Танцы марионеток

Елена Михалкова, 2009

Всю жизнь мы играем в куклы… Сначала родители покупают их в магазине или мы пытаемся смастерить сами. Затем превращаем в кукол своих детей – выстраиваем для них «счастливое» будущее. Или играем судьбами других людей… Почему бы нет?! Ведь нам видней как правильно жить! Но меняются лица, меняются роли и вот… мы уже сами под пристальным наблюдением кукловода. Сыщик Сергей Бабкин видел в своей жизни много всякого. Но вовсе не ожидал, что простой поиск дочери миллионера, превратится для него в смертельно-опасное задание. Слишком уж много беспринципных и расчетливых людей оказались в зоне его внимания. И каждый из них стремится заполучить марионетку для своей игры.

Глава 2

Пока Бабкин с Илюшиным поднимались по лестнице на второй этаж, следуя за худеньким китайцем, с серьезным лицом представившимся дворецким Олега Борисовича, Сергей успел оценить сопровождение как никуда не годное: парни вели их неграмотно, слишком много разговаривали, делая при этом чересчур мрачные физиономии. «Позеры», — фыркнул он про себя. Впрочем, гладко выбритый, узколицый мужчина в костюме, встретивший их возле дверей кабинета, произвел на него более серьезное впечатление. Мужчина даже улыбнулся ему и Макару, а «мальчики» шли с такими лицами, будто им сделали уколы, обездвижившие мускулы лица.

Дворецкий скрылся внутри, выглянул почти сразу, и Сергей от души порадовался, что их не заставили ждать. Илюшин держался спокойно, как всегда, но Бабкин чувствовал, что напарнику не нравится суета вокруг них.

— Олег Борисович готов вас принять, — без акцента сказал китаец, придерживая дверь перед ним и Макаром.

Сперва в нее проскользнул бритый и тут же исчез, растворившись в недрах длинной прямоугольной комнаты. Высокие шкафы по обеим стенам словно охраняли дорогу к столу, за которым сидел маленький крепыш лет сорока с желтоватым лицом и короткими черными волосами, такими густыми и блестящими, что, казалось, на голову ему нахлобучили плотно облегающий шлем. Свободная джинсовая рубашка делала его похожим на торговца, которому не хватает только широкополой плетеной шляпы для защиты от солнца. Из сбитого на сторону короткого носа топорщились волоски.

Когда Макар и Сергей подошли ближе, человечек не встал, а лишь указал им на стулья. Короткие бровки над небольшими прищуренными глазами слегка поднялись вверх при виде Бабкина, а вот по Илюшину Тогоев только мазнул взглядом — явно видел его раньше на фотографиях.

— Присаживайтесь, присаживайтесь, — сказал он торопливо высоким голосом. — Вы, значит, Макар Илюшин, а вы….

— Сергей Бабкин, — представил напарника Илюшин, не садясь. — Приятно познакомиться, Олег Борисович.

— Да, мне тоже…

Поколебавшись, Тогоев все-таки встал, протянул руку через стол и поочередно пожал руку Бабкину и Макару. Рукопожатие у него оказалось крепкое, хотя мягкая короткопалая ладошка производила впечатление скорее руки ребенка, а не мужчины сорока с лишним лет.

На столе перед Олегом Борисовичем стоял открытый ноутбук, возле которого валялись шкурки мандаринов — не меньше чем от пары-тройки килограммов, подумал Сергей.

— Люблю мандарины, — развел руками предприниматель, поймав его взгляд. — Каждый день по четыре кило съедаю. Не верите? Ей-богу! Врачи говорят, пора завязывать, пожелтел уже весь от мандаринов, а я никак остановиться не могу.

Он хохотнул, и Бабкин на секунду увидел перед собой другого человека — веселого, жизнелюбивого крепыша, поедающего сладкие сочные фрукты и брызжущего соком на монитор компьютера. «Вот почему кожа желтоватая, — подумал он, рассматривая лицо Тогоева, вблизи и впрямь имевшее светло-оранжевый оттенок. — Ну конечно, если по четыре килограмма в день лопать…»

Встречу назначили в таком срочном порядке, что Илюшин с Сергеем не успели ничего выяснить о потенциальном клиенте, и Бабкину это не нравилось. Он никак не мог понять, что за человек перед ними.

