Красота спасет мымр

Елена Логунова, 2005

Каково это: после переезда в новую квартиру обнаружить, что в ней – ни много ни мало – по ночам тусуются толпы вампиров, вурдалаков и прочей нечисти? Тележурналист Елена, впрочем, поражена не столько самим этим сверхъестественным событием, а тем, что призраки воют и стонут точь-в-точь по сценарию, который сама же Елена недавно написала, желая подзаработать! Кто же это такой умный пугает хозяйку квартиры ею же сочиненным ужастиком? А самое неприятное в этой истории – со всеми, кто вхож в «проклятую» квартиру, происходят несчастья: одного сваливает инсульт, другой получает сотрясение мозга, а кое-кто и вообще отправляется прямиком на кладбище! Возмущенная Елена и ее боевая подруга Ирина решают поймать злодея. И даже загробные стоны вурдалаков, избравших квартиру журналистки местом ритуальных встреч, не остановят отважных женщин!..

Глава 1

Понедельник

Ремонт с осложнением

Квартира, которую мы купили, потенциально была весьма неплохой: уютные комнаты, высокие потолки, широкие коридоры, просторные кладовки и антресоли, такие вместительные, что в них можно было бы захоронить роту горных стрелков вместе с парой кубов снега. Мысль о массовых захоронениях пришла мне в голову, когда выяснилось, что под дощатым полом наших новых апартаментов — восемьдесят сантиметров пустоты!

— Доски лежат на лагах, лаги — на стальных швеллерах, швеллера на кирпичных колоннах, а колонны стоят прямо на фундаменте, — поведал мне плотник, которого я привела для консультации. — В кухне и в дальней комнате у вас полы, почитай, новые, лет восемь назад перестилались, а вот в прихожей, в коридоре и в гостиной — еще родные.

— Кому родные? — тупо переспросила я, замороченная упоминаниями неведомых мне швеллеров и лаг.

— Дому родные! — с удовольствием пояснил плотник. — Как положили их в одна тысяча сорок девятом году, так и лежат.

— В том-то и дело, что не так они лежат, — угрюмо возразила я. — Они трещат и проваливаются!

— Это они опустились на примыкании, — важно кивнул специалист по полам. — Поднимем!

— Это она засорилась, — сказали сантехники, обследовав страдающую запорами канализацию. — Перемонтируем!

— Это они зашлаковались и проржавели, — объявил водопроводчик, осмотрев трубы, мучимые хроническим недержанием. — Заменим!

— Это они сели, — поставил диагноз окантованным трещинами потолкам штукатур. — Заделаем!

Тоскливо подсчитав, сколько денег и времени уйдет на то, чтобы поднять, перемонтировать, заменить и заделать, я попросила у директора своей родной телекомпании экстренный отпуск и материальную помощь. Отпуск мне дали, а деньги — нет.

— Деньги — это не проблема, мы тебе дадим, сколько нужно, — утешила меня Ирка.

— Только я не смогу быстро отдать, — предупредила я, ожесточенно черкая в блокноте.

Под сакраментальным заголовком «Расходы на ремонт» в блокноте уже выстроилась целая башня строчек, завершающихся цифрами. Я уже оплатила новую сантехнику, уйму пластиковых труб и всяческих водопроводных прибамбасов, газовую плиту, водонагреватель, цемент, песок и кафельную плитку. Все это добро пока лежало в кухне. В ванной, под полом которой предстояло смонтировать новые системы водопровода и канализации, дюжие парни-разнорабочие задешево взломали бетонную стяжку. Теперь санузел имел такой вид, будто там прошел атомный ледокол или взорвалась не менее как атомная бомба.

Всю мебель и вещи, сложив их в три этажа, я затолкала в одну комнату. Сама устроилась на детском диванчике, электрочайник, микроволновку и компьютер пристроила рядом на широком подоконнике, шестнадцатилитровую бутыль с питьевой водой поместила в кладовку, а сумку с сухим пайком засунула под диван.

— Переселяйся к нам! — предложила Ирка, заглянувшая посмотреть, как я живу в условиях, приближенных к боевым. — Гостевая комната всегда в твоем полном распоряжении, а компьютер я тебе свой дам.

Диван не позволял открыть дверь в комнату полностью, и моя крупногабаритная подруга вынуждена была осматривать мою захламленную нору с порога.

— Не могу я переселиться к вам, — с сожалением отказалась я. — Мне нужно быть тут и командовать ремонтом, иначе процесс затянется, а у меня всего неделя отпуска.

— Как знаешь, — вздохнула Ирка. — Но если тебе понадобится какая-нибудь помощь, ты только свистни!

Свистнуть подмогу пришлось уже на следующий день. Правда, экстренный вызов помощи не имел прямой связи с ремонтом. Подталкиваемый мною, этот процесс шел своим чередом и обещал вот-вот перейти из стадии разрушения в стадию созидания.

Обещания исходили, в первую очередь, из уст РЭПовского плотника Ивана Трофимовича, юркого мужичка лет пятидесяти. С общения с этим милейшим человеком началось утро моего первого отпускного дня.

Продрав глаза и наскоро глотнув чайку с печеньем, я побежала в РЭП, там нежно взяла Ивана Трофимовича за отвороты уютной плюшевой курточки в стиле Папы Карло и эротичным голосом удава Каа спросила: когда же мой дорогой плотник сольется в творческом экстазе с не менее дорогими мне новыми досками? Когда, о когда же начнется моя новая половая жизнь — в смысле, будут сделаны мои новые полы?

— Нынче и зачнем, — бодро ответил мне вожделенный плотник. — Ты, Елена, пока доски купи, а мне давай ключ, я сниму пару старых досок и попробую поднять полы домкратом.

— Ладушки! — столь же бодро ответила я.

И немедленно побежала покупать затребованные доски, на ходу повторяя, чтобы не забыть, наказ плотника: «Купить три шестиметровых или шесть трехметровых сорокопяток, а если будут только шестидесятки, то попросить пропустить их через станок». Для меня лично это звучало, как фраза на иностранном языке.

Ключ для Ивана Трофимовича, а также для сантехников-водопроводчиков, тоже обещавших приступить к работе сегодня, я оставила у соседки бабы Глаши. Я бы, честно говоря, и свой ключ с удовольствием где-нибудь оставляла, не таскала бы с собой. Ключик нам достался, можно сказать, антикварный, годков ему было не менее пятидесяти!

Ключом отпирался замок, который был врезан в дверь еще на стадии сдачи этого жилого объекта, а его я лично готова была причислить к памятникам старины. С тех пор ни замок, ни дверь не менялись. Они были, как сказал бы плотник Иван Трофимович, «родными» дому-сталинке. Насколько я поняла, у старушки, которая продала нам квартиру, не было ни желания, ни возможности менять в своем жилище что-либо, хотя бы дверной замок.

Сухонькая, как листок из гербария, старушка Зоя Алексеевна была инвалидом. По дому она передвигалась исключительно в кресле-каталке — этим, в частности, объяснялись отсутствие в квартире порожков и нестандартная ширина дверных проемов, с которых сняли наличники. Также для удобства бабушки были необычно низко опущены электрические розетки, выключатели и дверные ручки, но все эти нехитрые усовершенствования были сделаны еще в ту пору, когда вместе с Зоей Алексеевной проживала ее племянница Люда. Своих детей у старушки то ли вовсе не было, то ли они умерли еще в раннем детстве. Бабушка Зоя говорила еще что-то о том, что она трагически потеряла какую-то Марфушеньку, но мне было неловко расспрашивать. Все те три-четыре раза, когда мы встречались с Зоей Алексеевной по вопросам купли-продажи квартиры, старушка была печальна, и мне казалось, что ей достаточно самой малости, чтобы разразиться слезами.

Конечно, бабушке Зое было о чем плакать. Племянница Людмила, ухаживавшая за ней долгие годы, неожиданно скончалась, и прикованная к инвалидному креслу старушка осталась одна-одинешенька, без помощи и поддержки. Собственно, именно это и вынудило ее продать квартиру. Точнее говоря, не продать, а обменять на нашу однокомнатную с доплатой. Смысл этого обмена Зоя Алексеевна объяснила очень просто. Она решила перебраться в так называемый пансионат «Теплый дом» — муниципальный приют для одиноких стариков.

Уж не знаю, насколько этот дом теплый, но там тоже существует привилегированный класс: это те старики, которые сдали принадлежащие им персональные квартиры в обмен на пожизненное проживание в приюте. Им администрация «Теплого дома» предоставляет не место в стариковском общежитии, а отдельные комнаты со всеми удобствами, вроде малогабаритных квартирок.

— Там вполне уютно, прилично кормят, обслуживают, есть телевизор и телефон, приносят свежие газеты, рядом другие люди, и постоянно дежурит врач. Что еще нужно такой старой развалине, как я? — с печальной улыбкой сказала нам Зоя Алексеевна.

