Не остановишь силой дождь. Выбор

Елена Матеуш, 2022

Королевству Лакхор предсказана гибель, если пресечётся королевская династия Карродингов. И это почти случилось. В правящем короле почти нет нужной крови. Видящая Кэсси и оборотень Павел узнают, что где-то в провинции живёт истинный наследник. Они собираются отыскать его.Для создания обложки использовано бесплатное изображение Felicia Ruiz с сайта Pixabay.

Глава 10. Встреча с Хельгой

Мы с Павлом прилетели в Харран во второй половине дня, почти вечером. Павел отправился в гостиницу, а я не стала откладывать визит к Хельге. Отправилась прямо из Гавани, доверив саквояж спутнику. На следующий день мы планировали выехать в Вирран. Неизвестно, как долго придётся искать покупателя на наш дом, потому хотелось приступить к делам поскорее.

Весенний световой день заметно прибавился и потому сейчас на улице ещё светило солнце, бросая на каменные мостовые длинные тени от фонарей и ещё голых деревьев. Хотя набухшие почки и длинные «серьги» на тонких ветках обнадёживали — ждать нежной зелени и цветения уже недолго.

Этот солнечный свет продлевал день и снимал неловкость от столь неурочного визита к подруге. Если я не приду к ней сейчас, то другой возможности у меня может не быть. Так я убеждала себя, звоня в дверь семейства Брантов, отгоняя смущение и сомнения.

Дверь открыла незнакомая служанка.

— Я хотела бы увидеть дариту Хельгу. Передайте ей, что о встрече просит её подруга Кассандра Кридис.

— Госпожа не принимает.

— Я понимаю, что пришла не вовремя, но уже завтра уезжаю. Прийти в подходящее для визитов время у меня не выйдет.

— Это не важно. Госпожа совсем не принимает.

— Подождите, — я придержала дверь, которую служанка собиралась прикрыть. — Передайте тогда Хельге записку. Я напишу, где меня можно найти, если она передумает.

Я торопливо принялась рыться в сумке в поисках блокнота и ручки.

— Марта, кто там? — раздался из глубины дома знакомый голос матери подруги.

— Это к младшей госпоже, — начала, отвернувшись от меня, говорить служанка.

— Дора Хильда! Это я, Кассандра Кридис! — крикнула над её плечом я. — Хотела увидеть Хельгу.

— Кэсси?! Марта, не держи девочку на крыльце. Пропусти в дом.

Служанка отступила, позволив мне войти.

— Простите, что не вовремя, но я только сегодня прилетела, а завтра уеду в Вирран.

— Не надо объяснений, — прервала меня мама Хельги. — К чему церемонии? Ты можешь приходить к нам в любое время. Пойдём, я провожу тебя к Хельге. Она будет рада тебя видеть. Сейчас она ни с кем, кроме родственников не встречается…

— Конечно, из-за малыша. Ей не до гостей, я понимаю.

— Да, из-за малыша, — дора Хильда бросила на меня странный взгляд, словно сомневалась в чём-то.

Было немного непривычно видеть мать Хельги такой взволнованной. Раньше она всегда общалась со мной доброжелательно, но с прохладной вежливостью. Держала дистанцию, словно снисходя ради дочери.

— А кто родился — мальчик или девочка? Мы в последнее время не переписывались, — смущённо призналась я.

— Мальчик. Олаф, — дора Хильда расцвела счастливой улыбкой. — Такой красивый и умный малыш. Сама увидишь. Хельга с ним не расстаётся. Даже няням не доверяет. Знаешь, Кэсси, она после возвращения очень изменилась.

Мать подруги осторожно подбирала слова.

— Говорит всякие глупости. О Харрании, Лакхоре…

— Я знаю. Она мне писала.

— Писала? Какая дурочка! И ты всё равно пришла?

— Не волнуйтесь, я не буду спорить с ней о политике.

— И правильно! Я всегда знала, что ты разумная девушка. Не то что ваша третья, — дора Хильда нахмурилась, но не стала продолжать. — А Хельга… Политика не для женских умов. Это всё отцово воспитание. Я всегда говорила — для женщины главное семья, а всё остальное её не касается.

Я так не считала, но переубеждать дору Хильду не собиралась.

— Хельга, смотри кто к тебе пришла! — пропела дора Хильда, открывая дверь в комнату.

Из-за её спины я не сразу увидела сидевшую в кресле Хельгу. Она меня, скорее всего, тоже, поэтому смотрела в сторону матери настороженно. Но стоило мне выступить из-под прикрытия дора Хильды, лицо подруги озарилось улыбкой. Она порывисто поднялась с кресла и бросилась ко мне.