— Дело заключается в следующем: я хочу, чтобы вы ее нашли, — без всякого перехода сказал Тогоев, садясь в кресло, и Бабкин не сразу понял, что тему мандаринов уже закрыли. Олег Борисович насупился и стал похож на жучка.

— Кого? — Макар подвинул стул ближе, покосился на Бабкина, и тот достал из кармана блокнот.

— Мою дочь. Она исчезла около полутора месяцев назад.

Сергей и Макар переглянулись.

— И вы только сейчас решили нанять детективов, чтобы ее разыскать? — с легким удивлением спросил Илюшин.

— Нет, не так.

Олег Борисович вдруг нырнул под стол и исчез там на пару секунд. Когда он вынырнул, в руке у него был мандарин, который он тут же очистил с ловкостью обезьяны. От стола брызнул радостный мандариновый запах.

— Что вам рассказал Костик? Повторите! — потребовал он, разделяя оранжевый плод на дольки.

— Практически ничего, — пожал плечами Макар. — Ваш помощник объяснил, что вы хотели бы встретиться с нами, поскольку мы специализируемся на розыске пропавших людей, и это как раз то, что вам нужно. Никаких уточнений не было.

— Ясненько. Тогда по порядку: у меня есть дочь, полтора месяца назад она ушла из дома, оставив мне записку. В записке прямо говорилось, что она уходит пожить к подруге, хочет самостоятельной жизни и просит ее не искать, потому что возвращаться в родной дом она не собирается. Мы ссорились… — Он поморщился, видимо, припоминая их размолвки. — Да, чуть не забыл: Юльке недавно исполнился двадцать один год, поэтому искать ее с милицией нет смысла — она уже взрослая.

Он сдвинул корки от мандарина в общую кучу.

— Олег Борисович, простите за вопрос: Юля вам родная дочь? — уточнил Макар, воспользовавшись паузой.

Тогоев усмехнулся.

— Вы правы, — сказал он. — Не буду скрывать, что я равнодушен к ее судьбе. Вы ведь это имели в виду, задавая свой вопрос?

— Обычно родители пропавшего ребенка несколько иначе реагируют на вопросы о нем, — уклончиво ответил Макар.

— Она мне родная дочь, но долгое время провела с матерью в Америке. С Агнессой — это ее мать — мы давно в разводе, а разошлись, когда дочери было около двенадцати лет. У Юльки средней паршивости экономическое образование, но применять его в Америке она не пожелала и, когда мать умерла, вернулась ко мне. Агнесса была с прибабахом, и дочь у нее получилась такая же.

— В каком смысле — с прибабахом? — не удержался Макар.

Олег Борисович задумался, и с его лицом стало происходить что-то странное. Он наморщил нос, сложил губы так, словно собирался зашипеть, и обнажились короткие крепкие зубы с желтой каймой; затем зажмурился и вдруг успокоился — лицо расслабилось и стало похоже на маску китайского божка.

Илюшин с Сергеем переглянулись. «Большой вопрос — кто у вас в доме с прибабахом», — подумал Бабкин, наблюдая за мимикой предпринимателя.

— В нормальном состоянии моя жена ничем не отличалась от тысяч таких же куриц, как она, — сообщил Тогоев, не открывая глаз. — Но иногда с ней случались вспышки… такие вспышки…

— Приступы ярости? — пришел на помощь Илюшин.

— Не совсем. — Олег Борисович наконец открыл глаза и просверлил Илюшина взглядом. — То есть да, ярость тоже была. Но она как будто превращалась в другого человека и начинала действовать хладнокровно и обдуманно. Встречал я вспыльчивых людей, которые взрываются сразу же, но Агнесса была не из таких: если ее что-то выводило из себя, она ничем этого не показывала, а держала в себе. Зато спустя какое-то время могла на ровном месте устроить такое! После того как я отмазал ее от двух уголовных дел, мне это надоело, и я с ней развелся. Отправил как можно дальше от себя, чтобы она не вздумала выкинуть чего-нибудь похожего по отношению ко мне. У нее ума бы хватило! И, как показала жизнь, правильно сделал…

Он замолчал, и по лицу его Илюшин понял, что продолжения об Агнессе не будет.

— Ваша дочь унаследовала эту… особенность? — В последний момент он заменил слово «расстройство» более корректным.

