Мафия забивает стрелку

Елена Нестерина, 2002

Недаром говорится, что обидеть поэта каждый может… Пока Антоша Мыльченко сочинял стихи и витал в облаках, гнусные воры пробрались к нему в квартиру и вынесли оттуда всё самое ценное! Полиция сразу сказала, что шансов найти преступников мало… Но не зря Антошу приняло в свои ряды мафиозное Братство Белой Руки, состоящее из его одноклассников. А вскоре у мафии вдруг появляется благородный помощник – великий и ужасный Леха Быков. И дело стремительно идет к развязке…

Глава II

У куста барбариса стою…

Антоша Мыльченко, рукой загородив от солнца лицо, меланхолично рассматривал клумбу.

«Увы, увы, — думал он. — Ничего у меня не получается. Никто меня не любит… Только издеваются. Увял мой талант, смёрзся, как эти цветы. Я один. Грустный, никому не нужный. В печали моё творческое сердце, гнетёт его мировая скорбь… Тревожат судьбы человечества. Стихов больше не могу писать, а уж поэм тем более! Ненужный я, никуда не годный. Человечеству от меня только проблемы…»

— Да, Балованцева права, Гуманоид наш что-то явно не в себе, — издалека приглядываясь к Антоше, сказал Костя.

— А он когда-нибудь бывает в себе? — заметил Мамед. — Так, к качелям засеменил. И точно, дело серьёзное. Давай-ка, Костик, подберёмся поближе.

— И ни любви, ни радости, ни творческого воплощения не получает мятежная душа моя… — бормотал Антон, раскачиваясь на качелях и болтая ногами.

— Эй, Антошка, как жизнь-то? Нормалёк? — весело крикнул ему Мамед. — Качаешься, что ли?

— О, вот ещё мучители мои… — обречённо произнёс Антон. — Качаюсь… А что мне ещё остаётся?

— Как — что? — бодрым голосом сказал Мамед. — Жить, Антоша, учиться и бороться!

— Ах… Не за что мне в жизни бороться. Я проиграл в этой суровой борьбе. Ничего у меня не получается…

Костя Шибай остановил Антошины качели.

— Ну ты и крендель! — заявил он. — Не за что бороться. Там, понимаешь, девушка на лестнице стоит, вздыхает и, по-моему, портрет твой в руке держит. А он тут…

Антошино настроение резко сменилось. Он пристально посмотрел на Костю, потом на Мамеда.

— Мой портрет? Да? А вы меня не разыгрываете?

— Ни в коем случае, — отрезал Костя. — Мы констатируем факт.

— Факт… — Антоша хорошо знал значение этого слова. — А кто она?

Мамед посмотрел на него, как на чудо природы.

— А ты сам не догадываешься?

Антоша схватился ладошками за щёки.

— Я… Я даже подумать боюсь. Неужели Арина Балованцева?! Ведь я её хотел через ручей перенести, как Тристан Изольду! И пригодиться обещал…

Костя и Мамед переглянулись.

— Ну и тормоз же ты, Антоша, — покачал головой Костя. — Про вас уже вся школа говорит. Ну, подумай получше, напряги своё творческое воображение. Представь себе ЕЁ на ступеньках…

— Какого этажа?

Костя и Мамед посмотрели на него с сожалением.

— Стоит она на лестнице, между вторым и третьим этажом, грустная такая, молчаливая… — Мамеда понесло. — И время от времени… м-м-м… портрет целует!

— Правда? И действительно мой портрет? Да кто же она? Кто?

— Догадайся, Антон, с трёх раз. Идёт мимо директор школы, а эта прекрасная дама всё стоит, гремит вёдрами уборщица, бегут малолетки… А она каждую перемену на посту, грустью обливается, портрет к сердцу прижимает…

— И раз в три минуты повторяет твоё имя, — добавил Костя, потому что Мамед что-то уж совсем разошёлся.

— Ой! И кто ж на такое отважится? — изумился самокритичный Антоша. Но обрадовался этой вести невероятно. — Я хочу к НЕЙ бежать, я уже на крыльях… это… воспарил! Значит, в нашей школе, на лестнице между вторым и третьим этажом?

— Ага, — кивнул Мамед.

