Пламя возмездия

Елена Лэр, 2023

В самый разгар гражданской войны Элизабетт вынуждена работать волонтёром в больнице, которую захватывает отряд мятежников. Командиром отряда является молодой солдат по имени Маркус, потерявший контроль над своими подопечными и из последних сил пытающийся противостоять беззаконию, что господствует в такое тяжёлое время. Смогут ли двое совершенно чужих друг для друга людей изменить ход истории и свои собственные судьбы?

Глава 1. Начало конца.

Девушка с чёрными как смоль волосами пытается настроить телевизор на нужную волну и убирает мешающие длинные волосы, которые не прерывно лезут в глаза.

— Бетти, милая! Я не думаю, что он заработает. Перестань, не трать зря время. — снисходительно смеётся пожилой мужчина, сидя на диване рядом.

— Всё в порядке, дедушка. У нас ещё есть шанс, он иногда показывает, хоть и рябит сильно. Сейчас! Подожди немного. — девушка настойчиво перебирает кнопки на пульте.

«Толпа мародёров напала на супермаркет в одном из отдалённых районов столицы, как сообщают очевидцы, которые прятались за коробками на складах магазина, в ожидание помощи. В ближайшее время поставят вопрос о временном закрытие въезда в город. Все силы армии направлены на устранение беспорядков в близлежащих городах и предотвращение вражды в столице. Об этом и многом другом расскажет глава комитета безопасности…»

— Я думаю, это серьёзно. — мужчина вздыхает и аккуратно забирает пульт у девушки, выключая телевизор и разбавляющее тишину радио.

— Конечно серьёзно, но не переживай, я уверена, что это закончится, нам нужно немного подождать и…

— Нет, Бетти. — он сжимает руку внучки и смотрит в глаза с невероятной нежностью. — Послушай меня, тебе нужно уезжать.

— Перестань. Сколько можно говорить об этом? Я не брошу тебя, даже если мне будут угрожать оружием! — девушка хмурится и немного раздражается. Хочется избежать подобных разговоров, которые на протяжение месяца происходят ежедневно, но никаких предпосылок на прекращение войны нет и вряд ли в ближайшее время появятся.

Пока что город, в котором живёт девушка с единственным беспомощным родственником в безопасности, но в любой момент на него могут напасть, и он окажется оккупированным людьми, которые начали гражданские войны ещё три месяца назад и уверенно захватывают всё больше и больше территорий государства.

На стороне людей, жаждущих крови, находятся многие, некоторые даже не понимают мотивов и того, почему всё это началось, но тем не менее, сейчас люди разделились: на тех, кто пытается спастить; и тех, кто идёт бороться за свой город, мирный народ и государство.

Элизабетт осталась без родителей очень рано и была воспитана добродушным дедушкой, который души не чаял в своей родной внучке и воспитал достойного человека. А когда в государстве только зарождалась тревога и паника, дедушка слёг с опухолью и в скором времени не смог ходить самостоятельно из-за чего они вдвоём не могли выехать из города. Им попросту запретили пересекать черту города и тем более добраться до столицы, в которой сейчас было безопаснее всего. Запретили им именно из-за немощного пожилого человека, что оказалось жестоко и несправедливо. И девушка приняла незамедлительное решение остаться в родном городе рядом с единственным близким человеком.

— Милая, тебе грозит опасность и сейчас некогда думать обо мне, я уже своё прожил, поверь мне.

— Я не хочу это слушать. Ты прекрасно знаешь моё мнение, я всё решила и не собираюсь никуда уходить, даже если ты меня палками гнать будешь. — девушка встаёт с дивана и идёт на кухню готовить завтрак.

Сегодня, как и весь месяц не удаётся настроить телевизор, потому что телебашню захватили и, по слухам, всех сотрудников убили на месте из-за чего большинство соседних городов осталось без связи с внешним миром и только некоторые радио ещё ловили определенные каналы, кое-как поддерживая людей в курсе событий.

Девушка понимала, что в скоро в их город тоже ворвутся солдаты «черных ястребов», которые начали это всё, и захватят их некогда спокойный город, но тем не менее, уезжать в неизвестность и бросить родственника она не могла. Дедушка не просто вложил в неё часть своей жизни, он ей отдал всё что у него есть, он был с ней всегда рядом, не бросил её и не бросит никогда, он любит её как свою родную дочь, и внучка определенно испытывает взаимные чувства, даже на секунду, не задумываясь о том, чтобы оставить своего названого родителя.

В городе сейчас тише обычного, большинство жителей, кто мог и хотел уехать сделали это давно. Автобус, на котором до сих пор можно уехать из города, приезжает раз в день рано утром и стабильно забирает одного-двух человек ежедневно, и девушка не без горечи прощается с каждый знакомым, искренне желая счастья, здоровья и безопасности, за которой каждый и едет в столицу.

Все учреждения перестали работать относительно недавно, поэтому девушка всё свободное время посвящала дедушке и заботе о нём, пытаясь хотя бы прикинуть, когда все ужасы прекратятся и они смогут вернуться к планированию дальнейшего будущего.

Бетти отвлекается от своих мыслей на шум в гостиной, выключая плиту.

— Дедуля? — она зовёт из кухни, но не получая ответа бежит в комнату.

На полу она видит лежащего в неестественной позе мужчину и сразу же пытается привести его в чувства. Паника и переживания охватывают с лихвой и девушка, не теряя минут, не без усилий грузит тяжелое тело в коляску, пристегивает и выкатывает на улицу к старенькой машине.

Она, не помня себя, перетаскивает дедушку в машину и, бросая коляску на улицу, едет в больницу на окраине города, которая единственная осталась функционировать и где ещё есть врачи, способные помочь её родному человеку.

***

— Не переживайте так, в скором времени он придёт в себя. Это просто обморок из-за низкого давления. На этой стадии ему нельзя покидать стены больницы, но Вы и сами понимаете, что мы не может его держать у нас. — мужчина средних лет подходит к взволнованной Бетти и намекая на то, что им нужно будет уйти, как только пациент придёт в себя, сочувствующе сжимает плечо девушки.

— Послушайте… я.. Может быть мы сможем договориться? Я закончила медицинский колледж два года назад, и, может быть, если я останусь здесь и буду волонтёром, Вы сможете принять моего дедушку на лечение? — Бетти поднимает заплаканные глаза и с отчаянием и страхом из-за отказа просит об этом.

Мужчина смотрит с недоверием и просит пройти за ним, говоря о том, что такие вопросы лучше решать с главным врачом.

Два года назад юная Бетти закончила ненавистный ей колледж, чтобы дедушка гордился ей, но сменив несколько мест работы она осознала, что не сможет посвятить себя медицине из-за излишней ответственности и сопереживания другим людям. Девушка была безумно чуткой, внимательной и относилась к проблемам других так, словно это её собственные. Не в силах выносить давления, которое на неё оказывала профессия, Бетти решила посветить себя музыке. Она самостоятельно изучила игру на пианино и гитаре, записалась на курсы, подрабатывая во всевозможных местах и в конечном итоге смогла найти работу в детском саду и совмещала работу в школе на должности учителя музыки. Бетти безумно нравилось работать с детьми и изредка брать индивидуальные занятия с подростками и людьми постарше, отдаваясь своей работе целиком и полностью, с любовью и вниманием подходя к каждому ученику. Она мечтала переехать вместе с дедушкой в большой город, накопив на квартиру и обеспечить родному человеку хорошую старость, никогда даже не возвращаясь мыслями к медицине и её истокам.

Сейчас же, глядя на дедушку, который лежал без сознания весь бледный, Бетти лишь с истерическим смехом может вспомнить свои жалкие мечты о счастливом и беззаботном будущем, вспоминая, к чему в итоге может привести нахождение в стенах государственной больницы.

— Так ты работала медсестрой? — со скептизмом в голосе спрашивает женщина, снимая очки и показывая недовольство, но заинтересованность ситуацией.

— Да, верно. Я работала в родильном отделение, после повышения квалификации несколько месяцев, но мой дедушка заболел, и я взяла отпуск, а потом случилось всё это… — Бетти ненавидела врать, но часть о месте работе и дедушке были правдой. Она недолго работала с новорожденными детьми и даже получила много опыта от медицинского персонала постарше, тем не менее, возвращаться она не хотела. Но одно дело она сама, а другое — её любимый опекун.

— Хорошо. Это не такая уж проблема, лишние руки нам нужны, а взамен пару коек мы найдем. Только желательно принести документы, я их проверю. И одежду сменную. Мы здесь ночуем и, можно сказать, живём на протяжение двух месяцев. Нет необходимости возвращаться домой, всё что нужно есть в стенах больницы, так что, если ты готова, вы с дедушкой можете остаться здесь. Но даже не рассчитывай на выходные или денежные пособия мы все… — женщина тяжело вздыхает. — Мы все остались потому что нам некуда идти и единственное чего мы хотим — помочь людям, нуждающимся в нас.