— А хрен ее знает, — почти с удовольствием сказал Тогоев. — Яблочко от яблони недалеко падает. Я думаю, что унаследовала, — пару раз бывало, что она застынет и смотрит на меня таким же взглядом, как у матери: глаза тупые, неподвижные, а губу жует, как будто съесть хочет. Но ничего, обходилось. Попробовало бы не обойтись!

Он хохотнул, покосился на дверь, за которой стояли телохранители.

— Последний год она жила в моем доме и отчего-то считала, что я обязан ее содержать и выполнять ее прихоти только потому, что мы с ней биологически кровные родственники. Большое заблуждение, должен сказать. Повторюсь, чтобы не было непонимания: я не сильно буду переживать за Юлькину жизнь. На протяжении года она ныла, выпрашивала у меня деньги, трепала мне нервы и изводила прислугу. Собственных денег у нее практически нет, потому что я давал ей понемногу — надеялся, что это послужит стимулом для поиска работы. Не послужило.

— Зачем в таком случае вам нужно ее искать?

— Я баллотируюсь в Законодательное собрание Московской области, — сказал Олег Борисович, становясь серьезным и четко выговаривая каждое слово. — Если в решающий момент в газетах появится информация, что моя единственная дочь была задержана в наркопритоне или застукана с тремя мужиками в сауне, то… В общем, вы и сами все понимаете. У меня полно врагов, как у всякого умного и успешного человека, и они вцепятся в подобную историю, как собаки в кость. Не могу этого допустить.

Бабкину пришло в голову, что в таком случае лучшим вариантом для Олега Борисовича было бы вовсе избавиться от дочери, но Тогоев будто прочитал его мысли:

— Когда я найду Юльку — когда вы ее найдете, — приставлю к ней своих людей, чтобы быть в курсе ее жизни. Тащить дочь обратно ко мне не нужно, я просто хочу знать, с какой стороны следует опасаться удара. Скорее всего, она живет у какой-нибудь подруги, транжирит чужие деньги — это единственное, что Юля умеет делать. Но я должен быть спокоен.

— Итак, вы хотите, чтобы мы узнали, где живет ваша дочь, — уточнил Макар. — На этом наша задача будет выполнена?

— Полностью, — подтвердил Тогоев. — Нет, секундочку! Если это возможно, я хочу, чтобы вы выяснили, чем она занимается. Я имею в виду, работает ли, с кем живет… Да, одно важное условие: когда вы ее найдете, не пытайтесь общаться с тем человеком, у которого она обосновалась. Он ее предупредит, и таким образом вы Юлю спугнете. У меня уже есть неприятный опыт… — он помрачнел. — Не хочу, чтобы Юльку пришлось заново выслеживать. Стоимость вашей работы… — Он быстро написал несколько цифр на вырванном из блокнота листе бумаги, придвинул его к Илюшину. Тот бросил короткий взгляд, кивнул и вернул листок Тогоеву.

— Кто-то уже искал девушку, Олег Борисович? — вступил в разговор Бабкин.

— Моя служба безопасности, — нехотя сказал тот, насупив короткие, словно обритые с краев, брови. — Безрезультатно. Поэтому я и хочу, чтобы за это дело взялись вы. Все данные будут вам предоставлены.

Словно в продолжение этой фразы, он повернул к ним ноутбук, щелкнул клавишей мыши, и на экране появилась фотография девушки.

— Моя дочь, — прокомментировал Олег Борисович. — Относительно недавний снимок.

Бабкин с интересом взглянул на снимок Юлии Тогоевой.

Она оказалась невысокой, худой, выглядевшей младше своего возраста и довольно несимпатичной. Было в чертах ее лица что-то неприятное, хотя на лице девушки играла улыбка. Посмотрев на фотографию пару секунд, Сергей понял, что именно: взгляд был совершенно серьезным, и, мысленно закрыв сначала нижнюю, а затем верхнюю часть лица на снимке, Бабкин обнаружил, что получается две девушки. Первая заискивающе улыбалась, и подбородок у нее был безвольный. Вторая смотрела жестко, и казалось, что нос под этими небольшими глазами обязательно должен быть крючковатый, как у Бабы-яги.

И никакого сходства с отцом.

Когда дверь за Макаром и Сергеем закрылась, охранники с теми же непроницаемыми лицами шагнули к ним навстречу.