Правда, несмотря на все плюсы приютской жизни, старушка все-таки позаботилась о том, чтобы после переселения на все готовое в «Теплый дом» у нее остались и собственные средства: деньги, которые мы ей заплатили, компенсируя разницу в стоимости наших квартир, бабушка Зоя положила на счет в банке.

— Мало ли что! — мудро сказала она. — Я-то знаю, как быстро и ужасно может измениться к худшему жизнь, казавшаяся хорошо налаженной!

Я не стала спрашивать бабушку, какой такой печальный жизненный опыт научил ее столь похвальной предусмотрительности. У меня в тот момент хватало своих забот.

Перебравшись в новые апартаменты, мы с Коляном не стали менять ключ, потому что планировали сразу по окончании ремонта поставить новую стальную дверь. А пока ключ у нас был один-единственный, бывшая владелица квартиры передала мне его из рук в руки, смахнув слезу. Я тоже готова была расплакаться, ибо предвидела, что у слесаря возникнут проблемы с подборкой подходящей заготовки для изготовления дубликата нашего ключа. Эта полезная вещица была размером с флейту-пикколо и здорово смахивала на золотой ключик, каким его изображают иллюстраторы сказки про Буратино.

— Д-да, — озадаченно сказал слесарь, повертев в руках этот шедевр работы старых мастеров, принесенный ему Коляном. — Раритет!

Дубликат, однако, мы получили. К сожалению, провожая мужа в командировку, я не додумалась экспроприировать его ключ, поэтому пришлось и мне бежать к слесарю с просьбой сделать еще один дубликат. Мастер крякнул, взял с меня двойную цену, но заказ выполнил. Теперь я берегла свой золотой ключик как зеницу ока. Впрочем, и баба Глаша хранила мое золото так же надежно, как Форт Нокс.

Со своей пожилой соседкой я познакомилась в первый же день после переезда. Избежать знакомства было невозможно: баба Глаша оказалась поразительно общительна. У меня сложилось впечатление, что она лет сорок назад устроила у дверного глазка в прихожей наблюдательный пункт и с тех самых пор дни напролет присматривается и прислушивается к тому, что происходит в доме и окрест него, проясняя для себя обстановку периодическими короткими вылазками.

Едва я подхожу к своей двери — любопытная бабушка уж тут как тут с вопросами: «Как дела, Лена?», «Кто у тебя стучит, Лена?» и «Лена, что за мужик поволок на помойку кусок трубы?» И я вежливо отвечаю, что дела плохи, стучит электрик, меняющий проводку, а кривой кусок проржавевшей трубы поволок на помойку вредный дядька из Горгаза, настаивающий на приобретении мной какой-то загадочной «гофры», без которой, по его словам, немыслима правильная организация работы новой водонагревательной колонки. Баба Глаша внимательно меня слушает и иногда дает полезные советы, вроде: «Плиточнику Ваське денег вперед не давай, а не то он запьет и про работу забудет!»

— Давай приметы сантехников, — деловито сказала старушка, повесив мой ключ на гвоздик в прихожей. — Плотника-то я знаю.

Я уже настроилась бежать на лесоторговую базу, но в связи с просьбой соседки вынуждена была притормозить. Чтобы вспомнить, как выглядели мои сантехники, нужно было сосредоточиться. Самой яркой приметой ангажированных мной мастеров я назвала бы полумертвый автомобиль «Нива», причудливо декорированный разнообразным специфическим добром. С крыши машины свисала связка тонких белых труб, какие-то серые кривые колена высовывались из окон, на заднем сиденье громоздились железки, а под лобовым стеклом висела гирлянда симпатичных желтеньких гаек.

— Приметы сантехников? — озадаченно повторила я. — Ну… Их двое. Зовут Сергей и Виталий. Виталий помоложе, а Сергей постарше. Виталий повыше, а Сергей пониже. Виталий с проплешинкой…

— А Сергей — совсем лысый? — предположила старушка, продолжив логическую цепочку.

— Почему — лысый? Наоборот, с волосами, — я еще немного подумала. — А, баба Глаша! Я же им дала свою визитную карточку с телефонами, так пусть они ее вам покажут вместо пропуска!

Решив таким образом проблему идентификации личностей сантехников, я хотела бежать по делам, но тут в квартире за уже запертой дверью настойчиво запел телефон.

— Тебя, небось? — кивнула на дверь баба Глаша.

Я пожала плечами — мол, кого же еще! Признаться, я бы предпочла проигнорировать звонок, потому что уже настроилась на бурную деятельность и не хотела притормаживать. Но баба Глаша явно ждала, что я стремглав побегу к телефону, и я не посмела продемонстрировать свое пренебрежение к такому важному делу, как телефонный разговор.

— Да, алло, слушаю вас! — произнесла я деловитой скороговоркой — так, чтобы звонящий понял, что я очень занята, и не вздумал рассусоливать.

Он и не рассусоливал, прямо спросил:

— Квартиру продаете?

Я подумала, что этот бесконечно опоздавший покупатель звонит не мне, а бывшей хозяйке квартиры, и потому сказала:

— Уже продали.

— Кому? — спросил Опоздавший.

— Какая вам разница? Ну, мне продали, — ответила я, надеясь, что теперь надоеда отвяжется.

— А вы квартиру продаете? — тут же спросил он.

Я подумала, что наша беседа начинает напоминать односторонний разговор живого человека с диктофонной записью, пущенной по кругу.

— С чего бы мне ее продавать? Я ее только что купила, еще даже ремонт не закончила!

— Отлично! — обрадовался мой собеседник. — Покупаю без ремонта!

— Я не продаю без ремонта!

— Ну, так я с ремонтом куплю!

— Я вообще не продаю свою квар-ртиру! — взбешенно зарычала я. — Я уже спланировала ремонт, купила кучу разных материалов и мысленно расставила мебель!

— Покупаю с мебелью! — мгновенно отреагировал на сказанное тип, которого я про себя уже окрестила идиотом.

Я глубоко вздохнула и не позволила себе нецензурно выразиться.

— Мебели еще нет, — терпеливо, по слогам, как настоящему слабоумному, попыталась объяснить я, но в ходе объяснения быстро озверела и опять сорвалась на крик: — И желания продать только что купленную квартиру у меня тоже нет! Я уже привыкла к ней! Я сроднилась с ней, как будто это часть меня самой! Как рука или нога! А я не торгую донорскими органами! Эта квартира мне дорога!

— Я дам дороже! — успел еще выкрикнуть мой собеседник, прежде чем я с размаху шмякнула трубку на рычаг.

Вот уж не думала, что на двухкомнатные квартиры в старом жилом фонде такой спрос!

В сердцах излишне громко хлопнув входной дверью, я побежала на троллейбусную остановку, на ходу вчерне прикидывая план своих дальнейших действий.

Ближайшая лесобаза нашлась всего в пяти кварталах от моего нового дома — адресок мне плотник подсказал. С учетом этого момента я наметила программу дальнейших действий: куплю доски, найду машину для доставки, привезу покупку домой, а потом побегу на Набережную. Там, за мостом, расположен открытый склад, где продают строительные материалы, в том числе — необходимый моему штукатуру алебастр.

За несколько дней я успела неплохо изучить топографию района на предмет расположения всяческих складов, баз и хозяйственных магазинов!

— Может, выпустить памятку для граждан, занятых ремонтом? — успокаиваясь, подумала я вслух. — Такой маленький календарик с картой района и указанием маршрута к полезным объектам?

Гимн металлокаркасу

Трясясь в троллейбусе, влекущем меня в места широкого распространения досок, бруса и бревен, я от нечего делать подсчитала, сколько можно было бы заработать на «Памятке начинающему ремонтнику». Пожалуй, я смогла бы вернуть долг Ирке…

Вспомнив, какую сумму я должна подруге, я строго-настрого наказала себе крепко подумать, где бы скоренько заработать денег, и тут мои размышления прервал телефонный звонок. Дребезжал мой мобильник.

— Да? — спросила я, от души надеясь, что это не очередной желающий купить мою квартиру.

— Мне нравится, как ты реагируешь на мой звонок! — забасила трубка веселым голосом моего оператора Вадика. — Я еще не успел тебе ничего предложить, а ты уже отвечаешь согласием!

— Это согласие в разумных пределах, — уточнила я. — Привет, Вадька! Чего тебе нужно?

— Это не мне, это тебе нужно, — ответил Вадик. — Халтурку возьмешь? Платят наличными.

— А что нужно делать? — спросила я, не спеша соглашаться.

Вадик — жизнерадостный молодой человек, отягощенный множеством знакомств. Активно помогая своим друзьям-приятелям, Вадик то и дело устраивает кому-то очередную халтурку. Причем этим словом называются разовые работы широчайшего диапазона. Лично мне Вадик частенько подбрасывает заказы на изготовление фильмов для хоум-видео, стихотворные «поздравлялки» с юбилеями и всяческие тексты. Хотя однажды с подачи приятеля-оператора я поработала Снегурочкой на корпоративной вечеринке и еще пару раз отказалась попробовать себя в роли тамады.