Главный врач опустила взгляд вниз, жестом показывая девушке идти. Был шанс подумать, осмыслить свою жизнь и действия, Бетти должна была бежать как можно дальше от этого города. Она ещё юна для всех бед, что грозят городу, но девушка лишь улыбнулась и пообещала вернуться в ближайшее время со своими вещами.

— Дедушка, я скоро вернусь! — Бетти коротко целует ещё не пришедшего в сознание мужчину и выбегает на улицу, заводя машину и возвращаясь в дом.

Все необходимые документы были давно собраны. Девушка выуживает папку из дальнего ящика стола и ещё раз перебирает её, беря удостоверение личности и диплом об окончание колледжа. Вещи для себя и дедушки тоже собирает в спешке, не забывая о его медицинской карте, и только то, что действительно может понадобиться вроде нижнего белья и пары сменной одежды для мужчины. Для себя же берет два медицинских костюма и халат, которые весят в шкафу ещё со времен учения в колледже. В то время девушка мечтала о покупке новых модных костюмов с яркими рисунками и интересным дизайном, сейчас же, аккуратно, но быстро складывая простые белые костюмы в рюкзак, хочется волком выть о том, как же тяжело возвращаться к ответственности за чужие жизни и нести эту ношу. Выбора нет совершенно и Бетти оставляет свои мечты в закрытой с их дедушкой квартире в надежде вернуться в неё вместе с родным человеком.

***

— Ты и правда пришла, да ещё так скоро. — всё та же женщина — главный врач, встречает Бетти у стойки регистрации, держа в руках бумаги, легко и в то же время грустно улыбается.

— Не привыкла тратить в пустую время. Можете показать где я буду спать и куда положить вещи? И я уже готова начать работать.

— Конечно. Люси, покажи Элизабетт комнату и расскажи об обязанностях. Можешь приступить, как только осмотришься. И документы оставь на моём столе в кабинете, я позже посмотрю.

Невысокая медсестра со светлыми волосами выбегает из стойки регистрации и рукой показывает идти за ней.

— Привет, меня зовут Люси! Я здесь работаю пять лет и до всего этого здесь действительно было очень хорошо, возможно, когда всё это закончится, ты сможешь сюда перевестись и мы поработаем вместе уже официально. — девушка лучезарно улыбается, стараясь отвлечь от лишних мыслей. — Я слышала почему тебе пришлось прийти, не волнуйся, всё будет хорошо, у нас работают лучшие врачи и твой дедушка точно в надёжных руках!

Бетти мягко улыбается, стараясь не придавать большого значения тому, как здесь быстро расходятся слухи, учитывая небольшое количество персонала.

— У меня и выбора особо нет, но я доверяю нашим врачам, поэтому тоже постараюсь работать на совесть! Кстати, не расскажешь лучше о моих обязанностях? — Бетти старается звучать так же легко, но волнение от того, что она долго не работала и переживание за близкого не дают полностью контролировать дрожь в теле и голосе.

— О, да, конечно! Для начала… что ж. — Люси открывает дверь в небольшую комнату для персонала в самом дальнем углу коридора приёмного отделения и пропускает новую сотрудницу вперёд. — Вот здесь можешь расположиться. Эта комната часто пустует в последнее время, так что она полностью будет принадлежать тебе. Раньше она служила комнатой отдыха, но сейчас, сама понимаешь, некогда отдыхать. Можешь переселиться в общую комнату, но мы там живём по четверо-пятеро человек, там конечно пространство побольше, но глав. врач сказала, что тебе будет комфортнее одной. Я думаю, что тебе лучше решить самой. В общем, пока так. Душ общий на первом этаже, мы его проходили. Туалеты все в нашем распоряжение, они подписаны для персонала. Что ещё… холодильник здесь есть, кухня в комнате регистратуры, можешь оставлять там продукты и готовить в любое время. Общая столовая на втором этаже. Переодевайся, я снаружи подожду. О работе лучше говорить непосредственно в деле. — Люси опять легко улыбается и выходит из небольшой комнаты, оставляя Бетти одну.

Выдохнув весь накопившейся стресс, пережитый за пару часов обычного воскресного утра, девушка быстро переодевается и старается как можно быстрее успокоить навязчивое чувство тревожности, которое не покидало ранее, когда она работала по своей специальности. Этого давно не происходило и это съедало изнутри, но сейчас Бетти не может позволить себе эту слабость, потому что она не по своей прихоти вернулась в ранее брошенную стезю.

— Ты быстро. И правда хочешь приступить к работе как можно раньше. — ненавязчиво смеётся Люси и протягивает ключи. — Вот этот от твоей комнаты. А вот эти от главных ворот и операционных. На третьем этаже сделали инфекционное отделение, но оно пока что не запирается, там тяжело больные пациенты и обычно мы туда не ходим, но в любом случае оно в открытом доступе. Твоего дедушку перевезли на второй этаж к сердечникам, потому что… ну знаешь. Мы не держим онкологических больных. У нас почти переполнена больница и поступил приказ не брать безнадежных пациентов и тех, кто может справиться без госпитализации. Здесь в основном все тяжелобольные, которые не в состояние лечиться вне больницы. Но говорят… — Медсестра остановилась и наклонилась к новой знакомой, шепча прямо в ухо, чтобы никто не услышал. — Говорят, что скоро нас переквалифицируют в военный госпиталь и мы не будем лечить гражданских, поэтому тебе можно сказать повезло. — медсестра отстраняется и продолжает идти, разговаривая в пол голоса.

— На первом этаже у нас приёмный покой и регистратура, так же комнаты для персонала, рентген, операционные, и несколько палат с людьми, готовыми к выписке. Обычно их переводят на первый этаж уже готовыми к выписке и им остается здесь пару дней пролежать для контроля состояния, но некоторые уходят раньше, не дожидаясь этого. Либо наоборот скандалят, как только слышат о переводе на первый этаж, ведь мы выписываем их намного раньше положенного срока, и не все могут себя чувствовать хорошо, но таковы правила. — Люси идёт к лестнице и открывает её. — У нас не так много правил, но мы все стараемся их чётко соблюдать и контролировать. Не рискуй и не нарушай их, не спорь и старайся не отсвечивать. Наша глав. врач добрая, но очень строгая, поэтому держись тех правил что я расскажу и не создавай проблемы. Весь персонал передвигается по лестнице. Пациентов мы возим на лифте. Если они в состояние ходить сами, то обычно на какие-то обследования идут без помощи, но ты пришла в роли волонтёра, тем не менее ты с медицинским образованием, поэтому будешь что-то между санитаркой и медсестрой. Иногда тебя могут ставить на уколы, капельницы, но зачастую ты будешь перевозить пациентов, помогать их переодевать, кормить и прочее. В приёмном отделение очень много работы, поэтому первое время поработаешь со мной, но опять же, в любое время тебя могут позвать в другое отделение, так что тебе просто нужно слушаться. Я думаю, это легче чем работа медсестры, на тебе не будет большой ответственности, но физически придётся напрячься. Мы иногда не спим ночами, потому что заменять друг друга некому и если поток пациентов большой, то приходится работать до отключки. Я не пугаю, просто говорю, как есть. Мы все понимающие, но с этой ситуацией стали немного нервными, так что серьёзно, лучше просто слушайся. Так здесь.. собственно второй этаж. В седьмой палате твой дедушка, он пришёл в себя, можешь ненадолго к нему зайти. Прямо по коридору будет столовая, скоро время обеда, приходи как закончишь общаться. Дальше комнаты врачей, по правую сторону кабинет глав. врача, но у неё ты уже была. Кстати, документы занести не забудь, она не любит, когда ей приходится о чём-то напоминать. Вот. Вроде всё. Питание у нас трехразовое, обычно нет времени на пиры, быстро поели и за работу. Одежду стирают ежедневно, просто оставляй в ванной комнате в корзине для грязного белья. Возможно, ты тоже будешь заниматься стиркой и глажкой белья, но это как проявишь себя. Рук не хватает нигде, так что сейчас больше требуется помощь медсестёр, чем санитарок. Всего в больнице сто два пациента, шесть врачей и одиннадцать медсестёр. С тобой будет двенадцать. Трое работников в столовой. Санитаров у нас пятеро, они практически не спят, поэтому помощь им тоже необходима. Сегодня более-менее спокойно, но в любой момент может что-то произойти, поэтому никогда нельзя расслабляться. В последние пару дней было действительно немного поступлений и это как затишье перед бурей… — Люси помолчала, что-то серьёзно обдумывая. — Несмотря на то, что сейчас большое количество пойдёт на выписку, мы всё равно не можем позволить больнице принимать «лишних» больных, поэтому, нам всем тяжело от этого. В любом случае, если будут вопросы обращайся, сегодня ты под моим кураторством, я пойду поем, подожду тебя в столовой, не задерживайся.