Антон Мыльченко галопом бросился в школу. Он не обратил никакого внимания на строгую дежурную в дверях, напрасно она пыталась схватить его за курточку и не пустить в школу.

— Мамед, а мы ничего, не переборщили? — не спеша направляясь вслед за Антошей, спросил у приятеля Костя. — А вдруг она его с лестницы спустит?

— Не должна, — уверенно заявил Мамед. — Она мирная. Кстати, мы с тобой ему про одного и того же человека говорили, правильно?

— Надеюсь, — усмехнулся Костя. — Ох, только бы всё мордобоем не кончилось…

Радость Антоши зашкаливала. Не замечая ничего вокруг, он бежал вперёд, прыгал вверх через две ступеньки. Антон ещё не знал, кого именно он увидит на месте свидания, всё было так таинственно, а значит, так, как надо.

«Нет, меня действительно не обманули! — увидев на лестничной площадке одинокую девчоночью фигуру, в восторге подумал он. — И даже портрет в наличии! Ах, мои верные друзья Костя и Мамед, спасибо!»

Девочка медленно ходила туда-сюда и что-то держала в руках. Антоша, конечно же, узнал её — и обрадовался этому ещё больше.

— Ау, это я! — бросился к девочке Антоша и закрыл ей глаза ладошками. — Ку-ку!

— Ой, кто это? — испугалась девочка. — Что ещё за ку-ку? Хватит шутить!

Девочку звали Зоя Редькина. С первого класса она сидела за одной партой с Антошей. Уж каких только фокусов она не натерпелась от своего беспокойного соседа, сколько раз она помогала ему, защищала от нападок. Но недавно терпение кроткой и доброй Зои Редькиной лопнуло. В последнем стихотворении, посвящённом ей, Антон назвал её лягушкой. Зоя даже листок выронила от огорчения, когда это прочитала. И сколько ни просил её Антоша дочитать стих до конца и увидеть, что на предпоследней строчке написано, что эта лягушка — царевна и поэтому превращается в увешанную золотом и бусами красотку, Зоя была непреклонна. Она попросила учителей рассадить их с поэтом за разные парты. Развод, как говорится, и кактус между партами. И Зоя, кажется, до сих пор была вполне довольна этим.

«…Она страдает и тоскует! — в восхищении думал Антоша, убирая свои ладошки от Зоиного лица. — Наконец-то! Поняла, что хочет вернуться!»

— Ты… — начала Зоя, но Антон перебил её.

— Ах, Зоя, ничего не говори! Как это прекрасно — ты и я!

— В смысле? — не поняла Зоя и подёргала себя за тонкую рыжеватую тощую косичку.

Антоша только набрал побольше воздуха и собрался что-то сказать, как прозвенел звонок. Зоя бросилась бежать по лестнице. Антоша схватил её за руку.

— Звонок на урок не сможет разлучить нас, Зоя! — крикнул он. — Мы ещё встретимся!

— Это зачем? — удивилась Редькина.

Антоша увеличил скорость, оказался впереди Зои и перегородил ей дорогу.

— Я буду ждать тебя сразу после уроков. У школы, — запыхавшись, проговорил он. — Там, возле зарослей барбариса. Приходи! Это очень важно!

Зоя Редькина с сомнением посмотрела на него и кинулась в кабинет русского языка. Уже после учительницы Антоша тоже вбежал в класс и все уроки напролёт бросал на Зою пронзительные взгляды. Зоя даже двойку за словарный диктант получила и подумала, что это всё из-за того, что Мыльченко на неё как гипнотизёр пялился. Антоша же радостно вертел головой, подмигивал всем своим многочисленным спасителям, думая только о предстоящем свидании. И ему казалось, что творческий кризис миновал.

— Ну, как наш Мыльченко? — между уроками спросила Арина у Кости и Мамеда.

— Всё с ним наладилось, — заверил её Костя. — Редькина никуда от него не денется.

— Теперь ребята не соскучатся, — добавил Мамед.

— Ну, только бы не передрались…

…У куста барбариса стою

И стихи о любви говорю… —

жмурясь на солнце, которое то и дело выглядывало из-за тучи, повторял про себя Антон. Едва закончился последний урок, он бросился на улицу и занял пост на месте будущего свидания.