— Нужно написать текст для гимна, — сказал Вадик.

— Для гимна какой страны? — деловито уточнила я.

В Снегурочки я бы во второй раз не пошла, а гимн написать — это мне раз плюнуть! Хотя более или менее сносно я владею весьма немногими языками. В порядке стремительного убывания знаний: русский, английский, болгарский, польский… Вроде бы в соответствующих государствах с гимнами уже все в порядке? Даже в родном отечестве со словами главной государственной песни определились, хотя я, честно говоря, не помню, о чем теперь поется в нашем гимне.

— Да не для страны гимн, а для фирмы! — засмеялся Вадик. — Для предприятия, которое производит мебель на металлокаркасе! Ну, чего молчишь, как рыба об лед? Возьмешься за работу?

Я потрясенно молчала. Мебель на металлокаркасе! Действительно, вот тема, достойная гимна!

— Директора фирмы зовут Аполлон Иванович. Пиши номер телефона, — расценив мое молчание как знак согласия, распорядился Вадик. — Два-пять-пять, три-шесть-шесть, семь!

— Как-как? — я не успевала.

В нашем городе совсем недавно в одночасье поменяли все телефонные номера. Причем сделано это было бессистемно, к одним номерам просто добавили в начале двойку, а другие перекорежили до неузнаваемости. Получилась сущая диверсия. На мой домашний номер, например, теперь то и дело попадают какие-то посторонние личности. То им вокзал нужен, то роддом, а я дергайся от звонков среди ночи! Думаю, этот телефонный вавилон спланировали какие-то коварные враги или же владельцы полиграфических предприятий, которым ситуация только на руку: ведь теперь весь деловой люд заново печатает себе визитки и рекламные материалы.

— Твое дело — слова написать, а музычку берет на себя Гошка Грохотулин, — сообщил мне под конец разговора Вадик.

Гоша Грохотулин, известный широким кругам радиослушателей как Игорь Раскатов, — это еще один мой давний приятель. Невероятно оптимистичная личность, даже на похоронах найдет повод улыбнуться и еще всех вокруг рассмешит! Если учесть, что я тоже хронически страдаю от переизбытка природной жизнерадостности, можно представить, какой неслабый гимн сляпаем мы на пару с Гошей! Кто не обрыдается, тот обхохочется!

Впрочем, вслух комментировать сообщенную мне Вадиком информацию я не стала. Записав телефончик директора конторы, жаждущего обрести «фирменный» гимн, я решила, что непременно позвоню этому мебельщику с манией величия сразу после того, как разделаюсь с досками. Троллейбус подкатил к нужной мне остановке, и я устремилась по разбитому колесами проулку на призывный визг циркулярной пилы.

— А вот интересно, куда она ведет? — задумался сантехник Виталий, глядя на толстую канализационную трубу.

Труба, похожая на гигантскую змею, по фундаменту старого здания уползала наискось через весь дом.

— На запад, — хладнокровно отозвался сантехник Сергей, критически оглядывая только что смонтированную систему канализации.

Новенькие пластиковые трубы мышиного цвета предстояло еще залить бетоном, но эту часть работы сантехники пропускали, предполагая подключиться уже на этапе установки нового сантехоборудования.

— Проверять трубу будем или ну ее на фиг? — спросил Виталий напарника. — В принципе, можно оторвать парочку досок и залезть под пол, поглядеть, что там и как.

Сергей задумался. Вообще-то, хозяйка настаивала на том, чтобы мастера проверили состояние общей сливной трубы, опасно проложенной под полом квартиры…

— За дополнительную плату, — не дождавшись ответа, постановил Виталик и пошел в комнату.

Сергей потянулся за ним.

— Ну, старый линолеум все равно менять придется! — с этими словами Виталик ловко разрезал покрытие под плинтусом и откинул лоскут упомянутого старого линолеума, обнажая доски. — Оп-ля! Смотри-ка! Доски ломать не придется!

В углу комнаты обнаружился небольшой квадратный люк.

— Дверца! — обрадовался Виталик. — А ну, мы ее откроем!

Молчаливый Сергей подоспел с ломиком, Виталик взял гвоздодер, и заколоченный люк живо открыли.

— Ку-ку! — встав на четвереньки и свесив голову в проем, дурашливо крикнул Виталик.

В пустой квартире забубнило эхо.

— Не паясничай, — скривился старший сантехник.

— Фонарик дай! — попросил Виталик. — Ну, я пошел!

Любознательный юноша смело нырнул в подполье. Оставшемуся наверху было слышно, как его напарник ползет под досками. Перемещение Виталика выдавали громкий шорох и бодрое насвистывание на мотив «Не кочегары мы, не плотники».

— Ну, что там? — раздраженно спросил не кочегар и не плотник Сергей, у которого с утра негромко, но отчетливо ныл зуб.

Под полом что-то бухнуло, и доска под ногами Сергея содрогнулась, как будто хотела выпрыгнуть. Снизу донеслись приглушенные ругательства вперемежку с откровенно восторженными возгласами. Заинтересовавшись этим необычным сочетанием, Сергей опустился на корточки и заглянул в люк.

В подполье было темным-темно. Фонарик в руке Виталика светил в другую сторону.

— Эй, дитя подземелья, ты там как? — крикнул Сергей.

Невидимый в темноте Виталик зашумел, заворочался и неожиданно ослепил напарника светом фонарика.

— Тьфу, черт! — выругался Сергей.

Виталик подполз к люку, высунул наружу чумазую встрепанную голову и сказал:

— Слышь, Серый? Не поверишь! Я там клад нашел!

— Сколько с меня? — спросила я славного дядьку с лесобазы, открывая кошелек.

Добрый мужик напилил для меня досок нужной толщины, а потом еще доставил и их, и меня на своем «Москвиче» с прицепом.

— Всего шестьсот пятьдесят, — застенчиво сказал дядька.

— Семьсот! — расщедрилась я, тронутая такой скромностью.

Хоть кто-то из тех, кто оказался причастен к процессу моего ремонта, не пытается обобрать меня до нитки!

Закрыв дверь за добрым человеком, я обошла брошенные в прихожей доски и ввинтилась в комнату.

— Привет! — весело помахал мне ручкой молодой, но уже слегка плешивый сантехник.

Я вспомнила, что его зовут Виталик.

— Привет, — кивнула я, делая строгое лицо. — Почему сидим? Почему не работаем?

— А мы уже! — отозвался сантехник Сергей. — Систему канализации собрали, трубу под полом проверили, щас передохнем и займемся водопроводом. Не боись, хозяйка, все будет в лучшем виде.

— Правда, канализацию уже сделали? — я просветлела лицом и побежала любоваться своими новыми трубами.

Трубы были красивые, чистенькие, похожие на детальки детского пластмассового конструктора. Я осталась очень довольна увиденным и тут же устыдилась того, что набросилась на притомившихся тружеников с несправедливыми упреками.

— Может, я сбегаю в магазин и куплю вам чего-нибудь поесть-попить? — предложила я, вновь заглянув в комнату.

Сантехники, как бедные сиротки, сидели на полу, прямо на несвежем линолеуме, и курили. При этом у них был такой довольный вид, словно они не канализацию монтировали, а с известными топ-моделями занимались любовью!

— Нет, не беспокойтесь, нам ничего не нужно! — расслабленно махнул рукой с сигаретой Сергей.

— У нас уже все есть! — ухмыльнувшись, поддакнул ему Виталик.

— Ну, ладно, тогда я не буду вам мешать, — несколько озадаченная, я удалилась.

Тихо прикрыла входную дверь и тут же услышала:

— Лена, ну что у тебя там?

На пороге соседней квартиры возникла баба Глаша.

— Сантехники канализацию смонтировали, сливную трубу проверили, теперь будут делать водопровод, — отрапортовала я.

— Ну, пусть делают, — разрешила бабка.

Я вышла на крыльцо, с удовольствием вдохнула аромат цветущей яблони, полюбовалась бело-розовыми цветами и вспомнила, что должна еще купить алебастр. Или сначала съездить к амбициозным мебельщикам? Перспектива сочинять оду кроватям и тумбочкам меня не слишком вдохновляла, но деньги были нужны позарез. Вадик сказал, что заказчик платит сразу и наличными! Пожалуй, стоит позвонить этому Аполлону Ивановичу.

Имя и отчество мебельного директора меня откровенно смешили, но я отложила хихоньки-хахоньки до лучших времен. Осмеивать заказчика — короткий путь к финансовому краху.

— Алло, могу я услышать Аполлона Ивановича? — безупречно корректным тоном спросила я девушку, которая сняла трубку.

— Господина Синебородова? — уточнила барышня.