— Д-да.. спасибо. — Бетти немного в ступоре от полученной информации, заторможено смотрит вслед геперактивной девушке, которая скрывается за дверьми столовой.

Новая атмосфера начинает давить, но Бетти глубоко вздыхает и резко выдыхает, стараясь сбросить напряжение. Она выдавливает улыбку на лице и идёт в седьмую палату, проведать здоровье дедушки и приступить непосредственно к полезной работе.

— Привет. — Бетти улыбается лежащему на одной из кроватей мужчине и подходит ближе.

— Бетти! Дорогая, как ты? Мне сказали, что ты согласилась быть волонтёром здесь из-за меня, это правда? Не стоит, милая. Мы можем уехать прямо сейчас. — мужчина заходится в кашле от беспрерывного потока слов и смотрит устало на внучку.

— Всё нормально, не переживай за это. Как только тебе станет лучше мы обязательно поедем домой, а сейчас нам лучше вместе остаться здесь. — она берёт дрожащую руку дедушки и поглаживает, пытаясь успокоить.

— Бетти, ты уверена? — у мужчины глаза слезятся. Он как никто другой знает, через сколько внучке пришлось пройти, чтобы не возвращаться в эту сферу и в итоге оказалась там, откуда так старательно пыталась убежать.

— Да, дедушка! Это пустяки, правда! В такой ситуации мы все должны друг другу помогать, мне сказали, что здесь не хватает рук. Тебе нужно просто расслабиться и хорошо отдохнуть, ладно? Не думай обо мне. — Бетти улыбается и несильно сжимает руку продолжая, — Возможно, у нас будет много работы и я не смогу часто к тебе приходить, поэтому не переживай. Здесь добрые люди и мне предоставили довольно неплохие условия, так что я уже сейчас смогу приступить к работе.

— Ты будешь в порядке? — единственное, что может спросить мужчина, пытаясь не дать слезам пролиться из глаз.

— Определённо. Я и через себя смогу переступить для тебя, поверь, это не так страшно. Всё будет хорошо! Мне тоже не мешает поработать и отвлечься от плохих мыслей. Не пытайся винить себя, главное для нас твоё здоровье! — Бетти целует дедушку в лоб и шепчет чуть тише — Пойду поем и начну работать. А ты отдыхай и даже не думай искать меня! Я приду, как только освобожусь, если что-то понадобиться попроси кого-нибудь найти меня, я сразу прибегу.

— Не буду тебя отвлекать. Но я правда лучше себя чувствую, если ты захочешь уйти мы можем…

— Даже не думай. Со мной ничего не случится за пару недель работы! Всё дедуль, отдыхай! Не о чем не беспокойся! Я побежала! — девушка так же нежно целует руку мужчины и выбегает из палаты, мелко дрожа.

Бетти закрывает дверь в палату и крепко сжимает руки в кулаки, пытаясь не податься эмоциям и охватывающей панике. Девушка правда готова на многое ради дедушки и сейчас это одно из «многого» чего она бы никогда не сделала для других. Помогать и спасать людей это бесспорно мудрое и благородное решение в такой тяжёлый для всех период, но с нестабильной психикой и не способностью брать ответственность за жизни других это будет не помощью, а едва ли не помехой. Бетти это прекрасно понимает, однако, хочет, как можно дольше прожить в стенах больницы, пока не найдёт более надежное и спокойное место для них обоих. Она вновь делает глубокий вздох и направляется прямиком в столовую, надевая на себя маску жизнерадостного и беззаботного человека.

— Элизабетт! Сюда! — Люси зовёт из самого угла небольшого помещения и машет рукой, улыбаясь. — Садись.

— Я и правда хочу приступить к работе. — скромно оповещает Бетти и пододвигает уже приготовленную для неё еду ближе.

— Успеешь ещё наработаться! — Люси улыбается и продолжает есть.

Как только девушки закончили с едой, Бетти отнесла документы главному врачу и приступила к насущим делам, которые накопились за время. Сначала она разгребала бумаги, затем её помощи попросили санитарки и Бетти помогала перетаскивать пациентов после операций, а уже ближе к ночи ей доверили ставить капельницы и уколы. Работы было много и вся разнообразная, начиная от работы санитарок — вроде мытья полов; заканчивая заполнением документации, на которую зачастую у врачей не было ни сил, ни времени.

Первый рабочий день закончился в третьем часу ночи и уже через пару часов в больницу поступили два пострадавших, которых нашли недалеко от границы. Они пытались пересечь территорию государства, но их подстрелили, даже не дав приблизиться к границе, из-за чего армии военных, которые защищали мирных граждан, пришлось нелегко, чтобы отвоевать людей и, к сожалению, доставить только двоих из многочисленной группы беженцев.

Врач, дежурящий в приёмном отделение разбудил задремавшую Бетти и попросил помощи в подготовке пациентов и операционной. Девушка впервые видела огнестрельные ранения, но быстро взяв себя в руки, с чёткостью выполняла все инструкции врача и старших медсестёр. После завершения двух операций и стабилизации состояний поступивших пациентов, Бетти и весь бодрствующий персонал спокойно выдохнули. Время близилось к утру, и девушка решила не ложиться спать, посвятив себя помощи другим, но уже завтракая с персоналом, с которым работала ночью, услышала не самый утешающий разговор.

— Что думаете, доктор Эд? — медсестра в возрасте с волнением смотрела на врача и по дрожащим рукам было понятно, что она безумно вымоталась за ночь.

— Сержант, который привёз их, сказал, что дела совсем плохи. Многие, включая солдат, умерли у границы и их не было смысла довозить до военного госпиталя. Мы были ближайшей больницей и только эти двоя уцелели. Мне кажется, что враги совсем рядом и нам стоит готовиться к нападению. — Эд спокойно прожевывает еду, но в глазах плещется что-то тёмное и равнодушно-пугающее.

— Нам есть чего опасаться? — тихо задала вопрос молодая медсестра, работающая с ними в ночь.

— Конечно. Нам стоило опасаться ещё тогда, когда мы остались в этом городе, не уехав из государства или хотя бы ближе к столице. Никто не знает, чего добиваются эти убийцы, поэтому есть большие риски не выжить вовсе. — Эд всё так же спокойно озвучивает свои мысли и пытается слабо улыбнуться. — Я не хочу скрывать от вас свои переживания, но вы и сами должны здраво, насколько это возможно сейчас, оценивать ситуацию.

— Почему Вы так спокойно об это говорите? — в ужасе спрашивает коллега.

— Он был военным врачом и многое повидал. Уж поверь, ты не захочешь, чтобы он рассказывал подробности. — сухо ответила старшая медсестра и хмуро посмотрела на горько ухмыляющегося врача.

Бетти со страхом осознавала и принимала всё что слышит. Вариантов было не так много — уехать с дедушкой в дом и подвергнуть его опасности без возможности лечения, выехать за пределы города самостоятельно и быть убитыми, либо оставаться в больнице и надеяться на чудо. Девушка каждый день оценивала шансы уехать, но тем не менее она просто не могла, и сейчас ей так же ничего не оставалось, как закрыть глаза на услышанное и продолжать работать.

Ближе к обеду ей удалось на несколько минут забежать к дедушке и узнать, как его дела. Соседи по палате вклинились в их тихий разговор и начали ненавязчиво поднимать медсестре настроение, рассказывая смешные истории из жизни или о том, что они скоро пойдут на поправку и отправятся домой, где их ждут родные. Бетти с радостью поддерживала разговор и с удовольствием заметила, что её дедушка обрёл приятных собеседников, на которых можно оставить близкого человека.

Бетти с улыбкой наблюдала за небольшой палатой и людьми, которым приходилось ютиться в ней. Она подумала, что самым лучшим вариантом будет остаться здесь на какое-то время, и даже после обеденного перерыва, когда работы стало в два раза больше и всплыла новость о том, что некоторые сотрудники покинули больницу, девушку это не остановило и она продолжила работать и помогать всем, чем могла. Тогда она ещё не знала, что это будет её самой большой ошибкой в жизни, но она продолжала держаться, видя улыбку и слыша смех дедушки, когда случайно оказывалась рядом с его палатой и заглядывала, чтобы поздороваться.

Глава 2. Вторжение.