— Первый, они вышли, веду их вниз, — сказал один из них, поднеся запястье с браслетом к губам, и Бабкин окончательно потерял всякое уважение к охране Тогоева.

На мгновение его охватило хулиганское желание поставить дурачье на место, но он перехватил предупреждающий взгляд Макара и спохватился — в доме клиента так себя не ведут. Подумаешь, не умеет Олег Борисович выбирать профессионалов…Так их и вообще немного. Куда больше тех, кто пускает пыль в глаза, ориентируясь на фильм «Телохранитель».

Но когда они подошли к машине и дом с охранниками остался позади, Бабкин презрительно сплюнул.

— Давно такого не видал… — Он покачал головой. — Просто гнездо идиотов какое-то. Я сейчас не о Тогоеве, ты понимаешь.

— Понимаю… — Макар открыл дверцу, но не сел, а остался стоять, щурясь от мартовского солнца. — Что поделать, зато на несведущих все эти танцы с сопровождением действуют впечатляюще. — Он помолчал и добавил: — Знаешь, странно, что девушку не нашла служба безопасности. Судя по тому, что рассказывает Тогоев, ничего сложного их не ожидало. И меня настораживает отсутствие результата.

— А меня нет. Ты видел этих ребят? «Первый, они вышли», — передразнил Сергей охранника. — Не способны даже свою несложную работу толком выполнять, не говоря уже о том, чтобы встречаться с людьми, опрашивать их… Все, садись — на нас уже из дома смотрят.

Илюшин не стал оборачиваться, чтобы проверить правоту напарника, и послушно сел в машину. Решетка ворот плавно поплыла вбок, и они выехали из загородного дома бизнесмена.

Тогоев проводил взглядом темно-синий «БМВ», спросил, не оборачиваясь:

— Хруцкий, как они тебе?

Виктор подошел неслышно, остановился возле стола, на почтительном расстоянии от шефа.

— Обычные «частники». — Он пожал плечами. Тогоев не мог видеть пожатия, но догадался о нем по интонации Хруцкого. — Что вы хотите услышать, шеф?

— А черт его знает, — признался тот, поворошив в затылке пухлой детской пятерней.

От встречи у него осталось еле уловимое неприятное впечатление, но Олег Борисович был не приучен анализировать свои впечатления. Утреннюю парочку представили ему как специалистов по розыску пропавших людей, и, хотя Виктор настаивал на том, что в случае с Юлей можно обойтись куда более незамысловатыми помощниками, Тогоев потребовал лучших.

Однако увиденное его разочаровало. Светловолосый парень с проницательным взглядом, представившийся Илюшиным и бывший в этом тандеме за главного, не задал ему и половины тех вопросов, которые должен был задать, по мнению Олега Борисовича. Второй, насупленный здоровяк, за все время встречи едва ли произнес пару фраз.

— Уроды… — пробормотал Тогоев себе под нос и тут неожиданно осознал, что ему так не понравилось. Эти двое разговаривали с ним на равных.

Олег Борисович любил мысленно наблюдать со стороны за собой и какими-нибудь визитерами: он знал, что производит впечатление не слишком серьезное, и тем приятнее был контраст между его легкомысленной персоной и уважительным, зачастую подобострастным поведением гостей. Тогоев любил паясничать, изображая из себя маленького человечка с большими возможностями, и его самолюбие чрезвычайно грела мысль, что все вокруг прекрасно понимают, в чем заключается игра.

Но Илюшин и тот, второй, фамилию которого Олег Борисович, конечно же, не запомнил, не стали играть по предписанному им сценарию. «Шестерки», нанятые для несложной работы, вели себя не как наемный персонал, легко заменяемый другим, таким же, может, чуть пониже классом, а как люди, которые чего-то стоят. Хотя всем было ясно, что они не стоили ни-че-го.

— Все чертова демократия, — зло бросил Олег Борисович, убежденный сторонник монархии. — Развелось, понимаешь, всяких… Забыли свое место.

Хруцкий терпеливо ждал за его спиной, ничего не говоря — привык, что шеф часто разговаривает сам с собой и собеседник ему не требуется.

— Поналезла шантрапа в Москву с окраин Родины… — бормотал Тогоев, забыв, что сам приехал в столицу пятнадцать лет назад. — Раньше бы их всех быстро к ногтю прижали за неуважение.