Боже, ну и ФИО у товарища, нарочно не придумаешь! С именем древнегреческого бога искусств и отчеством по дурачку из отечественного фольклора — он еще и Синебородов! Могу себе представить, какая нескучная работенка мне предстоит! Я поперхнулась смехом и, чтобы срочно избавиться от захлестывающего меня веселья, чувствительно треснула себя по голове трубкой мобильника.

— Не кладите трубочку, — по-своему расценила раздавшийся стук моя собеседница. — Я вас переключаю.

— Аполлон Иванович Синебородов, генеральный директор ООО «МетаКар», — важно произнес приятный баритон, откровенно смакуя каждое слово. — Слушаю вас.

— Лена Логунова, журналистка, — отозвалась я, намертво задавив порыв отрекомендоваться как-нибудь поэкзотичнее, в том же духе — типа Афродита Емельяновна Карабасова-Барабасова. — Здравствуйте, Аполлон Иванович, мне дал ваш телефонный номер Вадим Рябушкин, я по поводу текста для вашего… э… песенного произведения.

— По поводу нашей корпоративной песни? — обрадованно переспросил господин Синебородов. — Голубушка, Еленочка, я безмерно рад вашему звонку и жажду встречи!

— Я, в принципе, тоже жажду, — сказала я, мысленно добавив еще и слово «денег». — Если вы не возражаете, я готова подъехать к вам прямо сейчас. Где вы находитесь?

— У нас великолепный новый офис на Набережной, оригинальный интерьер, пятьдесят квадратов благоустроенной площади, меблированной собственной продукцией! — поведал мне ликующий Аполлон свет Иванович. — Найти нас очень легко, мы расположены в первом этаже нового пятиэтажного здания на углу Набережной и Дорожной. Добро пожаловать!

— Буду через полчаса, — коротко ответила я.

Путь в «замок» Синебородова занял у меня всего двадцать минут, и все это время я терзалась подозрениями, что дела фирмы «МетаКар» не слишком хороши. Очень уж восторженная текстовка про новый офис смахивала на рекламное предложение купить расчудесное помещение со всеми потрохами! Я даже начала подумывать, не ошибся ли Вадик с определением жанра? Может, «МетаКару» не гимн нужен, а реквием?

Оказалось, я напрасно беспокоилась. ООО «МетаКар» процветало, и цветение это сопровождалось удушающим благоуханием дорогого парфюма. Аромат источал сам Аполлон Иванович — представительный мужчина лет пятидесяти, облаченный в деловой пиджак, отличающийся великолепным покроем и необычной для наших широт расцветкой в крупную красно-зеленую клетку. Увидев восседающего за необъятным столом крупно-клетчатого Аполлона Ивановича, я живо заинтересовалась нижней частью его костюма. Мне казалось, что это непременно должна быть шотландская юбка-килт. К сожалению, во время нашей непродолжительной беседы господин Синебородов не вставал с кресла, так что проверить свою догадку я не смогла. Зато утвердилась в предположении, что работенка мне предстоит та еще!

— Я расскажу вам, каким должен быть наш гимн, — пообещал Аполлон Иванович, остро прищуриваясь на украшающую стену его кабинета картину с водопадом.

Очевидно, упомянутый гимн слышался ему непосредственно в журчании водяных струй.

— Наш гимн должен быть торжественным и исполненным глубокого чувства, — сообщил Аполлон Иванович. — Он должен литься широко, свободно и неостановимо!

В этот момент за гипсокартонной стеной, скрывающей уборную, кто-то издал исполненный глубокого чувства вздох, спустил воду в унитазе, и она полилась широко, свободно и неостановимо.

— Принцип мне понятен, — сдержанно сказала я. — Скажите, а вы уже выбрали мелодию?

— Нашему совету директоров очень нравится песня из кинофильма «Семнадцать мгновений весны», — доверительно поведал Синебородов. — Будет замечательно, если именно на эту музыку вы напишете вдохновенный текст, где будут звучать слова «металлокаркас», «мебель» и «экологически чистое порошковое покрытие широкой цветовой гаммы».

Я проглотила неуместные комментарии и нарочито неэмоционально спросила:

— Что-нибудь вроде «Не думай о каркасе свысока»?

— Гениально! — вскричал экспрессивный Аполлон Иванович. — Голубушка, вы ухватили самую суть!

— Я ухвачу и все остальное, — пообещала я. — Главное — решить вопрос с моим авторским гонораром. Сто долларов — и я готова зарифмовать даже ваш прайс-лист и банковские реквизиты!

— Аванс возьмете? — директор с готовностью полез в карман за бумажником.

Я сразу прониклась симпатией к этому очаровательному человеку и поклялась, что рожу заказанное мне бессмертное произведение в кратчайшие сроки, буквально на днях! После чего мы с душкой Аполлоном Ивановичем расстались, весьма довольные друг другом. Господин Синебородов остался ласкать взглядом водопад с озвучкой из ватерклозета, а я понеслась на рынок строительных материалов за алебастром, на ходу подбирая рифмы к слову «металлокаркас».

— Беги на Новый рынок и сделай по-быстрому дубликат ключа, — дождавшись, пока хозяйка квартиры удалится, велел Виталику Сергей.

— Какого фига? — не уловил мысли младший.

— А такого фига, что мы с тобой нынче работу тут закончим, и ключ от квартиры придется отдать, — объяснил Сергей. — Как же мы потом придем за кладом?

Виталик широко улыбнулся. Мысль о том, что они придут за кладом и заберут его, ему понравилась. Ему бы еще больше понравилось, кабы клад можно было бы взять прямо сейчас, но Сергей объяснил, что средь бела дня этого лучше не делать. Если в два часа пополудни они деловито поволокут из чужой квартиры громоздкий сундук, у соседей могут возникнуть ненужные вопросы. Кроме того, достать сундук из подполья тоже будет непросто, это потребует определенного времени. Что, если хозяйка квартиры вдруг вернется домой и застукает их за этим делом?

— А если открыть коробочку прямо там? — Виталик топнул ногой по линолеуму, который напарники заботливо расправили, прикрыв люк.

— Чем? — резонно возразил Сергей.

Окованный металлом тяжеленный сундук закономерно наводил на мысли о спрятанных в нем сокровищах, а также о том, что завладеть ценностями будет непросто. Все имевшиеся у сантехников мало-мальски пригодные для взлома инструменты спасовали перед ржавым амбарным замком и обшитыми металлом досками. Чувствовалось, что содержимое захоронки было кому-то очень дорого. Виталик не сильно удивился бы, если бы в неприступном сундуке обнаружилась аккуратная горка пиратского золота, заботливо прикрытая черным флагом с черепом и костями.

— Беги на рынок, — повторил Сергей. — А я водопроводом займусь.

— Бегу, — послушно согласился Виталик, пуще прежнего обрадованный тем, что напарник сделает большую часть работы в одиночку.

Улыбаясь, как чеширский кот, плешивый сантехнический юноша выпорхнул из квартиры и помчался в слесарную мастерскую, на бегу послав воздушный поцелуй старухе, внимательно наблюдавшей за ним с площадки для сушки белья.

Посиделки с летальным исходом

В пятом часу я подошла к дому, пошатываясь под тяжестью кулька с алебастром и впервые в жизни искренне сочувствуя контрабандистам, таскающим туда-сюда мешки с другим белым порошком. Семь кило груза перекосили мою фигуру и напрочь лишили ее грации, а организм в целом — жизненных сил. Начиная подозревать, что производители приобретенного мной алебастра не зря назвали его звучным словосочетанием «Финишная гипсовая штукатурка», ибо мне через эту штукатурку вот-вот придет полный и окончательный финиш, я доползла до лавочки в палисаднике соседнего дома и упала на нее. Скамейка пошатнулась, и скособочившаяся на другом ее конце человеческая фигура кулем свалилась на траву.

— Ах, простите! — я спрыгнула с лавочки, заставив ее еще раз конвульсивно вздрогнуть. — Позвольте, я вам помогу!

Подскочив к упавшему, я взяла его за руку, и тут же поняла, что вряд ли смогу чем-нибудь помочь. Пергаментно-коричневая, в набрякших венах и старческих пигментных пятнах, рука лежащего передо мной человека была холодной как лед.

Я осторожно перевернула старика на спину, заглянула ему в лицо и ощутила сильный запах алкоголя.

— У-у, нажрался, старый дурак! — проходя мимо лавочки, злобно плюнула какая-то тетка.

— Он, кажется, умер, — растерянно сказала я.

— Допился, алкаш проклятый! — как мне показалось, с удовлетворением произнесла баба, даже не замедлив шаг.

Я огляделась в поисках помощи.

— Валечка, быстро иди к маме, мы уходим! — встретившись с моим вопросительным взглядом, поспешно скомандовала дочке мамаша, стоявшая у бортика детской песочницы.

Солидного вида дядечка с портфелем, проходя мимо, ускорил шаг. Паренек в наушниках плейера скользнул по мертвому старику равнодушным взглядом и отхлебнул из жестяной банки.