И теперь у ободранных низеньких кустиков он ждал Зою и размышлял: «Великому писателю необходимо быть влюблённым! Любовь — двигатель искусства! Так, надо встать поживописнее. Правую ногу чуть вперёд, так. Хорошо было бы, если б ветер кудри развевал…»

Антон повертелся в разные стороны, но ветер, как нарочно, ниоткуда не дул. «Ладно, ветра нет, кудрей тоже, — подумал Антон. — Будем брать другим».

Из дверей школы показалась Зоя Редькина. Увидев её, Антон активизировался, замахал ей руками. Он очень хотел, чтобы в этот момент, как в фильме, заиграла лирическая музыка. Но откуда она могла взяться? Антоша это прекрасно понимал. Что ж, решил он, на нет и суда нет. Поэтому Антон просто бросился Зое навстречу.

— Мое ожидание вознаграждено! Ах, я уже ничего не вижу!

Добрая и очень наивная Зоя Редькина тут же кинула сумку на землю и подбежала к Антону.

— Что с тобой случилось, Мыльченко? — встревоженно спросила она. — Почему не видишь? Тебя сегодня не били?

Антон растерялся.

— Да при чём здесь били-то?

Зоя внимательно присмотрелась к Антошиному лицу:

— Так били или нет? Быстро говори, потому что ты как-то на ногах неровно стоишь.

— Нет, сегодня не били, это точно! — отчитался Антон.

Зоя, кажется, поверила, поэтому немного успокоилась. Она всё-таки переживала за своего бывшего соседа по парте, с которым вечно случались какие-нибудь несчастья. Она подобрала сумку и уже собралась идти домой, но на всякий случай ещё спросила:

— А тогда почему проблемы со зрением? Почему ничего не видишь-то?

Антон разозлился:

— Тьфу, да это образно! Так говорят, когда чья-то красота слепит! Ясно тебе, Редькина? Твоя сейчас красота слепит, в общем…

Ни во дворе, ни в классе Зоя Редькина красавицей не слыла. Но очень хотела стать красавицей, смотрела много роликов и читала о тайнах макияжа и особенностях последней моды. Но пока это не приносило никаких результатов. Поэтому Зоя всегда расстраивалась, глядя в зеркало и замечая там только изобильные веснушки на щеках и носу-картошке, маленькие глаза и жидкие волосы непонятного цвета.

— Что ты там сказал — моя красота? — грозно двинулась Зоя на предполагаемого обидчика. — Наезжаешь, да, Мыльченко? Вот сейчас я тебя как тресну…

— Тихо-тихо, Зоя… — растерялся Антоша, так и не сообразив, что именно он сказал не так. — Посмотри лучше, какой красотой дышат листики этих кустов.

Зоя посмотрела на единичные засохшие листики на кустах и подумала, что Антоша скорее всего занят написанием своего очередного произведения. И, возможно, скоро он начнет подсовывать его, прочти, мол, — ведь раньше именно ей, как соседке по парте, обычно доставалась эта тяжёлая работа.

— Ты чего, какую-нибудь фигню про листики сочиняешь? — спросила она. — Чего ты меня звал-то?

Антон вздохнул.

— Да ты просто ощути, как пахнут эти вечнозелёные листы барбариса…

— А с чего ты взял, что это барбарис? — с сомнением произнесла Зоя, кото-рая очень любила растения.

— Так ты будешь нюхать или нет?

Зоя нюхать засохшие листики отказалась, попытавшись сослаться на то, что на пути к ним лежит большая лужа. Но Антоша схватил её на руки и попробовал отнести на другой берег этой лужи. Зоя отбрыкивалась, требовала поставить её на место, да так натурально, что Антон не выдержал.

— Зоя, ну чего ты притворяешься, про нас же вся школа знает! — закричал он, не замечая, что на него с интересом смотрят идущие мимо старшеклассники. — Кто с моим портретом на лестнице стоял, кто его слезами обливал? Не ты? А сейчас тогда чего с тобой?

Зоя обалдело посмотрела на него и встала в лужу.

— Да ты что, Гуманоид, с дуба рухнул? Я на лестнице басню учила. Вон книжка в сумке.