Впрочем, поразмыслив, он решил не портить себе настроение. Найти дочь было важнее.

— Скажешь Костику, чтобы предоставил этим всю информацию, — распорядился он. — Что там им понадобится… Фотографии, с кем она общается, что носит….

Виктор негромко кашлянул.

— Что такое? — спросил Тогоев.

— Они еще не дали согласия.

Тогоев обернулся, недоверчиво уставился на Хруцкого маленькими глазками. Люди приезжали к нему домой, он ввел их в курс дела, назвал весомый гонорар… Что им еще нужно?!

— Что значит «не дали согласия»? — взъярился он. — Да кто вообще…

Визгливый голос прервался на полуслове. Тогоев легко выходил из себя, но быстро успокаивался, а фирменные вспышки «тогоевского» гнева он устраивал только для зрителей. Сейчас стараться было незачем.

— Ладно, — покладисто проговорил он. — Мальчики-мальчики-мальчики… Думают они, значит? Пускай думают.

Офис сыщиков, в шутку именуемый Сергеем Бабкиным «штабом», находился в квартире Илюшина. Солнце заливало комнаты, выходившие окнами на парк, над голыми деревьями которого шныряли мелкие воробьиные стайки. Макар сел в кресло перед ноутбуком, Сергей по обыкновению растянулся на диване, ворочая шеей вправо-влево и прислушиваясь к устрашающему хрусту позвонков.

— Что скажешь? — поинтересовался он.

— Подожди… — Илюшин сосредоточенно смотрел в монитор. — Да, конечно, это именно тот Тогоев, о котором я и думал.

Он откинулся на спинку кресла и выбил пальцами четкую барабанную дробь по столешнице:

— Владелец заводов-газет-пароходов.

— Брось! — приподнялся на локте Бабкин. — Олигарх? Что-то не похож…

— Да нет, про газеты и пароходы я преувеличил. А вот заводы у него имеются. Три штуки: в Подмосковье, в Ростовской области и под Калининградом.

— Спиртное?

— Вовсе нет. Химические реагенты, минеральные удобрения и все, с ними связанное.

Сергей нахмурился, припоминая.

— Было какое-то уголовное дело, кажется… То ли о неуплате налогов, то ли о дочерних фирмах, не помню точно.

— Да, год назад, — подтвердил Илюшин. — Ничем не закончилось. Но к нам это не имеет отношения. Для нас важно, что Олег Борисович, шестьдесят восьмого года рождения, разведен и действительно имеет дочь двадцати с небольшим лет. Впрочем, я и не сомневался, что он говорит правду. Девица, похоже, рассорилась с ним и решила проучить любимого папу. Или просто проявила характер.

— Такая-сякая, — басом пропел Сергей, — сбежала из дворца. Такая-сякая, расстроила отца! Почему мы не согласились сразу? Не вижу в деле ничего сложного.

— Меня смущает сам Тогоев, — помолчав, признался Илюшин. — У него в анамнезе криминальное прошлое, к тому же он похож на законченного невротика…

— У девяноста процентов наших крупных бизнесменов старше тридцати лет в анамнезе криминальное прошлое, — удивленно откликнулся Бабкин. — А добрая их половина — кладезь для психиатра. Тебя что-то насторожило в разговоре? Тогоев врал?

Сергей знал о способности Макара «отключать» слух, улавливая эмоции собеседника по его мимике и жестикуляции, и был уверен, что на первой встрече с потенциальным клиентом Илюшин ее использовал.

— Нет, иначе бы я сразу отказался. — Макар отрицательно качнул головой, но пауза перед его ответом не осталась Сергеем не замеченной. Бабкин вскинул брови, вопросительно глядя на напарника.

— Я помню, как меня провел Ланселот^[1], — неохотно пояснил Илюшин, на короткое время утратив обычную самоуверенность.

— Тот прирожденный лжец, — отмахнулся Бабкин. — Один просчет не считается. А отказываться от дела без причины не пойдет нам на пользу…

Сергей не добавил «отказываться от гонорара», но Илюшин его отлично понял.

— Хорошо, — согласился он. — Сегодня соберем дополнительную информацию, а завтра ты возвращаешься к Тогоеву, расспрашиваешь его помощника о предпринятых мерах розыска и узнаешь все о девице. Если вдруг всплывут принципиальные для дела сведения, о которых заказчик умолчал, позвонишь мне.