Меня тоже как притянуло к ней. Мы обнялись, и я уткнулась повлажневшим лицом в шаль на её плече.

— Кэсси! Ты! Как? Не ожидала, — Хельга отстранилась, чтобы лучше рассмотреть, но не выпустила из объятий. — Как ты изменилась.

— Ты тоже.

— Ладно, девочки, я оставлю вас, — словно сквозь полог донеслись до меня слова доры Хильды и скрип закрывающейся двери.

Хельга, держа меня за руку, продолжала рассматривать. Как и я её. Она действительно изменилась. И дело не только в фигуре, ставшей после родов ещё более женственной. Черты лица стали суше и резче. Свойственные ей раньше мягкость и благодушие исчезли. Но и погасший потерянный вид при нашей последней встрече, что мучил меня в воспоминаниях, тоже растаял. Сейчас тени под её большими глазами говорили скорее об усталости, чем горе.

— Изменилась? — Хельга бросила взгляд в висевшее на стене зеркало. — Ерунда! Видела бы ты меня раньше! Я походила на гигантскую грушу на тоненьких ножках, такой под конец был живот. Ходила вперевалочку, как утка.

Хельга тихонько засмеялась, и я заулыбалась в ответ.

— Ты родила. Поздравляю! Твоя мама сказала — мальчика.

— Да! Пойдём, покажу!

Хельга потянула меня за руку к стоявшей в углу гостиной кроватке-качалке. Она приподняла кисейный полог, и я увидела пухлощёкого кроху в белом кружевном чепце. Малыш спал, смешно открыв ротик.

— Мой Олаф, — нежно сказала Хельга. — Правда, красавчик?

— Правда. И так на отца похож!

Я не кривила душой. Между этим пухлощёким младенцем и красавцем парнем действительно виделось несомненное сходство, хотя не сразу понятное в чём оно выражается. Может в рисунке почти не видных светлых нахмуренных бровок, характерном кончике носа или форме подбородка.

Под моим внимательным взглядом малыш закряхтел и зашевелился. Хельга опустила кисею и жестом предложила отойти.

— А то проснётся, поговорить не даст, — улыбнулась она.

— Я без подарков, — смущённо призналась я. — Не знала, получится ли зайти, вот и не взяла. Но я обязательно…

— Ерунда! — отмахнулась Хельга. — Главное, что зашла. Я так рада тебя видеть. Знаешь, мне иногда снится, как мы сидим в «Кружевнице»… Или как мы сдаём экзамен. Я тогда не понимала, какой была счастливой…

— Да, я тоже часто вспоминаю то время.

Мы замолчали. Хельга опустила лицо, пряча повлажневшие глаза.

— Как ты, Кэсси? — после паузы спросила она. — Замуж не собираешься? А то в газетах писали про тебя разное.

— Нет, не собираюсь. Не за кого. А в газетах много разной ерунды пишут, ты же знаешь.

— Знаю, — между бровей легла горькая складка.

— Я сейчас больше о работе и учёбе думаю. Там, в Академии, совсем другой уровень, не то, что здесь.

— Ты в своём репертуаре. Узнаю Кэсси, — усмехнулась подруга. — А как же твои поклонники? Мне по твоим письмам показалось, что граф Вартис тебе нравится.

— Нравится. Но как-то не сложилось. Он слишком занят.

— Да уж. Он приезжал сюда. Показал себя во всей красе. Говорят, если бы не он, то всё для Харрании могло сложиться по-другому.

Я не хотела обсуждать с Хельгой подавленные волнения. Боялась поссориться. Но после того, как она сама вспомнила, не смогла удержаться:

— Ты тоже в этом участвовала?

— Нет. Я тогда рожала, а потом отходила от родов. Как понимаешь, было не до участия в борьбе. А так бы — кто знает. Может и меня бы арестовали по его приказу. Я до того несколько раз участвовала в митингах. Осуждаешь? — Хельга с вызовом посмотрела на меня.

— Нет. Я понимаю твои чувства, но не разделяю. Это моя страна и я не хочу, чтобы она развалилась.

— Ты не понимаешь! Харрания — не Лакхор, и харранцы не должны умирать за вашего короля!

— Когда Олаф поступал в военную Академию он тоже так думал?

— Он ошибался! И к чему это его привело?

Мы замолчали, сердито глядя друг на друга. Я понимала её чувства к королю Лакхора. Сама не могла до конца принять тот его страшный выбор. Ради короны обречь на смерть преданных ему людей. С его согласия умерли Олаф, Лурия и те, оставшиеся мне неизвестными люди, чьих близких потом я видела на коронации. Разве не честнее было тогда уступить престол принцу Михасю? Ведь тот имел на него больше прав, и Анджей знал это.