— Как, Зоя, басню? — На глазах Антоши появились слёзки. — Нет, ты меня обманываешь, это женское коварство! Ну давай, будет просто коварство? Ну скажи, что не басню…

— Когда ж ты от меня отстанешь! Басню! Вот прицепился! — с этими словами Зоя бросилась вон. Она ругала себя за то, что опять поверила в глупости своего бывшего соседа по парте.

Но Антон побежал за ней с криком:

— Нет, Зоя, нет, стой! Я не это имел в виду!

— Ну а что ещё? — Зоя остановилась и поёжилась от порыва холодного ветра.

— Я хотел тебе это… вот курточку свою предложить. Погреться, — стаскивая с себя куртку и надевая её на Зою, сказал Антоша. — А то что-то ты как-то не по сезону сегодня одета. Красиво, бесспорно, очень красиво, но не по сезону!

Зоя закуталась в Антошину куртку и посмотрела на своего бывшего соседа с явным уважением и благодарностью.

Антоша это сразу понял и отправился провожать Зою домой. Не переставая болтать, Антоша дошёл до редькинского дома, потом до квартиры, и даже устроился на кухне пить чай с купленными по дороге ватрушками.

В разгар чаепития появился подвыпивший Зоин папаша.

— Это чьё барахло тут на моей вешалке висит? — рявкнул он, скидывая на пол чужие вещи.

— Папа, это гость! — бросилась к родителю Зоя.

— Быстро на улицу с гостем! — скомандовал папаня, грозно надвигаясь на Антошу.

— Какая деспотия, — сочувственно проговорил Антоша, когда они вместе с Зоей в две секунды очутились на лестничной площадке.

Зоя вздохнула.

— Ничего, — ободрил её Антон. — Пойдём, Зоя, гулять. Посмотри, какие на улице погоды стоят.

— Холодрыга, конечно. Но пойдём, — благодарно шмыгнула носом Зоя, протягивая Антоше ватрушку, которую в последний момент ухитрилась стянуть со стола.

— Спасибо, Зоенька. Ты настоящий друг.

— Да ладно тебе…

Антон и Зоя побрели через дворы и вскоре и вышли на бульвар. Так началась их долгая совместная прогулка.

С большими предосторожностями Вите, Арине и Косте Шибаю удалось вынести из кабинета технологии разобранную и готовую к транспортировке тарелку. Больше часа им пришлось ждать, когда уляжется суета школьной пересменки и перестанут носиться по коридорам те, кто пришёл на занятия в кружки.

Как они выходили из кабинета труда и из здания, заметили только дяденьки казаки, которые охраняли школу от внешних врагов. Но они особого внимания на ребят не обратили.

И вот теперь бодрым шагом Витя, Арина и Костя двигались по направлению к «Ледоколу» — центральному кинотеатру города. Смотрелась их группа вполне мирно: как будто примерные дети идут оформлять полезную и задорную стенную газету — несут рулоны бумаги, пластиковые пакеты, нагруженные, конечно же, красками, кисточками и текстами будущих статей.

— Представляете, как будет мощно, когда люди увидят летающую тарелку в небе? — с восхищением глядя вдаль, говорила Арина. — Теперь-то все уж точно поверят, что инопланетяне существуют. Ведь мы никого не обманываем, правда? Это ж ничего, что тарелка ненастоящая?

— Конечно! — подхватил Костик Шибай — большой любитель авантюр. — Люди наглядно убедятся в своих догадках, которые в газетах и по телевизору то подтверждают, то опровергают. Есть инопланетяне — нет инопланетян… А тут уж будет факт. Прямо над головой.

Между тем начало смеркаться, потому что времени уже было около пяти часов вечера. Ребята прибавили шагу. Сейчас им предстояло забраться на крышу кинотеатра, быстро собрать летающую тарелку и пустить её в небо. Крыша кинотеатра «Ледокол» была выбрана для места запуска тарелки не случайно. Во-первых, в кинотеатре работала тетя Кости Шибая, поэтому она обещала беспрепятственно пустить племянника и его одноклассников, которые попросились якобы на пятичасовой сеанс. А, во-вторых, «Ледокол» стоял высоко на горе, поэтому обзор там был самый лучший — летающую тарелку могли заметить очень многие, но как следует рассмотреть вряд ли у кого бы получилось. Разве что в бинокль или с вертолёта. А в темнеющем небе эффект должен быть замечательный.