Пухлый парень с розовыми, как недозрелые райские яблочки, щеками внимательно следил за тем, как Бабкин осматривает комнату. Парня звали Костиком, и был он ровесником Сергея, хотя выглядел на добрых десять лет моложе.

Костик наблюдал за сыщиком так, как физически слабый человек наблюдает за физически сильным, то есть с глубоко скрытой завистью и выпяченным чувством умственного превосходства. Бабкин при расследовании старался поощрять это чувство в собеседнике, потому что человек, ощущающий себя на голову выше оппонента, всегда расслабляется, и из него можно выжать то, чего он сам по доброй воле не отдал бы. Это правило Сергей вынес из хорошего старого фильма и неукоснительно ему следовал.

С Костиком оно сработало. Из получасового разговора с ним Бабкин узнал не очень много, но вполне достаточно, чтобы принять окончательное решение: за дело нужно браться. Помощник Олега Борисовича рассказал, что настоящая фамилия Юли не Тогоева, а Сахарова, по матери, что в Москве у нее не так много знакомых, к которым она могла бы податься, денег на съем квартиры у девушки нет. А то, что дочь Олега Борисовича до сих пор не нашли, характеризует не укромность выбранного ею нового места жительства, а методы работы службы безопасности.

— Они обошли троих ее подружек и двоих бывших бойфрендов, — рассказывал Костик, растягивая гласные. — Спросили, не у них ли Юлька. Сутки посидели в засаде возле каждой квартиры — ждали, не появится ли она. Ничего не дождались, вот и сняли наблюдение. Да, а одну девчонку, с которой у Юли близкие отношения, — Нику Церковину, — и вовсе испугали так, что она милицию вызвала. Дуболомы…

На его пухлом лице отразилось все, что Костик думает о подобных методах работы, и Бабкин вынужден был с ним мысленно согласиться.

— И все? — уточнил он. — Больше никаких мер не предпринималось?

Костик пожал плечами:

— Какие тут меры, когда шеф всем вставил пистон? На ее подружку, Нику, наши Саша с Вовой вздумали орать, чтобы, так сказать, сломать психологически. Говорят, были уверены, что она врет, будто ничего не знает о Юльке.

— Ясненько… — протянул Сергей. — Вот что, Константин: я сейчас начну опрашивать всех, живущих в доме и просто общавшихся с девушкой. Составьте мне список, пожалуйста.

Парень полез в карман костюма, но Бабкин остановил его, добавив:

— После того, как сами ответите на кое-какие вопросы.

Из дальнейшей беседы выяснилось, что Юля Тогоева с отцом не ладила, поскольку тот не воспринимал ее всерьез и отказывался выдавать требуемую дочерью ежемесячную сумму. В этой части рассказ Олега Борисовича полностью подтверждался. Никаких ссор накануне побега девушки из дома, по словам помощника, не происходило: Юля пребывала в своем обычном взвинченном настроении, но после очередного отказа отца в выдаче средств скандалить не стала, лишь коротко бросила «ну и черт с тобой» и ушла. Последний раз Константин видел ее выходящей поздно вечером из кабинета отца. Олега Борисовича дома не было, а в его отсутствие заходить в кабинет разрешалось лишь Виктору, главе охраны, и Костик сделал Юле замечание. Он подозревал, что она искала там деньги, но потом решил, что ошибся.

— Почему? — спросил Бабкин. — Олег Борисович не хранит в кабинете наличность?

— Хранит, кажется… — неуверенно ответил помощник. — Но она была в таком, знаете, тоненьком топе и в шортах. Я на нее посмотрел… в общем, у Юльки точно не было купюр. Я бы заметил.

Круглые щеки заалели. «Понятно, — усмехнулся про себя Бабкин. — Значит, девица была вся в обтягивающем, и ты так глазел на нее, что не заметил, куда она сунула деньги. Могла бы и за резинку трусов их спрятать».

— К тому же Олег Борисович ничего не говорил о пропавших деньгах, — добавил Костик. — Наверное, она искала и не нашла.

На следующее утро Юля исчезла, оставив записку. Записка хранилась у Тогоева, но Костик утверждал, что и так помнит ее текст.