Я не собиралась говорить об этом подруге, укрепляя её ненависть.

— Я не буду спорить с тобой, Хельга. Просто грустно, что твои чувства и понятную злость другие использовали в своих целях. Ты действительно веришь, что если бы графу Вартису не удалось покончить с заговором, и Харрания отделилась, то все тут зажили бы хорошо и счастливо?

— Почему нет? Наши горы полны сокровищ, а народ трудолюбив и сообразителен, — с вызовом сказала Хельга, но в её голосе прозвучала неуверенность. — Действительно, не будем спорить. Конечно, я понимаю, что с твоим воспитанием ты не можешь думать по-другому. Тебе трудно встать на точку зрения харранцев, чью историю растоптали лакхорцы. Лучше скажи, каким ветром тебя сюда занесло? Соскучилась по родителям?

— Соскучилась. Только их здесь нет. Они живут с братом. Им пришлось бежать во время этих событий. Я приехала продать наш дом. Они сюда больше не вернутся.

— Что? Но почему?

— Потому что они не харранцы.

— Кэсси, ты же не думаешь, что им что-то грозило? То, что мы против королевства Лакхор вовсе не значит, что ненавидим простых лакхорцев. Это какие-то уроды думают по-другому. Но их мало. Да, люди выходили на улицы, но никто не погиб. Почти. Твоя семья могла жить здесь совершенно спокойно.

Хельга даже наклонилась в мою сторону, стараясь убедить. Я хотела промолчать, но она добавила:

— Это всё предубеждения. Вы, лакхорцы, чувствуете свою неправоту и поэтому боитесь. Зря твои уехали. Им здесь ничего не грозило. Мы, харранцы, добрый и терпеливый народ.

— Их хотели убить. Я это точно знаю. Вашим заговорщикам нужна была кровь и больше ненависти с обеих сторон. Из-за меня их гибель прозвучала бы на всё королевство, а убить их проще, чем людей знатных и богатых, у которых есть охрана. Поэтому родителям и сестре пришлось бежать, не взяв ничего.

Хельга расширившимися глазами смотрела на меня, приложив ладонь к горлу.

— Кэсси, почему вы не обратились ко мне? Моя семья помогла бы. Неужели ты думала, что я могу предать твоих?

— Нет, — искренне ответила я. — Никогда не сомневалась в тебе. Просто ты же тогда была беременной. Я так и думала, что ты вот-вот родишь, тебе не до заговоров. Не захотела вас впутывать.

Хельга внимательно всматривалась в меня, проверяя насколько я искренна. Она хотела продолжить расспросы, но тут тихое кряхтение, раздававшееся со стороны кроватки, переросло в громкий рёв. Подруга встрепенулась:

— Олаф проголодался. Не уходи, Кэсси, я покормлю его, и мы ещё поговорим.

— Покормишь? Сама?

— Да. Мать Олафа предлагала взять кормилицу, но я отказалась. Решила кормить сама. Я ей не доверяю. Мне кажется, она хочет отнять у меня сына.

Я не сразу сообразила, что она говорит о матери погибшего жениха, а не страдает раздвоением личности. Говоря это, Кэсси направилась к кроватке и наклонилась к кричащему малышу.

— Я так и думала, что Олаф сейчас проснётся, — раздался от входа голос доры Хильды. — Милая, пока ты занимаешься сыном, мы с отцом на время заберём у тебя Кэсси. Вы ведь не откажетесь от чая?

— Спасибо, не откажусь.

Я боялась, что буду мешать подруге, а дора Хильда предложила хороший выход.

— Мама, мы с Кэсси ещё не договорили!

— Договоришь потом. Покормишь, и присоединяйся к нам. Мы будем в Розовой гостиной. Один раз оставишь сына на няню. Пойдём, Кэсси.

Пока мы поднимались по лестнице на второй этаж, мать Хельги ворчала:

— Она с малыша глаз не сводит. Боится даже няням оставить. Это ненормально! Всё сама, сама, как нищенка какая-то. Ты уж скажи ей, Кэсси, что это неправильно. Она должна и о себе подумать, а то ещё заболеет.

Хорошо, что доре Хильде не требовались мои ответы.

В уютной гостиной, которую я хорошо помнила из-за красивого цветочного узора, украшавшего стены комнаты, нас ждал уже за накрытым для чая столом дор Сигурд Брант, отец Хельги. Высокий, массивный, он всегда внушал мне робость, хотя раньше почти не замечал меня. Ограничивался обычно какой-нибудь добродушной шуткой, если случайно наталкивался на нас с Хельгой.