Та-ак, все ясно, придется мне разбираться самой… Тоскливо вздохнув, я вытащила из сумки сотовый и набрала давно осточертевший мне номер мобильника капитана Лазарчука.

— Серенький, у меня тут труп! — жалобно сказала я.

— Опять? — судя по голосу, Лазарчук не слишком удивился.

Я даже немного обиделась.

— Чей труп? — спросил капитан.

— Понятия не имею! Уж точно, не мой! — я не удержалась от язвительного замечания.

— Уже хорошо, — буркнул Лазарчук. — А где вы?

— Кто — мы? — не поняла я.

— Ну, вы! Ты и этот твой труп!

— Типун тебе на язык! Повторяю: труп не мой! А находимся мы в палисаднике у соседнего дома, — еще раз оглядевшись, ответила я. — То есть у того дома, который рядом с тем домом, в котором моя новая квартира. Кстати, ты же у нас еще не был.

— Ну, так ты нашла повод позвать меня в гости! — хмыкнул капитан. — Что ты за человек, Ленка, все у тебя не как у людей!

— Сказать адрес? — проглотив обидное замечание, кротко спросила я.

— Не надо, я знаю ваш новый адрес. Оставайся на месте, я сейчас к тебе Петю пришлю.

Я почувствовала некоторую досаду. Зазнался капитан, заважничал! Персонального присутствия ЧП с моим участием уже не удостаивает, присылает вместо себя стажера! Похоже, участие в моих бесконечных приключениях окончательно потеряло для Сереги прелесть новизны. Впрочем, с Петей Беловым общаться гораздо приятнее, чем с Серегой. Петенька — милый юноша, его добродушный открытый характер циничная профессия сыщика еще не испортила. К тому же Петя не станет пилить меня за то, что я опять влипла в какую-то историю.

Утешив себя этим соображением, я позвонила также в «Скорую помощь». Сделано это было на всякий случай: я ведь не медик, могла и ошибиться, диагностировав летальный исход! Вдруг пьяный дедушка вовсе не умер, а только впал в кому или уснул летаргическим сном? Тогда врачебная помощь окажется весьма кстати.

Однако я сильно сомневалась, что машина «Скорой» помчит по вызову в темпе, оправдывающем ее название, если я сообщу, что в экстренной помощи нуждается пьяный старик с окоченевшими руками, синеватыми кожными покровами и остекленевшими глазами. Поэтому я уклончиво сказала: «Тут дедушке очень плохо, похоже, сердце!» — и, игнорируя прочие вопросы сердитой диспетчерши, сообщила только адрес дома, в палисаднике которого обнаружила тело. Про палисадник тоже умолчала, и про лавочку ни слова не сказала, чтобы в «Скорой» не подумали, что их вызывают к бомжу. Старичок был одет бедно, но прилично, и не походил на бродяжку.

В ожидании приезда врачей и ментов я быстренько смоталась на ближайшую помойку, приволокла оттуда коробку из-под холодильника, кое-как разодрала ее и уложила неподвижного деда на чистую и сухую картонку. На тот случай, если ему еще не все равно, попыталась устроить старика поудобнее. Ворочала я его крайне осторожно, но все-таки тряхнула карманы, и на картонку с мягким стуком выпал большой ключ.

— Зря стараешься! По-моему, ему воспаление легких уже не грозит! — заметил Петя Белов, возникший у лавочки в разгар моих трудов по наилучшему обустройству дедушкиного лежбища.

— Думаешь, он умер? — огорченно спросила я.

И совершенно машинально сунула чужой ключ в свой карман: уж очень он был похож на мой собственный Золотой Ключик! Чуть-чуть другого цвета, но на ощупь такой же.

Петя присел на корточки и внимательно осмотрел тело, не сделав попытки к нему прикоснуться.

— Конечно, он умер, — заверил меня стажер. — И не пять минут назад, а много раньше.

— И то хорошо, — ляпнула я.

Петя посмотрел на меня с удивлением.

— В смысле, хорошо, что он умер не пять минут назад, иначе я опять оказалась бы под подозрением в совершении убийства! Если, конечно, дедушка не сам скончался, — поспешно объяснила я. — По-моему, Лазарчук давно уже ждет возможности упечь меня за решетку.

— Он думает, что там ты ничего уже не натворишь, — кивнул Петя.

Я фыркнула. Тут же за моей спиной очень похоже фыркнул автомобильный мотор. Я оглянулась: по дорожке к подъезду деловито шагал мужик с докторским чемоданчиком, в небесно-голубом халате, надетом поверх спортивного костюма яркой расцветки. На ногах у эскулапа были роскошные спортивные кроссовки. Против воли я подумала, что в такой обуви доктор-скороход может бегать от пациента к пациенту быстрее, чем перемещается по городским улицам машина «Скорой».

— Это к нам? — быстро спросил меня Петя.

Я кивнула, и Белов призывно свистнул. Врач притормозил.

— Давай сюда! — скомандовал Петя. — Клиент здесь.

Кроссовки перемахнули через бордюр и переместились в палисадник. Спортивный доктор присел рядом с Петей. Я отошла на пару шагов, чтобы им не мешать.

— Так. Кто вызывал «Скорую»? — строго спросил врач через несколько секунд.

Петя оглянулся на меня, я притворилась бессловесным деревцем.

— Я вызывал, — добрый Петя показал медику свое удостоверение.

— Угу, — буркнул эскулап, начиная заполнять какой-то бланк.

— Я вам больше не нужна? — осторожно спросила я, выглядывая из-за сиреневого куста.

— Иди домой, после поговорим, — не оглядываясь, сказал Белов.

Как пушинку подхватив свой увесистый куль с алебастром, я проворно унеслась к своему дому.

— Помер, поди? — в подъезде, неотрывно глядя на группу в палисаднике, пряталась баба Глаша.

— Поди, помер, — отозвалась я, торопливо тыча ключом в замочную скважину. — Увы!

Дверь не открывалась. Я вытащила из замочной скважины непослушный ключ, посмотрела на него и поняла, что это не моя вещичка. Надо же, утащила с места происшествия предмет, который может оказаться какой-нибудь уликой или вещдоком! Хотя… Ну, велика важность — старый ключ!

Бежать обратно, отдавать чужой ключ Пете и объяснять, каким образом он попал из кармана покойного дедушки в мой собственный, я не хотела. Мне не терпелось оказаться дома и успокоить растрепанные нервы созерцанием приятных перемен, которые должны были произвести в ванной мои трудолюбивые сантехники.

— И вовсе не увы, — пробубнила мне в спину баба Глаша, реагируя на мою последнюю реплику. — Ему давно пора было сдохнуть!

Я пропустила это бестактное замечание мимо ушей, открыла замок собственным буратинистым ключиком, вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь.

Порно-Пупс и все-все-все

Ай! Одна моя нога провалилась в пустоту, и я больно стукнулась коленкой о какую-то железку, торчащую из стены ниже уровня пола. Мешок с алебастром с мягким «Пуф-ф!» шлепнулся на брошенные у другой стены коридора древние доски, угодив прямо на торчащий вверху кривой ржавый гвоздь. Белый порошок с тихим шорохом заструился на пол. Выругавшись, я выбралась из ловушки, устройство которой, вероятно, следовало отнести на совесть плотника. Дедок обещал, что снимет пару досок, и не обманул.

Перебравшись через баррикаду, я шустро сбегала в кухню, нашла там большой полиэтиленовый мешок и с помощью веника и совка собрала в него рассыпавшийся алебастр. Надеюсь, некоторое количество пыли и мелкого мусора не испортит качество строительного материала.

Потом я заглянула в ванную. Среди кирпичей и бетонных глыб разбитого пола белели, серели и чернели чистенькие трубы разного диаметра. В углу гордо высился новехонький унитаз, из стены торчал жутковатого вида старый смеситель, на длинную журавлиную шею которого была надета бумажка с надписью: «Поставили временно. Работает». Еще один белый листочек был наколот на аккуратный зелененький вентиль. «Перекрыт», — написано было на бумажке. На крышке унитаза обнаружилось еще одно лаконичное сообщение: «Не закреплен, но можно пользоваться». Сообразив, что добрые люди — сантехники не только завершили свою работу по реконструкции водопровода и канализации, но и позаботились оснастить меня элементарными удобствами и инструкциями по их пользованию, я искренне обрадовалась. Ремонт движется вперед! Можно уже звать бетонщика, чтобы он разобрался с руинами в клозете. Я побежала к телефону.

— Ут-тром буду как штык! Н-не сомневайсь! — слегка заплетающимся языком заверил меня бетонщик Василий, по совместительству являющийся также плиточником.

— Жду, — коротко сказала я, смекнув, что мастер подшофе, и кстати вспомнив, что всезнающая баба Глаша наказывала ни в коем случае не давать выпивохе Ваське аванс.