— «Не нужно меня искать, я сама займусь своей жизнью, — процитировал он по памяти. — Жаль, что раньше этого не сделала».

— А что у нее была за жизнь в доме Олега Борисовича?

— Нормальная жизнь… — пожал плечами Костик. — Своя комната, полная свобода, шофер всегда отвезет, куда скажешь. С жиру она бесилась, вот что.

— Друзья, подруги?

— Какие-то имеются… — с сомнением ответил парень. — Юлия Олеговна, правда, девушка необщительная, но на курсах с кем-то познакомилась. На курсах дизайнеров, имею в виду. Я видел только Нику, о других ничего не знаю.

— У Юли парень есть?

— Нет никого. С таким поганым характером никому она не нужна, — не сдержался Костик, и Бабкин внимательно посмотрел на него.

— Отчего же с поганым?

Парень замялся.

— Сказали «а», говорите и «бэ», — вздохнул Бабкин. — Начальству я вас закладывать не собираюсь, можете мне поверить.

— Стерва она двуличная, вот кто! — решился Костик. — Посмотришь: кажется, девчонка как девчонка, тихая, незаметная. Даже милой может притвориться, если захочет. А узнаешь ее поближе — ну такая змея расчетливая!

— Какая же она расчетливая, если от отца сбежала без всякой выгоды для себя?

— Вот я и думаю, что какая-то выгода у нее все-таки есть, — хмуро поделился сомнениями Костик. — Юля ничего просто так не делает. Знаете, какая она злопамятная? Я как-то раз отказался ей дать машину с водителем, когда она захотела по магазинам прокатиться, — одна тачка тогда была в ремонте, а другая могла потребоваться Олегу Борисовичу. Так Юлька после этого два месяца мне мило улыбалась, расспрашивала о жизни, делами моими интересовалась… Друзьями почти стали! А когда я, как последний дурак, сболтнул ей об одной своей промашке, так меня через два часа вызвал сам, — при этих словах Костик ткнул пальцем в потолок, хотя они с Бабкиным находились на верхнем этаже особняка, — и такой разнос устроил, что мама не горюй! А Юленька, девочка наша, сидела у него в кабинете и посмеивалась, глядя на меня. Честно вам скажу: мне от нее иногда бывало не по себе. Поэтому с ней долго никто и не встречался: есть в этой девке что-то такое… жутковатенькое. Кто-то быстрее это просекает, кто-то медленнее… Я вот долго присматривался, потому и пострадал.

— А откуда вы знаете про ее бывших приятелей?

— Что у меня, глаз нет? Я при Олеге Борисовиче, можно сказать, днем и ночью. Слышал, как она по телефону разговаривает, как с отцом ссорится… Как-то даже закричала, что выйдет замуж и уйдет из дома, но что-то не сложилось у нее с замужеством.

— Замуж, значит… — повторил Сергей, записывая за Костиком. — Скажите, а к родственникам она могла податься, как вы думаете?

И посмотрел на парня с надеждой, будто тот мог в одну секунду помочь ему закончить все расследование. Но Костик отрицательно покачал головой.

— Мы их первым делом проверили. У Олега Борисовича из родственников есть сестра, но она, во-первых, живет в Сочи, и, во-вторых, Юли у нее точно нет. А еще есть дальняя родня по матери в Питере, но их тоже успели проверить до вас. Пустой номер. Да, и от шефа я слышал о какой-то престарелой тетке, — подумав, добавил он. — Но к ней, шеф говорил, Юлька точно не пойдет.

— Почему?

— Потому что мы со старой грымзой в давней ссоре, — пояснил Тогоев, когда Бабкин пришел к нему со своим вопросом, закончив беседовать с Костиком. — Она мне не родная тетка, а жена моего дядюшки. Вдова, точнее говоря. Законченная стерва! Последний раз мы виделись на дядиных похоронах и с тех пор не разговаривали, потому что она меня терпеть не может. — Он ухмыльнулся, словно мысль о неприязни какой-то дальней неродной тетки была ему приятна. — Если она Юльку на улице увидит — не узнает, а уж Юля-то бабку и подавно: ей лет десять было, когда дочь с моей тетушкой общалась, и больше обеим такого общения не захотелось.

Тогоев визгливо рассмеялся.

— Почему? — снова спросил Сергей.