Бесконечный наплыв пациентов, преждевременные выписки, операции и ночи без сна. Это то, что переживал весь персонал и то, что было предвестником ещё более тяжелых и невыносимых дней. Элизабетт, не смотря на усталость, улыбалась каждому пациенту и подбадривала словами. Говорила о счастливом и безмятежном будущем, много слушала рассказы от пациентов, которые готовы со дня на день выписаться, что будут скучать, как они бесконечно благодарны всему персоналу больницы и как им безмерно повезло оказаться в руках профессионалов своего дела. Достаточно быстро медицинские сестры и пациенты привязались к Бетти, потому что она была близка как с пациентами, так и с коллегами. Она была тем мостиком, объединяющим две группы, одна из которых была измученная, уставшая и постепенно теряла надежды на спасение города, оставаясь без нужных лекарств и медицинского снабжения, а другая группа испуганная, недоверчивая и, казалось, потерявшая так же все надежды. Бетти была этой надеждой для всех. Она метко находила людей, распространяющих негатив и зарождающуюся панику, и говорила сначала с ними, пытаясь успокоить, что получалось практически всегда, и вселяла веру в лучшее. Отнюдь, надежды были не только голословные, большинство людей, которые выписались за несколько недель работы Бетти в больнице, приходили и помогали в силу своих возможностей. Кто-то даже решился пойти на фронт, защищая не только мирных людей, но и такие же немногочисленные медицинские пункты, которые помогают людям. Бетти решила отдать всю себя на сто процентов, она всегда была такой. Либо всё — либо ничего. Нет никаких «наполовину», она усвоила этот урок ещё в колледже. Нельзя учиться абы как и мечтать, чтобы хорошие оценки сами нарисовались в журнале, нужно учиться и отдать все силы на знания и практику. Бетти более чувствительна, чем казалось, но настоящие эмоции она могла показать только в часы уединения в своей комнате или ванне, когда оставалась одна. Страх, боль, грусть, смирение и многие другие эмоции она скрывала под занавесом сострадания, милосердия, сочувствия и позитива. Нельзя быть другой там, где люди ждут помощи только от тебя, никак нельзя показаться слабым или шатким. И Бетти так же не могла показать свои настоящие чувства.

Пошла четвертая неделя и волнение в сердцах многих нарастало с невероятной скоростью. В среду утром поступило много раненных пациентов, в том числе и солдат. Бетти услышала, что военный госпиталь разрушен, большинство солдат области убиты, а виновники разрух идут на город. Молодая девушка впервые услышала разговор о «черных ястребах», которых часто упоминали в новостях по радио. Это та часть государства, которая выступала против власти, против мирного народа и против военных, защищающих безоружных и пытающихся предотвратить больше смертей. Черные ястребы скоро должны быть в их городе, и что конкретно произойдёт никто из медицинского персонала не знал. Главный врач на все немые вопросы лишь тяжело вздыхала и просила работать дальше. Им не было смысла защищаться, не имея в наличие ни одного оружия, так же нельзя было убежать, а те, кто хотел, сделали это уже давно. Они ничего не могли сделать и даже если сейчас в их больницу ворвутся мятежники, персонал и больные по-прежнему не смогут ничего сделать.

Бетти лишь потом осознала, что было время убежать, было время оставить гордость, совесть и милосердие позади, и просто сбежать с дедушкой как можно дальше, но она послушала старших коллег и своё сердце, оставаясь на месте до последнего.

Ближе к обеду того же дня дел, кажется, навалилось ещё больше. Бесконечные уколы, капельницы, таблетки и проверка состояния здоровья больных после операций. Всё было как в бреду, ни секунды на передышку. Как только Бетти поняла, что голова от недосыпа и тяжести готова взорваться, девушка с подносом в руках, на котором лежали шприцы, осела на пол, держась за стену и зажмурила сильно глаза. Сердце забилось чаще, предвещая что-то очень плохое, но она пыталась это игнорировать, говоря себе о том, что отдохнёт позже.

— Элизабетт! Ты в порядке? — мимо пробегающая Люси села рядом и сразу же забрала поднос, проверяя самочувствие коллеги.

— Я… нормально. Голова закружилась, сейчас пройдёт. — Бетти медленно открыла глаза и начала приходить в чувство.

— Уверена? Сходи выпей воды и посиди. Я поставлю уколы, не волнуйся, нам ещё один пациент не нужен. — Люси мягко улыбнулась и помогла ей встать, взглядом проверяя, чтобы та дошла до дверей в столовую.

Бетти тяжело вздохнула, ощущая себя очень паршиво, но зайдя в прохладное помещение столовой стало немного лучше. Воздух, со всегда открытых окон, был свежий, а глоток чистой воды сейчас казался жизненно необходим. Девушка поприветствовала поваров и налила стакан холодной воды.

За окном послышался шум, на который совершенно не хотелось обращаться внимание, но уже через минуту раздались выстрелы. Сначала девушка замерла и стала прислушиваться к выстрелам на первом этаже, но услышав их на втором, под крики не выходить, она выскочила из столовой, натыкаясь на человека в армейской форме с оружием в руках.

— На пол! Быстро! — громкий голос не терпел возражений и Бетти скорее от страха и бессилия, чем от осознанности, упала на пол, сильно зажмурившись.

В коридоре слышались крики и выстрелы. Девушка лежала до тех пор, пока её грубо не подняли за локоть и потащили сначала по коридору, затем вниз по лестнице прямиком в приёмное отделение, где на полу на коленях сидел весь медицинский персонал. Её толкнули к ним же, а рядом встали ещё несколько мужчин с оружием.

— Значит так. Слушаем и запоминаем! Говорю один раз, повторять больше не буду и даже не смейте задавать вопросы или открывать рот. — мужчина лет тридцати пяти на вид, в чёрных плотных спортивных штанах, берцах и темно-зелёной рваной футболке встал в центр и с удовольствием наблюдал за лицами, искаженные страхом и гневом. — Меня зовут Джейк, для Вас просто Господин. — в холе пронёсся неприятный хохот солдат. — С этого дня я и моя команда устроим здесь временное убежище. Как Вам уже известно, военный госпиталь разгромлен, военных врачей, увы, больше нет в живых. — Джейк неприятно улыбнулся и продолжил с насмешкой в голосе. — Если вы все окажите содействие, будете слушаться и помогать, возможно, даже останетесь жить. Не буду скрывать, вы нам нужны, именно поэтому вы ещё дышите. Однако, это не значит, что за малейший косяк вы не получите пулю в лоб. Здесь мы задержимся надолго, насколько конкретно сказать не могу, но потерпеть нас придется. Очень скоро сюда придёт ещё группа и наш командир, так что людей будет много, именно поэтому нам пришлось. — он выделил последнее слово и сделал паузу, пересекаясь взглядом со своими сокомандниками. — Освободить койки и места. Нам искренне жаль! — в голосе лишь насмешка, а на лице улыбка. — Тем не менее нам некогда грустить! Ваша задача проста — лечить нас, стирать белье и готовить еду. Запрещается покидать стены больницы без разрешения и сопровождающих. Если вы осмелитесь это сделать без предупреждения будете застрелены сразу же. Правила очень просты и понятны, не так ли? Так же в ближайшее время вы должны вынести трупы из больницы, перестелить постельное белье и очистить стены от крови. Ночью мы все должны спать на свежем белье и в чистых комнатах. И да. Всё что сегодня вы видели — должны забыть. Никогда никому не говорите об этом, всё ясно? — Джейк за секунду нахмурился, не услышав никакого ответа. — Я спрашиваю, всё ясно? — повышая тон переспросил парень.

— Да. — послышались тихие голоса.

— Отлично. — Джейк снял грязную футболку и кинул в Люси, которая сидела ближе всех к нему. — Постирай и завтра утром принеси. На этом всё. Теперь это здание полностью наше и «вашего» нет ничего, это всё что вам нужно усвоить. Как мы сказали, так и будет. Можете приступать к уборке. — мужчина уже хотел уходить, но вовремя спохватился, и подняв первую попавшуюся женщину, проговорил: — А Вы, дорогая, проведёте мне экскурсию в этом заведение.

— Д-да.. конечно. — женщина, работающая санитаркой, активно закивала и повела вперёд вновь улыбающегося солдата.

Бетти же до сих пор сидела на коленях, смотря в одну точку и переваривая информацию. Убийства? Уборка? Мало мест? Джейк? Что всё это значит? В голове всё смешалось и через весь поток информации промелькнула одна мысль — очень ярко, как неоновая вывеска в ночи. Дедушка. Что с ним? Бетти резко встала, но из-за переполнений чувств голова закружилась, и она вновь начала падать, хватаясь за рядом стоящего солдата.

— П..простите — девушка заглянула в глаза молодому парню и не увидела никаких эмоций. Она так же резко отшатнулась и рванула на второй этаж, не обращая внимание на боль в онемевших ногах, висках и груди. Забегая в палату, девушка уловила противный смех и крики солдат с этажа. В глаза сразу же бросились красные пятна на подушках и полу. В эту секунду очень захотелось, чтобы всё происходящее оказалось сном или плохой шуткой, это всего лишь смеха ради, её дедушка и пациенты в палате встанут, и они все вместе посмеются. Бетти готова была поверить во что угодно, но не в гибель людей, которые пришли в больницу за помощью, а не за страшной смертью. Однако, никакого чуда не происходило, безжизненные тела лежали неподвижно, а бледное тело родного человека заставляло встать в ступор и бояться подойти ближе.