–…Ну вот, Зоя, и тогда я решил, что моё творчество должно быть проникнуто героическим пафосом, — широко размахивая руками, вещал Антон Мыльченко. — В этом заключается его истинный смысл! Вот так-то!

Вот уже почти час они гуляли с Зоей Редькиной. Антоше в очередной раз удалось заболтать доверчивую Зою, и она, сама этого не заметив, окончательно простила бывшего соседа-поэта и теперь слушала его восторженные речи. Антон без остановки плёл про свои творческие метания, про красоту неба и листьев, про будущую поэму, сюжет и композицию которой он на двух последних уроках уже успел обдумать. Антон был так счастлив, что Зоя простила его, что муза вернулась и дружба продолжается, и поэтому он готов был хоть всю ночь по городу носиться и болтать без умолку. Зоя слушала, преданно таскаясь с Антоном по улицам, но уже начала замерзать, да и есть тоже хотелось.

–…Зоя, знаешь, как поэту плохо без музы? — заглядывая ей в лицо, спрашивал Антоша. — Вот, а ты взяла и так нагло улетела, что я без музы остался, а без музы мне просто никуда…

И в этот момент из-за угла им навстречу вышли Арина Балованцева и группа управления полётом тарелки.

— Привет! — удивилась Арина.

— А вы как тут оказались? — разглядывая своих одноклассничков, спросил Витя.

— Гуляем! — улыбаясь до ушей, произнёс поэт Мыльченко.

Зоя Редькина только хлопала глазами и не знала, что сказать.

— Ясно, променад, — кивнул Костя Шибай и усмехнулся: пара, снова сформированная при его непосредственном участии, вела себя правильно, то есть мирно гуляла и не дралась.

— А чего это вы такое несёте? — присмотревшись к запчастям летающей тарелки, спросила Зоя.

Хоть составные части тарелки были завёрнуты в бумагу, не особенно привлекающую к себе внимание, Зоя почему-то заинтересовалась.

— Да так… — смутился Шибай.

— Так вы ещё даже дома не были! — воскликнула Зоя, присматриваясь к школьным сумкам, которые вся компания тащила с собой.

— А вы, кстати, тоже, — заметила Арина, кивая на рюкзачок у Антоши за спиной.

— Это только я не был, — скромно, но с достоинством заявил Антоша. — Я у Зои в гостях ватрушки ел.

— Вот это любовь… — протянул Костя Шибай.

— Какая ещё любовь! Это мы просто разговаривали. Ватрушки купили, съесть надо было… — смутилась Редькина и покраснела. Но быстро справилась с собой и спросила: — А что это у вас такое интересное?

— Ну куда вы идёте? — подхватил Антоша, потому что никто из одноклассников Зое не ответил. — А можно с вами?

— Скажите, куда?

Надо добавить, что и у Зои, и у Антоши нюх на всякие тайны был изумительный. «Ну и куда вы идёте?», «А что это вы несёте?» — пристали они. Трое заговорщиков в нерешительности остановились и принялись что-то вяло объяснять и переводить стрелки.

Между тем время шло. Сгущались сумерки, и нужно было торопиться изо всех сил.

— Вы понимаете, что операция под угрозой? — тихо спросил у друзей молчавший всё это время Витя Рындин.

— Да, — ответила Арина и серьезно посмотрела на Зою и Антошу. — Придётся вас с собой брать. Других бы не взяли, сами понимаете. А вас берём…

— А почему сразу не взяли? — проныл Антоша обиженным голосом.

— Понимаешь, Антон, — серьёзно ответила Арина, — это не потому, что мы вам не доверяем. Просто хотелось, чтобы и для вас то, что мы задумали, оказалось таким же чудом. Чтоб и вы удивились. Честное слово.

— Классно… А куда вы?

— Сейчас мы будем запускать летающую тарелку, — ответила Арина, глядя в выпученные от восторга глазёнки поэта. — С крыши кинотеатра.

— Только это — большая тайна, — сурово произнёс Костя.

— Мы никому не расскажем! — не сговариваясь, в один голос пообещали Антон и Редькина.

— Тогда давайте быстро! — скомандовала Арина. — Мы вам уже по ходу всё объясним.

Повторять приглашение два раза было не нужно. Редькина и Мыльченко шустро понеслись впереди всех.