И очень хорошо, не буду никому ничего давать, у меня все равно сейчас нет свободных денег, только пятьдесят долларов от мебельного директора. Их, кстати, еще нужно отработать.

Напрочь позабыв обо всех неприятностях, я в наилучшем расположении духа проследовала в свою захламленную каморку. Уселась на диван, съела шоколадку и включила компьютер, твердо вознамерившись в ударном темпе сотворить обещанный Аполлону Ивановичу шедевр — новую песню «о главном», гимн металлокаркасу.

Первая строчка у меня уже была, и заказчик ее одобрил, так что мне было от чего плясать.

— Не думай о каркасе свысока! — напела я, с интересом вслушиваясь в звучание своего голоса под трехметровыми сводами пустой квартиры.

Затяжное эхо помешало мне придумать вторую строчку. Тогда я достала из кошелька полученную от Синебородова денежную купюру, любовно разгладила ее и, держа перед глазами, придумала продолжение:

— Настанет время, сам поймешь, наверное,

Что роль каркаса в жизни высока —

Он призван всю конструкцию поддерживать!

Дальше пошло как по писаному!

— У каждого каркаса свой изгиб! — вдохновенно распевала я, дирижируя пятидесятидолларовой бумажкой. — И колер порошкового покрытия!

Тут я почувствовала, что мне не хватает конкретной информации. Чем таким замечательным отличается мебель на воспеваемом мною металлокаркасе? На визитной карточке, которую генеральный директор «МетаКара» торжественно вручил мне вместе с денежной купюрой, был указан сайт компании в Интернете. Я включила компьютер, залезла во Всемирную паутину, настучала поисковой системе адрес сайта дорогих моему карману мебельщиков и приготовилась немного подождать.

На визитке Аполлона Ивановича, в верхнем углу, сразу под логотипом фирмы, обнаружился слоган: «Положись на металлокаркас!». Этот емкий императив моментально меня вдохновил, и я торопливо записала новые строки:

— Положись на металлокаркас,

И тебя он поддержит не раз!

Положись на него, положись!

Он дается тебе на всю жизнь!

Потом мне показалось, что фраза «Он дается тебе на всю жизнь» звучит несколько двусмысленно. Вроде бы больше, чем на один металлокаркас, за всю свою жизнь не заработаешь! Мне же хотелось всего лишь отметить прочность мебели на металлокаркасе.

— Может, лучше так: «Ты его не протрешь за всю жизнь»? — за неимением собеседника я обратилась к светящемуся монитору. — Не протрешь, не сомнешь, не согнешь…

Компьютер ответил мне своеобразно, выдав на экран пару баннеров. На одном была изображена девица, мирно почивающая в примитивном веревочном гамаке без всякого намека на металлокаркас. Изображение спящей красавицы периодически сменялось призывом воспользоваться услугами турагентства «Таити-дрим».

Второй баннер люминесцентно полыхал буквами, складывающимися в интригующий возглас: «Упс! Порно-Пупс!» А на обороте этого дегенеративного текста появлялась картинка, увидев которую я просто уронила челюсть.

На баннере красовалось изображение любимой куклы моего сынишки, рыжего монстрика Манюни! Голый, как в первый день сотворения его Иркой, он исполнял несколько па раздольной русской плясовой. Манюня весело прыгал вприсядку, и это движение позволяло ему в лучшем виде демонстрировать свое мужское достоинство.

— Упс! — вручную вернув челюсть на место, ошеломленно воскликнула я. — Порно-Пупс?!

Мое невероятное изумление быстро сменилось негодованием. Мысль о том, что какая-то сволочь украла у моего ребенка любимую игрушку, чтобы с ее помощью рекламировать порносайт, привела меня в состояние, близкое к бешенству.

Тут тугодум-компьютер наконец изволил выдать на экран картинки с сайта мебельщиков. Натуралистическое изображение лаково блестящей металлической ножки стула вызвало у меня горячее желание вооружиться такой вот удобно изогнутой стальной трубой и молотить ею похитителей Манюни, выколачивая из них любые эротические мысли и саму способность к плотским контактам. Уж я бы надавала этим гадам по эрогенным зонам!

Я чувствовала себя оскорбленной до глубины души! Дурашка Манюня, милая симпатичная кукла — в лапах мерзких торговцев порнографией! Не имея иной возможности выплеснуть свое возмущение, я схватила телефонную трубку и позвонила Ирке.

— Говори быстро, я очень занята, — не слишком дружелюбно отозвалась подруга.

— Ты говорила, что я могу в любой момент свистнуть на помощь! — напомнила я.

— Свисти быстрее, я очень занята, — повторила Ирка.

Я глубоко вздохнула и выдохнула воздух с обещанным свистом. Получилось, действительно, совсем даже не тихо! Закипающий электрочайник озадаченно и не без зависти заморгал красным глазом.

— Я нашла Манюню, — сообщила я подруге, которая была в курсе нашей пропажи.

— Правда?! — Ирка неподдельно обрадовалась. — Это отлично! Где он был? В каком-нибудь узле?

— Хуже, — мрачно сказала я. — Он не в узле, он в путах! Томится в плену в каком-то виртуальном борделе!

— Что-что? — Я услышала, как Ирка кому-то говорит: «Погодите, я сейчас не могу, начинайте без меня, я подойду позже». Потом голос подруги вновь зазвучал громко и отчетливо: — Я ничего не поняла, о каком борделе ты говоришь?

— О порносайте в Интернете, — объяснила я. — Я увидела изображение Манюни на рекламном баннере.

— Ты серьезно?! — я услышала скрежет: наверное, озадаченная Ирка почесала в затылке телефонной трубкой. Или это у нее в черепушке мозги заворочались! — А это точно наш Манюня, ты не перепутала?

— Думаешь, его можно с кем-то перепутать?

Подруга немного помолчала, потом сказала не без гордости.

— Да, пожалуй, нельзя! А как наша игрушка попала в эти порнографические рудники?

— Почем я знаю? — огрызнулась я. — Должно быть, Манюню кто-то спер при переезде.

— Натуральный киднепинг, — пробормотала Ирка.

— Только выкупа никто не просит.

— Лучше бы попросили, мы бы заплатили и выкупили Манюню из рабства, — заметила Ирка. — Лен, так что мы будем делать?

Уверенность подруги в том, что мы не оставим на произвол судьбы нашего маленького кукольного друга, и ее безоговорочная готовность участвовать в мероприятиях по Манюниному спасению меня искренне порадовали. На душе потеплело, и я перестала сжимать телефонную трубку, как горло смертельного врага.

— Давай думать вместе, — пригласила я.

— Только не заочно, ладно? — попросила Ирка. — Ты дома сидишь? Оставайся на месте, я сейчас разберусь с делами в магазине, а потом заеду, заберу тебя к нам. Сядем спокойно, раскинем мозгами, что-нибудь обязательно придумаем. В первый раз, что ли?

— Боюсь, что и не в последний, — пробормотала я.

Зная, что Ирка — человек действия, обещала приехать быстро — значит, так и будет, я собралась к выходу и включила свет в прихожей, чтобы подруга, войдя в дом, не ухнула в яму имени дяденьки-плотника. Чтобы не пропал зря кипяток в подоспевшем чайнике, сообразила себе кофе и даже плеснула в чашку немного спирта. Получилось далеко не так вкусно, как кофе с коньяком, но я проглотила мерзковатое на вкус пойло, как лекарство. Терапевтический эффект я почувствовала незамедлительно. Размягчились и мои коленки, и камень на сердце, щеки разрумянились, а глаза заблестели так, что Ирка при виде меня подозрительно прищурилась и спросила:

— Ты, никак, чего-то хряпнула?

— Кофе со спиртом, — честно призналась я, закрывая на ключ забитую вещами комнату.

К счастью, это помещение находилось за линией фронта широкомасштабных ремонтных работ.

— Кофе со спи-иртом? Это что-то новенькое, — заметила Ирка. — А откуда у тебя спирт?

— Это наследство от предыдущих владельцев квартиры: трехлитровый баллон со спиртом я обнаружила в кладовке.

— Ценная вещь! Спрячь подальше, чтобы не нашли работяги, — посоветовала умудренная жизненным опытом подруга.

— Куда спрятать? — озираясь, я остановилась посреди пустой комнаты. — Может, на антресоли?

Я взяла драгоценный баллон и полезла с ним на стремянку, приготовленную для штукатура. Зная, что некоторое количество спирта уже перекочевало из емкости в мой желудок, Ирка меня заботливо поддерживала под коленки. Я благополучно загрузила банку на антресоли и подвернувшейся под руку антикварной кочергой аккуратно задвинула ее подальше.

— Все, поехали, — сняв меня со стремянки, распорядилась подруга. — Манюня ждет помощи! Купим какой-нибудь быстрой еды, чтобы не заморачиваться с приготовлением ужина, и устроим военный совет. Надеюсь, ты запомнила адрес порносайта?