— Что такое? Не терпится приступить к уборке? — за спиной послышался голос, который ножом по сердцу резал и девушку резко затошнило. Она зажала рот рукой и побежала до раковины, которая была расположена в палате. — ууу, малышка. С такими успехами тебе нужно было не в медсестры идти, а в погребе сидеть помидорчики охранять. — от громкого смеха и картинами перед глазами выворачивало наизнанку.

— Эй! Ты че здесь делаешь? Маркус приехал! — забежавший солдат не обратил внимание на девушку и сразу же убежал.

— Чёрт! Ты тоже спускайся на первый этаж как закончишь! — голос звучал взволнованно и послышались громкие удаляющиеся шаги.

Бетти прополоскала рот, последний раз сплюнула и посмотрела на свои дрожащие руки. Ей было всё равно кто там внизу, ей было всё равно что будет с ней или со всеми остальными, в данный момент она не могла заставить посмотреть себя на дедушку в последний раз и вряд ли сможет себя простить за то, что по её вине они оказались сейчас здесь. Внутри что-то ломается, когда с первого этажа доносятся громкие радостные возгласы. Бетти поворачивается и сразу утыкается взглядом в кровать, на которой лежал единственный близкий ей человек. Девушкаа на негнущихся ногах подходит и садится на корточки. На искаженное пулями лицо смотреть нет сил, и девушка зажмуривает глаза, пытаясь прогнать страх. Теперь она осталась одна и ей нужно спасти себя. Себя и никого больше. Она берёт холодную руку, которая всегда была теплой, и нежно касается губами. Через минуту безжизненное тело накрыто одеялом. Бетти подходит к окну и видит, как около больницы остановились несколько машин. Её шанс убежать появился сейчас, и она чувствовала, что может, что готова бросить всё и всех ради своей свободы. Девушка ловит взглядом глаза молодого человека, вышедшего из машины. Он с интересом смотрит в её красные от слёз глаза, а потом кивает своему товарищу, который вмиг оборачивается, поднимая голову к окнам, и корчит недовольное лицо, что-то отвечая. Бетти отворачивается и собирается бежать со всех ног, но проходя мимо кровати дедушки взгляд цепляется за лист на тумбочке. До сих пор дрожащие руки с трудом поднимают тонкий лист бумаги, а глаза пробегаются по корявому подчерку:

«Дорогая Любимая, Бетти! Скоро твой День Рождение и это письмо единственный подарок, который я могу тебе подарить. Ты заслуживаешь гораздо большего, но я стал настолько стар и немощен, что не могу ничего дать тебе в такой день!

Ты всегда была моим светом. Я благодарен тебе за то, что мы сюда приехали. В последнее время я видел много раз твою улыбку и слышал твой смех. Это то, что делало меня счастливее всегда и даже если ты была не искренней, я хочу, чтобы в будущем ты была честна с собой! Хочу услышать твой настоящий смех, не наполненный фальшью и болью. Я желаю тебе быть счастливой вне зависимости от того, где ты и с кем! Моя милая Бетти, я готов даже уехать отсюда, лишь бы ты была счастлива. Разве это место то, чего ты хочешь?

Мой лечащий врач сказал, что скоро я смогу выписаться. Это здорово, правда? Мы сможем вновь вернуться домой или вовсе ухать! Но знаешь, мне здесь нравится! Я не жалею о днях, проведенных в больнице, надеюсь, что и ты не будешь об этом жалеть. Я нашёл много хороших друзей. Мой сосед Чарли, который пролежал здесь дольше всех, по секрету сказал, что больница до тебя была намного хуже, а персонал бездушнее! Ты являешься светом для всех, милая. Я помню, что ты не хотела возвращаться к этой работе, но пока ты находишься в стенах этого здания, ты делаешь людей радостнее, ты заставляешь их верить в светлое будущее и я уверен, что оно скоро наступит. Для всех нас…»

Бетти не замечает слёз, текущих из глаз, но понимает, что это не законченное письмо и оглядывается на другие кровати, на которых лежат безжизненные тела.

Чарли собирались выписать завтра утром, около кровати стоит маленькая сумка с его вещами, а тумбочка давно пустая. Он до последнего отказывался переводится на первый этаж, говоря, что его соседи самые лучшие. Рядом кровать Карла, который больше всех сблизился с Бетти и её дедушкой, в шутку называя её внучкой. Верить в их смерть хочется меньше всего, а смотреть на мертвые тела, которые пару часов назад желали хорошего дня — невозможно.

За стеной слышатся шаги, и девушка быстро комкается лист, пихая в карман, и вытирает слёзы, подходя к двери.

— Добрый день. — молодой парень, который ещё несколько минут назад вышел из одной из приехавших машин здоровается добродушно и, кажется, никакого внимания не обращает на то, что творится в палате, смотря только в лицо медсестры.

— Ты почему не спустилась? Не слышала приказа? — рядом стоит Джейк и не даёт право голоса, подавляя своим агрессивным тоном и взглядом.

Девушка молчит и желание сбежать угасает с каждой миллисекундой, заменяя всё яростной агрессией и мыслями о грязной и самой отвратительно-банальной мести.

— Успокойся. Мы пришли с миром, не нужно кричать…

— С миром? — Бетти хочется смеяться и выплеснуть в лицо всё то, что она испытала за час ужаса и ещё неполного осознания произошедшего. — Вы убили моего… наших пациентов, охрану и пытаетесь угрожать нам жизнью за неподчинение, о каком мире может идти речь? — она не срывается на крик, но говорит всё на повышенных тонах, вмиг утопая в осознание, страхе и собственных слезах.

— Что? — незнакомый парень делает удивленное лицо и хмурится, поворачиваясь на своего товарища.

— Я не… Маркус, ты знаешь меня, они сами вынудили нас, не хотели покидать больницу даже под дулом пистолетов…

— Это не правда! Большинство пациентов шли на поправку и могли покинуть здание! Некоторые даже сами хотели уйти, но пока врачи не разрешат они не смели ослушаться! Они все были порядочные люди, заботящиеся о своём здоровье и благе других, а вы просто не оставили им выбора! И нам сейчас не оставляете! — Бетти не выдержала и подошла ближе к Джейку, тыкая пальцем в его грудь. Слёзы продолжали литься по её лицу, но голос отдавал сталью и ненавистью.

— Постой… — Маркус аккуратно берёт девушку за плечи и отодвигает от озлобившегося солдата. — Я разберусь с этим.

— Разберешься? — девушка не выдерживает и отталкивает от себя незнакомца, переходя на более тихий, но агрессивный тон. — Вы с ним заодно, и ты собираешься разбираться? Может ещё и всех этих людей к жизни вернешь? Может нас отпустишь? Попросите прощения и уберетесь отсюда туда, откуда пришли?

— Не борзей, мелкая! — Джейк не выдерживает, но следит за реакцией своего командира, боясь того, что за свой проступок он понесёт наказание.

— Замолчи. Иди вниз, я потом с тобой поговорю.

— Но…

— Иди я сказал. — Маркус не сводит глаз с девушки и лишь тоном даёт понять, что никаких возражений он не потерпит.

Джейк громко цокает и покидает пустой коридор второго этажа, с громким хлопком закрывая дверь.

Бетти чуть расслабленно опускает плечи, но также не спускает глаз с нового лица.

— Меня зовут Маркус. Я являюсь командиром и вхожу в состав людей, образующих, как принято называть нас, «черных ястребов». Всего у нас десять отрядов, которые распределены по разным точкам, чтобы захватить как можно быстрее опорные пункты и добраться до столицы в кратчайшие сроки. Создателей трое, обычно мы не контролируем наши отряды и находимся все вместе в одном лагере, но с недавних пор наши союзники, почувствовав превосходство и безнаказанность творят не самые лучшие вещи. Мне искренне жаль этих пациентов. План заключался в захвате больницы, как временной базы и нашим госпиталем. Стрелять приказов никто не отдавал, в правилах была оговорка о том, что если посторонние, помимо персонала, изволят противится, то тогда…

— Но этого выбора нам не предоставили. — девушка не выдерживает и перебивает.

— Верно. И это ошибка Джейка. Он отвечает за этот отряд, но, видимо, не достоин этого.

— Ты знал, что он такой. — не спрашивает, утверждает медсестра.