Предприниматель уставился на него с веселым изумлением.

— Как — почему? Сами подумайте: о чем десятилетней девчонке говорить со старухой, которой почти шестьдесят? Агнесса, жена моя, потом рассказывала, что Марта из себя вышла и разоралась прямо в ресторане, до того ей Юлька надоела: кричала, что та вести себя не умеет, оскорбляла их с Агнессой. Правильно, своих-то детей нет, вот и не умеет с ними разговаривать. Дура бесплодная.

Бабкин подумал про себя, что у самого Тогоева ребенок есть, однако, судя по результату воспитания, разговаривать с ним правильно Олег Борисович тоже не научился.

— А Юлька-то когда из ресторана вернулась, — со смешком продолжал тот, — ее всю трясло от злости. Матери объявила, что не хочет больше ни с какими родственниками встречаться, — это ее, Агнешкина, была идея, чтобы ребенок со всей родней познакомился. Ну, на том знакомства и закончились.

— Кто еще у вас есть из родственников? — спросил Сергей, записав в блокнот информацию о тете Марте.

— Берта, сестра, — начал перечислять Тогоев, — и в Ленинграде Пашка с семьей… Слушайте, вы и Берту с Пашкой хотите проверять? Ерунда, не тратьте зря времени.

— Олег Борисович, будьте добры, назовите их адреса и телефоны.

— Я ж вам сказал, — вышел из себя Тогоев, — всех уже проверили! Юльки ни у той, ни у другого нет! Вы мне не верите, что ли, я не понял?

— Ну что вы! — возразил Сергей. — Дело вовсе не в недоверии, а в том, что мы должны все перепроверить. Вы же сами понимаете…

— Не понимаю! — перебил его бизнесмен. — Я вам плачу бабки и оплачивать впустую потраченное время не собираюсь! Ясно?!

Еще год назад, услышав такое, Бабкин непременно вышел бы из себя и отправил считающего деньги работодателя искать других специалистов. Но работа с Илюшиным многому научила его, в том числе экономному расходованию негативных эмоций. «Разозлиться без результата — непозволительная роскошь», — говаривал Макар. «Будем злиться с результатом», — решил Бабкин.

Тогоев, наблюдавший за этим крупным, немного скованно держащимся мужиком с неулыбчивым лицом, уже хотел предложить ему перейти к опросу других людей, но тут мужик поднял на него глаза — темно-карие, глубоко посаженные, вкупе с его габаритами придававшие ему сходство с медведем. Взгляд у сыщика был на удивление спокойный, но за этим спокойствием угадывалось упрямство.

— Вы, Олег Борисович, оплачиваете не время, — веско проговорил он. — Вы оплачиваете результат. Вам нужен результат или вы хотите контролировать все наши действия?

— При чем тут контролировать, если я вам сказал, что ее там нет! — взорвался Тогоев, повысив голос.

— Если ни при чем, то мы хотим сами в этом убедиться. — В голосе Бабкина звучала настойчивость. — Если бы мы этого не сделали, то не заслуживали бы чести работать с вами, — добавил он, вспомнив заповедь Илюшина «будь дипломатичным».

Секунду Тогоев смотрел на него, затем неожиданно сморщил нос и наклонился под стол. Вылез он с мандарином, несколькими ловкими движениями счистил шкурку так, что она одним длинным завитком сползла на стол.

— Ладно, ладно, — посмеиваясь, сказал он, как будто только что не выходил из себя. — Хотите зря время тратить — проверяйте. Главное, чтобы вы ее нашли. Держите!

Он швырнул в Бабкина очищенным мандарином, еще не договорив последнее слово, но тот с неожиданной ловкостью поймал фрукт в паре сантиметров от своей рубашки и, даже не сжав его в огромной лапе, раскрыл ладонь, вопросительно посмотрев на Тогоева.

— Молодец, реакция хорошая, — улыбнулся Олег Борисович. — Угощайся. Заслужил.

Бабкин положил очищенный мандарин на край стола, покачал головой.

— Спасибо, не люблю цитрусовые.

Выйдя из кабинета бизнесмена спустя несколько минут со всеми данными, которые требовались, Сергей достал из кармана платок и тщательно вытер липкую от сока руку.

Примечания

1

Об этих событиях читайте в романе Е. Михалковой «Рыцарь нашего времени».