— И даже записала, — я потрясла перед носом подруги блокнотом.

— Помчались! — скомандовала Ирка.

И мы помчались.

Стажер Петя Белов, постучавший в мою дверь немного погодя, не дождался отклика и удалился восвояси, досадливо подумав, что капитан Лазарчук в чем-то прав: по мобильности, непредсказуемости и разрушительным последствиям ее активной деятельности Елена даст фору любому торнадо!

Саня Кубиков, слесарь из будки на Новом рынке, крутил в руках тяжелый ключ, морща лоб в глубоком раздумье. За неделю Саня сделал два дубликата этого самого ключа, и вот теперь ему заказали третий. Всякий раз с заказом приходил новый человек. Сначала это был высокий скуластый парень, похожий на голливудского актера Брэда Питта. Потом пришла нервная дамочка, которая вела бесконечные разговоры по мобильнику и имела такой вид, словно хотела бежать одновременно в четыре стороны. Третьим явился толстобрюхий мужик с вялыми губами и жирными пальцами, похожими на сардельки.

Кубиков был озадачен и заинтригован. Слесарному мастерству он обучался четверть века назад в детской исправительной колонии, в которую угодил после дерзкого налета на кондитерскую. Выйдя из колонии, Саня стал законопослушным гражданином. И вот теперь какой-то ключик всколыхнул в его душе придонные уголовно-авантюрные слои! Что это за дом такой, ключами от которого один за другим запасаются такие разные люди?

Обуреваемый нездоровым любопытством, слесарь на сей раз сделал не один дубликат, а сразу два — с тем, чтобы один отдать жирному заказчику, а второй положить себе в карман. В какой каморке находится дверца, которую открывает золотой ключик, Саня не знал, но что-то подсказывало ему, что за дубликатом придет кто-нибудь еще.

Внутренний голос не оплошал! Через день после сосископалого толстяка в будку слесаря, помахивая незабываемым ключиком, ворвался лысоватый вертлявый юноша с щербатой улыбкой и бегающими глазами. Кубиков молча принял заказ и изготовил дубликат номер четыре прямо в присутствии заказчика. Опытный слесарь уже настолько хорошо запомнил характерный рельеф бородки ключа, что мог копировать его даже не глядя.

Сделав работу и выпроводив довольного заказчика, Кубиков быстренько запер будку и поспешил вдогонку за парнем. Лысоватый шустроглазый живчик топал, не оглядываясь, так что следить за ним было одно удовольствие.

Вопрос с ужином мы решили гениально просто: купили четыре упаковки блинчиков с мясом, на манер паркета уложили замороженные до цементной твердости полуфабрикаты на противень, смазали яйцом, посыпали сыром и запекли в духовке. Получилось умопомрачительно вкусно! Я лично слопала четыре блина, Ирка — восемь, а Моржик «приговорил» вторую дюжину. При этом кушал Иркин супруг так жадно, что с него можно было писать иллюстрацию к известному стихотворению про ненасытного Робина-Бобина-Барабека. Чем занимался после своей впечатляющей трапезы этот персонаж английского фольклора, никому не известно, а Моржик, блаженно улыбаясь, уполз в гостиную на диван, завернулся в свежую газету и сладко задремал. Против обыкновения, Ирка не стала будить его с воплем: «Морж! Не спи на закате, голова болеть будет!» Головы уже сейчас болели у нас с ней: мы переживали за судьбу куклы Манюни.

— Может, это не сам Манюня, а талантливая подделка под него? — предположила Ирка, вдоволь поглазев на баннер порносайта.

Мы переместились из кухни в кабинет и бок о бок устроились у компьютера.

— Знаешь, как копируют полотна гениальных мастеров? — мечтательно заведя глаза к потолку, продолжила Ирка. — Кто-то мог и в этом случае «закосить» под гения.

— То есть под тебя? — уточнила я. — Это невозможно. За исключением клинических идиотов и тебя, моя дорогая, крайне немногие люди ошибаются, считая до двадцати, а в твоем рукоделии количество петель непредсказуемо меняется от ряда к ряду. Нет, это точно Манюня. Посмотри на его правый глаз! Это пуговица от моего пальто, я ее знаю как облупленную!

— Она и есть облупленная, — проворчала Ирка. — С нее так затейливо слезла краска, что у Манюни образовалось косоглазие.

— Это придает ему особый шарм, — сказала я. — И позволяет мне со всей ответственностью заявить: на баннере изображен наш Манюня, и никто другой! Ты согласна?

— Ну, согласна.

— Тогда пойдем дальше, — объявила я, кликая мышкой.

— Куда?

— На порносайт, куда же еще!

Ирка опасливо оглянулась в сторону гостиной, откуда несся молодецкий храп фаршированного блинами Моржика, подхватилась с табурета и плотно прикрыла дверь в кабинет.

— Быстро иди сюда! — позвала я ее. — Ты только посмотри на это порно!

— Оп-ля! — озадаченно сказала Ирка, поглядев на монитор. — Эротический театр Карабаса-Барабаса, доктора кукольных наук и ближайшего друга Тарабарского короля!

— Мечта психически больного Папы Карло! — кивнула я, завороженно глядя на экран. — Что в сравнении с этим нездорово длинноносый Буратино? Так, легкий намек на эротику!

Создатели сайта «Порно-Пупс», очевидно, отличались как буйной фантазией, так и неизжитой инфантильностью. Героями своей порнухи они сделали кукол, пупсов и разнообразную игрушечную живность, созданную руками трудолюбивых китайских мастеров!

Картины сексуальной жизни марионеток и плюшевых медведей потрясали воображение. Режиссеры игрушечного порно складывали из разноцветных зверюшек сложные эротические комбинации в стиле «лего». Эти объемно-пространственные конструкции насчитывали до десяти элементов! Меня особенно впечатлила групповуха с участием придурковато улыбающегося Винни-Пуха, Барби в черном кожаном белье, трех керамических слоников и классического резинового ежика с дырочкой в правом боку. Уж не буду говорить, каким образом было задействовано это функциональное отверстие. Говорящая немецкая кукла комментировала происходящее репликами «Цигель, цигель, ай-люлю!» и «Даст ист фантастиш!», а во всех смыслах стойкий оловянный солдатик, принимающий участие в доброй половине сексуальных битв, подбадривал себя песней: «Дойчен зольдатен унд официрен нихт капитулирен, нихт капитулирен!» И действительно, с капитуляцией у него никак не складывалось. Пластмассовый Паровозик-из-Ромашкино обалдело таращил глаза, а мягкотелый длинноухий зайчик вытворял такое, что и не снилось кролику, который является эмблемой журнала «Плейбой»!

А в какой оригинальной игре задействовали затейники семейство палехских матрешек!

— Теперь я вижу, что была на редкость скучным ребенком, — сглотнув слюну, призналась Ирка. — За все свои детские годы я не смогла придумать ничего более эротичного, чем традиционная игра в доктора!

— Помню, в старшей группе детского сада мальчишки складывали кукол «бутербродом», — поддакнула я. — Некоторое время тому назад это казалось мне несколько неприличным.

Мы помолчали, осмысливая собственные серость и косность. Потом Ирка звонко побарабанила ногтями по подлокотнику и спросила:

— Ну? Что будем делать? Ленка, не молчи, я тебя спрашиваю!

— Погоди спрашивать, не видишь — я думаю!

Оттолкнувшись ногами от тумбы стола, я отъехала в своем кресле на колесиках к дивану и перевалилась на подушки.

— Думать нужно обязательно лежа? — не отставала Ирка.

— Так меня ничто не отвлекает! — ответила я, устремляя взор в потолок.

Это был своеобразный способ расслабиться, позаимствованный мною у одной из подруг моей мамы. Сия достойная женщина на протяжении дня периодически укладывалась на диван и несколько минут лежала, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг нее. В кухне горели на сковороде котлеты, в ванной эпилептически тряслась старая стиральная машина, в комнате муж смотрел шумный футбольный матч, бегали по тропе войны переодетые индейцами дети, щенилась собака… Мамина подруга лежала на диване и с улыбкой Джоконды смотрела в потолок — такой чистый, белый, пустой! Она утверждала, что это ее дивно успокаивает и помогает аккумулировать силы для нового сражения с окружающим хаосом — котлетами, стиралкой, мужем, детьми, собакой и новорожденными щенками.

— Чему ты радуешься? — Ирку моя тихая улыбка явно раздражала.

Не ответив, я улыбнулась еще шире. Одновременно с дополнительными зубами в моей улыбке прорезалось некоторое коварство.

— Ирка, признавайся, ты сейчас что-нибудь вяжешь? — спросила я, лаская взглядом обнаруженную под потолком паутинку.

— Ну?

— Что — ну? В смысле, что ты вяжешь?

— Ты хочешь посмотреть? — Ирка стеснительно ковырнула носком паркет и покраснела. — Я могу показать.

— Тащи!