— Возможно, догадывался. — Маркус аккуратно берёт медсестру за руку и выводит её из палаты, видя, как атмосфера давят на неё, и закрывает дверь. — Послушай. Я не пытаюсь оправдаться и не жду прощения или снисхождения. Я лишь хочу, чтобы ты поняла. Сейчас у тебя нет выбора, несмотря на то, что мы не собирались удерживать пациентов, на персонал были изначально другие планы. Вы должны нам помочь это, к сожалению, так. Мы не можем иначе. У нас мало медицинской помощи и все наши солдаты важны, поэтому мы всеми способами должны вас удержать, даже если это шантаж с условиями жизни и смерти. Конечно, всё должно было быть не так, но сейчас мои слова ничего не исправят, я обещаю выяснить и наказать виновных, но это всё что я могу. Это мои солдаты, даже если они поступили неправильно и импульсивно. — Маркус заканчивает и, кажется, не собирается больше ничего говорить. Его тон спокойный и мягкий, как будто он разговаривает с ребёнком.

— Ты такой же… — с ужасом замечает девушка. На секунду, всего на секунду, появилась надежда, но сейчас её попросту растоптали и втоптали в землю.

— Не могу согласиться и не согласиться не могу. Я сказал всё что хотел, у тебя сейчас действительно нет выбора.

— Думаешь, я буду помогать убийцам? — со злостью выплевывает Бетти.

— Предпочитаешь умереть от рук убийц? — в голосе нет насмешки, вопрос звучит скорее разочаровано с нотками сожаления.

Девушка молчит и её взгляд уже не выглядит злобно, однако, ненависть продолжает блестеть в глазах, наполняясь страхом и отчаянием.

— Я не пытаюсь тебя запугать. Скорее всего мы здесь надолго, у нас не очень хорошее положение сейчас, и мы решили сделать небольшой перерыв, поэтому задержимся на какое-то время. Я думаю, ты понимаешь, что нам не нужны лишние конфликты. Посмотрев на персонал могу сказать, что они запуганы, все они, но не ты. Возможно, ты единственная, кто сможет вернуть их к работе и создать баланс. Я вижу это в тебе, так что помоги мне, ладно? — он до сих пор держит руку медсестры и сейчас ощутимо сжимает, то ли в знак поддержки, то ли в доверие.

— Мои слова о помощи ты пропустил мимо ушей? — Бетти наконец-то выдергивает свою теплую руку из непривычно холодной, напоминающей о смерти близкого человека.

— Думаешь, мы не сможем договориться? Если ты не поняла, у тебя нет вариантов. Я командир, но это не значит, что все мои приказы могут быть исполнены идеально или в принципе исполнены. Ты многого не знаешь, я предлагаю тебе сотрудничать. Не обязательно любезничать с нами… особенно после всего произошедшего. — Маркус говорит всё спокойно, но его взгляд наполнен нежностью и в данной ситуации — это кажется безумием.

— Почему ты это говоришь? Держать в страхе нас намного проще, чем идти на перемирие. Что с тобой не так? Пытаешься играть праведника? — Бетти правда не понимает и только сейчас осознает то, с какой заботой в голосе с ней говорит этот молодой человек.

— Не хочу, чтобы это было по принуждению. Всё изначально не должно было быть так, это чистая правда. Пока наши отряды расширялись, людей, вступающих в них было всё сложнее и сложнее контролировать, и в скором времени всем стало наплевать какой ценой дастся нам наша цель. Этот отряд самый проблематичный и, как я ранее говорил, я его курирую и в ближайшее время буду здесь. Я не согласен с такой позицией, но и идти против наших многочисленных солдат уже не могу.

— Не можешь или не хочешь? — грубо отрезает Бетти и впервые за время разговора закрывает глаза, не желая смотреть на человека перед собой.

Искры интереса между ними загорелись ещё при первом пересечения глазами, но никто этого сейчас не признает и даже если Маркус это не скрывает, откровенно выражая своё уважение, то Бетти попросту не готова это принять, не была готова раньше не, тем более, сейчас.

— Допустим. Если ты хочешь хотя бы минимального взаимопонимания, ты должен приказать своим солдатам самим убрать и закопать все трупы. Они виноваты в их смерти и возгружать обязанности на работников, которые их лечили, как минимум сумасшествие. Вы никогда не добьетесь того чего хотите, если заставите нас это делать. — девушка открывает глаза и вновь видит в глазах напротив яркие искры и отражение своих собственных глаз, сверкающих так же сильно.

— Конечно. Конечно, это не оговаривается. Они все должны понести наказание за своё непослушание так что… Мне правда жаль. — Маркус кладёт руку на плечо медсестры и слабо сжимает.

Больше не говоря ни слова, он уходит, оставляя девушку со своими мыслями наедине. Она на дрожащих ногах, опираясь рукой на стену опускается вниз и садится на пол. Эмоции переполняют, начиная от непонимания, заканчивая диким страхом и ужасом. Бетти не может принять смерть близкого, не может убежать сейчас, не может понять намерений Маркуса, но хочет отомстить за смерть ни в чём неповинных людей. Когда-то давно, когда ещё мир был наполнен радостными событиями, Бетти приходила в ужас от мысли, что кто-то может убить другого человека, когда сама она даже кричать на других не могла, контролируя свою злость в совершенстве. Клятва Гиппократа не была пустыми словами, она всю жизнь жила с осознанием того, что никогда не сможет причинить вред людям, но сейчас, кажется, её шаблоны жизни рушатся, а грани самообладания и запретов стираются. Что теперь делать, как заглушить боль, попрощаться с дедушкой и как жить дальше — непонятно. Хочется найти ответы на вопросы как можно быстрее.

С улицы слышен выстрел и Бетти вздрагивает, решая подумать обо всём ночью, когда ясность происходящего станет намного чётче, а пространство наполнится тишиной.

— Ты отстранён от должности. — Маркус говорит громко, чтобы весь отряд, находящийся сейчас во дворе больницы слышал его.

— Почему? Из-за этих больных? Им всё равно не долго оставалось, мы оказали им услугу.. — Джейк выходит вперёд, но быстро тушуется под взглядом глубоких карих глаз, что смотрят угрожающе

— Ты ослушался приказа. Дело в том, что вы сделали это вопреки правилам, по собственной инициативе. И раз уж на то пошло, Вы все несёте за это ответственность, как говорится, инициатива наказуема, не так ли? — Маркус осматривает всех присутствующих и останавливает взгляд на одном человеке. — Генри, назначаю тебя лицом этого отряда. С сегодняшнего дня все слушаются Генри, но ответственность по-прежнему будут нести все. Я останусь здесь, так что лично проконтролирую вашу деятельность. Что касаемо наказания. Тела в больнице должны быть вынесены и сожжены, палаты намыты, а инфекционное отделение на третьем этаже очистите, отдайте под оружейную и назначьте охрану. К вечеру чтобы всё было сделано, и комнаты остаются за медицинским персоналом, даже не думайте их притеснять, всё ясно? — Маркус оглядел каждого человека, запоминая малейшие изменения в мимике и их недовольства. Это было всё естественно и предсказуемо, но Черные ястребы не бандиты, не убийцы и не воры. Они борются в первую очередь для людей, а не против, но, кажется, это начинает забываться, что категорически нельзя допустить в их случае.

Маркус является самым приближенным человеком к их лидеру — Люциферу, который поднял народ и собрал большую армию против государственной власти. Люциферу никто никогда не перечил все его уважают и идут за ним, однако, Маркус другое дело. Он ещё молод и кроме страха солдаты не испытывают к командиру ничего. Маркус холоден и кроме того, их лидер считает его своим некровным сыном, о чём довольно часто напоминает, призывая к доверию. Если другие отряды относятся более спокойно к Маркусу и даже разделяют уважение к этому человеку, то отряд «десять» в котором сейчас и находится молодой командир, скептично относился к нему и даже имел совесть за спиной осуждать его действия и более того, как произошло недавно, действовать самовольно. Это недопустимо в любом случае, поэтому Люцеферу было доложено всё, а тот в свою очередь разрешил ему остаться на какое-то время и взять всё в свои руки, доказывая десятому и всем остальным отрядам опытность и грамотность Маркуса, как командира.

Во дворе стояла гробовая тишина и лишь когда прозвучало оглушительно-громкое согласие, солдатам разрешено было разойтись и заняться делами.

— Маркус, что с Джейком? — Генри, мужчина лет сорока и заслуживший доверие командира, совсем недавно, подходит к нему и косится на названного, который идёт со всеми обратно в больницу.

— Ничего. Он будет на уровне всех солдат, слушать приказы и исполнять их. Никаких поблажек, я его уже предупредил, что в следующий раз поедет к Люциферу на разборки, я не тот, кто будет кого-то наказывать, это не в моих правилах. Джейк не может управлять людьми, и я сразу об этом говорил, однако, Люцифер поверил ему, но он не оправдал надежд. — взгляд Маркуса медленно перемещается по лицам солдат, которые остались во дворе готовить машины и останавливается на человеке, вышедшем из стен больницы. — Я доверяю тебе, Генри. Ты сможешь возглавить этот отряд и сделать его лучше, так что не переживай. Я не буду вмешиваться в твою политику, я здесь не за этим, мне нечему учить тебя, так что делай так, как считаешь нужным, хорошо?

