне страшно. Мне почему-то кажется, что от этого проблем будет ещё больше. Предчувствие какое-то недоброе. Вы, кстати, обещали рассказать, что это за напасть такая.

Чайник закипел, и она встала, чтобы налить кипяток в чашки, поэтому не видела, как в глазах гостя промелькнула искра удовлетворения, почти торжества. Он был безмерно рад, что девушка так легко пошла на контакт после целой недели безрезультатных встреч.

— Не обещал, а предлагал, — уточнил Олег.

— А разница? Я же согласилась вас выслушать.

— Хорошо… — он подвинул к себе чашку со свисающим из неё ярлычком пакетика с заваркой и принялся разрезать торт на аккуратные ломтики ножом, который Кира достала из ящика в столе. — Возможно, это прозвучит странно, но я был знаком с человеком, который выполнял желания умерших людей.

— Был?

— Да, был. Его тоже уже нет в живых, и я чувствую себя виновным в этом. Родителям этого парнишки меня тоже порекомендовал профессор Волосов, как и в вашем случае. Мы много разговаривали, он рассказывал мне о том, как это происходит… Кого-то похоронили в тесной обуви, и покойный просил принести на могилу домашние тапочки. Кому-то было темно, и просьба состояла в том, чтобы зажечь у надгробия свечу… Знаете, Кира, люди с особым даром встречаются редко, и обычно этот дар бывает врождённым, как у меня, поэтому его легко распознать. Есть определённые признаки, которые очень похожи на симптомы расстройства личности, но всё же они имеют отличия. Я не буду сейчас вдаваться в подробности, потому что так мы потеряем нить беседы, а вас интересуют ответы на конкретные вопросы. С этим мальчиком я ошибся, потому что его дар был приобретённым и временным, как и ваш. Парню было шестнадцать, когда он начал шастать по кладбищам, и родители сначала решили, что их ребёнок прибился к сатанистам. Он рассказал им правду, чтобы объяснить своё поведение, но ему никто не поверил. Его начали таскать по психологам и психиатрам. Когда мальчик попал ко мне, я тоже выслушал его, пытаясь найти хоть что-нибудь, свидетельствующее о наличии у него особого дара.

— И не нашли, — констатировала Кира.

— Нет, не нашёл.

— А что именно вы искали? Как вы видите, что вот это вот дар, а вот это сдвиг по фазе?

— Я вижу образы, которые возникают в сознании человека, когда он о чём-то думает. Это очень тонкая грань, её сложно нащупать. Я и в медицину-то поэтому подался — искал беспрепятственный доступ к клиническим случаям, чтобы понять, как эти люди видят наш мир, и как работают их видения. Мои способности позволяют мне разграничивать то, что видят глаза, и то, что подсовывает подсознание. Как фильтр. Когда я его использую, реальные образы остаются чёткими, а остальное смазывается, становится расплывчатым.

— Ясно, — кивнула Кира и, вооружившись вилкой, начала есть торт прямо из подложки, на которой он лежал. — Вы не стесняйтесь, ешьте, а то я одна столько не осилю.

Олег посмотрел на неё, слегка сощурившись, и перед его внутренним взором промелькнула стопка из нескольких тарелок, падающая на пол из мокрых рук хозяйки, а вслед за этим он увидел, как Кира ест макароны с тушёнкой прямо из сковороды. Видимо, покупка новой посуды в её перечень необходимых расходов не входила.