Подруга выдвинула нижний ящик стола и потянула из него какое-то рукоделие. Оно оказалось бесконечным, как рыбацкая сеть.

— В третий раз забросил он невод — пришел невод с одной рыбкой! — кстати процитировала я. — Ирка, рыбка ты моя золотая, что это такое?

Продолжая тему рыбалки, Ирка высоко подняла полосатую кишку, похожую на угря-мутанта. Кишка едва-едва коснулась пола.

— Это чулок, — немного неуверенно ответила подруга. — Точнее, шерстяная гетра. Или гетр?

— Гетро! — хихикнула я.

— Это я для тебя вяжу, в подарок, — смущенно призналась подруга.

Я тут же перестала смеяться.

— Ируся, ты мне льстишь! У меня, конечно, довольно длинные ноги, но не настолько же!

— Видимо, я опять просчиталась с петлями и рядами, — вздохнула Ирка. — Придется все распустить.

— Ни в коем случае! — я слетела с дивана и в последний момент удержала подругу за руку. — Распускать такое высокохудожественное вязание было бы вандализмом! К тому же твое метровое гетро — это именно то, что нам сейчас нужно!

— У тебя ноги замерзли? — не поняла Ирка.

— У меня мозги освежились! Я придумала, как найти организаторов порносайта!

Пробежавшись по комнате, я подобрала раскатившиеся клубки шерсти и принесла их Ирке:

— Бери спицы и вяжи дальше!

— Как вязать? — не поняла подруга.

— Так же, как вязала до сих пор! Идиотски и вдохновенно! — Я сунула в руку мастерице выпавшую из рукоделия спицу. — Нужно связать еще примерно двадцать сантиметров этой кишки. Нитки менять не надо, используй только красную шерсть.

— Слушай, ты ведь умеешь вязать! — напряглась подруга. — Может, сама и закончишь?

— Ни-ни! — я замахала руками. — Я умею вязать, но не так! Боюсь испортить твой шедевр, уж лучше ты сама!

— Ничего не понимаю! — честно призналась подруга, однако послушно опустилась в кресло и заработала спицами.

Минут пять я любовалась тем, как она сражается с нитками, а потом решила не терять времени даром и в ожидании завершения работы над произведением вязального искусства закончить собственный шедевр — гимн компании «МетаКар». Я вновь переместилась к компьютеру, открыла в Ворде чистый лист, и следующий час мы с Иркой провели в молчании. Потом я оторвала руки от клавиатуры, потерла их, перечитала все написанное и захохотала, как сытый упырь.

— Ты чего? — Ирка, не ожидавшая этого приступа кладбищенского веселья, испуганно вздрогнула и потеряла петлю.

— Хочешь, песенку спою? — предложила я.

— Колыбельную? — уточнила Ирка, покосившись на темное окно.

— Наоборот! Под эту песню будут не ложиться, а вставать! Это гимн, — гордо поведала я.

— Какой гимн?

— Честно говоря, дурацкий! — призналась я. — Но заказчику он должен понравиться.

— Заказчик у нас, стало быть, дурак? — поинтересовалась Ирка.

— А по совместительству — директор фирмы, производящей мебель на металлокаркасе. Так я пою?

— Давай, — Ирка кивнула, и я завела на мотив незабываемого хита из «Семнадцати мгновений весны»:

Не думай о каркасе свысока!

Наступит время, сам поймешь, наверное,

Что роль каркаса в жизни велика:

Он призван всю конструкцию поддерживать!

— Зашибись! — вставила Ирка.

— Припев еще лучше, — побещала я. — Слушай!

У каждого каркаса свой изгиб:

Дуга, виток, труба многоколенная!

За крепость табуретовой ноги

Ручаемся мы собственными членами!

— Вижу, полностью абстрагироваться от порнографии тебе не удалось, — заметила Ирка.

— Не мешай, у меня еще куплет! Вот:

Широк, как море, наш диапазон

Расцветки порошкового покрытия!

У каждого клиента есть резон,

Чтоб заказать нам мебель и купить ее!

И ты, заказчик новый, к нам грядешь!

Среди зимы иль под капели вешние!

Ведь ты порой почти полжизни ждешь,

Когда она придет, твоя столешница!

— Там, пам, пам, па-па-па-пам, пам, пам! — я закончила песню и перевела взгляд с текста на подругу.

Ирка плакала.

— Ты так растрогана? — приятно удивилась я.

Подруга всхлипнула и сползла на пол. Присмотревшись, я поняла, что она рыдает от смеха.

— Что тут за вечерний концерт? — открыв дверь, в комнату заглянул помятый спросонья Моржик.

— Не обращай внимания, мы упражняемся в искусствах, — ответила я. — Я сочиняю и пою песни, а Ирка оспаривает лавры вологодских кружевниц и оренбургских вязальщиц.

— Ой! Что это?! — увидев новое рукоделие супруги, Моржик заметно напрягся. Наверное, подумал, что ему придется это носить.

— Сама не знаю, — отсмеявшись, призналась Ирка, протягивая мне законченное вязанье. — Это именно то, что ты хотела?

— Оно самое! — обрадовалась я, хватая полосатую кишку. — Моржик, у тебя в закромах не найдется куска двужильного электрического провода? А ты, Ирка, найди какие-нибудь поролоновые обрезки, ножницы, иголку с ниткой и две большие пуговицы.

Все затребованное заинтригованные хозяева дома приволокли мне буквально через пару минут.

— Этот коврик вам не нужен, я могу его резать? — уточнила я, помахав розовым поролоновым лоскутом.

— Режь, — кивнула Ирка.

Моржик промолчал, но придвинулся ближе. Заинтересованно сопя, хозяева наблюдали за моими действиями.

— Обалденная зверюга! — восторженно выдохнул Моржик минут через пять. — А кто это?

Я с удовольствием повертела в руках результат нашего коллективного творчества. Длинный чулок превратился в мягкую полосатую змею с глубокой красной глоткой и оловянными глазами. Лично мне эта рептилия здорово напоминала фантастического Червя из романа Фрэнка Герберта «Дюна», только у нашего суперчервяка был еще раздвоенный на конце язык, сделанный из провода.

— Похоже на дикую помесь мурены и удава, — заметила Ирка.

— Мурдав! — подытожил Моржик.

Он окрестил наше рукотворное чудище и на том успокоился: отправился к телевизору смотреть какой-то американский ужастик. Полагаю, после нашего монстра-мурдава голливудские кошмары были ему не страшны.

— Так. И что мы будем с этим делать? — дождавшись, пока Моржик удалится, спросила Ирка, наматывая мурдава на шею на манер боа.

— С мурдавом-то? Мы будем его продавать, — сказала я, вновь придвигая кресло к компьютеру. — Причем не кому попало продавать, а владельцам сайта «Порно-Пупс»! Сейчас напишем заманчивое объявление, разместим его в Интернете, дождемся откликов и вычислим этих порнодеятелей. Узнаем, кто они, где прячут своих игрушечных сексуальных рабов, найдем Манюню и выкрадем его!

— Гениальный план! — совершенно искренне похвалила Ирка.

— У меня все гениальное, — уверенно заявила я.

— Например, подруга! — так же убежденно сказала Ирка.

Мы переглянулись, в высшей степени довольные друг другом.

— Ты пиши, пиши! — первой спохватилась Ирка. — Мы пока только начали реализацию нашего гениального плана! Не завали следующий этап!

— Не боись! — сквозь зубы процедила я, в хорошем темпе отстукивая на клавиатуре текст. — Вот, слушай: «Продается оригинальная мягкая игрушка авторской работы — Змеевидный Дракон. Длина один метр, глубина глотки пятнадцать сантиметров, диаметр десять сантиметров, твердый язык, расцветка «фэнтези».

— Похоже, тебе уже доводилось сочинять рекламные тексты для интим-салонов? — спросила Ирка.

— Эротично, не правда ли?

— Особенно про глубину глотки и твердый язык, — согласилась Ирка.

— Наш мурдав просто создан для того, чтобы стать порнозвездой! — заключила я. — Все, размещаем это объявление на форуме, оставляем для связи электронный адрес и ждем. Я уверена, мерзавцы клюнут!

— Чей адрес даем, твой или мой? — спросила Ирка.

— Твой, — не раздумывая, сказала я. — Мою электронку знает куча народу, а если похититель Манюни знаком со мной, то он не вступит с нами в переговоры, побоится.

— Конечно, он знаком с тобой, — кивнула Ирка. — Кто мог спереть Манюнечку? Только тот, кто вхож к тебе в дом.

— Или грузчики при переезде, или вообще случайный прохожий, увидевший у подъезда приготовленную к отправке коробку с детскими игрушками, — не согласилась я. — Но рисковать мы все-таки не будем и укажем не мой, а твой электронный адрес.

На том и порешили. Разместили объявление-наживку на интернетовском форуме, выпили чаю с медом и разошлись спать.