— Тогда для чего ты здесь, можно узнать? — Генри замечает остановившийся взгляд собеседника и прослеживает его, замечая одну из медсестёр.

— Это не секрет. Люцифер хочет приехать сюда с лагерем через какое-то время. Я должен осмотреть местность и убедиться, что здесь всё безопасно. — командир не сводит взгляда с направляющейся на него девушки и вдруг переводит взгляд на Генри. — Мы закончили разговор? Если будут вопросы обращайся, мне нужно выбрать комнату и расположить вещи. Вечером я прослежу за тем, как отряд выполнил приказ.

— Конечно. Тогда увидимся позже. — Генри уходит первым, замечая то, что командир не двинулся с места, видимо, ожидая, когда та самая медсестра подойдет ближе.

— Вам сюда нельзя! Вернитесь в здание. — один из солдат преграждает путь Бетти и требует, чтобы она зашла внутрь.

— Всё нормально. Пусть подойдет ко мне. — кричит Маркус и солдат тут же отступает, возвращаясь к своему делу. — Что случилось? — подойдя к Бетти, спрашивает парень.

— Хочу узнать, как продвигаются дела с твоим обещанием. И ещё, что мы должны делать? — девушка оглядывается вокруг и Маркус, имея большой опыт, понимает, что взгляд этот как у разведчика или человека, точно знающего, что он ищет. Значения он этому не придаёт и спокойно отвечает:

— Трупы сожгут сегодня же вечером, в нескольких километрах от больницы, чтобы запах не донесся до больницы.

— Сожгут? — девушка шокировано посмотрела на солдата и хотела было протестовать, но её опередили.

— Да. Насколько мне известно, в больнице было инфекционное отделение. Мы не можем рисковать нашим здоровьем, к тому же, у нас нет времени и сил отбирать заражённых, поэтому было решено всех сжечь. Поверь, это самый гуманный способ.

— А силы убивать были?? — возмущённо шипит Бетти, сжимая кулаки.

— Ты злишься. Я понимаю, но, как я и сказал ранее, не в наших возможностях повернуть время вспять и исправить всё, поэтому это лучший из вариантов, ты согласна?

Бетти смотрит в беззлобные глаза напротив и хочет оспорить, хочет доказывать до последнего, что это неправильно и несправедливо, но кто она такая и что может сделать? Что может предложить? Ей нельзя говорить, что там, среди убитых её друзья, её близкий человек и вся семья. Сейчас она может лишь молча кивнуть, глотая ком сожаления и смириться с этим приказом.

— Хорошо. Что касается дел. У нас много пострадавших, после сегодняшних обязанностей они расселяться по свободным палатам и построятся в очередь на осмотр. Не у всех есть жалобы, но нас довольно много и некоторые прибудут через пару дней, так что работы вам хватит. Так же, если у нас будут какие-либо вылазки вам нужно будет проводить операции и лечить наших бойцов. По мере возможности мы будем обеспечивать вас медикаментами. Сейчас с этим туго, но я что-нибудь придумаю, это всё что от вас требуется. Вы медицинский персонал и ваша обязанность помогать раненным. Мы больше не требуем, но и на меньшее не согласимся. Всем работникам я уже это сказал, и они принялись перестраивать рабочие места. На втором этаже у нас будет столовая и комнаты для солдат, а на третьем оружейная и всему персоналу туда вход запрещён, даже не думай подниматься. По всем вопросам обращайся ко мне, либо к Генри, ты только что его видела рядом со мной, он будет за главного в отряде. На первом этаже комнаты медицинского персонала, операционная и кабинет осмотра.

— Что насчёт больных гражданских? К нам часто заходят люди из города и просят помощи.

— Периметр больницы охраняется и все, кто попытается пройти будут отправлены домой. Это приказ, и он не оговаривается. Будут ещё вопросы? — Маркус смотрит, не отрывая взгляда, с такой же нежностью и интересом, и это заставляет на минуту забыть кто они и в какой ситуации находятся. Опять.

— Нет. Больше вопросов нет. Я могу идти? — Бетти не хочет думать, откуда такое странное и неуместное влечение, хочется сбежать от этого человека, который кажется сейчас единственной опорой и защитой, кажется той стеной, за которой всегда хотелось спрятаться, но это лишь мираж, который растворяется, стоит лишь посмотреть вокруг и увидеть — какой погром, ужас и смерть принёс отряд Маркуса. Девушка срывается с места, как только слышит одобрение и слёзы вновь застилают глаза. Она не может не думать о дедушке, не может не думать о пациентах и людях, которые будут просить помощи, не находя её больше нигде. Бетти идёт в свою комнату игнорируя крики своих коллег и просьбы остановиться, она закрывает за собой дверь, но та уже через секунду открывается вновь.

— Элизабетт… они хотят сжечь трупы. — Люси тихо заходит в комнату и садится рядом с заплаканной девушкой.

— Я знаю, знаю Люси. — Бетти накрывает лицо руками и начинает плакать взахлёб, не в силах остановиться.

— Давай попросим их оставить тело твоего дедушки? Раз они согласились сами их убрать, может…

— Нет! Нет, Люси, послушай! Ты не должна никому говорить, что он мой родственник. Никогда и никому, слышишь? Попроси всех, никто из солдат не должен знать, что среди трупов мой родной человек. Пообещай!

— Но… Хорошо, конечно. Ты будешь в порядке? — Люси не может понять зачем это нужно, но соглашается. — Может теперь, ты захочешь уйти?

— Что? — Бетти перестаёт плакать, а только начинающаяся истерика стихает, уступая место ясному сознанию.

— Я знаю, что ты была здесь только из-за дедушки. Но его больше нет. Ты хотела бы уйти? Мы обсудили это, тебе помогут сбежать, никто пока что не считал персонал и тебя вряд ли заметят. Ты можешь это сделать!

Бетти горько усмехается и вспоминает глаза Маркуса, думая о том, что ей точно незаметно не уйти. В ту же секунду вспоминаются громкие выстрелы, смех и надменные взгляды мужчин, которые кричали ложиться на пол, вспоминаются злые глаза Джейка и его же гадкие улыбочки. Нет, она определённо не может уйти, не имеет право. Это не месть из-за дедушки, это месть ради тех, кто погиб, погибает и погибнет в будущем. Бетти должна всё остановить, должна попытаться, но для того, чтобы понять, как это сделать, нужно остаться. Как бы тяжело это не было, как бы страшно и рискованно, сейчас нельзя просто сбежать.

— Я слишком долго пряталась… из-за этого мой дедушка и погиб.

— О чем ты говоришь? — Люси хочет сказать, что это не так. Совершенно не так! Очевидно, что внучка сделала всё, чтобы её дедушка был здоров и счастлив, но вряд ли Бетти это поймёт, даже если услышит.

— Я останусь, Люси. Не переживай, всё будет нормально. Я не уверена, что могу помочь сейчас, вы можете… вы можете сказать солдатам, что я плохо себя чувствую?

Люси не задаёт больше вопросов, лишь соглашается и советует отдохнуть. Говорит, что придёт вечером с новостями и принесёт еды, а после крепко обнимает и уходит, закрывая за собой дверь.

Бетти делает глубокий вздох и ложится на кровать, закрывая глаза. Мысленно успокаивая себя и продумывая дальнейшие действия, девушка пытается не податься истерике и отвлечься от тяжелых мыслей, незаметно засыпая от эмоционального потрясения.

Глава 3. Сближение.

После ужина в дверь стучат и Бетти резко открывает глаза в полумраке комнаты, пытаясь прийти в себя после дневного сна.

— Да? — девушка открывает дверь, протирая глаза.

— И снова здравствуй. Мне сказали, что ты плохо себя чувствуешь, поэтому не пришла на ужин. Всем объявлен отбой через час, я принёс тебе еды. — Маркус мнётся в дверях и выставляет поднос вперёд.

— А.. да, я не ела ничего с самого утра, спасибо. Проходи. — Бетти пропускает гостя в небольшую комнату и, закрывая дверь видит в коридоре обеспокоенную Люси, но только улыбается ей слабо, кивая.

— Так что с тобой, расскажешь? — Маркус ставит поднос на маленький столик и садится за стол, показывая жестом, чтобы девушка тоже села напротив.

— Не каждый день видишь, как твоих пациентов, за которыми ты ухаживал, буквально выхаживал и которых лечил — убивают. — Бетти говорил без эмоционально, но по взгляду можно увидеть всю ненависть и нежелание продолжать разговор.