Сейчас он выглядел непривычно неуверенным.

— Дарита Кридис, рад, что вы не забыли Хельгу.

Мы обменялись несколькими обычными вежливыми фразами, пока дора Хильда разливала чай.

— Мы много читали о вас, — с напомнившей мне о прошлом добродушной улыбкой, сказал отец Хельги. — Неужели всё это правда? Честно скажу, я никак не мог поверить, что это всё о вас — скромнице Кэсси.

— И правильно. Газеты всегда привирают.

— Но то, что вы были на королевской помолвке правда?

— Да, в качестве спутницы Радзивинга. Мы с ним учимся вместе.

— И как там всё прошло? — с живым интересом спросила дора Хильда. — Неужели ты была в королевском дворце и видела короля?

Я немного рассказала о дворце и помолвке. Родители Хельги слушали меня очень внимательно.

— Значит, это правда. И графа Вартиса ты знаешь?

— Да, он в начале карьеры служил под началом моего отца.

— Вот как, — дор Сигурд забарабанил пальцами по столу, но поймал себя на этом и поспешил взять в руки чашку. — Жена говорит, что вы спешите. Уже завтра собираетесь уезжать?

Я молча кивнула, стараясь понять к чему он клонит.

— Может вы задержитесь у нас ненадолго? У Хельги совсем не осталась подруг с этим её увлечением политикой, а вы хорошо на неё влияете.

— Вряд ли я на неё особо влияю.

— Ну, можете повлиять. Кстати, те письма, что она вам писала, никто не видел?

— У меня нет привычки знакомить со своей личной перепиской весь свет!

— Не обижайтесь, Кэсси, — примирительно произнёс дор Сигурд. — Поймите, я волнуюсь за дочь. Её неосторожные слова, написанные в горе, могут неправильно истолковать. Ещё решат, что она бунтовщица, а она просто упрямая дурочка.

— Нет, я никому их не показывала и ни с кем не обсуждала.

— Вот и хорошо. Будет лучше, если вы их уничтожите. Это и вам на пользу. Такая переписка может скомпрометировать и её, и вас.

Я растерянно смотрела на отца Хельги. Он прав. Я сделала глупость, сохраняя письма. Хоть я их спрятала, но кто знает. Та же дора Юлия может сунуть в них нос и неизвестно как этим воспользоваться.

— Они убраны в тайничок, но вы правы. Обещаю, как только вернусь — сразу уничтожу.

— Вот и хорошо, — снова повторил дор Сигурд. — Тогда, может вы согласитесь ещё кое в чём нам помочь.

Я не торопилась давать согласие. Ждала, что он скажет дальше.

— Знаете, это моя вина, что дал дочери волю с этой политикой. Не думал, что её увлечение выльется в такое. Считал, что горе из неё так выходит. Пусть, думаю, отвлечётся. А то она из Баории сама как мёртвая вернулась. А тут эти разговоры, встречи вроде как её расшевелили. Я особо и не вникал, что там молодёжь обсуждает. А когда она на митингах выступать стала, то уже поздно оказалось её останавливать. Хельга — она ж упрямая.

— Вся в тебя, — поджала губы дора Хильда.

— И вроде все вокруг разделяли её новые взгляды. Кроме родителей Олафа. Те мне намекали, что это не дело, но ни они, ни я не хотели с Хельгой ругаться. Всё же беременная. Перенервничает и мало ли что?

— Да уж. Она перенервничает. А я как переживала? Меня каждый раз, когда она во всём этом участвовала прямо дрожь била. И за неё боялась, и за малыша.

— Хвала Богине, отвела беду. Это ж надо — роды случились как раз, когда граф Вартис приехал. Не раньше, не позже. Только поэтому она во все эти заговоры окончательно не влезла. Я уж потом, как Хельга родила, храму золотые украшения для Богини пожертвовал. Отвела беду.

Дор Сигурд покачал головой, словно вновь удивляясь такому везению.

— Вроде она после рождения сына подуспокоилась. Вот только никто не забыл её выступлений.

— Тогда они все поддакивали, а теперь делают вид, что самые преданные подданные короля Анджея, а мы стали изгоями. Кэсси, если ты согласишься стать почётной гостьей на нашем приёме, то…

— Нет, на приёме не смогу. Мне нужно ехать в Вирран.

— Тогда хотя бы завтра останься на небольшой дружеский ужин. Пусть все увидят тебя рядом с Хельгой. При твоей репутации и дружбе с графом Вартисом все поймут, что Хельга не заговорщица. Перестанут тыкать в неё пальцем.

Я задумалась. Один день не так важен, а вдруг Хельге действительно помогу. Надо спросить у неё — нужно ли ей это.