— Извини, но я должен знать всё, что происходит в этих стенах. — командир прочищает горло и, чтобы не смущать девушку, упирается взглядом в дверь, давая ей приступить к еде, пока та не остыла. — В отряде у нас есть расписание, которого все, включая медицинский персонал, должны придерживаться. Всё написано на доске объявлений, так что как будешь чувствовать себя лучше — ознакомься. Все тела были сожжены, а палаты отмыты. — Маркус кидает быстрый взгляд на девушку, которая ковыряет ложкой суп, расфокусированным взглядом смотря в тарелку. — Больше мы эту тему не будем поднимать, надеюсь, ты понимаешь. Тебе придётся с этим смириться и жить дальше, я не хочу конфликтов, поэтому всё что было сегодня останется в сегодняшнем дне. Ещё не всех успели осмотреть, так что любая помощь будет нужна. Это всё что я хотел сказать. Тебе нужно отдыхать, можешь завтра занести посуду, ложись спать как поешь. — Маркус встаёт и пару секунд смотрит на всё ещё витающую в своих мыслях девушку. Он подходит, аккуратно кладёт свою руку на хрупкое плечо и несильно сжимает, привлекая внимание.

— Я прослежу, чтобы всё было нормально. Я не допущу больше таких ошибок. — он не видит доверия в глазах, зато замечает огоньки зарождающейся благодарности. Бетти нужно было это услышать. Она не знает почему именно с ней так обращается командир, но уверенность в том, что интерес у них взаимный, растёт с каждой встречей.

Дверь тихо закрывается за солдатом, и девушка сдерживается, чтобы вновь не сдастся и не заплакать. Она не поверила ни в одно из сказанных слов парня, причастного к смерти её дедушки, но почему-то какое-то необъяснимое спокойствие плещется в груди, не давая впасть в отчаяние. Руки дрожат, но силы нужны, как завтра, так и в ближайшее время, чтобы разобраться с убийцами и невежами. Что делать с Маркусом и почему у них такие отношения, Бетти думать не хочет от слова совсем, несмотря на интерес к персоне солдата — ненависть, страх и злоба намного сильнее более светлых чувств, поэтому обращать внимание на это нет ни сил, ни желания. Сейчас главная задача не подпускать близко к себе командира, но и не отвергать, чтобы узнать, как можно больше и понять, что можно сделать и как их остановить, а главное, возможно ли это.

Уже в семь утра по всей больнице раздаётся звук колокольчика, не затихающего целых десять минут. Все сонно и вяло идут одеваться и по очереди плетутся в столовую на завтрак. С расписанием всё довольно просто — сначала едят солдаты, потом медперсонал, отбой и подъем по часам. За Бетти заходит Люси и рассказывает, как вчера командир отряда выловил её с подносом у самой двери и отправил в свою комнату, сказав, что позаботится обо всём сам. Люси долго извинялась, а потом резко замолчала, увидев Джейка в конце коридора.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Бетти, пытаясь по взгляду девушки понять, что заставило её побледнеть и замолчать.

— И долго вы здесь трепаться будете? Осмотр уже начался, работать не собираетесь? — Джейк подходит ближе и кричит на весь коридор, раздражённо цокая, смотря на брюнетку. — Чтобы через пятнадцать минут были на рабочих местах.

Бетти замечает странный взгляд мужчины и испуганное, бледное лицо Люси, невольно хмурясь. Она берёт коллегу за кисть, толкая ближе к себе и идёт вперёд, бросая в след не менее громкое и решительное:

— Когда поедим, тогда и придём на рабочие места.

Люси отчего-то ещё больше пугается, округляет глаза, но ничего не говорит, опуская голову вниз и шагая в такт быстрым шагам Бетти.

— Что это было? Ты его боишься? — Бетти садится за стол и зло шепчет, стараясь не привлекать внимания других, ещё находящихся в столовой людей.

— А ты как будто не боишься… После того, что они вчера сделали мне постоянно страшно. Но мы ничего не можем сделать, мы должны их слушаться и ждать, пока они не уйдут. — Люси горько улыбается и начинает есть, стараясь не сделать свой страх и трусость ещё более очевидной.

— Мне тоже страшно, но мы не должны позволять им обращаться с нами как с рабами! — Бетти хочет продолжить, но видя подавленное состояние Люси оглядывается вокруг.

В столовой практически весь персонал больницы, и все выглядят одинаково бледно, устало и отрешённо. Бетти не думала о других, она потеряла близкого, но для всех здесь работающих — пациенты были стимулом жизни и гордости, были надеждой на спасение и светлое будущее. Сейчас нет ничего и никого, кто бы мог их защитить. Все они одинаково беззащитны и вынуждены помогать убийцам, которые ранят ещё не одну душу. Пару столиков с солдатами, которые ещё оставались в столовой что-то громко обсуждают, смеются и просят дать добавки. По сравнению с притихшим медицинским персоналом это кажется адом и раем. Они все находятся в одном помещение, но такие разные эмоции испытывают. Бетти отвлекается от мыслей, когда двери столовой открываются и громкий голос выдергивает из размышлений:

— Отряд, построится на перекличку! Через три минуты на заднем дворе больницы! — Генри, новый ответственный за отряд мужчина, осматривает всех присутствующих тяжёлым взглядом и закрывает двери, видимо, продолжая звать всех отсутствующих солдат.

В столовой началась суета и уже через минуту в помещение остался только персонал. Глубокие вздохи слышались каждые пол минуты, но было по-прежнему тихо. Никто не осмелился разговаривать и Бетти не была уверена в том, говорили ли они между собой вчера. Такая напряжённая атмосфера не могла настроить на работу, поэтому девушка ещё раз всех осмотрев, отодвинула так и не тронутый завтрак, поднялась и нацепила на лицо полуулыбку, придавая голосу бодрость и уверенность.

— И так! За работу! Кто пойдёт в смотровую? Мы с Люсей можем занять первую, было бы хорошо отправлять к нам пациентов без жалоб, во вторую смотровую пациентов с жалобами, а в третью раненных. Сегодня я должна была работать в прачечной, но я слышала, что провинившиеся в чем-либо солдаты будут посланы помогать, поэтому я там не нужна, верно? Миссис Танн, Вы не против, если я уделю время помощи в смотровой? — Бетти с каждым словом обретает всё больше и больше уверенности, озаряя улыбкой всё вокруг.

Притворятся радостной, довольной и сильной, девушке не в первой, это всегда трудно, а сейчас, казалось бы, невозможно. Но она смогла, и даже лучше, чем когда-либо. Внутри всё сжимается и чувство вины начинает грызть, но до момента, пока это не выльется наружу, она закрывает эти чувства в себе и запрещает думать о них.

— Д-да, конечно! Конечно, милая, не беспокойся обо мне! — женщина, отвечающая за чистоту в стенах больницы, недоверчиво смотрит на молодую медсестру, которая всегда хотела больше работы физической, чтобы избегать помощи в медицинских кабинетах, но сейчас сама выступает вперёд и рвётся помочь тем, кто повинен в смерти людей.

Весь персонал смотрит на Бетти как на призрака, она только что потеряла дедушку, но продолжает улыбаться, заставляя себя и других работать.

— Ну чего вы все так смотрите? Нам нужно работать, мы здесь, чтобы помогать людям, верно? — кто-то хочет возразить и дать комментарии по поводу 'людей', но Бетти продолжает говорить чётко, с улыбкой на лице. — Не важно кто они и что сделали. Сейчас они наши пациенты, давайте попытаемся взять себя в руки и выполнять свою работу. Мы должны позаботиться о себе. Вы должны позаботиться о себе! Не ненавидьте себя за это, мы медицинские работники и наша задача — лечить людей! Не думайте слишком много, мы все здесь профессионалы, да? Мы справимся! — Бетти заканчивает свою речь и случайно задевает рукой стул, который издаёт неприятный скрип и привлекает внимание всех. Однако, взгляды персонала цепляются за дрожащие руки Бетти, которая вмиг улавливает взгляды и сжимает руки в кулаки, пряча их за спиной.

— Что ж! Кушайте и спускайтесь вниз, у нас сегодня много работы! Удачи всем! — девушка выбегает из столовой, пытаясь унять дрожь во всём теле, которое сопротивляется всему что делает его владелец.

В столовой на секунду воцаряется тишина, пока все обдумывают слова молодой коллеги. Если человек, потерявший своего родителя и пациентов может взять себя в руки, то и они смогут. Обо всём остальном все решают подумать позже. Кто-то тихо спрашивает о наличие медицинских запасов и в столовой начинается бурное обсуждение оставшихся медикаментов, работающей аппаратуры и перераспределении обязанностей всего персонала.

За дверьми, опершись на стену стоит Маркус и слабо улыбается. Он слышал всё от начала до конца, и теперь убеждён в том, что Элизабетт невероятно интересная девушка, внимание и доверие которой, он должен добиться. Из вида не ускользает и то, что медсестра ушла так ничего и не съев, что немного огорчает, но не даёт повода для сильной тревоги. Когда в столовой слышатся разговоры, командир отталкивается от стены и продолжает путь в свой кабинет, думая о том, как сделать жизнь медиков более комфортной.

Конец ознакомительного фрагмента.